Чиновник категории «Ё». Рассказы

Алексей В. Богомолов

Рассказы. Обычное описание того, что увидено, а часто домыслено или придумано. Не стоит искать конкретных фактов или совпадений.Как сказал Алексей Максимович Горкий (сосед по парте):– Люблю я прозу Алексея Витальевича…

Л И П О М А

Станция «Бульвар Дмитрия Донского» — конечная серой ветки. Центр Северного Бутово. Отсюда идет лёгкое метро в Южное Бутово. Всё это моя родина. Почему с маленькой буквы? Потому, что чувство патриотизма мне чуждо. Хотя, Бутово мне нравится.

Тут я родился, учился, женился. Здесь же рождались мои дети и даже мелкая внучка проживает возле железной дороги в дедовском доме.

Не люблю слова “ бутовский». Бутовской может быть дорога, площадь, платформа, пруд, а применительно к человеку — не очень. Отдаёт некой шпанистостью. Щербинские, цемянские, подольские…

Итак, восемь утра и я жду поезда. Как происходит посадка? Несколько отличается от того, что не на конечной. Пассажиры разделены на группы, кучки — как нравится. Подобные образования жестко привязаны именно к данному участку платформы, потому что именно в этом месте откроются двери подошедшего пустого состава и существует высокая вероятность того, что можно будет без особого труда разместить свою задницу на полумягком сиденье вагона. То есть ехать с относительным комфортом, не изнашивая коленные суставы и прочие голеностопы.

Я стою первым. В спину дышит высокий парень в синем костюме и галстуке. Тот непрерывно занимается тем, что облизывает стоящую рядом симпатичную подружку с землисто-серым лицом усталой перетраханной девахи. Соседство мне неприятно. Не люблю, когда все вот так, напоказ. Да и вообще мне не нравятся все эти излишне откровенные лизуны и сосуны. А девушку жалко.

Двери подошедшего вагона открылись и я понимаю, что сзади, словно стремительные потоки воды, огибая меня, как лежачий камень, несутся быстрые людишки за сидячими местами.

Передо мной — лавка из трех мест. В центре уже сидит слюнявый Лизун. Слева он поставил свой женский кожзаменителевый портфельчик, а правую сидушку прикрывает свободной рукой. Ждет свою принцессу, хочет предложить сиденье на выбор. Она села на место портфельчика. Свободную же нишу из под правой руки в мгновение ока заняла увесистая задница почитательницы подарочного издания Гарри Поттера. Не зря моя жена говорит о том, что если бы на платформе вообще не было людей, то сидячего места бы мне все равно не досталось. Похоже, что испытание на шиложопость я в очередной раз успешно провалил. Теперь висеть до Серпуховской на поручнях и наблюдать за тем, как Лизун обрабатывает шею своей дамы; следить, как его язык проникает в её ушную раковину. Н-е-е-т! Надо сместиться. Вот так. Теперь можно и успокоиться. Мне не стоит волноваться, потому мы с женой едем на операцию. Вернее резать будут меня, а она — для поддержки. Так посоветовал хирург-диагност. После новокаина может внезапно закружиться голова. То есть, условно, если я загрущу и пожелаю покувыркаться на эскалаторе метрополитена, некогда имени товарища Лазаря Моисеевича Кагановича, она должна будет попытаться удержать меня от излишних акробатических этюдов. Жена уже успела сесть на скамеечку и даже предложила мне уступить свое место, но куда там. Я же ковбой, жених, джигит. Стойко вишу на поручне и периодически с ненавистью кошусь на Лизуна, мысленно представляя, как сверну ему шею. Мстительные мысли немного успокаивают и плавно возвращают к цели поездки.

Наверняка, среди читающих эти строки, если кому-то все же придет в голову дурацкая мысль всю эту хрень читать, найдутся такие, которые спросят:” А, что ж ты, мил человек, такси не возьмешь по такому случаю, из больнички до дома доехать?»

Отвечу примерно так. Агрессивно-избыточное информационное воздействие, которому в детстве, отрочестве и юности подверглось наше поколение, до сих пор сказывается, проявляясь порой в не совсем адекватных принимаемых решениях. Примеры П. Корчагина, А. Маресьева, да и других комсомольцев-героев изрядно подпортили психику и сдвинули восприятие действительности в некую ирреальную плоскость, которая вряд ли может быть описана законами общечеловеческими и потому нуждается в отдельном психиатрическом исследовании.

Итак, вернемся к цели поездки.

Новообразование было замечено на прошлой неделе. Шишка появилась под правой лопаткой. Исследование темы в интернете указывало на то, что ничего серьезного не случилось, но в любом случае мне подобный подарок не очень нужен.

