Русский прорыв за Южный полярный круг. Жил отважный адмирал

Алексей Борисович Лавров, 2021

Документальная повесть «Русский прорыв за Южный полярный круг» рассказывает об экспедиции Ф.Ф.Беллинсгаузена – М.П.Лазарева, открывшей в 1820 г Антарктиду – «6-й континент» нашей планеты. В книге кратко излагается история поисков "Неизвестной Южной земли", рассматривается одна до сих пор неразгаданная загадка Антарктики. Описаны приключения участников кругосветного плавания 1819 – 1821 гг в полярных и тропических водах.В 2023 г исполнится 235 лет со дня рождения выдающегося русского мореплавателя, флотоводца и государственного деятеля Михаила Петровича Лазарева. Ему посвящена документальная повесть «Жил отважный адмирал». Опираясь на документы, автор пытается воссоздать в основных деталях подлинную картину жизни и деятельности одного из первооткрывателей Антарктиды, героя Наваринской битвы, с 1833 г – командующего российским Черноморским флотом. Книга опровергает ряд представлений, навязанных читателям некоторыми художественными и «научно-популярными» литературными произведениями.

Глава 11. «И вновь уходит в никуда вчера открытый нами берег»

На этот раз моряки пробыли в Австралии целых 50 дней, которые использовали, главным образом, для ремонта судов. Так, на «Востоке» установили ряд добавочных креплений и наконец-то заменили треснувший во время шторма ещё в начале года степс бушприта (см. главу 9).

Губернатор Нового Южного Уэльса генерал-майор Маквари (Маккуори) обеспечил россиян отличным сухим корабельным лесом и прислал им в помощь искусных (сейчас бы сказали — высококвалифицированных) рабочих английского адмиралтейства, которыми в ходе ремонта руководил портовый корабельный мастер.

«А между тем, — писал впоследствии М.П.Лазарев А.А.Шестакову, — люди хорошо освежились и приуготовились к перенесению новых трудов при вторичном покушении на юге. 1 ноября не без сожаления оставили мы прекрасный сей порт, — место, где, можно сказать, принимали нас как искренних друзей или родственников».

Фактически шлюпы вышли в море ещё 31 октября (12 ноября по новому стилю) 1820 г. И уже 8 (20) ноября возможность продолжения плавания оказалась под вопросом.

Матрос Егор Киселёв оставил в «Памятнике» короткую запись:

«Тут у нас сделалась большая течь в судне, от 7 дюйм до 8-ми (от 17,78 до 20,32 см — А.Л.) прибывало воды в час».

Течь обнаружилась в полдень в носовом отсеке возле форштевня. Меньше всего можно было ожидать этого после ремонта: в Порт-Джексоне с носовой части сняли старое покрытие, тщательно её проконопатили и заново обили медью.

Осмотр помещения старшим офицером не дал, к сожалению, нужного результата: по словам Ф.Ф.Беллинсгаузена, «вода входила так сильно, что слышно было её журчание, но в какое именно место, невозможно было видеть за обшивкою… Надлежащих против сего мер в нашем положении взять не было возможности и места…».

И вот начальник эскадры принимает очень смелое, могущее даже показаться авантюрным решение: не прерывать «вояж», плыть дальше к югу. Он объясняет это так: «… время года, лучшее для плавания в южном полушарии, нам не позволяло переменять нашего намерения».

Разумеется, были приняты некоторые меры предосторожности: «… я не смел нести много парусов, дабы чрез то, умножая ход, не увеличить течи в носовой части». Но опасность всё равно оставалась, и Беллинсгаузену приходилось постоянно держать ситуацию под контролем: «Не имея средства сему помочь, я имел одно утешение в мысли, что отважность иногда ведёт к успехам».

На рассвете 17 (29) ноября вдали показался остров Маквари (Маккуори). Приблизившись к его северо-восточной оконечности, «Восток» лёг в дрейф и капитан-лейтенант Завадовский отправился на шлюпке к берегу. Ему было поручено поискать на острове источник пресной воды, из которого можно было бы наполнить опорожнившиеся бочки на судах. Вместе со старшим офицером поехали художник экспедиции П.Михайлов, астроном И.Симонов и мичман Д.Демидов. «Мирный» также спустил шлюпку, в которую сели командир М.П.Лазарев, мичман П.М.Новосильский и другие офицеры.

Неожиданно для участников экспедиции, земля эта оказалась непохожей на виденную ими в прошлом году Южную Георгию, хотя оба острова лежали в одних и тех же широтах. Если Георгия всегда была покрыта льдом и снегом, то здесь, на Маквари, даже с кораблей повсюду, за исключением тёмных скал, можно было разглядеть яркую зелень. В подзорные трубы офицеры видели на взморье большие колонии пингвинов и лежбища морских слонов.

В 4 часа дня к «Востоку» со стороны берега подошли две незнакомые шлюпки. Оказалось, что это — лодки охотников из Порт-Джексона, приехавших на остров промышлять морских слонов и ещё 4 месяца назад наполнивших жиром этих зверей все имевшиеся у них бочки. С тех пор, по их словам, они тщетно ожидали судна, которое должно было прийти и забрать их с острова. С большим огорчением услышали они, что ждать им предстоит ещё долго: когда русские корабли покидали Австралию, предназначенное для доставки на остров сменщиков этих промышленников судно «Мария-Елизавета» ремонтировалось на берегу, и работы были далеки от завершения. Беллинсгаузен велел угостить охотников сухарями с грогом: гости были особенно рады напитку, так как не пробовали его уже несколько месяцев.

