Игра снов

Алексей Брусницын, 2023

Третья книга серии "Приключения Буратино". Все книги серии автономны и могут читаться по отдельности.Что будет с нами после пришествия технологической сингулярности? Куда заведёт человечество игровая индустрия под управлением искусственного интеллекта? Как трансформируются представления о чести, совести и смысле жизни.Главный герой существует на грани двух миров: антиутопической реальности и виртуального средневековья.

3. Сон II.

На обед Закари был зван ко двору. И хотя усадили его почти в самом конце пиршественного стола, у самого входа в трапезную, он был горд и счастлив.

Король Альфред II Хлебосол всячески оправдывал свое прозвище. Столы ломились от яств, и каждый мог выбрать угощение по вкусу.

Закари заинтересовали странные продолговатые тельца, похожие на червей с шипами, выложенные лучами на круглом блюде. Сосед, краснолицый и тучный, заметил его интерес и пояснил:

— Это запеченные трепанги. Моллюски. И не вздумайте употреблять их без этой приправы, — он указал толстым пальцем на соусницу с чем-то темным и жидким посреди блюда.

Закари поблагодарил за совет и наколол на вилку один трепанг на пробу. Отрезал тонкий ломтик и обмакнул его в соус. Это было нечто явно морского происхождения, нежное и в высшей степени пикантное. Закари даже зажмурился от удовольствия. Как оказалось, не только он оценил вкус моллюсков; блюдо пустело довольно быстро. Закари еле успел подцепить еще одну тушку.

Тут король поднял руку, призывая к тишине. Все мгновенно замолкли, но кто-то из придворных, очевидно изрядно подвыпивший, продолжал болтать с сидящей рядом дамой. Король метко запустил в невежу мандарином. Придворный смешно испугался, изрядно повеселив присутствующих.

— Хочу рассказать вам, дамы и господа, о подвиге одного из приглашенных на эту скромную трапезу. Сей муж продемонстрировал верноподданнические чувства в самом крайнем их проявлении. Рискуя жизнью, спас драгоценный груз, предназначенный его господином для королевской сокровищницы.

Встав из-за стола, монарх провозгласил:

— Закари Вентер, приблизься и приклони колено. Ты покинул замок своего господина простым ратником, а вернешься рыцарем.

Юноша затрепетал от счастья, почти побежал к королю, встал на правое колено и склонил голову.

Король вынул свой меч и опустил его плашмя на правое плечо Закари, затем перенес через голову и прикоснулся к левому.

— Будь храбр и верен, — торжественно произнес Альфред. — Встань, рыцарь!

Его величество убрал меч, отвязал от пояса увесистую мошну и кинул ее Закари.

— Отличный конь у тебя уже есть, это на доспехи и прочую экипировку. Герцогу передай, чтоб выделил тебе деревеньку дворов не менее двадцати.

Королевский шут, который отирался в конце стола, закричал, нарушая торжественность момента:

— Ты так наивен, дядюшка. Юношам плевать на верность суверену. Все их устремления направлены на то, чтобы попробовать как можно больше устриц. А в рыцарском меню выбор этих моллюсков гораздо обширнее, чем у ратника. Хотя, как я погляжу, господин Вентер предпочитает трепанги, — шут схватил тарелку Закари, на которой оставался один моллюск, установил его торчмя и поднял над головой. — Так что, возможно, нашему рыцарю интереснее то, что скрывают не юбки, а гульфики.

За столом прокатился смех. Король с интересом смотрел на Закари, ожидая его реакции. Молодой человек покраснел от злости, однако он знал, что лучше метко ответить шуту, чем попытаться прибить, поэтому улыбнулся и произнес:

— Судить о постельных предпочтениях по тому, что человек ест за обедом, это все равно что по дерьму пытаться определить, что его хозяин предпочитает — петь или танцевать. Так что не обольщайся, дурачок, в вашей гильдии любителей исследовать содержимое гульфиков членов не прибавилось.

Тут расхохотались все пирующие, и громче всех король.

Посрамленный шут укрылся под столом.

Налюбовавшись столичными красотами и нагуляв аппетит, новоиспеченный рыцарь решил отужинать в лучшем трактире города — «Приюте эпикурейца». Он слышал, что, кроме роскошных яств, в заведении всегда можно было найти прекрасную незнакомку, которая могла стать дамой сердца как минимум на ночь…

За пару кварталов от заветной цели он услышал крики толпы, на фоне которых выделялись чьи-то истошные вопли вперемежку с проклятиями. Закари пришпорил коня, предвкушая недоброе.

На площади перед «Приютом» разыгрывалось действо, чрезвычайно его огорчившее. Закари понял, что его планам на вечер сбыться не суждено.

В середине композиции красовался треножник из огромных жердей, связанных наверху. На треножнике был подвешен котел циклопических размеров. Черт знает, где горожане раздобыли такой котел, возможно, одолжили в самой адской кухне. Под котлом полыхал огонь. В закипающей воде багровело лицо, в выпученных глазах которого — мольба и безумный ужас. Кругом бесновались бюргеры, явно одобряющие происходящее.

— В чем провинился сей муж? Почему решено предать его столь жестокой смерти? — вскричал рыцарь.

