Люди и Ящеры

Алексей Барон, 2003

Совсем недавно они были просто обитателями одной из множества космических колоний землян. Но теперь некая неизвестная сила перебросила их на странную планету Терранис – своеобразный "бермудский треугольник" Галактики. Помощи ждать неоткуда – потому что никому еще не удалось не то что высадиться на Терранисе, но даже связаться с ним. Надо жить… Начинать все с нуля. По крупинкам восстанавливать земные знания и культуру. Учиться сосуществовать с расой разумных ящеров – Схайссов. Надо оставаться людьми! Но как непросто сделать это!..

4. Как будят железяк

За спиной Иоганна висел штуцер, через плечо — пороховница, на поясе — тесак, а на груди — фонарь. В руках он держал увесистый лом. Его карманы оттопыривались от разных полезных мелочей. Полицейский социалист на поиск клада собирался добросовестно.

Иржи тоже шел не с пустыми руками. Ему достались веревка, кирка, лопата. Еще он тащил походную аптечку и добротнейшую армейскую флягу Иоганна. Подготовились, в общем.

— А днем это сделать никак нельзя? — нерешительно спросил Иржи.

— Чтобы все видели, как мы топаем со всей этой амуницией? — усмехнулся Иоганн. — Нет уж, слушай старших. Форвертс!

— М-да. Ладно. Нун аллес гут. Слушай, а зачем тебе нужен этот древний язык?

Иоганн удивился.

— Мне? Мне-то родители вдолбили. Хочу, или не хочу, их не интересовало. А тебе вот зачем?

— Точно не знаю. Больно он выразительный. Иногда так и тянет ляпнуть что-нибудь для усиления мысли.

— Стоящие мысли усиливать не требуется.

— Это, смотря кому. Зато всегда требуется подперчивать. Какую стоящую мысль ни возьми, все они такие скучные да пресные. Что, не так?

Иоганн пожал плечами.

— Возможно, вкус к безвкусным вещам вырабатывается постепенно.

— То есть с возрастом?

— Давай дело делать, господин философ. Пока Матильда не вмешалась.

— Давай, — быстро согласился Иржи.

Но не потому, что захотел лезть под землю. А потому, что Матильда была женщиной крутой, скорой на расправу да жгучей на язык. В деревне кому только от нее не перепадало. Даже Промехе, правда, заочно.

* * *

Часа через полтора они добрались до обвала. Иоганн присвистнул.

— Йа, — сказал он. — Внушительно.

Несмотря на позднее время, полная тьма не наступала. Потому что небо по ночам светилось уже которую неделю. Вершина Замковой горы отчетливо выделялась на его фоне. Там, наверху, пробегал ветер, шевелил кроны берез. Вниз, в глухую тишину ложбины, долетал шелест молодых листьев, скрип, непонятные шорохи. Тоскливо кричала одинокая птица.

— Послушай, а в ветреную погоду привидения бывают? — спросил Иржи.

— Нет. Их сдувает.

— А в безветренную?

— В безветренную — тоже.

— Тоже сдувает? Это ты брось. Привидений многие видели.

— Ага. И чертей многие видели. Слушай, отец твой ни во что такое не верил. Ты-то почему всякие бредни собираешь?

Тоскливо кричала ночная птица. Иржи покачал головой и посмотрел вверх. Из склона торчал корявый, обломанный ствол, похожий на человека, в ужасе поднявшего руки. Лезть туда совсем не хотелось.

— Да по малолетству, наверное. Ну, и впечатлительный я очень. Послушай, а ты почему ни во что не веришь?

— Это не есть так. Кое во что верю.

— В социалистическую идею?

Склонности к ученому разговору Иоганн не проявил.

— Так и будем стоять? — разозлился он. — Линкс, линкс! Марширен.

Иржи вздохнул и начал подниматься по осыпи. Никакого клада уже не хотелось, но насмешек Иоганна он тоже боялся больше привидений. Одна ведь пара с Матильдой. Ославит так, что девкам хоть не показывайся. Лучше потерпеть сейчас, чем потом. Сам же все затеял.