Тем временем отряды Лазарева и Завадовского с трудом пробирались по берегу между не желавшими уступать пришельцам дорогу пингвинами, которые, как и встреченные русскими за год до того на открытом ими острове⁶⁹, высиживали яйца. Путешественники заметили среди птиц множество молодых, ростом уже сравнявшихся со взрослыми особями, но ещё не успевших отрастить перья и потому покрытых курчавым пухом, напоминавшим цветом верблюжью шерсть. Ещё одна подмеченная исследователями острова особенность состояла в том, что взрослые птицы и молодняк стояли, как указывал И.М.Симонов, «густыми, но отдельными толпами».

Рисунок 50. Фауна острова Маккуори (Маквари): пингвины и морские слоны. Художник П.Н.Михайлов

На побережье отряд встретил пингвинов трёх пород: двух уже знакомых морякам по предыдущему плаванию на холодном юге⁷⁰ и ещё одной — «более первых» (о них см. ниже).

Наполнив взятые для этой цели корзины «конфискованными» у пернатых хозяев острова яйцами, русские добрались до пляжа, занятого морскими слонами и другими водными млекопитающими. «Они вышли на берег, кажется, для отдохновения, и они не обращали никакого внимания на наше к ним приближение, — вспоминал И.М.Симонов, — даже и тогда, когда в них кидали каменьями, они, просыпаясь, изъявляли своё неудовольствие только открытием пасти и рёвом, похожим на хрипение. Но когда капитан-лейтенант Завадовский выстрелил одному слону из пистолета в открытый зев его, то он сильно захрапел и медленно пополз в океан лечить свою рану морскими ваннами».

Интересно, что, согласно записям Фаддея Фаддеевича, в 5 часов того же дня «большой морской зверь окровавленный» проплыл мимо «Востока»: «мы ранили его ещё двумя пулями, кровяная струя оставалась долго на поверхности моря. Я хотел спустить шлюпку, чтоб за ним гнаться, но промышленники объявили, что на воде невозможно его убить, а на берегу их много и без затруднения можно выбирать любого».

По-видимому, это был тот самый «слон», которого «недострелил» старший офицер.

Пройдя чуть дальше вдоль берега, разведчики наткнулись на стоявшие в ряд бочки с железными обручами, наполненные тюленьим жиром, и поняли, что на острове обосновались зверобои. Затем обнаружили и сушащиеся тюленьи шкуры, и хижины, точнее, как описал их И.М.Симонов, «пустые, тёмные, закоптелые шалаши… некоторые из них были составлены из камня, грудой сложенного, а другие внутри обтянуты шкурами морских животных и покрыты травой».

Путешественники заходили в эти убогие жилища в отсутствие хозяев, которые как раз отправились на русские шлюпы.

Внутри одной из хижин, где побывали люди и с «Востока», и с «Мирного», они, как вспоминал астроном, нашли «две печки, пустую кадку, кусок чёрствого хлеба и деревянную руку, отломанную от носовой корабельной статуи…».

П.Новосильский заметил там же «куски изжаренного элефанта» (морского слона) на потухшем очаге и в углу, рядом с деревянной рукой, белые сухари.

«Из всего, что мы там видели, заключить можно, — утверждает Симонов, — что англичане, получая от этого промысла большие выгоды, нимало не заботились о спокойствии промышленников, которые терпели в этой суровой стране и холод, и голод».

«Вышед из хижины, — продолжал рассказ о событиях того дня П.М.Новосильский, — увидели, что на наших судах подняты флаги и английская гичка⁷¹ идёт к «Востоку». Мы не замедлили возвратиться на шлюп и нашли у нас троих англичан».

Посланные на остров привезли, помимо пингвиньих яиц, несколько живых пингвинов, образцы трав и камней, немного жира морских слонов и шкур молодых особей, а также подстреленных поморников, чаек и других птиц: Завадовский, например, добыл одного попугая. Подходящих для наполнения бочек источников пресной воды они не нашли, но бывшие в это время на флагманском корабле промышленники сообщили Беллинсгаузену, что в глубине острова имеются маленькие озёра, в которых даже водятся форели, а в центре, близ охотничьего лагеря, есть место, где удобно брать воду. Решили заняться этим на следующий день, а вечером отошли на север-северо-запад от берега — с тем, чтобы ночью держаться подальше от окружавших остров рифов.

В 22.00 было уже совсем темно. Фаддей Фаддеевич ходил по шканцам и смотрел в сторону суши без особой надежды что-либо разглядеть. И вдруг… Слово самому капитану:

«… мы внезапно почувствовали 2 сильные удара, как будто бы шлюп коснулся мели, я велел бросить лот, но на 60-ти саженях (109,8 м — А.Л.) дна не достали, и потому заключили, не набежали ли мы на спящего кита или прошли гряду каменьев, коснувшись оной… Шлюп «Мирный» находился тогда под ветром на траверсе⁷²».

Одновременно то же самое испытали и на «Мирном». Из книги П.М.Новосильского: «В 10 часов вечера почувствовали на шлюпе 2 сильных толчка, точно как будто ударились об мель. Капитан тотчас послал лейтенанта Анненкова донести об этом начальнику экспедиции».

