Сеятели. Книга 3. Хроника Великого всплеска

Алексей Беркут

Когда придет беда, ей не будет дела до ваших расовых разборок, военных блоков и границ государств. Предвестник Союза Рукава летит на Землю, но гирамидды достигли своей цели. Человечество пережило страшный голод, новую мировую войну, но информационно-энергетический баланс окончательно нарушен и Солнце теряет стабильность. На Земле новая власть – нейроконтроль и те, кто с ним воюет. Никита, член сопротивления, отступник. Он совершает страшный поступок и теперь пытается все исправить.

Глава 5

Сегодня я снова корчился от головной боли. Вчера снова ударил мощный протуберанец. Мою ма он тоже настиг. Ещё сильнее чем

меня. До рвоты и потери сознания. Отец очень волнуется и боится за нас. А я совсем не боюсь. С начала года это уже пятая вспышка на солнце. По данным новостных порталов уже миллион метеозависимых людей погибли. Объединенные данные все

ещё не готовы. Десятки тысяч суицидов, забиты больницы, неврология, переполнены психбольницы. Миллионы страдают

головными болями. А в прошлом году от раковых заболеваний и катаклизмов умерло тридцать семь миллионов человек. Такого ещё не было. Отец многое понимает, но в последнее время он почти не разговаривает со мной. В последнее время он сам не свой. Завтра вот снова улетает в командировку в Южную Америку.

Личный вариоком Никиты Стелли.10 февраля 2032 г.

Даже мутанту, каким и был частично Ник, было трудно идти. Палящее, испепеляющее свечение солнца тяжёлым грузом навалилось на отступника. Где-то на севере был гигас, но даже этого грандиозного сооружения не было видно. Только сейчас он пожалел, что не взял больше воды. Не рассчитав свои потребности, Стелли решил взять с собой лишь один литровый резервуар и четыре синта. Посреди этого унылого пейзажа он сейчас стоял и допивал последние капли.

Начало смеркаться. На фоне горизонта показался купол. Но это был не гигас. Всего лишь обычная обсерватория. По биокоординатору Ник высчитал, что обсерватория находится на полградуса правее его маршрута. Кажется, он сбился с пути.

Чертыхнувшись, отступник направился к куполу. По пути он обдумал сложившееся положение и неожиданно для себя порадовался тому, что сбился с курса. Возможность найти летательный аппарат была все так же мала, но сам факт передышки воодушевил Стелли. Он приблизился к куполу.

Единственным входом в обсерваторию оказались двери центральной башни спрятанной под куполом. Отступнику несказанно везло. Наступила ночь и автоматика раскрыла купол, чтобы телескопы смотрели в небо не через полимер, а так сказать напрямую.

Ник обрадовался этому факту и побежал к оказавшимся без защиты купола, дверям башни. Но они оказались заперты. На душе стало склизко, как-то неуютно. Боец обошёл башню вокруг, и не обнаружив никакого другого способа забраться внутрь, вернулся обратно.

Отступник решил отдохнуть, прежде чем идти дальше. Он сидел и смотрел на звёзды. Думал о крестном, соображая, как быстрее вернуться за ним. Но прежде предстояло дойти до Нового Сиднея. По ходу своих размышлений Ник начал клевать носом.

В полуметре от стены башни внезапно из земли высунулись три трубы. Две из них, словно бутоны тюльпанов, раскрылись и трансформировались в стационарные лазеры.

Слегка задремавший Ник очнулся только от голоса с характерным командным акцентом.

— Встать! Кто вы? Не сметь двигаться без разрешения, — прокричали ему, откуда-то сверху.

Стелли попытался рассказать об аварии, но, похоже, что его не слышали.

Наконец голос стал спокойнее.

— Вам разрешается подойти к сторожевому сканеру и обозначить себя.

Ник огляделся и увидел третью трубу, трансформировавшуюся в нечто, напоминавшее небольшой столик. Он двинулся к нему. Глазки лазеров неотступно последовали за ним.

Столик и вправду оказался сканером.

Из башни вновь донёсся голос.