* * *

Как ни странно, видимость была неплохой. Сильно светящееся небо с размытыми пятнами звезд отражалось в поверхности пруда. Из-за горы выглядывала часть Бистрица. Хмуро темнели леса на склонах Драконьего хребта. Далеко на юго-западе багровел вулкан Демпо. А на северо-западе различалась гора Готтхоб. Ее вершина вспыхивала мелкими искорками оптического телеграфа. Сообщения через станцию Готтхоб шли непрерывно, поскольку в тридцати километрах севернее горы распогалася сам курфюрстенбург Бауцен, столица Поммерна.

Иоганн задал какой-то вопрос, чем вывел Иржи из задумчивости.

— Что?

— Где копать-то? Мы ведь не на прогулку пришли.

— А, копать.

Иржи подошел к березе, от нее отсчитал шаги.

— Вот здесь копать. Вроде бы.

Иоганн поплевал на ладони и принялся за дело. Очень скоро лопата ткнулась в твердое.

— Смотри-ка, — удивился Иоганн. — И впрямь что-то есть. Давай-ка ломиком ковырни.

Иржи ковырнул. Иоганн тут же взвыл.

— Доннер веттер! Это есть моя нога. У меня их мало!

— Ох, извини! Фонарь хоть зажги.

— Рано еще, надо масло поберечь. Кто знает, сколько под землей пробудем. А ты давай, давай!

Иржи налег на лом и отвалил большой камень. Иоганн наклонился, пощупал руками.

— На-адо же, — протянул он. — Арка! А я тебе не верил.

— Теперь веришь?

— Верю в то, что вижу. Клада пока не вижу.

— Посмотрим, что дальше будет. Дай-ка лопату мне.

Свод арки удалось откопать быстро, но потом пришлось попотеть, выгребая плотную, слежавшуюся землю.

— Большую дыру не делай, — предупредил Иоганн. — Закрывать придется.

Иржи примерился.

— Пожалуй, хватит. Ну и воняет же там.

— Постой, — сказал Иоганн. — Я первый полезу. Я дяденька сильный.

* * *

В подземном ходе пахло сыростью, прелью, и еще чем-то неприятным, тленом каким-то.

Они немного постояли, привыкая к темноте. Сумеречный свет, проникающий в отверстие за их спинами, позволял различать очертания узкого коридора, но только на несколько шагов.

— И бухает же у тебя, наверное, сердце, — усмехнулся Иоганн.

— А у тебя меньше?

— Ничего подобного, — заверил Иоганн. — Никакого страха. Наоборот. Социализма даже черти боятся. В научной форме, конечно.

— Зажги фонарь-то в конце концов. А то провалимся к этим самым чертям.

Иоганн чиркнул кресалом, зажег фитиль. С потолка упало крупное насекомое.

— Тьфу, нечисть, — испуганно сказал Иржи. — Вот у кого ног — хоть отбавляй!

Иоганн не ответил. Он внимательно осмотрел своды.

— Вроде ничего, все прочное. Давай двигаться.

Подняв над головой фонарь, он шагнул вперед. На всякий случай свободной рукой ощупывал кладку стен и низкого потолка.

Иржи с любопытством выглядывал из-за его спины, стараясь разглядеть подземный коридор как можно дальше, настолько, насколько позволял свет фонаря. Это оказалось делом сложным. Ход попеременно изгибался то вправо, то влево. Его пол при этом тоже менял направление — то шел вниз, то немного повышался. Идти было нетрудно. До тех пор, пока шагов через двадцать не встретился завал.

— Держи фонарь, — сказал Иоганн.

По твердой слежавшейся земле он поднялся к потолку и принялся орудовать лопатой. Вскоре железо звякнуло о железо.

— Посвети-ка.

Иржи поднял фонарь.

— Ты только не пугайся, парень, — помолчав, сказал Иоганн.

— И не подумаю.

Иоганн отодвинулся.

— Да? Ладно, смотри.

Из земли, завалившей проход, торчал пустоглазый череп в круглом, проржавевшем шлеме.

— Гнался за кем-то, да в ловушку попал, — объяснил Иоганн.

— В ловушку?

— Йа. Видишь, потолок тут был деревянный? Дернули цепь, этого и присыпало.

— А нас не завалит?

Иоганн потыкал вверх.