«Сие донесение, — записал, приняв рапорт Анненкова, Беллинсгаузен, — вывело меня некоторым образом из сомнения, что удары обоим шлюпам в одно время не могли быть от спящего кита или от подводной мели. Я велел сказать господину Лазареву, что с нами то же самое последовало и, вероятно, мы чувствовали сей удар от землетрясения…»

Командиры укрепились в этом своём мнении 18 (30) ноября, когда сами высадились на берег в сопровождении офицеров обоих кораблей (Лескова, Торсона, Новосильского) и художника Михайлова. Шлюпки пристали как раз там, где располагалось селение охотников. Начальник последних встретил гостей и провёл в свою хижину, где Фаддей Фаддеевич получил возможность лично познакомиться с бытом английских поселенцев. По его словам, изба начальника имела длину 20, а ширину 10 футов (приблизительно 6х3 м), «внутри обтянута шкурами морских зверей, снаружи покрыта травою, на острове растущею… На очаге, за неимением дров и уголья, горел кусок сала морского зверя, а в лампе — истопленный его жир; подле очага стояла кровать…; внутри от копоти так было черно и мрачно, что мерцающий огонь лампы и скважина, обтянутая пузырём, мало освещали внутренность хижины, и, доколе мы не могли осмотреться, нас водили за руки; жилища других промышленников были лучше».

Выяснилось, что и охотники на берегу ощутили накануне вечером 2 сильных удара, и, по их мнению, это было землетрясение. От тех же промышленников участники экспедиции узнали некоторые дополнительные подробности, касающиеся жизни зверобоев на этой не очень-то гостеприимной земле.

Происхождение названия острова — Маквари — очевидно для тех, кому известно, что его открыл в 1810 г капитан брига “Perseverance” («Упорство») Гассельберг из Нового Южного Уэльса. Из встретившихся русским морякам охотников некоторые, включая начальника, находились здесь безвыездно уже 6, а другие даже 9 месяцев. Они делились на две артели, в одной было 13, во второй 27 человек, и занимались исключительно добычей жира морских слонов; он частично продавался в Австралии, частично отправлялся в метрополию.

Раньше, по словам добытчиков, здесь промышляли в основном котиков, шкурки которых ценились в Англии очень высоко; но ко времени прибытия сюда русских всех котиков на острове давно истребили.

Рисунок 51. Бухта острова Маккуори (Маквари). Фотография

Хотя условия жизни поселенцев на Маквари были, мягко говоря, незавидными, Ф.Ф.Беллинсгаузену положение австралийских охотников показалось всё-таки «сноснее, нежели [у] промышленников, которых мы видели в Южной Георгии⁷³; те и другие питаются теми же морскими птицами, ластами молодых морских слонов, яйцами пингвинов и других птиц; но здешние промышленники имеют, кроме лучшего климата, и ту выгоду, что на острову находят средство к предохранению от цинги. Дикая капуста, так ими называемая,… растёт во множестве по всему острову; от прочей травы отличается тёмною своею зеленью; листья имеет широкие, выходящие горизонтально и окраенные городками (зубцами — А.Л.); поверхность сей капусты тёмная, а низ светло-зелёный; стебли длиною около фута (30,48 см — А.Л.) и так же, как листья, мохнаты; цвет на среднем стебле белый, как у цветной капусты; большая часть корня, который толщиной в 2 дюйма (5,08 см — А.Л.), лежит по земле, а наконец, и тонкие отростки оного входят в землю; корень вкусом похож на капустную кочерыжку; промышленники оскабливают стебли и корень, разрезывают мелко и варят в похлёбке. Мы много набрали сей капусты и наквасили впрок для служителей, а для офицерского стола наделали из корня пикалей; из заквашенной варили вкусные щи и жалели, что не больше заготовили».

Из четвероногих животных здесь водились только завезённые европейцами и одичавшие собаки и кошки. Старший офицер шлюпа «Мирный» лейтенант Обернибесов, можно сказать, продолжил традицию: его собака осталась на острове. Россияне видели множество типичных для этих широт птиц: альбатросов, голубых бурных, чаек и др. Всех их застали уже сидевшими на яйцах, и, как отметил Фаддей Фаддеевич, «в сие время промышленники не имеют надобности в ружьях и порохе: бьют птиц просто палкою и употребляют их в пищу».

Удивляло наличие на острове — в таком-то климате! — попугаев; правда, только одной породы.

Довелось путешественникам наблюдать и охоту на морского слона. Беллинсгаузен описал то, чему сам был свидетелем:

«Мы шли вдоль песчаного взморья, чтобы посмотреть морских слонов, которые по 2 и по 3 месяца лежат…, не трогаясь с места. Нас провожал один из промышленников; он имел при себе… орудие длиною в 4 с половиною фута (примерно 1,37 м — А.Л.), толщиною в 2 дюйма (5,08 см — А.Л.), наружный конец шарообразен, в 4 и 5 дюймов (10,16 — 12.7 см — А.Л.) в диаметре, окован железом и обит острошляпочными гвоздями. Когда мы приближились к одному спокойно спящему слону, промышленник ударил его своим орудием по переносью: тогда слон, отворив пасть, заревел громким и жалостным голосом и уже лишился силы пошевелиться; промышленник взял нож и сказал: «Жаль смотреть, как бедное животное страдает», и ножом черкнул его с 4-х сторон по шее; кровь полилась фонтанами,… после чего слон ещё раз тяжко вздохнул. И с тем кончилась жизнь его. Больших слонов, кроме сего удара, прокалывают ещё копьём прямо в сердце, чтоб они оставались на месте».