Меня давно интересует — кто составляет зрительскую аудиторию канала TLC? Для тех, кто не очень в курсе, поясню: именно на этих частотах транслируются передачи, вроде «Я стесняюсь своего тела». Если попробовать передать их содержание в двух словах, то сюжеты примерно таковы: пациент с патологическими отклонениями во внешности приходит к доктору и тот, путем несложных операций, возвращает или дарует обратившемуся достойную внешность. Очень часто представляют липосакцию. Жир срезают, откачивают… И до того все легко и просто, что проводимые манипуляции представляются абсолютно безобидными и милыми, а облагороженные клиенты источают исключительно ощущение счастья и благодарности.

Решение обратиться в платную клинику в центре Москвы возникло благодаря нескольким обстоятельствам. Идти в районную больничку не хотелось, ибо процесс представлялся следующим образом: сначала необходимо записаться к терапевту, а это неделя ожидания. Тот, даже если и не пошлет на сдачу крови, мочи и кала, то выпишет направление к хирургу, ожидать которого придется тоже не менее недели. В очереди на УЗИ можно простоять достаточно долго. Рентген, компьютерная томография… Все очень неторопливо и как будто рассчитано, что ты устанешь и забросишь мероприятие; ну, или помрешь — тут уж как получится.

Поэтому — платная. Цены умеренные и отзывы положительные. Да и когда еще тебя посмотрит кандидат медицинских наук? Диагноз однозначен — липома или жировик. Унизительное для мужчины заболевание. УЗИ, что этажом ниже, подтверждает мнение остепененного хирурга. Диаметр — пять сантиметров, высота — двенадцать миллиметров. А капсула? Да, и капсула… Удалять будете?…А стоит?…Если не будет расти, то не обязательно… А расти не будет?…Нет гарантий…

Записываюсь, как сказали, «на три времени», то есть на сорок пять минут. Стоить будет в районе пятнадцати тысяч рублей. Деньги для меня не маленькие, но не будешь же на здоровье экономить… Почитал в сети про режущего врача. Пишут, что в прошлом году произвел около четырехсот операций. Успокаивает ли это?

Лизун, изогнув тонкую шею, дремлет на плече изможденной подруги. Хорошо было бы, выходя из вагона, что есть силы наступить ему на ногу, а когда завопит от боли и неожиданности, искренне извиниться и по-доброму улыбнуться.

Как-то занесло меня по делам работы в один из областных центров. Радушный чиновник средней руки, принимавший нашу небольшую команду, устроил вечернее застолье. Чуть позже остальных к мероприятию присоединился его сын — хирург местной больницы. Был он хмур, угрюм и расстроен. На расспросы отца отвечал примерно так:” Троих сегодня завалил… Одну утром… вроде и операция несложная была… но началось (медицинский термин)…и женщина скончалась. После обеда ребята говорили… не берись… но взялся… и снова труп. Думаю, но должна же ситуация переломиться, нельзя. чтобы весь день и так — наперекосяк… К вечеру парня доставили после автомобильной аварии… он и так тяжелый был, ну и я ему помог…»

Вот такие мысли одолевают, когда едешь на пустяшную, казалось бы, операцию.

На Серпуховской Лизун выходит ранее меня и теряется в толпе. Наступить на ногу не удалось. Да я бы и не стал. Вдруг это мой хирург на работу едет? А я к нему окажусь столь непочтителен?

И вот, лежу на кушетке лицом вниз, местами обколотый новокаином. То, что происходит надо мной, неясно вижу в отражении стеклянного шкафа с медицинскими оборудованием. Время от времени доктор вежливо интересуется у ассистирующей сестрички: ««А есть ли у нас…?» Далее следует название нужного инструмента или материала. Девушка открывает дверцу шкафа и достает требуемое. Мне немного беспокойно. А что, если не найдет необходимого? Тогда в аптеку за углом побежит? То, что ситуация нештатная стало понятно сразу после того, как меня разрезали. О удалении жировика речь уже не шла. Сестра, по просьбе врача, пригласила онколога; затем зашёл заведующий отделением. Сказать, что положение меня не заинтриговало было нельзя. Лежу в полном сознании, наблюдаю за хлопотливыми медиками. И шел уже второй час операции. В приемной скопилась очередь — хоть гранату бросай, как выразилась сестричка. Доктора несколько раз просили меня покашлять; спрашивали, не было ли серьезных травм, таких, чтобы зажало между вагонами, придавило железобетонной плитой или переехало грузовиком… Мне казалось, что, если бы подобные происшествия случались, то я бы запомнил, но в памяти ничего не всплывало. Потом тело мое зашивали сначала одними нитками, затем другими..