— Не, слежалось все. Не один век прошел. Ну что, двигаем дальше?

Стараясь не прикасаться к черепу, Иржи прополз по узкому лазу и чихнул. Воздух по ту сторону завала был спертым, застоявшимся. Фитиль в фонаре едва тлел. Все же тусклый свет позволял различить впереди остатки выломанной решетки. А перед ней лежал скелет, некогда принадлежавший человеку богатырского сложения. Сквозь ржавые звенья кольчуги торчали обломки ребер.

— Топтали его, — сказал Иоганн. — Когда уже упал.

— Головы нет, — сказал Иржи.

— Отрубили. Хвастаться унесли. Победители, так их разэтак.

— Кто?

— Покаянцы, будь они неладны. Наверное, здорово им этот парень бока намял. Дрался до конца, пока на ногах стоял. Кому-то давал возможность убежать.

— А сам погиб…

— Жестокие времена, Иржик. Что ни говори, сейчас получше живется.

— Угу. Надо бы похоронить по-человечески. Храбрый был малый.

— Йа. Только не сейчас. Идем.

* * *

Миновав решетку, они оказались в длинной комнате и недоуменно остановились. Ход здесь обрывался, — со всех сторон там были стены из крупных каменных блоков.

— Как же так? — обиженно сказал Иоганн. — Все, что ли?

Иржи опустился на колени.

— Погоди, — сказал он. — Не топчись.

Пол покрывал толстый ковер пыли. Но под пылью, в окаменевшем слое известкового раствора, оставшегося, по-видимому, еще со времен строительства замка, что-то имелось.

— Посвети сбоку, — чихая, сказал Иржи. — Так и есть, следы отпечатались. Босиком ходили, представляешь?

— Рабы, — сказал Иоганн.

— Ого. Так это ж сколько лет прошло!

— Лет четыреста, не меньше. Что делать-то будем?

— Стены смотреть. Должен тут быть секрет. Какой-нибудь хитрый камень.

Пришлось прощупать всю поверхность стен, пол и потолок, но хитрый камень они нашли. Только вот древний механизм отказал. Стена повернулась чуть-чуть, самую малость.

— Это есть ничего, — обрадованно заявил Иоганн. — Давай лом! Вот сюда, просовывай. Нет такой двери, которая устоит перед полицией Поммерна!

Они навалились вдвоем. Лом выгнулся.

— Глубже… глубже его… да и кирку просовывай!

С оглушительным скрежетом стена подалась. Лом звякнул о каменный пол.

— Доннер веттер! Иржи, опять?! Это есть моя вторая нога!

Иржи зажал ему рот.

— Тихо ты. Слышишь?

— Чего? — спросил Иоганн, растирая голень.

— Сам послушай.

Они замерли. В темноте за стеной журчала вода. Но было и еще что-то. Какой-то низкий, на пределе слышимости, звук.

— Ох ты. А стена-то… — шепотом сказал Иоганн.

— Что?

— Пощупай.

Иржи приложил ладонь. Каменная кладка дрожала.

— Вот те раз… Может, вернемся?

Иоганн не ответил. Азартно сверкнув глазами, задул фонарь и скользнул вперед. Потом из темноты прошипел:

— Лом, лом оставь в щели! Неровен час, захлопнется механика доисторическая…

* * *

Темнота вначале казалась совершенно непроницаемой. Но постепенно Иржи начал различать над головой слабое пятно чуть меньшей черноты, чем все остальное. Было похоже, что они очутились на дне огромного колодца.

Иоганн смутной тенью угадывался впереди. Вдруг эта тень исчезла. Послышался шлепок, стук металла о камень, затем, через много мгновений, — далекий всплеск.

— Иржи, помоги, — глухо позвал Иоганн.

Иржи двинулся на его голос.

— Нет, стой, не подходи. Фонарь зажги!

Иржи чиркнул кресалом. Искра показалась ослепительной, но повлажневший трут никак не хотел вспыхивать. Запалить его удалось едва ли не с двадцатой попытки. Слабый огонек затеплился. Фитиль потрескивал, горел неохотно. Иржи поднял фонарь над головой.