Русским морякам встречались старые самцы морских слонов величиной около 6,1 м, с хоботом длиной около 20 см. Они вылезали из воды, как правило, на траву и лежали в ямах, выдавливаемых в рыхлом грунте их собственным весом. Самки и молодые самцы хоботов не имели и мордами, как показалось начальнику эскадры, были «несколько похожи на мосек».

Кожа морских слонов, также представлявшая собой объект промысла, использовалась в то время для обивки сундуков и баулов. Одну целую шкуру Фаддей Фаддеевич заказал у промышленников для «кабинета редкостей» (музея) Петербургской Академии наук и, уже запасшись водой, оставался у острова утром 19 ноября в ожидании доставки своего заказа. Чтобы не терять время попусту, со шлюпов снова отправили на берег ялики за водой; но посланный с «Востока» клерк офицерского чина Иван Резанов рассудил по-своему и, вместо воды, за одну бутылку рому набрал у охотников в бочонки (анкерки) тюленьего жира.

«Между тем, — пишет Беллинсгаузен, — промышленники на китобойном судне доставили на шлюп «Мирный» слоновую шкуру сообразно с моим желанием. Сии добрые люди даже с опасностью жизни исполнили наше поручение, ибо нашедшая тогда густая пасмурность с мелким дождём всё скрыла от глаз».

О приёме охотников на борту «Мирного» подробнее рассказал П.М.Новосильский: «19 ноября поутру английские промышленники привезли нам кожу с морского слона самой большой величины… В 2 часа пополудни сделался густой туман и остров Маквари совершенно скрылся. Между тем ялики с свежею водою возвратились и были уже подняты. Промышленники не могли долее у нас оставаться. Для безопасности им дали компас и показывали румб, на который должны были держать к берегу, сверх того снабдили их сухарями и несколькими бутылками рому».

«Для порядка», т.е. для заключительного осмотра побережья, эскадра прошла немного в направлении «юго-запад плюс румб к западу» — но моряки лишь удостоверились, что остров в тумане не виден, а приближаться к нему крайне опасно из-за свирепого ветра. Теперь ничто не задерживало русские корабли у Маквари, и они двинулись дальше, курсом на юго-восток.

27 ноября (9 декабря) шлюпы вышли на параллель, северный аналог которой проходит через Санкт-Петербург. И.М.Симонов отметил следующее обстоятельство: «Несмотря на то, что в Южном полушарии время нашего перехода через широту Санкт-Петербурга соответствовало концу нашего мая месяца, температура в тех холодных местах в 9 часов утра была на точке замерзания…».

А на другой день, 28-го, на 62-й параллели, то есть, по замечанию М.П.Лазарева, «гораздо далее прежнего», суда встретились с двумя первыми в этом повторном «вояже» на Крайний Юг айсбергами. Их высота была около 15,24 м, и, по воспоминаниям П.М.Новосильского, «на одном из них, как на пьедестале, возвышался пирамидальный монумент. Киты приветствовали появление наше во льдах высокими фонтанами».

В тот день на корабле М.П.Лазарева обедали некоторые офицеры «Востока» и сам Ф.Ф.Беллинсгаузен; «к удовольствию моему, — записал он, — нашёл на шлюпе «Мирный» всех совершенно здоровыми». А в 8 часов вечера суда подошли к, по выражению И.М.Симонова, «сплошной твёрдой оболочке Южного полюса», т.е. к кромке монолитного ледяного поля.

«Вид этого поля походил на развалины огромного города, вдоль которого мы следовали к востоку», — повествует П.М.Новосильский. Как и прошлым полярным летом, они искали проход, по которому можно было бы проникнуть дальше на юг. Плыть приходилось среди дрейфующих льдин разной величины, да ещё в условиях, когда периодически сгущался туман и сыпал обильный снег. Наконец, 1 (13) декабря вахтенная команда П.М.Новосильского на «Мирном» заметила нечто необычное: «С полуночи до 4 часов утра на моей вахте прошли 80 островов (имеются в виду айсберги — А.Л.) и видели трёх эгмондских куриц, которые далеко от берега не отлетают». Больше, правда, ничего не обнаружили, но предположение мичмана подтвердилось… через 30 лет, когда несколько выше точки, в которой тогда находились русские корабли, открыли Южную Землю Виктории.

Рисунок 52. Фрагмент картины И.К.Айвазовского «Ледяные горы в Антарктике»

Второй поход в антарктических морях обещал быть не менее трудным и опасным, чем первый. Ещё до прохождения полярного круга моряки несколько раз оказывались в отчаянном положении. Вот лишь две записи Фаддея Фаддеевича:

«2 декабря… В 5 часов утра, подошед к мелкому плавающему льду, мы поворотили от оного к северо-западу. В 7 часов вдруг ветр задул от юга с порывом, пошёл густый снег и сделалась такая великая мрачность, что едва на 30 сажен (54,9 м — А.Л.) можно было видеть. Толь нечаянная перемена в нашем и так уже худом положении подвергла нас крайней опасности. Служители с большим трудом убрали замёрзшие паруса; я продолжал идти тем же галсом, дабы не разлучиться с шлюпом «Мирный», и для того сделал сигнал пушками привести на левый галс;… с баку закричали: «Впереди льдяной остров», и мы находились от оного так близко, что спуститься не было места, а подняться сила ветра не позволяла;… прибавив с поспешностью парусов, миновали и сие опасное место на ветре, в самом близком расстоянии… Чрез каждые полчаса я производил выстрел с ядром из каронады⁷⁴, чтобы звук был слышнее шлюпу «Мирный», но мы ответа на слыхали… К полудню мрачность несколько прочистилась, мы с салинга тщетно искали шлюпа «Мирный»,… по условию нашему, мы должны были, в случае разлуки, искать друг друга трое суток на том месте, где последний раз виделись; по сим причинам я поворотил на другой галс и прибавил парусов. Ветр отходил более и более к югу, погода прояснилась, и шлюп «Мирный» открылся на О (востоке — А.Л.)…; я приказал дать чарку рому тому матросу, который первый усмотрел сопутника нашего, чудесно спасённого. Шлюп «Мирный» при перемене ветра с снегом остался на одном месте в дрейфе на разные галсы, держась около одного льдяного острова для безопасности. В половине третьего часа пополудни… мы соединились…».

