Некоторые вопросы загробной жизни. Часть первая

Алексей Анатольевич Митрохин

Виктор Николаевич Смирнов, молодой инженер-программист, погибает от огнестрельного ранения в голову. После смерти он попадает в «потусторонний мир», где знакомится с его устройством и обитателями, параллельно пытаясь выяснить, кто и за что его убил. Расследование, которое герой проводит вместе со своими новыми знакомыми по «загробному миру», оборачивается захватывающей детективной историей.

Иллюстратор Мария Михайловна Митрохина

© Алексей Анатольевич Митрохин, 2017

© Мария Михайловна Митрохина, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4483-8349-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Я умер. Моё тело нелепо распласталось на мокром асфальте — с утра моросил прохладный сентябрьский дождь. Какие-то люди склонились над бренными останками.

— Живой, что ли?

— Готов! Огнестрельное в голову…

Двое мужчин переглянулись. Один, постарше, схватил мою руку, пытаясь нащупать пульс. Второй, в круглых очках, сильно смахивающий на студента, нервно теребил пальцами потухшую сигарету.

— Надо бы скорую вызвать.

— Уже не надо. Труповозку впору вызывать, — мрачно съязвил «студент».

— Граждане-товарищи, имейте совесть! Может, у человека детки малые остались, жена-красавица… — запричитала пожилая женщина в кримпленовом пальто апельсинового цвета.

Детей у меня не было. С жёнами тоже не везло. Только в загс — через год «развод и девичья фамилия». «Проклятие вечного жениха» — такой диагноз поставил мне закадычный друг Лёха после очередной бутылки «Жигулёвского». «Нет, ерунду говоришь, — горячился я. — Просто не везёт… И вообще, женитьба — ущемление прав мужской половины человечества». — «Чего?» — удивлялся Лёха, переставая грызть голову несчастной воблы, как-то странно на меня поглядывая. — «Да-да, ущемление! Сам посуди: работаешь, работаешь, корячишься, деньги тащишь, а потом бац — суд и раздел имущества: квартира, машина, шмотки всякие, крыса-шиншилла… Всё заберут бабы. Для кого пахал как проклятый — не понятно». — «А по мне, так без женщин никуда, — философствовал Алексей. — Я вот недавно познакомился с одной девушкой, и знаешь, чем зацепила? Жизнь, говорит, штука тяжёлая, её ещё никто не перенёс. Это ж моя тема, потусторонняя». Лёха действительно увлекался магией, водил дружбу с колдунами и даже участвовал в спиритических сеансах. «Какая девушка? Почему я о ней не слышал? Может, познакомишь, тихушник?» Лёха, помню, пожал плечами, усмехнулся и язвительно произнёс: «С тобой познакомишь… Никогда не забуду Светку с юрфака. Познакомил на свою голову. Ага… Ты ещё врал, мол, не нравится, а сам в первый же день её в постель затащил…» — «Это случайно вышло, ты же знаешь…» — «Знаю, знаю, — издевался Лёха. — И главное, она мне потом говорит: „Да вы так похожи, я и перепутала. Выпила лишнего, прости…“»

Мы и вправду были похожи: рост — метр восемьдесят, волосы русые, одинакового телосложения, хотя я казался худее, потому что следил за весом (старался держать свои килограммы). Любили футбол, пиво, астраханскую воблу, боулинг, ну и девчонок, конечно. На день рождения — тридцать пять лет — Лёха заказал приватный танец в стриптиз-клубе «Одинокие сердца», в двух кварталах от моего дома, после чего я развёлся в третий и последний раз.

— Простите, не подскажете, который час?

Период томных воспоминаний закончился.

— Без пятнадцати одиннадцать, — машинально ответил я, мельком взглянув на огромные электронные часы, эффектно мигающие зелёными огоньками у входа в магазин «Подарки» на другой стороне улицы.

— Будете ждать карету скорой помощи? — грустно спросил всё тот же женский голосок.

— А что делать? Я вроде помер. Может, ангелы за мной прилетят…

— Не прилетят. Хотите прогуляться?

— Куда?

— На вокзал.

— Вокзал? Билетами на тот свет торгуете?

Я оглянулся. За спиной никого не было.

— Вы уже на том свете, — в голосе появились игривые нотки.

— Я что-то не вижу вас, девушка, вы дух?

Моя подозрительность показалась духу забавной.