В двух шагах перед ним в каменном полу зияла дыра, за край которой уцепились белые пальцы Иоганна. Иржи поставил фонарь рядом и быстро лег на живот.

— Держись!

— Держусь, — выдохнул Иоганн.

Иржи подполз к дыре, схватил его за шиворот.

— Осторожно, — предупредил Иоганн. — Камни скользкие, боюсь подтягиваться…

— Ладно, не трепыхайся, ты только держись.

Иоганн промолчал, экономя силы. Даже дышать перестал. Иржи обвязал его веревкой под мышками. Потом затянул петлю, уперся ногами в каменный бордюр и принялся тянуть.

— Ну и тяжел ты, гроссфатер…

— Думаю много, — сообщил Иоганн из ямы.

— Самое время, — пропыхтел Иржи. — Но лучше бы раньше. Лезешь очертя голову!

Наконец Иоганн выбрался. Переводя дух, они лежали рядом и смотрели вниз. Иржи бросил камешек. Камешек летел долго.

— А ведь глубоко, — сказал Иржи.

— Йа, — вяло отозвался Иоганн.

— Нет, ну как ты мог, а? Не мальчик же.

Иоганн предпочел поменять тему.

— Думал, ты убежишь, — признался он. — Испугался ведь, я знаю. Чего не убежал?

— Чего, чего, — проворчал Иржи. — Лучше привидению попасться, чем твоей Матильде.

— Йа, йа, Матильда есть женщина большая, — захохотал Иоганн, но тут же спохватился и зажал себе рот.

— А что ты уронил? — спросил Иржи.

— Кирку. И пороховницу тоже. Один заряд только остался. В стволе. Да и то, если не подмок.

— Ничего. Стрелять тут вроде не в кого.

— Кто знает. Даже обезьяна с оружием уже есть человек. Смотри, — Иоганн поднял фонарь.

Над серединой колодца висел толстенный, с мужскую руку, канат. В отличие от всего, что попадалось до сих пор, он совсем не выглядел старым, свет оставлял блики на его черной, глянцевой, удивительно гладкой поверхности.

— Ох, — сказал Иржи. — Вдруг это щупальце? Смотри, так и подрагивает.

— Труба это, а не щупальце. Что, дальше-то слабо идти?

— Это кому? — надменно спросил Иржи.

Труб он не боялся. А вот Иоганн встревожился.

— Интересно, — сказал он. — А трубу кто сделал? Не рабы же. И куда ж это нас занесло?

* * *

А занесло их вроде как во внутренность конической башни, построенной наоборот, вниз вершиной и вверх расширенным основанием. Тщательно осматривая стены, Иоганн и Иржи обошли дно этой каменной воронки по окружности, но никаких ходов или запертых дверей не увидели. Зато по стенам вилась спиральная лестница со ступенями из серого металла. Из этого же металла были сделаны тонкие стойки ограждения.

Иоганн постучал костяшками пальцев. Ступенька отозвалась чистым звуком.

— Не железо, нет. Никакой ржавчины. В погреб бы такую лестницу, даже правнуков переживет. И кто же это выковал, а?

— Идем дальше, — сказал Иржи.

Страх у него исчез, уступив место нетерпению и жгучему любопытству. Иоганн, похоже, испытывал то же самое. Он перебросил штуцер за спину, осторожно попробовал ногой нижнюю ступеньку.

— Крепкая. Очень даже крепкая.

По мере того, как они поднимались, становилось светлее. Вверху уже хорошо различался край кладки. Черный канат переваливал через него, уходил куда-то вбок.

— Дай-ка выглянуть, — шепотом предложил Иржи.

— Я тоже умею.

— Моя голова быстрее твоей прячется.

— Йа? Почему так думаешь?

— Потому что думаю мало, — усмехнулся Иржи и приподнял голову над последней ступенькой.

Оказалось, что колодец, в котором они находились, открывался в сводчатый подвал с проходом в середине. На противоположной стене там горела чудная лампа. Не коптила, не потрескивала, свет давала ровный, и какой-то уж очень белый. Но этого света не хватало, поскольку подвал был длинный, да еще по обеим сторонам от прохода находились вырубленные в скале боковые ниши. А черная труба висела под потолком, ее дальний конец исчезал в стене над лампой.