«3 декабря. В продолжение сего дня буря свирепствовала с жесточайшими порывами до 8 часов вечера; снег мелкий и крупный несло горизонтально; паруса и стоячий такелаж покрыты были льдом толщиной до двух дюймов. Ежеминутно при сильном движении шлюпа падали сверху куски льда; лёд сей нарастал от несущихся по воздуху водяных капель и снега… Колебание шлюпа было так велико, что мы не варили похлёбки и даже с большим трудом согрели воду для чая и пунша, дабы сим тёплым питьём хотя несколько подкрепить служителей… В продолжение всего дня за густою мрачностью и снегом весьма редко видели шлюп «Мирный» и по окончании суток почитали себя счастливыми, не встретя ни одного льдяного острова».

А вот запись от 5 декабря, сделанная на «Мирном» П.М.Новосильским:

«Шторм во всей силе от юга. Валы поднимаются до высоты необъятной. Мы остались под штормовой бизанью, зарифлёнными триселями и фок-стакселем⁷⁵; густая пасмурность со снегом, вихрь, несущий брызги и пену, — всё это смешалось в какой-то непроницаемый хаос. Если встретим теперь ледяные острова или большие льдины, тогда никакое искусство, никакие человеческие усилия нам не помогут, и однако ж мы остались целы и невредимы. Невидимый кормчий непостижимыми, ему одному известными путями провёл нас безбедно среди льдов в эту страшную бурю».

13 (25) декабря 1820 г экспедиция в четвёртый раз (!) пересекла Южный полярный круг. Предвидя возможную реакцию будущих читателей своих записок на упоминание этого факта, П.М.Новосильский не удержался от несколько ироничного комментария:

«Для незнакомых с Южным Ледовитым морем и вообще для немореплавателей слова «пересекли полярный круг» не имеют значения и, следовательно, не произведут никакого впечатления; но для мореплавателей и в особенности для немногих, переступавших за эту черту, вполне будут понятны одушевлявшие нас тогда чувства».

Это плавание за полярным кругом началось с приключений другого рода, которые, впрочем, нашим морякам были тоже не в новинку, а П.М.Новосильскому, похоже, особенно нравилось делиться с читателями подобными историями:

«14 декабря. Около полудня увидели на одной льдине большого зверя; со шлюпа «Восток» послан был ялик; матросы по льдинам добрались до животного и дали по нём несколько ружейных выстрелов,… добили его вёслами и привезли на «Восток». Убитый зверь принадлежал к породе тюленей, имея в длину 8 футов (почти 2,44 м — А.Л.); шкура на нём была белая….

15 декабря, следуя вдоль ледяного поля, в 8 часов поутру заметили на ледяном мысу большого тюленя. Со шлюпа «Восток» послан был к этому месту на ялике лейтенант Игнатьев; матросы тотчас по льдинам добрались до зверя, и убили его вёслами, но взять с собой не успели, потому что льдины начали расходиться.

Лейтенант Игнатьев привёз на «Восток» необыкновенной величины королевского пингвина, вышиною в 3 фута (91,44 см — А.Л.)… Но всего удивительнее, что в желудке пингвина найдены были маленькие кусочки горного камня. Стало быть, пингвин этот был недавно на неизвестном берегу, потому что самые ближайшие острова удалены от нас более чем на 2000 миль (3706 км — А.Л.)».

Как видим, автор продолжает искать и находить признаки близости судов к какой-то неведомой суше.

Так шли «Восток» и «Мирный» вдоль кромки ледяного поля, то несколько забирая к северу, чтобы обойти непроходимые скопления льдов, то опять поворачивая к югу на более или менее чистой воде, пока 10 (22) января 1821 г не достигли самой южной за все время своих странствий по чужим морям точки — 69°53’ южной широты и 92°19’ западной долготы.

«В это время мы находились в ледяном заливе, которым могли бы пройти ещё мили две (3,7 км — А.Л.) до ледяного берега, — свидетельствует тот же Новосильский, — но северо-восточный ветер дул прямо в залив, и мы принуждены были заблаговременно из него выбраться. Между тем киты пускали фонтаны, над нами летали ласточки и эгмондские курицы; в воде, близ шлюпа, показался однажды какой-то чёрный зверь. Что же всё это значит? Мы смотрели с недоумением друг на друга и ожидали чего-то необыкновенного».

Из этого состояния «предвкушения чего-то» людей на «Мирном» вывел переданный с «Востока» семафор.

На флагмане ещё час назад увидели к востоку-северо-востоку черневшее в тумане пятно: командир, поглядев на него в подзорную трубу, сразу понял, что это такое, но другие офицеры, тоже смотревшие в трубы, не сошлись во мнениях. И всё-таки в без малого 16.00 Беллинсгаузен просигналил Лазареву на «Мирный»: «Вижу землю!».