— Как мне говорят приборы, у вас отсутствует нейро в голове. Отсюда следует, что вы террорист. Получается, что движение уже и на гражданские объекты нападает? Как низко вы пали, борцы за свободу, — с явной иронией сказал тот, кто сидел в башне, — Я не вижу пока ваших товарищей. Передайте ваши данные. Нажмите три зелёных символа в самом нижнем ряду. Затем, наклонившись, говорите. И ещё. Давайте договоримся, если вам понадобилась обсерватория, то сразу уходите. Я вас не трону. Если что-то другое, то говорите по порядку: кто вы, откуда, зачем. Дополнительные вопросы, если необходимость возникнет, задам позже.

Отступник нажал одновременно указанные символы и произнёс.

— Я, Ник Стелли, бывший боец освободительного движения Земли…

Далее он рассказал все обстоятельства своего незапланированного появления возле обсерватории и краткие факты из своей биографии.

— Скажите. Как вы можете доказать, что вы сын генерала Джона Стелли?

— Его зовут Джон, Джон Стелли. А больше мне нечего сказать, и какое вам дело, как зовут моего отца?!

— Вы мне не скажете, как зовут его жену?

— Вы… Она умерла. Она была моей матерью. Её звали Александра.

— Приложите большой палец к сканеру.

Ник беспрекословно выполнил просьбу. Палец кольнуло. Видимо прибор, не только снял отпечаток, но и взял пробу крови на экспресс-анализ.

Минуту стояла тишина, затем голос довольно приветливо произнёс.

— Вползай, Никита. Считай, что у тебя сегодня день рождения, счастливый день. Нейробиблиотека подтверждает твою личность. Ты в розыске.

Отступник ничего толком не понял, но с радостью вошёл в открывшуюся дверь.

По сравнению с ночным воздухом планеты, холл обсерватории казался морозильником.

Напротив входных дверей на винтовой лестнице уходящей куда-то в потолок, стоял высокий, худой мужчина. Его порядком осунувшееся лицо напоминало мертвеца, пока в холле не включились фаоны.

— Возможно ты тот, за кого себя выдаёшь. Приборы не врут, и хотелось бы в это верить. В общем, ты пришел по адресу.

— Кто вы? — Ник уставился на мужчину, пытаясь сдержать насмешку.

— Ник, тебе ничего не скажет мое имя. А вообще Гектор Лонико.

— Мне нужен транспорт и точные координаты гигаса Сидней. Биокоординатор всё-таки сбился.

— О, о, тормози. Какой шустрый. Если вы летели прямо, от Старого до Нового Сиднея, а потом ты шёл к гигасу, то твой координатор можно выкинуть. Хотя нет. Не надо. Думаю, твой крестный специально настроил координатор на обсерваторию. Это ближайший форпост спецподразделения ассамблеи, где есть наблюдатель. Это я. А твой отец не последний человек в подразделении.

— Да кто вы? И что за спецподразделение? Мой отец ведь генерал Японии.

— Не совсем. Как ты сам это представляешь?! Уроженец Нью-Йорка с гражданством ОСА вдруг стал генералом Японии. Очнись, парень! Ладно, Ник, позже все узнаешь. Племянник, твоё кодовое имя для наблюдателей вроде меня. Так, кроме посвященных, никто не понимает, что ты один из участников проекта. Твой отец один из создателей этого подразделения. В подразделении только одних наблюдателей полторы тысячи. А ещё координационный совет, дивизион спецсвязи, о них ты позже узнаешь. И это все на деньги правительств, при полном информационном вакууме нейровластей. Твой отец — гениальный человек. Мы разбросаны по всему миру. К кому-нибудь ты всё равно бы попал рано или поздно.

— Черт, да как же так! Я меньше всех знал о собственном отце. Вот ты, даже лично с ним не встречался, но знаешь такие вещи, про которые я и подумать не мог, — Ник тяжело выдохнул — Гектор, мой крестный находится в разбившемся неподалеку кутласе. За нами охотятся. У вас есть здесь нечто, хоть самую малость похожее на летательное средство?

— Есть старый грузовик, соцер. Хоть и дряхлый, но я за ним хорошо следил. Машина летает получше многих новых! Но для начала я накормлю тебя. Когда заберёшь крестного, залетите ко мне.

— Зачем?