Из толпы выступил пухлый и очень важный коротышка в ярко-синем берете с богатым плюмажем из экзотических перьев. Он важно произнес:

— Горожане решили заживо сварить Гвидо, хозяина трактира, потому как полагают, что этот злодей добавляет в свою стряпню колдовские зелья.

— Что за чепуха?! — Закари ухмыльнулся. — И каково же их действие?

— Богомерзкие снадобья лишают праведных жен воли и делают беззащитными перед похотью.

Гвидо заверещал из котла:

— Поклеп! Этот скаред не дает жене денег на ленты, вот она и ищет благосклонности у щедрых кавалеров. А моя кухня тут ни при чем!

Из толпы раздались женские голоса:

— Это чистая правда! После его жаркого я сама не своя.

— Я поела в «Приюте эпикурейца» бычьих хвостов с кашей и ничего не помнила после этого до утра.

— А я отведала перепелов, тушенных в розовом вине, и очнулась в объятиях какого-то вертопраха.

— А я попробовала говяжий язык с хреном и еле вырвалась за полночь из лап трех пьяных школяров.

— Стойте, стойте! — попросил рыцарь. — По поводу приворотного эффекта я понял. Еще претензии имеются?

Женщины снова запричитали:

— Мой муж не хочет обедать дома!

— А мой вылил мне за шиворот суп, который обожал ранее!

— Я приготовила своему почки, а он отбил мои собственные и сказал, что у этого дьявола харчи лучше.

— Не все сразу! — взмолился Закари.

Тогда подала голос старуха со злым лицом:

— После того как мужчины отведали кушанья в этом дьявольском вертепе, они ругают нашу стряпню. Еда не может быть столь вкусной. Не иначе сам дьявол подсыпает в нее перцу!

— То есть из-за того, что ваши хозяйки не умеют готовить да еще и слабы на передок, вы решили извести лучшего в стране, а возможно, что и во всем мире, кулинара?! — возмутился Закари. — И даже если то, что вы говорите, правда, это всего лишь означает, что нечистую силу заставили работать во благо.

— Да он и сам нечистый! — закричали из толпы.

— И этого антихриста в котел!

— Сам сатана явился спасать колдуна!

Закари понял, что спорить со столь однозначно и решительно настроенной оравой — дело мало того, что безнадежное, так еще и небезопасное. Настала пора действовать, а не разглагольствовать. К тому же со дна котла стали подниматься мелкие пузырьки, а глаза несчастного Гвидо, совсем сомлевшего от жара, закатываться.

— А ну разойдись! — закричал Закари и дал жеребцу шенкелей.

Конь двинулся прямо на толпу, и та с ворчанием расступилась.

Приблизившись к котлу и почуяв жар, скакун испугался и встал на дыбы, но всадник осадил его и подвел вплотную. Потом протянул руку бедолаге.

— Давай на круп!

Надежда загорелась в глазах владельца трактира. Он ухватился обеими руками за руку своего спасителя и проворно вскарабкался на коня. Тот присел, Гвидо был мужчина грузный. Задние ноги бедного животного разъехались, но оно удержалось и выправилось.

Толпа угрожающе загудела, к беглецу и его спасителю потянулись кулаки.

Закари выхватил из ножен меч и рубанул по одному из канатов, на которых висел котел. Котел накренился и потянул за собой всю конструкцию. Чтобы ускорить процесс ее падения, всадник пнул что есть силы одну из жердей. Треножник рухнул, пришибив кого-то в толпе, котел перевернулся, и вода залила костер. Повалил белый дым. Горячая вода устремилась вниз по улице. Люди разбегались в стороны от потока, вереща и давя друг друга. В образовавшийся проход Закари и направил коня. Задирая морду, немного боком, оскальзываясь на мокрых булыжниках, тот загарцевал вон с площади.

Поесть беглецам удалось только поздней ночью, когда они отъехали от города на изрядное расстояние и остановились на захудалом постоялом дворе.

— И все же, как ты не сварился? — удивлялся рыцарь, уписывая холодную снедь за обе щеки. Это было, конечно, совсем не то, что он собирался отведать в «Приюте эпикурейца», но с голодухи казалось вполне съедобным.

— За столько лет работы на кухне к жару поневоле привыкаешь, — отвечал повар. Попробовав еду, он сморщился и оттолкнул тарелку.

— Наш герцог, конечно, заносчив, как и положено герцогу, но очень хорошо платит своим людям. В столице тебе все равно теперь не жить. Поехали со мной, полагаю, твое кулинарное искусство найдет применение при альбрукском дворе, — предложил Закари.

— Похоже, иного выхода у меня нет, — бывший владелец трактира горестно вздохнул и залпом осушил кружку крепкого эля.

— Странно, что тебя не забрал к себе на кухню король, — заметил Закари.

— Он пытался. Но мне предложили жалование в четыре раза меньше, чем я зарабатывал в трактире. Я, конечно же, отказался, но, чтобы не прогневать его величество, сам предложил, поставлять к его столу по одному блюду каждый день. Вчера, например, я приготовил трепангов с особым соусом.

Его светлость герцог Альбрукский встретил их высокомерно, как и положено герцогу, но после того, как вкусил пробный ужин, приготовленный беглым ресторатором, прослезился и буквально умолял Гвидо остаться в замке навсегда.