Торпедой пли!

Алексей Бессонов, 1999

Джордж Санчес да Силва стал известным, отстаивая точку зрения, что инопланетяне должны быть миролюбиво и дружелюбно настроены по отношению к жителям Земли. Но однажды к нему в руки попали записки его отца, который весной 1942 года вместе с командой немецкой подводной лодки обнаружил в окрестностях Новой Земли неопознанный летающий объект...

Брату моего деда — Борису, прошедшему через ад подводной войны на Севере — посвящается…

… — Итак, можем ли мы считать, что все — я подчеркиваю, абсолютно все явления, которые так или иначе относятся к так называемой «непознанной» области человеческого знания, несут нам исключительно зло? Отчего мы думаем, что обыкновенный, но, наверное, все-таки не лишенный души полтергейст, обязательно стремится к тому, чтобы нанести нам тот или иной ущерб? Откуда в нас, прямых наследниках великой гуманистической мысли предыдущих поколений, столько ненависти и нетерпимости?

Лектор, высокий седобородый мужчина в давно не глаженном костюме, слегка кашлянул в кулак.

— Мне кажется, что наш уважаемый гость несколько удалился от темы диспута, — осторожно заметил он. — Мы обсуждали тему НЛО…

— О, да, безусловно, — гость был стрижен ежиком, откровенно худ и тонок в кости — тем не менее, большинство присутствовавших на диспуте студенток поглядывали на него с заметным вожделением. — Безусловно… в заключение своей ээ-э… тирады я хочу сказать лишь, что страх и порожденная им ненависть не могут привести ни к чему конструктивному — я хочу сказать, что… г-кхм… ненависть, накапливающаяся в течение уже нескольких поколений, может лишь осложнить наш грядущий диалог — великий диалог, как я думаю.

— Довольно странно слышать такие слова от офицера! — выкрикнул кто-то.

Лектор поспешил спасти ситуацию.

— Нам остается лишь поблагодарить нашего уважаемого гостя, прибывшего к нам с Западного побережья…

Когда они остались одни, он выразительно похлопал «гостя с Запада» по плечу.

— Все было превосходно, Джорди… прекрасная речь, ничего не скажешь.

Тот смущенно улыбнулся.

— Все-таки я совершенно не умею выступать перед людьми.

— Может быть заедем куда-нибудь, выпьем пива?

— С удовольствием, но… я не хочу надолго оставлять мать одну. Ты же понимаешь…

— Да, такое горе… мне очень жаль, Джорди.

Распрощавшись с профессором, майор Джордж Санчес да Силва неторопливо прошел тщательно выметенной дорожкой, которая вела от корпуса к автостоянке, и погрузился в свой новенький «Бьюик-Роадмастер». Громадный универсал, едва слышно шурша покрышками, выехал с территории университетского городка и помчался в сторону побережья.

Полчаса спустя «Бьюик» остановился возле аккуратного двухэтажного коттеджа на неширокой улочке, застроенной почти такими же, средне-респектабельными домами. По тротуарам носились подростки на роликах, на лужайке перед домой напротив пыхтел с гантелями толстяк пенсионного возраста. Майор да Силва выбрался из автомобиля, приветливо улыбнулся страдальцу-спортсмену и распахнул дверь отцовского дома.

В просторном холле стояла мать — такая же высокая, как и он, яростно черноволосая женщина с тонким лицом, на котором никак не желала угасать ее былая красота.

— Карен повезла детей в парк, — сказала она, глядя на сына. — Я… ты знаешь, я принялась перебирать бумаги твоего отца…

— И — что? — вдруг напрягся майор да Силва.

— Я нашла там вот это…

Да Силва взял в руки протянутый ею конверт, на котором было крупно выведено: «Для Хорхе», и нетерпеливо разорвал плотную желтоватую бумагу. Ему в ладонь выпал небольшой листок.

«Мистер Даглас Робертсон, Саутерн-драйв, 16, Корэл-Гейбл, Флорида. Обязательно, в любое время.»

Майор поглядел на часы.

— Кажется, это недалеко, — пробормотал он. — Наверное, я успею к тому времени, когда вернется Карен с детьми.

…Он остановил машину подле шестиэтажного дома времен конца Великой Депрессии, захлопнул дверь и с неудовольствием огляделся по сторонам. Этот район населяли в основном выходцы с Кубы и нелегалы-мексиканцы. Горячий ветер гнал вдоль асфальта пустые банки из-под напитков, бумажные обертки из Макдональдса и прочий мусор. Возле черного от старости пожарного гидранта валялся грязный шприц. Майор да Силва раздраженно дернул плечами и шагнул к расположенной на первом этаже аптеке.

— Простите, я хотел бы спросить у вас, где я могу найти мистера Дагласа Робертсона…

Из-за прилавка на него изучающе зыркнули светлые глаза длиннолицего скуластого старика в аккуратном белом халате. Аптекарь не спешил с ответом — его пытливый взгляд скользил по лицу Джорджа да Силва, словно сравнивая его с кем-то.

— Джордж Санчес да Силва, майор, командир эскадрильи, противолодочная авиация наземного базирования? — неожиданно резко спросил он.

Джордж дернулся и непроизвольно вывесил челюсть.

— Да, это я, — признал он. — А вы…

— Следуйте за мной.

Старик аптекарь провел его длинным полутемным коридором, который закончился старой, покоробленной дверью с мутным стеклом. Повозившись над замком, хозяин вошел в помещение и приглашающе взмахнул рукой.

Да Силва оказался в просторной комнате, оклеенной мрачными обоями — вероятно, ремонт здесь не производился с момента возведения дома. Комната была уставлена старинной тяжеловесной мебелью, в углу пыльной громадой возвышался массивный коричневый сейф. Приглядевшись, майор заметил на стене возле окна небольшую рамку темного лакированного дуба — под стеклом висели два совершенно незнакомых ему ордена в форме витиеватых крестов и какой-то знак, в середине которого он с изумлением рассмотрел нацистскую свастику. Аптекарь распахнул сейф. Да Силва бросил короткий взгляд через его спину и увидел, что на верхней полке сейфа покоится высоковерхая черная фуражка с серебристым черепом на околыше…

Конец ознакомительного фрагмента.