— Так нужно, пойми. Я знаю, ты поймёшь. Позже! — ответил Гектор.

Они взобрались наверх. Гектор закрыл люк в полу и направился к одному из пультов, расположенных вокруг стен смотровой площадки башни. При помощи комбинации клавиш Гектор открыл люк, находившийся совсем близко с первым.

— Кстати, Никита, тебе повезло, что я засёк тебя. Понимаешь, обсерватория полностью автоматическая, а я здесь в качестве дополнительного наблюдателя. Правда, не совсем обычного наблюдателя, как ты мог догадаться. Позже покажу тебе все помещения. Так вот, меня здесь не было, а ты не знал пароль, поэтому автоматика включила бы после десятиминутного ожидания режим уничтожения, — Гектор махнул рукой, — Пойдём, покажу, чем я тут занимаюсь. Ты наверно знаешь, сам же жил в гигасе, что с появлением центров и уничтожением экосистемы, не исчезли богатство и бедность. Богачи, в отличие от остальных и не собирались питаться синтом. Поэтому правительство и решило разрешить строительство подземных теплиц.

Они спускались по другой винтовой лестнице. Только эта, вторая лестница оказалась раза в полтора длиннее предыдущей. Ник почувствовал под ногами пол, но не металлический и не полимерный. И не почву, что-то мягче. Гектор нажал, невидимую отступнику, кнопку на стене. Огромное помещение открылось его взору, а под ногами было нечто зелёное и жёсткое. Стелли стало немного не по себе.

Смотритель произнёс.

— Знакомься, трава. Ты родился слишком поздно, солнце уже погубило на поверхности всё. Раньше планета почти вся была покрыта травой. Ну, ты это знаешь из нейрокурса школы.

— Я успел застать ещё время, когда была растительность, животные и нормальное свечение звезды. Так-то Гектор, я родился в 2017 году, задолго даже до первого всплеска. И я учился в обычной школе на окраине Екатеринбурга, это в Трирате России.

Наблюдатель, молча, выслушал тираду отступника и продолжил.

— Понимаю. Это из-за препарата молодости. Ладно, соглашусь. Так вот. Меня сюда и направили. Я по натуре отшельник. Поэтому лучше здесь, чем в центре ООН. Власти выделили средства и оборудовали семьсот таких обсерваторий. Раз в две недели сюда прилетает клоддер и забирает выращенные продукты. Наверно он больше не прилетит, судя по последним новостям. Удивительно, что у меня ещё доступ к нейробиблиотеке сохранился. О чем это я?! Правительство получает огромные средства от продажи свежих овощей, фруктов и зелени. Поброди здесь, а я пойду, загружу программу продувки. Около половины третьего ночи сюда по специальным ходам запускается свежий воздух. А тебе совет, пока ничего не ешь.

Ник побрел по подземным галереям теплицы среди зарослей, с восторгом разглядывая, зелёные создания. Было очень непривычно бродить среди этого буйства растительности после многих лет обитания в пустыне.

Вернулся Гектор с транспортсетом, ящиком с антигравовой подушкой. Они вместе ходили среди травы и собирали фрукты.

Уже в столовой, в башне, Никита поедал всё это, чуждое ему.

А потом они с Граннером смеялись друг над другом. Главного вывернуло наизнанку сразу же после ужина. И только тогда до Гектора дошло, что Стелли привык к синтетической пище и новые ферменты вызвали естественную реакцию.

Наблюдатель оставил отступника приходить в себя и ушёл готовить соцер к полету. В это время Ник сидел в башне и вспоминал проведённые им в движении годы. Вспоминал и проведенные операции. Ни в одной из них команда главного не захватывала подобного купола. Сейчас стало ясно как божий день, что и слов то никто таких не употреблял, как трава, фермы. Лишь однажды он стал невольным свидетелем спора руководителей.

Второй убеждал третьего, что движению необходимо захватывать фермы. Он хотел, как богачи в гигасах употреблять натуральные продукты. Третий твёрдо стоял на своём и убеждал второго, что и так много бойцов гибнет ни за что. «Мы будем жить на синте, лишь бы достичь цели», — говорил он.

С того дня Ник третьего ни разу не видел. Впрочем, и второй никогда больше не говорил о захвате ферм.