— Никого нет, — сообщил Иржи.

— А никто и не нужен, — отозвался Иоганн.

Выбравшись из колодца, они медленно двинулись вперед. По бокам от прохода, за остатками сгнивших деревянных решеток, располагались темные норы. Вероятно, когда-то они служили тюремными камерами и с тех пор на стенах кое-где еще оставались обрывки цепей.

— Тут кто-то должен быть, — прошептал Иоганн. — Лампаду ведь заправлять надо. Интересно, а чем ее заправляют? Свет уж больно ровный. И фитиля не видно. Круглая слишком.

— Это электричество, — сказал Иржи. — Наверное.

— Мне это не нравится. В Поммерне такое делать не умеют.

— Сбежать еще успеем.

— А я и не собирался, — заверил Иоганн.

Крадучись они подобрались к освещенной стене. В ней, выше уровня пола, имелась дверь, а под дверью — лесенка со ступенями все из того же серого незнакомого металла. Вот под эту лестницу им и пришлось нырнуть, поскольку дверь вдруг бесшумно начала отворяться.

* * *

В подвал вырвался сноп очень яркого света. Послышался низкий гул, к которому примешивалось странное жужжание. Через мгновение чья-то ступня с лязгом опустилась на верхнюю ступеньку. В щель было видно, что обута она в чудной башмак из отсвечивающего металла.

Лязгнул второй шаг. Очень странное существо, казавшееся целиком отлитым из чего-то блестящего, жужжа и позванивая, спустилось по лестнице, постояло немного, потом направилось дальше. Шло оно точно посередине прохода. Узкий луч света одну за другой обшаривал боковые камеры. Свет исходил прямо из головы непонятно кого.

Добравшись до отверстия колодца, призрак Замковой горы пожужжал и начал спускаться. Исчезли ноги, туловище. И тут железный человек приостановился. Его круглая голова повернулась назад, за спину, еще раз осветив подвал.

Сильная рука Иоганна пригнула Иржи к полу. И вовремя. Луч скользнул прямо над их спинами. Скользнул, вернулся, чуть помедлил, и, наконец, погас, потому что металлическая голова опустилась ниже уровня кладки. Еще некоторое время слышалось жужжание, но вскоре оно стихло.

Путь к бегству был отрезан. Иоганн шепотом выругался.

— Назад теперь нельзя. Давай двигать вперед.

— Да? А вдруг там…

Иоганн пожал плечами.

— Может, и да, может, и нет. Но на обратном пути железяка нас точно увидит, два раза так не везет. А мне что-то не хочется ему под руку попадаться, знаешь ли. Надо искать другой выход, да поживее.

— Вот вляпались… Пропади он пропадом, этот клад!

Иоганн не слушал. Выставив перед собой штуцер, он выбрался из-под лестницы, заглянул в открытую дверь и долго что-то там рассматривал. Потом осторожно вошел. Делать было нечего. Оглядываясь на каждом шагу, Иржи тоже поднялся по ступенькам и перешагнул порог.

* * *

За дверью располагался просторный зал, в котором стояла очень широкая светящаяся колонна. Она-то и гудела. А черная труба из колодца сливалась с полупрозрачным боком колонны и еще немного просматривалась там, внутри. Вверху, у потолка, от колонны венчиком разбегались трубы, но уже потоньше, и белые. Пахло грозовой свежестью и еще чем-то вроде мокрых сосновых опилок. Стена напротив колонны была украшена изображением длинноногой птицы с розовыми перьями.

— Фламинго, — прошептал Иржи. — Отец мне про них рассказывал. Земная птица.

Птица была нарисована очень здорово, выглядела совсем живой. Даже погладить хотелось. Иржи не удержался и тронул розовые перья.

— Стой! — прошипел Иоганн. — Убери руки!

Но опоздал. Стена вдруг дрогнула, разъехалась, открыв маленькую, уютно освещенную комнатку размерами с кладовку.

— Ох, — сказал Иоганн. — Я туда не полезу.

— Полезешь, — заверил Иржи. — Ты ничего не слышишь?

Иоганн прислушался.

— Лязгает чтой-то. Вроде бы лом по ступенькам волокут. Ах, черт! Да ведь этот упырь закрыл стену, через которую мы пришли! Там, внизу.