— Нет. Выражаясь научным языком, энергетическая оболочка, имеющая яйцевидную форму. Её ещё аурой иногда называют. В вашем случае пока невидимая, хотя я вас вполне различаю.

— То есть я разговариваю с энергетическим яйцом?

— А вы шутник. Пойдёмте уже… Смотреть, как санитары будут упаковывать ваше тело, нет никакого желания.

— Подождите, дайте поглядеть на себя в последний раз, ну пожалуйста.

— Успеете… Будут отпевание, похороны… Обычаи всякие, в общем…

— Простите, но я не могу разговаривать с человеком, — я запнулся, — яйцом, которого не вижу. Имя у вас есть?

— Разумеется. Меня зовут Лика.

— Виктор Николаевич Смирнов.

Мой официальный тон окончательно развеселил духа.

— Идёмте со мной, Витя, — добродушно произнёс он.

Я покрутил головой, размышляя, куда, собственно, должен идти, как вдруг заметил едва различимый силуэт с некоторыми признаками женского тела. Силуэт медленно проплыл вдоль тротуара, остановившись у моего бездыханного тела.

— Симпатичная куртка, — с любопытством произнёс дух, по-видимому разглядывая окровавленный труп. — Испачкалась, правда, немного. А что там за странная надпись на спине? «ЛОКО»…

— «Локомотив». Наша футбольная команда… С моим другом, Алексеем, всю жизнь за неё болели.

— Так вы, значит, болельщик…

— Фанат, — уточнил я и рассказал Лике, как мы любили свою команду и как каждый выездной матч собирались вместе с другими фанатами в спортбаре, где на больших экранах смотрели футбол. В этом году мы не пропустили ни одного матча.

Неожиданно в кармане куртки зазвонил, а затем бешено завибрировал мобильный телефон. На всю улицу заиграла весёлая музыка в стиле диско. Никто не рискнул побеспокоить мёртвое тело, чтобы достать трубку и ответить на звонок.

— Странная мелодия, точно не мой мобильник, — вслух размышлял я. — Может, кто-то подшутил и специально эту идиотскую музыку в телефон загрузил? И вообще, это не моя куртка. Бейсболка и шарф мои, а куртка… Ничего не помню.

— Не расстраивайтесь, скоро вспомните, — пообещала Лика, удаляясь от места происшествия.

Я послушно поплёлся за духом. А что оставалось делать? Бесконечные вопросы крутились в голове. Действительно, откуда взялась эта куртка, кто меня пристрелил и что здесь, собственно, происходит? Всё казалось каким-то сном, фантасмагорией, и почему-то совсем не было страшно. Даже говорящая энергетическая оболочка не сильно будоражила мой разум. Видимо, в глубине сознания я предполагал увидеть что-то похожее. Хотя, признаюсь, о смерти всерьёз никогда не задумывался. Тем более о своей собственной…

— А-а… Я, кажется, начинаю понимать… — меня осенило. — Местная среда действует на духов, как реактив, наподобие проявителя фотобумаги, и со временем появляется картинка. Угадал?

— Угадал. Только я не дух и не яйцо, — в голосе Лики прозвучала обида. — Я — это я, просто в другом мире. С которым вам, Виктор, ещё предстоит познакомиться.

— Извините, не хотел вас обидеть. Ситуация нестандартная… Ещё пару часов назад отдыхал в спортбаре, а теперь вот с духами общаюсь, прости Господи… А зачем нам на вокзал?

— Мне на поезд, а вам на регистрацию.

— Какую регистрацию?

— Ну как какую… Загробную. Учёт умерших, статистика, канцелярия — всё как положено.

— Лика, вы шутите?

Но Лика не шутила. Неторопливо пересекая тихие, безлюдные улочки, мы наконец вышли на окраину, где начиналась городская свалка. Однако, к своему удивлению, на её месте я обнаружил асфальтированную территорию с различными постройками, одна из которых (самая дальняя от нас) выделялась внушительными размерами. По территории беспорядочно перемещались другие энергетические оболочки. С каждой минутой всё отчётливее вырисовывались силуэты человеческих тел, вечерние сумерки превращались в пасмурный день, а тишина, совсем недавно царившая вокруг, стремительно перерастала в отчётливый недовольный гул. Всё это выглядело очень необычно и напоминало шумный людской муравейник в час пик.