Вернулся Гектор и позвал Никиту следовать за ним в ангар. По пути он давал инструкции по вождению соцера. Оказалось, что наблюдатель умудрился заменить флеромоновые подушки на самодельные ионники. Машина стала надёжней в управлении и гораздо безопасней.

Они расстались без лишних слов.

Открылся люк. Сверху хлынул уже успевший стать прохладным воздух. Соцер начал подъём. На выходе из ангара Ник успел лишь увидеть знакомые трубки лазеров. Машина пошла на подъём до стратосферы…

***

Повсюду гудели сирены. Мерцали жёлтым и синим цветом фаоны. Шёл отсчёт.

Всё. Ангар опустел. «Вултур» устремился ввысь.

Второй рассмеялся на всю рубку управления, и хищно уставившись на остальных, выдал целую тираду.

— Теперь вы все видите, чем заканчивается противодействие нам. Руководители, нет, не так. Движение достигло своей цели! Мы обезвредили мировое правительство и освободили общество от рабства нейро.

— Даже если и так, всё равно это жестоко. Такое ощущение, что я всю жизнь заблуждался. Осознавать факт уничтожения миллионов людей нереально. Я жалею, что когда-то пошёл в движение, — проговорил почти про себя пятый.

Но второй всё расслышал.

— Что ты сказал?! — взбешённо заорал второй руководитель, — Ты против нас!? Ты против меня!?

— Сейчас я думаю, что ты и ещё несколько человек в нашей организации просто изуверы. У вас помешательство! Ты же, второй, полнейшее чудовище, — пятый покрутил указательным пальцем у виска.

— Не смей, ты ведь и сам такой! Ты сам принимал в этом активное участие.

— Неправда, я совсем другой. Я всего лишь хотел избавиться от нейроконтроля. Не могу понять, как меня занесло так. Впрочем… Я ухожу, и попытаюсь, в этом не сомневайтесь, донести правду до нужных людей.

— Никуда ты не пойдёшь. Мы все повязаны.

Но пятый уже покинул компакт-сет и направился к двери. В глазах второго закипела ярость, он сжал кулаки так сильно, что ногти слегка врезались в мягкую ткань ладони. По ребру руки стекли несколько капель крови. Второго уже начало трясти.

Прозвучал выстрел. Пятый упал на тёплый металл пола, выпуская с тихим свистом воздух из лёгких.

Второй обернулся к остальным.

— Что смотрите?! Надеюсь, теперь здесь нет бунтовщиков!? Вы ведь понимаете, что он предал нас, пошел против всего движения. А я не потерплю измены!? А теперь унесите его и выбросьте за борт.

Все остальные, молча, подчинились и принялись за дело.

Когда всё кроме второго вышли, он откинулся в патклер — кресло и начал с наслаждением рассматривать Землю, через один из иллюминаторов.

Планета была та же, что и раньше. Она всё ещё жила, и сносила все издевательства.

Руководитель безумно улыбнулся, представив, как будет править всей планетой. Как руководители всех подразделений преклоняются перед ним. Как он уничтожает правительства всех стран пяти великих континентов. Как решает, жить или умереть тому или иному человеку.

***

Машина шла великолепно. Никита изумлённо следил за манёврами автопилота соцера и всё поражался, как Гектору кардинально и весьма профессионально удалось модернизировать соцер.

Внизу, наконец, показался кутлас. Когда он ввёл программу посадки, соцер уже пролетел километров семь дальше места аварии. Отступнику пришлось вручную корректировать полёт.

С шумом и поломкой одного из амортизаторов бойцу удалось посадить соцер. Он вылез через боковой люк и побежал к кутласу.

— Крестный! крестный! — закричал Ник при приближении, — Почему ты мне не рассказал о спецотделе, и что…

В этот момент он просунул голову в салон кутласа. Роберт лежал с полузакрытыми веками. Жизнь уже покинула его. Главного словно ударило током. Он пролез внутрь и, упав перед крестным на колени, прижал его голову к своей груди. Ручьи слёз потекли по щекам. Слёзы стекали по подбородку и шее, затекали за ворот рузона и впитывались в троптотекс. Он рыдал, словно ребенок и не мог остановиться. Он не ощущал себя взрослым, не чувствовал больше, что он матерый боец спецназа, не помнил, что смерть видел тысячи раз. Все кануло в небытие.