— Вот, вот. Закрыл и возвращается.

— Э. Тогда делать нечего. Будь что будет!

Они заскочили в комнатушку. И тут стены съехались, пол дернулся. Иржи даже присел с перепугу.

— Говорят, у курфюрста такая штука тоже есть, — сказал Иоганн. — Лифтом называется. Водяное колесо за канаты тянет, вот он и поднимается. Интересно, а где тут водяное колесо?

— Очень интересно, — пробурчал Иржи.

Лифт остановился. Иоганн вышел первым, но тут же попятился.

— Ирж, — просипел он. — Ты только не пугайся.

— Ох, — сказал Иржи. — А теперь-то что?

— Да так… мертвяков полно.

Иоганн чуть отодвинулся. На полу длинной залы лежал знакомая черная труба. От нее отходили ответвления вправо и влево, к стеклянным, подсвеченным изнутри шарам. В каждом из них плавало, медленно вращаясь, обнаженное человеческое тело. Там были и мужчины, и женщины, человек двадцать пять — тридцать. Все они сохраняли одну и ту же позу — голова пригнута к коленям, крепко обхваченным руками. И все они были одного возраста, не молодые, но и не старые. В самом соку, как говорится. Причем буквально.

— За что ж их так-то… заспиртовали? — поразился Иоганн. — Как лягушек каких. Ад тут, что ли?

— Ты же говорил, что ада нет.

— Значит, это не ад, — уверенно сказал Иоганн. — Музей, наверное. Или кладовка. Припасы людоеда.

В жидкости, наполнявшей шары, вспухали пузыри. У подножья каждого диковинного сосуда горели зеленые огоньки. Слышались шорохи, протяжные шумы, напоминающие вздохи великанов. Иоганн ткнул Иржи в бок.

— О! Гляди, гляди, какая баба. А вон еще. Пожалуй, покрасивше. Коленки даже подтянуть не смогла. Эти мешают… образования. Надо же! Больше, чем у моей Матильды. Ну, чудеса… Нет, ты глянь! Чего отворачиваешься? Посмотреть-то не грех.

— Слушай, хочешь попасть в такой шарик? — спросил Иржи.

— Вот придумал!

— Тогда хватит ведьмами любоваться. Сейчас железяка появится.

— Молод ты еще, — ухмыльнулся Иоганн.

— Это правда. Жить пока не надоело.

Иоганн не без сожаления оторвался от соблазнительного зрелища и неохотно припустил трусцой вдоль черной трубы. Иржи бесцеремонно его опередил. С детства развитое чувство подсказывало, что их уже догоняют. Какой-то орган между лопатками то распухал, то испуганно съеживался. Быть может, это была душа.

* * *

Следующий зал был заполнен светом, льющимся с потолка. А пол почти отсутствовал. Его место занимало озеро с темно-зелеными растениями. По водной поверхности гуляла волна, даром, что никакого ветра не ощущалось. Водоросли угрожающе шевелились. Сильно пахло грозой.

— Не нравится мне тут, — заявил Иоганн. — Хотя и чисто.

Иржи расслышал знакомое жужжание. Почему-то не только сзади, но вроде бы и спереди.

— Быстрее! Шнелль!

В спешке они потеряли осторожность, и едва не поплатились: за поворотом, в небольшой комнате, двумя рядами стояли железные человеки. Примерно такие же, как тот, в подвале. Некоторые шевелились, перемигивались огоньками. Лиц у них не было. На месте лица у каждого располагалось что-то расплывчатое, дрожащее и переливающееся. Иногда там проступало как бы зеркало, в котором отражались испуганные, ошалевшие, изогнутые физиономии то Иржи, то Иоганна. Иоганн остановился и открыл рот. Потом сделал попятное движение.

— Ох! Вот же страсти!

Он начал медленно разворачиваться туловищем в одну сторону, а головой — в другую. Иржи схватил его за рукав.

— Куда, ненормальный?! Ходу, ходу!