— А вот, собственно, и вокзал с привокзальной площадью, — улыбнулась Лика, заметив мой удивлённый взгляд.

— Всю жизнь живу в городе, но вокзала этого не видел, — задумчиво произнёс я, осматривая площадь. — Где он находится?

— За городом, на пустыре.

— За городом полно пустырей, но вокзала на них нет, — уверенно произнёс я.

— Живые люди его не видят, — пояснила Лика. — Это место предназначено для мёртвых.

— А почему здесь светло как днём? Сейчас вообще-то уже полночь!

— Долго объяснять. Считайте это явление светом в конце тоннеля, — ответила Лика загадочно. — Впрочем, можете узнать что к чему.

— У кого же мне узнать?

— А у кого хотите. Тут полно народу.

— Имеете в виду шныряющие кругом энергетические оболочки? Они уже почти напоминают обычных людей.

— Ничего, скоро привыкнете. Как родные вам станут…

— Кто? Жмурики?

— Фу, Виктор… Где ваше чувство такта? Это одинокие заблудшие души, — тон Лики сменился на романтический.

— Угу, заблудшие… На вокзал…

— Хорошо. Раз вы такой язва, ступайте и разбирайтесь дальше сами. Я и так разболталась, а скоро списки будут вывешивать и посадку объявлять. Может, увидимся ещё…

Лика резко повернула в сторону и стала быстро удаляться.

— Какую посадку? А куда идти-то? — разволновался я.

— Да прямо идите. Видите очередь? Вам туда. Только…

Последнюю фразу я не расслышал. Неожиданно по территории раздался строгий женский голос из громкоговорителя:

— Внимание! Вновь прибывшим гражданам усопшим необходимо срочно пройти на регистрацию. Повторяю ещё раз: необходимо срочно пройти на регистрацию…

Движение энергетических оболочек стало совершенно хаотичным.

— Да что тут происходит? Где указатели? Почему кругом такой бардак? — возмущённый усопший суетился рядом со мной.

«Ну вот, теперь они стали совсем как настоящие». Я машинально отмахнулся от жмурика и уверенным шагом пошёл в направлении, указанном Ликой. Привокзальная площадь была довольно большая — как четыре футбольных поля. На ней располагались два главных сооружения и несколько маленьких строений, разбросанных по периметру. Здание вокзала — основное сооружение — представляло собой величественный особняк с высокими окнами и белыми колоннами по фасаду. В верхней части, под козырьком крыши, красовались огромные круглые часы с белоснежным циферблатом и длинными фигурными стрелками. В нижней, между колоннами, просматривались массивные деревянные двери с коваными ручками. Над дверьми виднелась надпись: «Вход». Сразу за вокзалом, словно две натянутые серебряные нити, пролегало железнодорожное полотно. Здание было немного вытянуто и перекрывало большую часть платформы. Второе сооружение, из красного облицовочного кирпича, имело прямоугольную форму, находилось чуть в стороне и выглядело, будто сказочный домик с ломаной крышей, покрытой зелёной черепицей. С торца домика, от крохотного окошка с металлической решёткой, тянулась длинная извивающаяся очередь. Над окошком висела табличка с надписью: «РЕГИСТРАТУРА». Подойдя к концу очереди, я остановился и вежливо произнёс:

— Кто последний?

«Последний», мужчина кавказской внешности в спортивном костюме Adidas, чёрных лакированных ботинках с острым мысом, окинув меня злобным взглядом, выдавил:

— Ты!

Ругаться совсем не хотелось, тем более через пять минут за мной вырос целый хвост из покойников. «Мрут как мухи», — подумал я.

Хотя окно регистратуры было всего одно, очередь двигалась довольно быстро.

— Зинаида Стеклова, — уже слышалось впереди. — Отравление…

— Следующий.

— Иван Смолов — ДТП.

— Следующий.

— Полина Дятлова — попытка суицида.

— Попытка удалась, — мрачно заметил стоявший за Полиной бородатый жмурик.

— Суицидников в конец очереди! — зашумела толпа. — Опять вперёд лезут, торопятся, шустрики…

— Спокойно, граждане, у нас все равны, — голос из регистратуры быстро остудил пыл недовольных. — Не волнуйтесь, примем всех. Следующий.

Бородатый мужик, как я позднее узнал, оказался лаборантом какого-то НИИ. Он отравился химикатами, перепутав их со спиртом, — в общем, несчастный случай.