«Мы подымаем ответ, — продолжает П.М.Новосильский. — «Берег! Берег! — слышится всюду. Нельзя выразить радости, общего восторга. В это время из облаков блеснуло солнце, и лучи его осветили чёрные скалы высокого, занесённого снегом острова».

«Ныне обретённый нами берег подавал надежду, что непременно должны быть ещё другие берега, — поясняет Ф.Ф.Беллинсгаузен, — ибо существование токмо одного в таковом обширном водном пространстве нам казалось невозможно».

В 8 часов вечера землю скрыл сгустившийся туман, и только на другой день в 17.00 удалось подойти к её побережью, но не ближе чем на 26 км: дальше не пускал окружавший остров ледяной барьер. Начальник экспедиции подробно описал последовавшую за этим церемонию:

«Достигнув с шлюпом «Восток» до самых льдов, я привёл на другой галс в дрейф, чтобы дождаться шлюпа «Мирный», который был далеко позади нас. В 6 часов, по приближении «Мирного», мы подняли флаги; господин Лазарев поздравил меня чрез телеграф с обретением острова, и когда подходил под корму шлюпа «Восток», на обеих (так в оригинале — А.Л.) шлюпах поставили людей на ванты и прокричали по 3 раза взаимное «ура!». В сие время телеграфом с «Востока» приказано дать служителям по стакану пунша. Все единогласно провозгласили здравие государя императора. Я позвал к себе господина Лазарева: он сообщил мне, что все оконечности берега видел ясно и хорошо определил положение оных…

Я назвал сей остров высоким именем виновника существования в Российской империи военного флота — остров Петра I».

Рисунок 53. Побережье острова Петра I. Фотография.

Автор: Hannes Grobe. Собственная работа, CC BY-SA 2.5, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=3322283

По вычислениям астронома Ивана Михайловича Симонова, координаты острова были: 68°57’ южной широты и 90°46’ западной долготы. Поскольку сплошной лёд мешал не только высадке на берег, но и более тщательному обследованию суши с моря, начальник эскадры отдал приказ немедленно продолжить плавание к востоку параллельно окраине ледяного поля. По его собственным словам, он надеялся, что «может быть сии льды приведут нас к новым обретениям».

Так оно и вышло. Через каких-то 6 дней после отплытия от острова Петра I, 17 (29) января, в 11 часов утра с флагманского шлюпа увидели берег. «Мыс оного, простирающийся к северу, — записал тогда капитан, — оканчивался высокою горою, которая отделена перешейком от других гор, имеющих направление к SW (юго-западу — А.Л.); я известил о сём господина Лазарева.

День был прекрасный, какового только можно ожидать в большой южной широте… Ветр дул тихий от О, нам противный, однако ж мы поворотили на SSO (юг-юго-восток — А.Л.), ибо сей румб приближал к берегу. В сие время…видели повсюду мелкий сплотившийся лёд, не допускавший до берега на расстояние сорока миль (74,12 км — А.Л.)…. Простирая плавания в южных широтах для исполнения воли государя императора, я почёл обязанностью назвать обретённый нами берег берегом Александра I, яко виновника сего обретения».

Нечастые в тех местах ясная погода и совершено безоблачное небо дали возможность неплохо рассмотреть найденную землю даже на сравнительно большом от неё расстоянии.

«Я называю обретение сие берегом потому, — уточняет Беллинсгаузен, — что отдалённость другого конца к югу исчезала за предел зрения нашего. Сей берег покрыт снегом, но осыпи на горах и крутые скалы не имели снега. Внезапная перемена цвета на поверхности моря подаёт мысль, что берег обширен, или, по крайней мере, состоит не из той только части, которая находилась пред глазами нашими».

Лишь в 1940-х годах окончательно выяснилось, что этот так называемый «берег» (Alexander I) представляет собой самый крупный в южных полярных водах остров, «припаянный» к Антарктическому полуострову «шестого континента» вечными шельфовыми льдами пролива Георга VI (George VI Sound). Море, в котором расположен и остров Петра I, и Берег Александра I, носит теперь имя Беллинсгаузена.

Рисунок 54. Горы на Берегу (Земле) Александра I. Фотография.

Следует отметить, что в ряде трудов, посвящённых первой русской антарктической экспедиции, можно встретить отличные от вышеприведённых даты открытия ею острова Петра I и Берега Александра I — соответственно 9 и 16 января (по старому стилю) 1821 г. Такие цифры даются с учётом поправки во времени, вносимой в обычный отсчёт дней по хорошо известной географам причине. В кругосветном путешествии, при постоянном следовании в восточном направлении один и тот же календарный день «растягивается» на двое астрономических суток⁷⁶. Как мы помним, с момента выхода из Рио-де-Жанейро русские корабли, в общем и целом, перемещались к востоку. Естественно, командиры шлюпов учли этот факт: на флагманском «Востоке» «повторили» день 3 февраля 1821 г, а на «Мирном» пересчёт дат произвели намного раньше: там «удвоили» день 4 декабря 1820 г.

От Берега Александра I суда пошли на северо-восток — к земле, о существовании которой никто из участников экспедиции по выходу из Кронштадта даже не подозревал.