В процессе операции по различным косвенным признакам, по обрывкам реплик я понимал, что врачи находятся в некотором недоумении и растерянности. Было очевидно, что с подобным они встретились впервые. А фраза: «Удивительный Вы человек», обращенная непосредственно ко мне, утвердила меня во мнении о том, что все пошло не так, как бы хотелось.

Уже зашитому и одетому мне пояснили, что случай, действительно, — из ряда вон и лучше уж мне обратиться к хирургу по месту жительства. Денег, однако взяли лишь в половину, объяснив, что это за биопсию. Остальное, мол, — бонус. Люди добрые оказались и с понятием.

А мне оставалось ждать, что покажут анализы.

Сидевшая в коридоре жена выглядела слегка встревоженно. Она тоже провела время интересно и не скучала, наблюдая за тем, как суетятся врачи и сестры, как озадаченные приглашенные специалисты, выйдя из кабинета, где меня немного резали, не поднимая глаз, задумчиво спешат по своим важным делам.

Своеобразное состояние. Тебе даётся неделя неопределенности. Добрая или злая у тебя опухоль? Онкология или нет? И размышляя об этом, начинаешь задумываться о тех вещах, которые ранее внимания не привлекали, казались преждевременными и не насущными. А что может быть более актуальным, чем вопрос жизни и смерти? И трава стала зеленее, и небо голубее. Банальненько звучит,, но именно так и начинаешь смотреть на окружающее, когда точно не знаешь, что ждёт, каков приговор, вердикт, результат. А не следует ли поспешить к нотариусу? Может, что-то завещать, распределить, пока не поздно? Так, чтобы впоследствии наследники благодарны остались? А надо ли? И будут ли? А, может, и обойдется, и ничего страшного не случится? Но в любом случае эту штуку вырезать надо. Так доктор сказал. Ещё он сказал про то, что новообразование очень похоже на часть плеврального мешка, каким-то образом вылезшего между ребрами. Он его надрезал и просил покашлять. Сначала шла прозрачная жидкость, потом появились пузырьки воздуха. Он быстро зашил. Нельзя, чтобы оставалось вскрытым — в их клинике отсутствует оборудование, которое смогло бы мне помочь в случае, если положение станет критическим.

Попытался разработать алгоритм поведения, предусматривающий разные результаты анализа биоматериала. В случае, если все нормально и новообразование доброкачественное, все равно придется идти к врачам и делать обследование. То, что сказал хирург — лишь гипотеза, ничем не подтвержденная. Идти, скорее всего, следует в районную поликлинику, а там уж — как получится.

Другое дело, если опухоль злокачественная. Тогда уж сначала надо будет решить все вопросы, связанные с небольшим банковским вкладом, картой. Получается, что копил на стоматолога, но тому не повезло. Деньги пойдут на ритуальные услуги. Интересно, а в случае кремации, гробы у них одноразовые? Вот уж вряд ли…

Что-то отвлекся. Затем — в ту же поликлинику, но действовать следует оперативно. Прошло чуть более двух лет с того времени, как моя матушка, обнаружив новообразование на теле, обратилась к медикам. И пустили они ее по всем кругам ада: и мочу сдавать, и результаты анализов ждать. И все, вроде, по плану, ни недели без посещения врачей. В результате померла она через два месяца, аккурат после компьютерной томографии. Окрашивание показало, что метастазы повсюду. Поэтому и следует поторапливаться.

Не оставляла боль под лопаткой. Ну, казалось, что там за ранка такая в пять сантиметров перпендикулярно позвоночнику? И не особо глубокая — всего до лёгкого. Но ведь болит, зараза, и кровоточит. А порой и стреляет так, что подпрыгиваешь. Во время сна с бока на бок не перевернешься. Приходилось всякий раз садиться на кровати, а потом уже и перекладываться. А как же в кино, когда подранят гражданина, а он слегка поморщится, рану по-скорому перевяжет и опять бегает, прыгает и отечество спасает?

А, может курить бросить, спиртное исключить, режим, опять же, утренняя гимнастика? А это тут при чем?

Рубашку надо новую купить, да и носки только непарные остались.

Стоп. А стоит?

Швы сняли через неделю. Тогда же и подоспели анализы биопсии. во взятом материале обнаружены клетки фиброткани, жировые и другие неопасные. Известие порадовало, но прошедшую в ожидании неделю уже как-то свыкся с мыслью о том, что результат может быть и другой. Исходная проблема не решена и как решится — непонятно. Оперировавший хирург посоветовал обратиться в торакальной отделение при больнице им. Боткина.

Но как получить туда направление?