— Кажется, я перед вами занимал, — неожиданно обратился ко мне лысый жмурик, вклиниваясь наглым образом в очередь.

— Вы так думаете? — сказал я раздражённо.

— А что тут думать?

— По-моему, это ошибка…

— Нет уж, позвольте, — заволновался мертвяк, беспокойно оглядываясь по сторонам. — Это же я — Антон Афанасьевич Збруев, бывший администратор гостиничного комплекса «Славянка». Вы ещё интересовались, есть ли у нас номера с бассейном…

— Может, и девочек у вас заказывал? — усмехнулся я.

— Кто его знает… — задумался усопший. — Не припомню уже…

— Гражданин, — грозно выговорил покойник, стоящий за моей спиной, — проходите в конец очереди, имейте уважение к мёртвым людям.

— Гони его оттуда! — снова заголосила толпа. — Умник нашёлся…

— Ну и чёрт с вами! — выругался Збруев, отходя в сторону. — Позже приду, когда истеричных психов поменьше станет.

В это время к окошку регистратуры подошёл мой сосед, кавказец.

— Горячидзе Котэ — ножевое ранение… 30 штук.

Все притихли. Наконец кто-то ёрнически произнёс:

— Из тебя что, шашлык делали?

Очередь одобрительно загудела.

— Сам шашлык! Строитель я. Дома многоэтажные строю, чтоб таких, как ты, шайтан, жильём обеспечить.

— Ага, знаем мы, кого ты хотел обеспечить…

Кавказец отскочил в сторону, кидая гневные взгляды в толпу насмешливых усопших. Я торопливо занял его место.

— Фамилия, имя, причина смерти.

— Смирнов Виктор Николаевич, пулевое ранение, — бодро отрапортовал я, пытаясь просунуть простреленную голову в маленькое окошко регистратуры.

Внутри находилось просторное помещение с металлическими стеллажами, на которых размещались толстые папки синего цвета. Каждая папка была пронумерована и прошита белыми нитками, завязанными бантиком. За деревянным столом восседала немолодая уже женщина 55—60 лет в вязаной кофте. Она что-то аккуратно записывала в канцелярскую книгу, иногда поглядывая на меня с безразличием.

— Памятку возьмите, слева от вас. Видите, стопка бумаг лежит?

Я схватил одну сверху.

— А дальше что?

Мой вопрос сгинул в недовольном гуле толпы.

— Читайте памятку, молодой человек, там всё написано. И пожалуйста, не стойте как истукан. Отходите, не задерживайте очередь. Следующий.

Меня оттеснила тучная дама с нелепой сумочкой, на которой был изображён весёлый зелёный крокодил. Побродив по привокзальной площади, я заметил одиноко стоящую скамейку с надписью «окрашено». На скамейке с грустным выражением лица сидел администратор Збруев. Мне вдруг стало неловко от того, что я не пропустил его без очереди. В конце концов, мог бы помочь бедолаге.

— Антон Афанасьевич, — участливо произнёс я, присаживаясь рядом, — вы уж извините, что так получилось. Действительно, не припомню я вас…

Збруев тяжело вздохнул.

— Меня никто не помнит, или делают вид. Что за напасть такая. Хроническое невезение.

— В чём же вам не везёт?

— Да во всём! Взять, к примеру, регистрацию. Который раз пытаюсь зарегистрироваться, никак не выходит…

— Что тут сложного? Я сразу на учёт встал, в первый день кончины…

— Понимаете… Как вас зовут, простите?

— Виктор.

— Понимаете, Виктор, — продолжал Збруев, — у меня довольно редкое заболевание… Плохая, знаете ли, память на лица и некоторые события.

— Амнезия, — догадался я.

— Вот-вот… Собственно, из-за неё я остался без работы и в конце концов очутился в загробном мире. Видимо, организм не выдержал тяжёлых нагрузок. Дал, так сказать, сбой…

— Какие у администратора нагрузки? Кирпичи таскать не надо.

— Не скажите, Виктор. Работа, связанная с людьми, всегда сложная и энергозатратная. Короче, сплошная нервотрёпка. Место у нас было тихое и неприметное, — погрузился в воспоминания Антон Афанасьевич, — километров тридцать от города. Кругом сосновый лес и небольшой искусственный водоём с утками… Кроме административного здания, имелись два теннисных корта, площадка для гольфа и несколько деревянных коттеджей. Говоря по правде, к нам в основном пьянствовать приезжали на праздники и в выходные дни.

