Декамерон Updated

Алексей Борисов, 2020

Вслед за героями Бокаччо пять молодых людей и пять девушек, вынужденных отправиться на самоизоляцию, договариваются развлекать друг друга через Интернет историями о своих интимных приключениях – и каждый из них постарался сделать свою историю максимально веселой и забавной.

Разумеется, в наше продвинутое время десяти любителям нарративного жанра вовсе необязательно, как во времена Бокаччо, самоизолироваться на вилле на берегу Арно для того, чтобы обмениваться рассказами о своих эротических приключениях. Для этого им достаточно воспользоваться одной из социальных сетей, что пять молодых людей и пять девушек и сделали.

Итак, история первая:

Ягодичная поляна,

или Рассказ Куламанты (как и у Бокаччо, имена всех наших повествователей имеют значения, которые читателю предстоит угадать самостоятельно)

Этим летом меня отправили на удаленку, и я решила свалить из города к родителям. И не пожалела.

Папашка мой зарегистрировался в качестве фермера, взял по этому поводу в банке кредит, купил себе навороченный комп и теперь целыми днями раскладывает «косынку» и дуется сам с собой в «Цивилизацию». Всеми делами заправляют мать и наемный работник. Я его заприметила сразу: справный малец из той породы, которые, набедокурив 2 августа, получают срок условно и добрый совет держаться подальше от областных и районных центров. Перебрасывал на заднем дворе вилами навоз. Татуировки от плеча до кисти — русалки, маяки, парашюты! Задница же у него при этом просто играла: не ягодицы, а пушечные ядра самого бомбического калибра!

Не знаю почему, но я от парней с крепкими, ядрёными задницами элементарно улетаю. Просто какая-то ягодичная маньячка. Везде и всегда — на танцульках, в метро, на работе, в ночных клубах и просто среди знакомых высматриваю парней с мускулистыми, накаченными ягодицами, и ни разу не удержалась, чтобы не затащить их в постель!

Обедать сели, пожрали, смотрю, мать остатки картошки с мясом в миску свалила и работнику понесла. Типа того, обед! Меня как толкнуло: сразу же за ней следом! В сени выбежала, в щелку смотрю — работник уже ложкой по дну миски шкрябает, мамашка рядом с ним как боевой конь топчется! Миску в сторону, и на пару в сарай!

Выждала минутку, и к ним! К двери подскочила, заглядываю — вот те на! Маманя в старой телеге на сене лежит, копыта совсем как грилёванная курица на прилавке задрала, а работник ее руками за икры держит и пялит! То ноги у нее сведет, то разведет! То чтобы писюком писю плотнее чувствовать, то чтобы дольше не кончить! Ну, думаю, со мной тебе попроще будет!

И ягодицы его ядрёные, волосатые, ходуном ходят! Так бы и укусила!

Подождала, когда он мамашке на пузо пускать начнет, убежала. Встретила на кухне, лепечу с эдакой укоризной:

— Мам! Он же все-таки работник! — та сразу все поняла, ухмыльнулась криво:

— Это для отца он работник! А для меня — мужик с дулей на пять вершков! И задницей, как чугун! — почему мужики наши, женские, задницы любят рассматривать, — понятно! Чем здоровее у девки попа, тем ее сношать сподручней. А нам-то, бабам, что? Не иначе как чуем в ядрёности мужского зада признак фертильности? Мощь мышцы, на которую «достоинство» опирается?

Часа два над этим высоконаучным вопросом раздумывала. Потом на задний двор выглянула, смотрю, малец опять навоз из кучи в кучу вилами мечет. Представила, как там пахнет, как ягодицы волосатые у него в джинсах мышцами играют, и поплыла. «Не, — думаю, — так дальше продолжаться не может!» Сняла лифчик, пот под сиськами вытерла, ковбойскую рубашку на пупке узлом затянула, пошла во двор — подальше, за клетки с кроликами. Кричу:

— Эй, парень, помоги! — тот вилы бросил, подходит:

— Ты чё?