Дело в том, что ещё в Порт-Джексоне Беллинсгаузен получил письмо от генерал-майора барона де Тейль фон Сераскеркена — российского посла при находившемся в Бразилии португальском дворе⁷⁷. Посол извещал капитана, что в феврале 1819 г англичанин Смит, капитан торгового судна «Виллиам», обходя Огненную землю, из-за продолжительных противных ветров отклонился далеко к югу, и, оказавшись не по своей воле на 63-й параллели, обнаружил там неизвестную сушу. Смит назвал её Южной Шетландией: он, разумеется, вообразил, что видит выступ легендарного материка Terra Australis Incognita. Информацию из Бразилии подтвердил услышанный русскими в том же Порт-Джексоне рассказ капитана судна английской Ост-Индской компании.

Беллинсгаузен сомневался в обоснованности претензии Смита на столь важное открытие, но решил сам произвести осмотр случайно обнаруженной англичанином земли: если она — не оконечность материка, то корабли смогут обогнуть её с юга.

24 января (5 февраля) в 8 часов утра на горизонте показался берег Южной Шетландии. Подойдя поближе, моряки увидели высокий остров с чёрными крутыми берегами: более пологие участки суши были покрыты снегом, а у юго-западной оконечности, между двумя возвышавшимися над водой высокими скалами, кипел на камнях бурун. Фаддей Фаддеевич назвал этот остров Бородино (сегодня известен как остров Смит). За ним через пролив шириной около 37 км лежал другой остров, который назвали Малоярославцем (сегодня — остров Сноу). На следующий день, обогнув восточный мыс второго острова, мореплаватели без труда, но с некоторым удивлением разглядели за невысоким плоским берегом 8 стоявших на якоре в заливе коммерческих судов под английскими и американскими флагами. Итак, предприимчивые иностранные мореходы уже вполне освоились на этой совсем недавно открытой земле! Очень скоро участники русской экспедиции узнали о судах в бухте и прибывших на них людях достаточно много, а пока, продолжая плыть вдоль южного берега, обнаружили справа по курсу ещё один высокий, но заснеженный сверху остров, который назвали именем барона Тейля, сообщившего Беллинсгаузену об открытии Южной Шетландии.

Войдя в 10 часов в пролив, отделяющий остров Тейля (сегодня — Десепшн) от берега, вдоль которого они шли, моряки заметили идущий им навстречу американский бот. Оба шлюпа легли в дрейф, и с «Востока» послали ялик навстречу гостям. Снова обратимся к записям Фаддея Фаддеевича:

«Вскоре после сего на нашем ялике прибыл господин Пальмер, который объявил, что он уже 4 месяца здесь с тремя американскими судами, и все промышляют в товариществе. Они обдирали котиков, коих число приметно уменьшается. В разных местах всех судов до 18, нередко между промышленниками бывают ссоры, но до драки ещё не доходило. Г-н Пальмер сказал, что вышеупомянутый капитан Смит, обретший Новую Шетландию, находится на бриге «Виллиам», что он успел убить до 60 тысяч котиков, а вся их компания до 80 тысяч, и как прочие промышленники, также успешно… производят истребление котиков, то нет никакого сомнения, что около Шетландских островов скоро число сих морских животных уменьшится, подобно, как у острова Георгии и Маквария. Морские слоны, которых даже здесь было много, уже удалились от сих берегов… в море. По словам г-на Пальмера, залив, в котором мы видели… 8 судов, закрыт от всех ветров, имеет глубины 17 сажен (51,11 м — А.Л.), грунт — жидкий ил; от свойства сего грунта суда их нередко с двух якорей дрейфуют; с якорей сорвало и разбило 2 английские и одно американское судно… Господин Пальмер скоро отправился обратно на свой бот, а мы пошли вдоль берега».

Странное это было плавание. «Обошед Шетландию с южной стороны, при ясной погоде, мы могли хорошо видеть и описать всю гряду узких высоких островов, покрытых льдом и снегом, — констатировал П.М.Новосильский. — Гряда эта простиралась почти от юго-запада на северо-восток на 160 миль (296,48 км — А.Л.)».

Слово «открытия» было бы в применении к сделанному ими в Южной Шетландии не совсем адекватным. Воды, которыми шли теперь «Восток» и «Мирный», временами напоминали скорее Ла-Манш, чем пустынные антарктические моря: чего стоила вполне «обжитая» промысловиками гавань с восемью судами или идущий навстречу бот! Вечером того же дня (25 января) наблюдали, как лавировал в широком заливе английский охотничий бриг…

Однако именно наши соотечественники первыми тщательно осмотрели, запечатлели на карте и снабдили названиями острова этого, как оказалось, архипелага. Все виденные 25-го, кроме острова Тейля, были названы в честь мест сражений времён Отечественной 1812 г и последующих войн с Наполеоном Бонапартом: острова Смоленск (тот, вдоль берега которого плыли с 4 часов утра до 13.30), Березино, Полоцк, Лейпциг и Ватерлоо (сегодня — острова соответственно Ливингстона, Гринвич, Робертса, Нельсона, Короля Георга I). 26 января к ним на карте добавился остров Елены (сегодня — остров Бриджмена); фактически — большой камень на юго-восток 72° от юго-восточной же оконечности острова Короля Георга, или Ватерлоо.