— Бывал я в таких заведениях, — кивнул я. — Боулинг, бильярд, сауна…

— Именно с боулинга всё и началось, — обречённо вздохнул Збруев. — Как-то заехала к нам шумная компания работников тяжёлой промышленности с Урала. Решили отдохнуть на природе. Здоровые ребята, под два метра ростом, человек десять и девушка с ними. Сняли самый большой коттедж, всю ночь пили и песни орали, а днём пришли в гостиницу в боулинг играть. Главное, еле на ногах стоят, а всё дорожку им надо. Я ещё тогда понял: намучаюсь с уральцами. Так и вышло. Сначала никак не могли нужный размер обуви подобрать. Ну нет у нас сорок шестого размера. Потом выяснилось, что у них пальцы в дырки шаров не влезают, опухли от пьянства… Так что шары кидали от пуза по высокой траектории. Кегли разлетались на соседние дорожки, отдыхающие стали жаловаться. А кому жаловаться? Правильно, администратору. Подхожу к ним, говорю: «Ребята, может, лучше по водочке вдарите, на пруду посидите, птичек покормите?» А они мне: «Водку неси, там видно будет». И только я спиной повернулся, чувствую — удар по голове, в глазах потемнело… Очнулся в больнице. Врачи сказали, ничего страшного, лёгкое сотрясение мозга.

— А что случилось? — поинтересовался я.

— Подвела уральская техника броска.

— Это как?

— Во время подготовительного замаха шар, находящийся в верхней точке, как раз над головой подвыпившего игрока, соскочил в мою сторону, прямо в темечко. Говорят, рухнул я как подкошенный. С тех самых пор у меня начались проблемы с памятью. То ключи от номера перепутаю, то на работу опоздаю, а один раз забыл бар на ночь закрыть, так какие-то гады всё виски вылакали. Короче, уволили меня, без выходного пособия…

— Значит, померли от расстройства, потому что работу потеряли?

— Да нет, ну что вы! — Збруев вяло улыбнулся. — Из-за денег я помер. Из-за чего же ещё…

— Неужели получили наследство и скончались от счастья? — попытался пошутить я. Мне захотелось подбодрить грустного администратора.

— Опять не угадали, — вновь улыбнулся Антон Афанасьевич. — Все свои сбережения я хранил в местном банке, жил на проценты. Однажды мне позвонили и сообщили, что банк лопнул, счета заморожены. От этой новости меня хватил удар. Умер прямо с телефонной трубкой в руке. Санитары никак не могли кулак разжать, чтобы трубку высвободить…

— А с медицинской точки зрения — какой диагноз? — зачем-то поинтересовался я.

— Внутримозговое кровоизлияние. Кажется, так доктор сказала… Кстати, очень симпатичная девушка, только институт закончила…

— Откуда знаете?

— В морге о ней санитары говорили, обсуждали различные нюансы её тела… Они вообще бессердечные люди, с покойниками обращаются, как со скотом, швыряют несчастные тела из угла в угол…

— Фу, — поморщился я. — Не надо про морг…

— Как хотите, — вздохнул Антон Афанасьевич, доставая из кармана знакомый листок бумаги.

— Что это за листок? — подозрительно произнёс я.

— «Памятка усопшему».

— Откуда она у вас?

— Не знаю, второй день в кармане лежит. Выкинуть, что ли?

— Ни в коем случае. Раз есть «Памятка», возможно, вы уже зарегистрировались, просто не помните… Забыли в следствии амнезии…

— Может быть, может быть, — пробормотал Збруев. — Но как узнать?

— Элементарно! Надо попросить работника регистратуры проверить вашу фамилию в журнале.

— Опять очередь занимать? Нет уж, увольте! Эти злобные мертвяки ещё хуже санитаров из морга. Никакой культуры. Ноги́ моей в регистратуре не будет, даже не уговаривайте…

Антон Афанасьевич вскочил со скамейки и стал нервно прохаживаться взад-вперёд.

— Да вы успокойтесь. Хотите я узнаю?

Збруев застыл, с любопытством взглянув на меня.

— Спасибо, конечно, — медленно произнёс он. — Но чем, собственно, обязан?