— Да ничё! — а сама узел на пупке распутываю, и глаза у моего мальца круглыми становятся и словно дымом окутанными. — Титьки у молодой девки сосать любишь?

— А то! — как пес облизывается. — Если девка сама сосать любит! — за подмышки меня поднимает, на бревнышко ставит и лижет мои сисечки так, что кролики за сеткой хрумкать перестают и как зрители в Уимблдоне на теннесисток в коротеньких юбочках на нас двоих сквозь проволоку смотрят! И ладошкой одновременно мне писю гладит, хоть и сквозь джинсы, но все равно: улёт — астрономический! Сама не поняла, как на коленках оказалась, штаны с парня спустила и в попу вцепилась железобетонную! Не ягодицы, а натуральные валуны! А уж теория насчет фертильности ядрёных мужских задов на все сто себя проявила! Глотать замучалась!

Еле отдышалась, спрашиваю:

— Вечером на сеновал придешь! — малец только чубом трясет и дрожащими руками за папиросами лезет.

Домой сунулась, мать уже ждет:

— Сблудила, кобыла? — подглядывала, наверное.

— Не твое дело, подстилка! — едва дверь захлопнуть успела, так она в меня чугунком запулила!

Весь вечер по подружкам пряталась. Как звезды высветились, пошла на сеновал. Работник уже там. Лежит, лунный свет персями ловит. Натурально будто бронзовый загар с медным отблеском по мышечной «кладке» прокатывается!

Подкралась, кинулась к нему, зацеловала, всего облизала, джинсы с него стянула, думаю, сейчас попрыгаю так попрыгаю!

Как же! Маманя! Выследила! Я только тень заметить успела, как уже дрыном наискосок спины получила! Жуть! Едва успела с мальца соскочить, в сторону шарахнуться, а то бы вторым ударом точно шею перебила!

Стрекача задала, в сено по пояс проваливаюсь, а маманя пыхтит и дрыном достать норовит! В угол загнала, еще раз треснуть хотела, да я ее руками по-дочерински обхватила, замах у нее и не вышел!

В какую-то яму провалились, лежим в обнимку вниз головами. Маманя сопит:

— А ты, дочь, девка-таки здоровая! Когда меня мать в твои годы дрыном гоняла, я с первого удара падала!

— Акселерация, мать!

— Акселерация — акселерацией! А вот как мужика делить будем?

— Ой, не знаю! Только вот я к вам сюда в гости приехала, а не дрыном люлей поперек хребта ловить!

Работник подошел. Вытащил нас за ноги из ямы. Посмеялся. Отвели они меня вдвоем к колодцу, спину помыли, зеленкой намазали. Действительно, здоровой я девкой оказалась! Правда, всю ночь пришлось на брюхе спать — на спину не приляжешь!

Утром сели завтракать. Мать волком смотрит. Пожрали. Складывает остатки в миску и мне сует:

— На! Отнеси работнику! — есть же все-таки такая правильная вещь, как материнское сердце!

И взяла! И отнесла! И одна только досада! И в doggy style мы с ним любились, и я на нём по-всякому прыгала, и на боку он меня брал, а вот в «миссионерку» не ляжешь! Ровно две недели спина болела! И все эти две недели если я работнику завтрак отнесу, то мать — обед. Если мать — обед, то я — ужин. Так мужика и делили!

Вот что значат крепкие, ядреные ягодицы! На двух баб хватило! При трехсменной работе!

Одно жаль: как только спина прошла, фирма наша медным тазом накрылась. Пришлось возвращаться в город, искать новую работу. Не тащить же за собой в областной центр «ягодичного» мальца! Самой дай бог при нынешних делах извернуться! Да и матери надо какой-то гандикап дать — а то ведь зачахнет раньше времени с любителем «косынки» на компьютере…