В тот же день была произведена высадка на остров Ватерлоо в районе мыса, названного капитаном Смитом Норд Форланд. Мыс этот оканчивался подводным рифом, «а далее, — писал Беллинсгаузен, — берег возвышается в гору, покрытую снегом и густыми облаками. Мы… спустили ялик; я послал господина Лескова осмотреть берег; господа Симонов и Демидов поехали вместе с господином Лесковым… Яликов, посланных на берег с обоих шлюпов, мы дожидали, держась на том же месте, откуда их отправили; наши путешественники возвратились не прежде вечера, привезли несколько камней, принадлежащих к переходным горам, несколько моху, морской травы, трёх живых котиков и несколько пингвинов. Господин Лесков объявил, что… нашёл 2 ручья пресной воды, текущих с гор и впадающих между мысами в море, но что по… большому буруну гребным судам в сём месте держаться худо; нашли множество ободранных котиков, доску с палубы и бочку. Первое доказывает, что промышленники были на северном мысе, а… бочка и доска, вероятно, выброшены после претерпенного кораблекрушения. Берег состоял из камня, покрытого сыпучей рухлою землёю, обросшею мохом; кроме сего никакого прозябаемого (растительности — А.Л.) не заметили».

Судьба привезённых Лесковым котиков оказалась печальной: «помещены все вместе на юте в ванне, но они всё время были весьма беспокойны, ворчали друг на друга и нередко доходило у них до драки, что принудило нас скорее их убить, чтобы они не перепортили своих шкур. Я оставил одного живого для того, что господин Михайлов желал его срисовать».

Капитан отмечает, что пингвины, доставленные в этот раз на «Восток», были, как и виденные русскими прежде, «трёх родов». Из следующего за этим достаточно детализированного описания мы узнаём, наконец, кое-что о той загадочной породе пингвинов, которая встречалась нашим соотечественникам на острове Маквари, но отсутствовала на острове Завадовского:

«Простирая плавание 2 лета между льдами Южного Ледовитого океана в том месте, где пингвинов множество, мы видели оных только три рода, и, вероятно, нет других пород⁷⁸…

Из тех, которые нам попадались, в самом большем было весу 1 пуд 25 фунтов (27 кг 720 г — А.Л.). Нос у него острый, лапы чёрные; жёлтые пятна простираются от ушей по бокам на передней части шеи и сливаются с белым брюхом, спина, зад шеи и верх головы тёмно-серо-синеватые» (см. Приложения, рис. 5)

Судя по весу и окраске, это — королевский пингвин (схожие с ним внешне императорские значительно крупнее — их вес может даже превышать 40 кг). Такое название встречается в записках участников плавания, но употребляется скорее как субъективная характеристика, чем как строгий классификационный термин; поэтому ему не всегда можно доверять⁷⁹.

Рисунок 55. Королевские пингвины. Фотография.

King Penguins (Aptenodytes patagonicus) at Edinburgh Zoo, taken by Sean Mack with an Olympus C8080W. Originally uploaded to en.wikipedia.org by the author. CC BY-SA 3.0: https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=503639

Утром 27 января были нанесены на карту острова Трёх Братьев (Аспленд, Гиббс и О’Бриен) и остров Рожнова, названный в честь контр-адмирала, под командованием которого Беллинсгаузен служил в молодости (последующие экспедиции не обнаружили этого острова, и что видели тогда с «Востока», остаётся загадкой). 29-го описали острова адмирала Мордвинова (Элефант), Михайлова (назван в честь художника экспедиции; сейчас это остров Корнуэльс) и вице-адмирала Шишкова (Кларенс).

Русские наименования южношетландских островов, как видим, не прижились, но вряд ли это можно считать исторической несправедливостью: всё-таки первооткрывателем этих земель был британский подданный, и он же проложил туда дорогу европейцам. Гораздо обиднее для нас то, что действительно открытые Беллинсгаузеном и Лазаревым острова Полинезии не сохранили, в большинстве своём, предложенные россиянами названия. Но вернёмся к нашей истории.

30 января (11 февраля) начальник экспедиции, скрепя сердце, но не своё судно (чего он просто не мог сделать), вынужден был признать: «Восток» с его протекающим корпусом сделался совершенно негодным для дальнейшего плавания в ледовитых морях.

«От шторма лопнули 2 кницы⁸⁰,… и обе оказались гнилы. Беспре-станное выкачивание воды из шлюпа производило большую сырость и в короткое время могло быть пагубно для здоровья служителей, которые уже 14 недель находились в сыром и холодном климате Южного полушария. По сей причине и видя, что на таковом расслабленном шлюпе, каковым сделался «Восток», при приближающемся позднем бурном времени не должно оставаться далее в больших южных широтах, я решился возвратиться на север и по прибытии в Рио-Жанейро подкрепить шлюп, дабы без опасения достигнуть в Россию».

Сказано — сделано. Миновав 3 (15) февраля 1821 г меридиан Петербурга и замкнув таким образом пройденную ими по поверхности земного шара окружность, русские суда через два дня повернули на ONO (восток-северо-восток). В тот день — 5 (17) февраля — странники ступили на дорогу, которая вела к дому.

Примечания

69

См. главу 7.

70

См. главу 7.

71

См. примечание 67.

72

Траверс (траверз) — направление, перпендикулярное курсу судна.

73

См. главу 7.

74

Каронада (карронада) — короткая чугунная пушка на неподвижном лафете.

75

См. примечания 43 и 44.

76

На этом основана сюжетная интрига одного из самых известных романов Жюля Верна — «Вокруг света в 80 дней»: «удвоение» суток позволяет вернувшемуся из путешествия персонажу успеть в клуб к предварительно оговорённому времени, выиграть пари и избежать разорения.

77

См. главу 6.

78

В этом Ф.Ф.Беллинсгаузен ошибся: в настоящее время известно 18 видов пингвинов. См. http://mirplaneta.ru/vidy-pingvinov-foto-opisanie.html

79

См. в главе 7 о хохлатых пингвинах.

80

См. примечание 47.