— Ничем, — улыбнулся я, вставая. — Мы же должны помогать друг другу… Хотя бы на том свете.

Подойдя к регистратуре, я остановился неподалёку от окошка, выжидая подходящего момента. Несколько мертвяков недовольно зашумели, злобно поглядывая на меня.

— Памятку забыл взять, секундное дело, — соврал я.

— Башку свою не забыл взять? — раздражённо пробурчал какой-то жмурик. — Так и норовят без очереди влезть, аферисты!

— Только одну минуту, — пообещал я, просовывая простреленную голову в освободившееся окно. Сотрудница регистратуры внимательно посмотрела в мою невинную физиономию.

— Девушка, простите, я забыл взять «Памятку усопшему».

— Ну так берите, — кивнула она в сторону бумажной стопки. — И ступайте, нечего очередь задерживать.

— А можно уточнить? Вы правильно мою фамилию записали? — я изобразил на лице туповатую гримасу.

— Чего? — от удивления «девушка» подпрыгнула на стуле. — С ума, что ли, посходили? Белену перед смертью не употребляли случайно?

— Да я так интересуюсь, для порядка. Понимаете, привычка осталась — всё перепроверять.

— Мы никогда не ошибаемся. Как фамилия?

— Збруев Антон Афанасьевич, — выпалил я, стараясь не смотреть женщине в глаза.

— Так, опять Збруев… Третий раз за сегодня эту фамилию слышу. Передайте вашему маразматику, что он давно зарегистрирован, и не приходите сюда больше. Следующий!

Я отскочил от окошка.

«Какая грубиянка, а ещё работник загробного мира», — усмехнулся я про себя, направляясь к Антону Афанасьевичу. Бывший администратор сидел на скамейке, понурив лысую голову. Заметив меня, он сразу оживился.

— Как дела, Виктор?

— Прекрасно! — бодро сообщил я. — Фамилия Збруев внесена в загробную картотеку.

— Слава тебе Господи! — зачем-то перекрестился Антон Афанасьевич.

— Но это ещё не всё…

— А что такое?

— Ваш порядковый номер по журналу мертвяков ровно 666 миллионов. Так что собирайтесь, вас отправляют обратно в мир живых.

— Куда? — удивился бывший администратор, испуганно втянув голову в плечи. — Почему меня?

— Потому что 666 — несчастливое число в потустороннем мире… Примета плохая, а народ тут хоть и мёртвый, но жутко суеверный, — с трудом сдерживая смех, сказал я. — Идите к капсуле возврата, она переместит вашу оболочку в телесное существо. Очнётесь в реанимации, в больнице…

— Ха, капсула возврата… Надо ж такое придумать, — наконец-то улыбнулся Антон Афанасьевич, уловив мой ироничный тон. — Такой капсулы не существует.

— Вам-то откуда знать, вы всё равно ничего не помните…

— У меня частичная потеря памяти, — насупился Збруев.

— Не обижайтесь, я просто хочу поднять настроение. Вид у вас больно жалостливый.

— Спасибо. Вы единственный, кто мне помогает. Сколько здесь нахожусь, таких отзывчивых усопших ещё не встречал.

— А давно вы находитесь в загробном мире? — поинтересовался я, ощутив приступ лёгкого зазнайства.

— Не знаю. Давно, наверное…

— Может, посоветуете, куда податься вновь прибывшему усопшему?

— Нет проблем, — участливо произнёс бывший администратор и уже собрался сообщить необходимую информацию, но неожиданно замер, так и не проронив ни слова.

— В чём дело? — осторожно спросил я. — Обет молчания приняли?

— Забыл, — с досадой сообщил Збруев, сокрушённо помотав головой. — Всё забыл. Что за напасть такая!

— Ясно, — вздохнул я.

— Погодите, — воскликнул бывший администратор, шустро подскочив со скамейки. — Вы ведь никуда не торопитесь?

— Скажете тоже.

— Есть у меня один знакомый, он все достопримечательности знает… На вокзале ошивается. Я за ним схожу, а вы здесь подождите.

— Хорошо, изучу пока «Памятку». Только не забудьте про меня.

— Ни в коем случае, — уверенно выговорил Збруев и умчался в неизвестном направлении.

Я присел на окрашенную скамейку, достал из кармана загробный документ и прочитал: «Памятка усопшему. Внимательно ознакомиться».

Так я стал зарегистрированным усопшим потустороннего мира.