Наконец ему удалось взять себя в руки. Отступник бесшумно встал и выбрался из кутласа.

Уже отлетев километров на пятьдесят, он повернул соцер обратно и совершил посадку.

Ник осмотрел крестного. Руки и лицо были сплошь покрыты глубокими язвами. Ник уже вылезал из кутласа, когда проскрипел сквозь зубы.

— Видно и эта зараза меня не берёт.

Перетащив тело Роберта из салона на красную как кровь землю, отступник закопал его. Затем при помощи гравиподвески соцера поднял кутлас и опустил на могилу. В качестве надгробной плиты боец закрепил дисплей кутласа, выкрученный с панели управления и вынесенный на удлинителях на внешнюю обшивку. Трижды он включил двигатели соцера на полную мощность. Так своеобразно он отдал салют чести.

На крейсерском малом, он возвращался к обсерватории, всматриваясь своими почти бесцветными зрачками в залитую солнцем пустошь.

Уже на подлёте к обсерватории Ник почувствовал неладное. Люк ангара был раскрыт. Купол был убран, как и ночью. А сторожевые лазеры стояли с опущенными деактивированными стволами.

Отступник аккуратно посадил соцер, выбрался и начал осторожно продвигаться к башне. На входе в холл он сообразил, наконец, всё.

Как раненый зверь, он взлетел по лестнице в зал управления башни. Никого там не найдя, начал спускаться в подземные галереи.

Из темноты раздался глухой, болезненный голос.

— Это ты, Никита?

— Лонико, ты здесь?!

Послышался шорох и вздох. Включилось освещение. Возле дверей в теплицы, опираясь на стену, стоял Гектор. Включив фаоны, он опустился на пол. Подойдя к наблюдателю, Никита увидел уже знакомые язвы.

— Что? Ты забрал своего крестного? — сдерживая кашель, прохрипел Гектор, — Он мёртв…

— Да, откуда ты знаешь?! Нет, не говори. Спецотдел ООН. И ты тоже. Это всё я виноват.

— Не только ты. Ты теперь просто носитель, — Гектор провёл рукой по вспотевшей шее.

— Я смогу тебя спасти. Нужно добраться до гигаса, поместить тебя в анабиоз, а затем найти антиген.

— Не успеть. К тому же криоцентры уже заняты. Я слышал по нейроканалам, что в мире, в гигаполисах эпидемия. Ты понимаешь. А сыворотка, антигены. Хм. Антигенов не существует. У нас, у людей всегда так. Однобоко, что ли. Мы думаем, как уничтожить, поработить, разрушить. Не вдумываясь во весь абсурд своих мыслей и действий. Ты вот также. Натворил дел. Не задумываясь о последствиях. Все беды в мире от глупости. Умный человек плохо никому не сделает!

— Что?! Как не существует. То есть руководители и власти… О, нет! Что же это…

— Мир погиб, Никитос. Но не всё ещё потеряно. Кто-то остался в анабиозе. И кто-то есть вроде тебя. С положительным пси-полюсом и со сложной структурой ДНК. Забери в центральном вариокоме информацию. Код, Племянник Стелли. Сканер потребует ещё экспресс-анализ. Информация лично для тебя. Я один из тысяч наблюдателей спецотдела прогноза ООН. Тебе нужно попасть в квартиру в Токио, рядом с модулем твоих родителей. Там ещё тридцать соседних модулей принадлежат наблюдателям. Мы всегда были рядом. Да, ищи поддержку среди наблюдателей. Много тебе ещё предстоит узнать. Одним словом ты теперь сотрудник спецотдела, хочешь или не хочешь этого. Джон верил, что ты вернёшься, верил и в то, что ты одумаешься. Жаль, что это произошло при таких обстоятельствах, — Гектор зашёлся в страшном приступе кашля. Справился с ним и, сплюнув на пол сгусток крови, вновь заговорил.