С тоской взял в терминале районной поликлиники талончик на прием к участковому терапевту. Ранее, чем через неделю не получалось. Потом анализы, потом…

Плюнул я на это дело. Решил идти напролом. На следующий день утром стоял у двери кабинета районного хирурга в окружении полутора десятков калеченых и просто приема жаждущих.

Как правильно назвать женщину-хирурга — хирургша, хирургиня? Не знаю. Так, вот, была она высока, крепка и взросла. А кроме того ещё и деловита, строга и немногословна. Сама страдальцев принимала, на ходу определяя и решая, кого и в какой очередности осмотреть, кому сделать укол, а кого перевязать. Девушка — сестричка только бумаги заполняла, что в их работе имеет немаловажное значение и отнимает массу времени.

Когда в очередной раз хирург вышла из кабинета, к ней и обратился: «После операции…» — бумаги протягиваю. Она их берет: «Перевязка?…» — «Нет, надо, чтобы посмотрели…» Отдает мне бумаги: «Ждите… Нельзя на ходу..»

Зря я так рано пришел. Уже через час после начала приема врач всю, что по талонам, а также неорганизованную очередь «раскидала», удовлетворив всех. Дошел черед и до меня. Она долго и тщательно вчитывалась в выписку, составленную предыдущим врачом, потом попросила раздеться и осмотрела.

— Ну, что? Как деньги зарабатывать, так они первые, а как начинаются у человека проблемы, так к нам присылают? — слова эти явно относились не ко мне, а к тем, кто меня до этого диагностировал и резал. Ощущалась не особо злая классовая неприязнь к более обеспеченным коллегам. — Надо было сразу ко мне обратиться. Вот Вам направление в Боткинскую. Думаю, что у Вас ничего страшного нет. Сделаете КТ, они посмотрят и отпустят. Не переживайте. Жить будете долго и счастливо».

Сергей Петрович Боткин сидел в креслах и в камне у главного входа. Памятник.

Нужный корпус. Электронная очередь. Заветный талончик. Но, на «через месяц», в 15:30. Вспомнились мытарства матери. А раньше нельзя? Можно. Через три недели, но без указания времени. Прием осуществляется на усмотрение врача, если будет свободное «окно». Нет, лучше подожду.

За месяц боли ушли и в больницу поехал, ощущая себя в некоторой степени симулянтом.

Знаете, что самое интересное в больнице? Нет, не отсутствие кондиционеров в августовскую жару.

Очередь и сам прием.

Люди озлоблены. Локоть к локтю сидят и те, кто с талончиком ко времени, и те, что без указания времени, и те, что платные. И все в одну дверь, к одному врачу. И всегда найдется неврастеничка, которая отымеет, отвампирит, возбудит всех окружающих, пытаясь влезть без очереди.

А что сами врачи? С утра и до трех часов они оперируют. А уже потом, в этом кабинете, ведут прием, который является некой нагрузкой и не оплачивается.

У меня на руках результаты компьютерной томографии, магнитно-резонансной томографии, УЗИ. Доктор просит раздеться. А где новообразование? Его нет. Наверное удалили? Удивленно развожу руками.

На самом деле, понять, что со мной стряслось помогла девушка, делавшая УЗИ в Боткинской. Что есть фибра? Рубцовая ткань. Это может быть спортивная травма? Могут быть порванные связки? Может и так, но диагноз ставят специалисты. Где их найти?

И вспомнил я случай полугодовалой давности.

Зима. Поздний вечер. Выхожу на улицу. На полу в тамбуре подъезда спит парень, сосед по лестничной клетке. Видимо, сильно пьян.

Вообще-то он мне безразличен, но как-то неправильно оставлять его здесь. Звоню в дверь соседке, чей сын замерзает. Из квартиры выбегает она и ее «мутный» мужчина, полуотчим лежальца. Почему «мутный»? Потому, что имеется такая категория людей.

Деточка, что валяется на кафельном полу, весьма росла и крепка. Мамка, видимо неплохо кормит.

Ну, и стали мы с тем мужиком детинушку поднимать. На «три-четыре». Я-то уперся и тяну, что есть силы, а кладь, вижу, — ни с места. Взглянул мельком на напарника, а он, сучонок, поверх очков на меня осторожно снизу вверх посматривает, а руки, то есть ладони, спокойно так, на пальтишке отпрыска лежат. Рявкнул я на него, обматерил. Помогло. Поставили мы паренька вертикально.

Но с тех пор рука у меня стала плохо слушаться. Видимо мышечную ткань на спине порвал. Со временем проблемы с рукой прошли, а вот фибролипома осталась.

А позже и она рассосалась.

Август 2019, Москва.