Макс и Аз

Алексей Адушев (#Анверн), 2021

У Макса было всё: семья, работа, друзья, но ему показалось мало, и он подселил к себе потустороннюю тварь, которой дал имя – Аз. Тварь забрала у него всё, даже солнце, дав взамен всего один дар. Теперь у Макса нет ничего, кроме этого дара и новой подруги – бывшей проститутки. Не самый лучший комплект для выживания. У него всего два пути: стать рабом твари и умереть или использовать дар и бороться. Что он выберет? Содержит нецензурную брань.

5

Да, точно, был понедельник. Говорят, что понедельник — день тяжелый. Так считают живущие с пятницы по воскресенье, воспринимающие понедельник, как траур. Для них первый день недели стал мерилом, началом отбывания коллективной повинности. Между ним и пятницей целая пропасть, впереди четыре дня существования. Только в пятницу они начнут жить, пока снова не упрутся в шлагбаум очередного понедельника.

У меня же, несколько месяцев подряд, тяжелыми были и вторник, и среда, и вообще все дни недели. Последние месяцы поставили прочерк на понятие — выходные.

О том, что сегодня первый день недели мне напоминал только передвижной красный квадратик на настенном календаре, да унылые лица моих немногочисленных «ландскнехтов» пришедших, на дежурную планёрку. Да именно, ни коллег, ни работников, а «ландскнехтов» — наёмников, которые уже давно не были коллективом, а приходили сюда только потому, что надеялись выжать ещё, что-то из умирающего предприятия, которое имело внушительные долги по зарплате и перед контрагентами.

Смотря на их пустые и далекие отсюда, как кометы, глаза, я провёл рукой по своей щеке и почувствовал двухдневную щетину, об которую можно было порезать пальцы. Раньше я такого себе не позволял. Всегда гладко выбрит, бодр, подтянут и вкусно пахну. Из всего вышеперечисленного, к утру этого понедельника, я сохранил только запах дорогого парфюма, в надежде, что он немного перебьет вчерашнее амбре.

Этого я тоже себе раньше не позволял, но вчера не удержался. Пусть скажут спасибо, что появился в таком виде и с перегаром, второй раз, за всё время моей здесь работы. Первым было утро после моего дня рождения, имел полное право. Я мог каждый день уезжать с обеда и пить водку, где-нибудь на пустыре, ситуация и положение дел, в котором находилась компания, могла оправдать даже это.

Пожалуй, и планёрку начну, как раньше себе не позволял. Сколько можно делать вид, что всё хорошо?

–Насколько глубоко мы в заднице, господа? — начал я без приветствия.

В кабинете повисла тишина, присутствующие перестали шелестеть папками и бумагами, а по их глазам можно было посчитать, что я снял штаны и прямо в кабинете показал им эту задницу. Спят они всё ещё или шокированы, плевать я хотел, мне нужна полная картина. Придется их растрясти.

–Да, вы не ослышались. Насколько глубоко мы погрузились в жопу? Есть куда перископ поднимать? Высказывайте свои мнения.

Они всё также молчали, только глазки забегали, а некоторые стали улыбаться, видимо гадая, сошёл я с ума или ещё не просох после вчерашнего.

–Спасибо за ваши мысли и предложения. Я вас выслушал, начну спрашивать сам:

–Юра, что у нас с УФАС?

–Максим Александрович, сегодня утром на официальном сайте опубликовали Решение.

–Ну и?

–Нас внесли в реестр недобросовестных поставщиков и подрядчиков. Новые госконтракты мы заключать не можем и участвовать в аукционах тоже. Теоретически, закон не запрещает…

–По факту, с нами никто не захочет работать. — закончил я фразу за нашего юриста.

Что с обжалованием?

–Уже готовлю, Максим Александрович.

–Только в Арбитраж?

–Нет, ещё в Управление антимонопольного органа пишу. Поборемся.

–Ну да, уверен, у нас отличные шансы.

Мария Викторовна, что по уже заключенным контрактам? Сильно пролетаем по срокам?

–Сильно, не то слово. По тем подрядам, где сроки ещё не вышли, скоро выйдут. Катастрофически не хватает людей у меня! Дайте людей, некому ведь работать? — даже кровь прихлынула к лицу моего главного инженера проектов. Она почувствовала, что сегодняшняя планёрка, как рабочая встреча без галстуков и сейчас позволено больше чем обычно. Решила выговориться, распаляла себя. Нужно её притормозить, ещё чего не хватало, меня начнёт критиковать.

–Спокойней, Маша. Можно часть контрактов отдать на субподряд и, что-то их силами закрыть?

–Максим Александрович, а рассчитываться с субподрядчиками, чем будем? На счетах ни копейки или мы чего-то не знаем?

–Получим расчёт от заказчиков по уже закрытым объектам и заплатим.

–Наработанные партнеры уже не верят в наши сказки, многим мы всё ещё должны. Новых подтянуть будет крайне сложно, сейчас без аванса, только на веру, почти никто не работает.