— Ник, всё, что узнаешь из файлов, запомни! Только это тебе поможет. Поможет помочь и другим. Это твоя сила и твоя ноша. Воспользуйся. Надеюсь, отец не ошибался в тебе! Слишком много было противников твоей кандидатуры.

— Хорошо, — отступник сжал руку наблюдателя.

— Уходи теперь. Мне нужно побыть одному. Не забудь закрыть за собой двери. И выключи, пожалуйста, свет.

Ник выключил фаоны и на ощупь добрался до лестницы. Примерно на середине подъема он услышал слабый вздох и перестал слышать хриплое дыхание смотрителя.

***

«Вултур» вышел в заданную точку стратосферы. Второй беспокойно расхаживал по своей каюте, заложив руки за спину и скрестив их. Наконец остановился, окинул взглядом каюту, подошёл к пульту связи и нажал тумблер.

— Пилот, вы передали мой приказ команде?! — заорал он.

— Так точно, сэр.

— Как там у вас? Кто-нибудь умер?

— Сэр, кроме меня в рубке живых нет. Все три пилота мертвы.

— Вы способны посадить самостоятельно корабль?

— Сомневаюсь. Нет. Есть ведь ещё дублёры. По показаниям хетнеров, на борту корабля тридцать живых.

— Из ста семидесяти человек? Отключайтесь.

Второй хищно посмотрел на пульт связи. Ему захотелось вырвать его из креплений или испепелить лазером, но он совладал со своими эмоциями и включил тумблер общей командной связи.

— Сообщаю всем. На корабле эпидемия. Прошу связи всех отсеков. С первого по двадцать третий. Специально для руководителей. Вы выходите в эфир последними, на закрытой частоте.

***

Живая планета вращалась вокруг маленькой жёлтой звезды. Летели астероиды в поисках пристанища. Невидимые нити планеты притягивали к себе тысячи обломков искусственных спутников, заставляя их вращаться вокруг себя словно качели. Несколько крупных сегментов от орбитальных гостиниц, словно покинутые коконы бабочек перемещались в пространстве и времени.

Время остановилось для третьей планеты системы.

Все корабли из поселений Луны улетели, неся с собой страшные вести. Где-то в чёрной пустоте космоса спрятались в страхе планеты солнечной системы. По всей сфере небосвода продолжали блестеть мириады светлячков-звёзд.

Отсюда они казались как всегда безжизненными и бесчувственными. Словно глаза вселенских птиц, однобоко они наблюдали за всем происходящим. Донося сюда каждое мгновение очередную порцию света и энергии. И если прислушаться, то можно было даже расслышать где-то внутри себя отголосок чужих миров, приносящих соболезнование Солнцу, отцу Земли, в связи с её кончиной.

Словно повивальная бабка, летела Луна. Как слёзы родственников, кометы продвигались, текли в пространстве. Метеориты, как горсти жертвенной земли падали на поверхность могилы. Падали на материки и в океаны, на острова и в моря. Попадая в атмосферу, метеориты вспыхивали, отдавая дань старушке, будто своему боевому товарищу, погибшему в бою. В бою, который человек вёл несколько тысячелетий с природой, и которую он выиграл, да так бесславно, что не удержал победы и сам погиб.

Как мемориалы, вскинулись в небо древние вершины в Андах и Альпах, в Гималаях и на Памире. Великая Китайская стена, спрятанная от солнца под поляризованное бронестекло, стала частью ограды. Спустившись ниже облаков, можно было увидеть огромных жуков могильщиков, развалины городов старой эпохи и современные гигасы, этакие скопища убийц.

К моменту смерти планета потеряла седьмую часть тела. Она чихала от промышленного смога столетий. Одежда её вся износилась, и никакие заплаты уже не помогали, повсюду зияли озоновые дыры. Как европеец в пустыне, она страдала от жары. Кожа потрескалась, микроорганизмы её тела, животные и птицы, погибли, оставив после себя пустошь.

Волдырями покрыли кожу гигаполисы, памятники под колпаками. Царапинами и ранами изрезали плоть водные каналы.

Где-то под огромной гладью океанов скрылись станции и конкреционные заводы. Океаны стали последним оплотом животной и растительной жизни.

Душа покидала свой земной остров. Уходила далеко, мечтая когда-нибудь вернуться.