Иоганн опомнился, и они пробежали мимо шеренг медлительных великанов. Последний протянул руку и успел ухватить Иоганна за шиворот. Но тот вдруг присел и резко рванулся в сторону. Послышался треск, в пальцах железяки остался воротник, а Иоганн был таков. Даже Иржи обогнал. Спасла полицейская выучка.

Потом были какие-то переходы, круглый зал, вроде церкви, только побольше. Вдоль стен вместо икон там стояли длинные столы, по которым перебегали искры, а в наклонных окнах то появлялись, то пропадали изображения. На тонком канате раскачивался тяжелый шар, похожий на пушечное ядро, но не черное, а золотистое. Что-то с натугой выло, сначала медленно и басом, а затем быстро, противно и визгливо. Мигал красный свет. Позади слышались хрипы, вздохи, шум льющейся воды, голоса и шипение, будто толпа чертей пробудилась от спячки и всем скопом принялась умываться.

Они бежали, спотыкаясь о многочисленные канаты, лежавшие на мягких, но странно звонких полах, а за ними лязгали железные шаги, то отставая, то приближаясь. Несколько раз над ними пролетела какая-то попискивающая штучка, но когда Иоганн замахнулся прикладом, она шарахнулась в боковой коридор и больше не показывалась.

— Ни за какими кладами… да ни за что в жизни… — пыхтел Иоганн. — Не нравится мне здесь! Хотя и чисто…

Неожиданно он затормозил. Иржи ткнулся в его спину.

— Ох, ну что там еще?!

— Тсс!

Они остановились перед поворотом, за которым начинался полутемный тоннель. Оттуда, из-за поворота, слышались неспешные шаги. Шарк-шарк-стук, пауза. И вновь — шарк-шарк-стук. Будто старик с клюкой брел. Или старуха. В тоннеле мерцал призрачный голубой свет, как от гнилушек на болоте. С каждым шаркающим шагом он становился чуть-чуть ярче.

— Совсем не хочу знать, кто там, — прошептал Иоганн. — А ты?

Иржи мотнул головой:

— Обойдусь.

Они бросились в боковой ход. И чем дальше бежали, тем страшнее делалось. Как в дурном сне, коридор постепенно становился ниже, уже, темнее. Под конец он вообще превратился в трубу, в которой можно было идти только согнувшись в три погибели.

— Назад дороги нет, — сказал Иоганн.

Иржи кивнул. Вскоре пришлось опуститься на четвереньки. И тут появилась надежда. Иржи почувствовал дуновение свежего, пахнущего рекой ветра, а впереди обозначилось светлое пятно.

Он рванулся дальше, яростно работая локтями и коленками. А за их спинами уже мелькал зловещий луч, слышались звонкие лязги. Только бы не бабахнул из чего-нибудь, подумал Иржи. Здесь, в совершенно прямой трубе, промахнуться было невозможно. Особенно если картечью… Но никто не стрелял.

* * *

Труба выходила на обрывистый склон горы, высоко над Быстрянкой. Иржи порвал матерчатую сетку, закрывавшую отверстие, раздвинул стебли дикого хмеля, и тут же судорожно уперся в гладкие стенки — ниже был почти вертикальный обрыв. А за рекой, как на ладони, лежала деревня с темными еще избами. А в деревне тревожно скулил Бернгардт, родненький.

Внизу, под самым обрезом трубы, в предрассветных сумерках угадывались заросли тальника. У Иржи мелькнула мысль о том, что если придется падать, кусты в какой-то мере смягчат удар. Но проверять это очень не хотелось.

Позади испуганно бубнил Иоганн.

— Чего? — спросил Иржи.

— Обрыв там?

— Обрыв.

— Веревку с тебя размотать?

— Давай.

Пока Иоганн разматывал, Иржи лихорадочно принялся ощупывать стенки, пытаясь найти крюк, штырь, кольцо, что-нибудь, что позволяло бы закрепить конец веревки. Однако внутренность трубы оказалась абсолютно гладкой. Ни выступа, ни отверстия, ни даже царапины. Отчаявшись, он выглянул наружу.

Начинало светать. На куполе колокольни уже отразилась заря. С крыши Промехиной мельницы опять каркал ворон. Порядочные птицы еще спали.

— Во жуть. Иоганн, привязать-то не за что.

— Что ж теперь, пропадать? Ты как хочешь, а я в стеклянный шар не собираюсь. Пошшупай снаружи, хорошенько пошшупай. Люс, люс. Должно быть что-то! Иначе как?

— Бесполезно. Голый камень. Хотя погоди-ка.

Он перевернулся на спину.

— Держи меня за ноги!

Иоганн вцепился мертвой хваткой. Иржи высунулся по пояс и начал шарить руками.

— Слава те, Господи…

Он обмотал веревку вокруг трубы, края которой ладони на две выступали из скалы.

— Все. Отпускай меня.

— Не могу, — прохрипел Иоганн. — Руки свело.

Иржи чертыхнулся.

— Сейчас же отпусти!

— Да не получается!

— Послушай, — вдруг сказал Иржи. — Кажется, в трубу кто-то лезет.

— Да ну?!

Руки Иоганна разжались. Потом, внизу, когда они уже спустились, дуя на ободранные веревкой ладони, Иоганн спросил:

— А как ты узнал, что кто-то лезет? Я так ничего не слыхал.

— Я тоже не слыхал. Нужно было, чтоб ты отцепился.

На Иоганна навалился истерический смех.

— Ну, парень, ты даешь! «Кто-то лезет»… Надо же сообразить! Я чуть не помер.

— Тише ты. Что с веревкой-то делать? Нельзя ее тут оставлять.

— Айн момент!

Продолжая похохатывать, Иоганн вытряс из штуцера порох.

— Давай, чиркни.

Порох вспыхнул. От него занялась просмоленая пенька. Огонь разгорелся, побежал наверх, слегка раскачиваясь от утреннего ветерка.

— Вот теперь точно аллес гут. Унесли мы ноги! Чего грустишь?

— А ведь там свои веревки есть, — сказал Иржи. — Вдруг железяки спустятся?

Иоганн почесал затылок.

— М-да. А чего ж они до сих пор не спускались?

— А до сих пор их не будили.

— Тоже верно. М-да, натворили дел. Интересно, во что же мы с тобой вляпались, а?

— Как — во что? В небесников, во что же еще. База тут у них, оказывается.

Тут Иоганн взял, да и посерел.

— Лучше бы ты ошибался, парень. Вот в небесников я верю. Надо же! Такую базу отгрохали, а никто ничего и не заметил. Вот скрытные бестии!

— Деревенским-то говорить? Старосте?

Иоганн отрицательно качнул головой.

— Лежали себе те железяки сто лет, еще сто пролежат.

— А если не пролежат? Возьмут, да и повылазят.

— Чего ради? Железяки же вроде слуг при небесниках состоят. Небесники поцивилизованнее нас. Что, убивать бросятся? Или грабить? Да они сами нас опасаются, раз прячутся.

— Чего ж ты тогда перепугался?

— Да так, с непривычки.

Иржи посмотрел вверх. Там на вершине горы еще тлел остаток веревки.

— Все-таки о небесниках должны знать.

— Кто?

— Ну, те, кому полагается. Сам курфюрст, в конечном счете.

— Ага. Сам курфюрст. Ты вот что, парень. Никакому курфюрсту докладывать мы не будем. У курфюрста и без того дел полно, давай побережем государя, лады? Не было ничего этой ночью! И все тут. А если железяки и полезут, то мы здесь ни при чем. Вот тогда курфюрст пусть и думает, что делать. Ферштеен зи?

— Йа.

— Вот и отлично.

Они перешли Быстрянку и поднялись по переулку.

— Ну как, — спросил Иржи, — ты кладом-то доволен?

Иоганн показал внушительный кулак.

— Ду ист думкопф. Пустая голова.

— А ты?

— О! Я — другое дело. Я есть старая пустая голова.

Иржи кивнул.

— М-да, — произнес Иоганн. — Столько приключений и никакого толка, вот что досадно.

— Почему? Есть польза. Мы теперь знаем, как будят железяк.

Иоганн ничего не сказал, только хмыкнул. У плетня его ждала Матильда. Она что-то выпалила по-немецки и ушла в дом. Иоганн побагровел.

А Иржи ждала мать. Ничего не сказала, только сгорбилась, но ее было до того жалко, что захотелось плакать.