–Ну, что могу сказать, Маша, поднимай свои связи и подвязки, ищи нужных людей на стороне, чертежников, проектировщиков, заточенных, прежде всего под проекты по которым горят сроки.

–У нас по всем горят! Дело ещё в том…-попыталась она опять себя разжечь.

–Я не договорил, Мария Викторовна — перешёл я со свойского снова на официальный тон.

Знаю, что у нас вторую неделю нет ни бухгалтера, ни кадровика, и мы не можем официально устроить людей. Ищи фрилансеров, желающих подхалтурить, специалистов под конкретные разделы. В нашем городе люди не избалованы работой. Заключи с ними срочные договоры на оказание услуг. Найдешь людей, передай данные, юрист подготовит договоры.

Юра, собери по углам всю дебиторскую задолженность, какая есть. Хорошие времена давно закончились, не брезгуем ничем, даже на небольшие долги будем подавать иски. Высудим то, что сможем. К вечеру подготовь мне таблицу по нашим должникам.

Мария Викторовна, обращаю твое внимание, если я сказал искать специалистов на стороне, это не означает, что всем остальным можно расслабиться, в ожидание пока люди придут. Распределяй фронт работы между теми, кто есть, увеличивай нагрузку. Руководи эффективней, оставшимися людьми. Вместо того, чтобы жаловаться, закручивай гайки.

–Максим Александрович, чем мне мотивировать людей? Они зарплату не получают…

Пришлось опять прервать на полуслове, чтобы не развивала тему.

— Мотивируй тем, что если не закроем контракты, то вообще никто ничего не получит. Когда по зарплате всё было ровно и без задержек, они не особо упирались, а сейчас перестали даже вид делать.

–У меня язык не повернется на них давить. Закручу гайки, побежит народ и так некому работать.

–Не побегут, у нас нет кадровика, отсюда нельзя уволиться. — все сидели с такими же унылыми лицами, «ландскнехтам» было не до шуток.

Сильно захотелось курить. Пора сворачивать планерку.

–Сделай так, чтобы повернулся язык, Мария Викторовна. Все присутствующие в этом кабинете, получают зарплату, вовремя и хорошую, вы в приоритете, вы руководящее звено и от вас многое зависит. Так покажите мне, что от вас действительно, что-то зависит.

Остальных сейчас не спрашиваю и не нагружаю, сами всё знаете. Если будут конструктивные предложения, подойдете ко мне отдельно, в течение дня. Жалеть никого больше не буду, любые послабления — непозволительная роскошь. Всё, что можно сделать, должно было быть сделано ещё вчера. Спрашивать буду с каждого и жестко. Идите, работайте.

Народ потянулся к выходу из кабинета, в дверях застыла только Маша:

–Максим Александрович, скажите, в Москве понимают масштабы нашего кризиса?

–Они не хотят и не должны ничего понимать, нас отправили в свободное плавание. Выгребем, докажем свою состоятельность, будем работать дальше, а если нет, то всем нам быстро найдут замену. Иди, работай, Маша.

Дверь захлопнулась. Ещё пару недель назад я бы выматерился в пустоту, сейчас и этого не хотелось.

Я им врал. Что мне было им сказать? Сказать, что последнюю зарплату люди не получили потому, что наши московские учредители выгребли всё со счетов до копейки? Понимают ли они масштаб кризиса? Более чем, раз обнуляют счета. Они этот кризис и создали. Нашей фирмы, наверняка, уже нет в их финансовых планах на следующий квартал. В бизнесе нет понятия — люди, но есть понятие — рентабельность. Мы просто стали нерентабельны. Лишь один из их бизнесов, далеко не главный. Нет никому дела до наших судорожных трепыханий, а также школ и больниц, которые не построим. Для них мы фирма — банкрот.

Не скажу же я своим подчиненным, что их директор — жадный идиот, бросивший своё дело, который купился на большую зарплату и принял организацию в фазе распада.

Подумать и составить план существования на этот день не дал звонок. Даже рабочий стационарный телефон хотелось перевести в беззвучный режим. Звонила секретарь:

–Максим Александрович, подрядчики из Питера звонят, соединяю?

–Нет, скажите, что уехал на совещание в Управление капитального строительства, когда вернусь неизвестно. Часов до двух ни с кем не соединяйте, занят буду в первой половине дня.

–Хорошо, поняла.

Конечно я был занят, очень занят, жалостью к себе и осознанием того, что свернул не туда, а время не открутить назад, как бы того не хотелось. Не было даже телефона близкого друга, набрав который, можно было услышать:

–Привет, Макс, как сам?

— Я в жопе, мужик.

–Приезжай, обсудим.

Такие номера ещё хранила моя память и память телефона, но по ним мне больше никто не ответит.

Восемь месяцев назад, я кинул своих друзей. Житейской мудростью и практикой, давно установлено, что не стоит смешивать дружбу, бизнес и деньги. Мы ей пренебрегли и накопив достаточно опыта, решили, что поднимать общее дело с ноля, лучше с теми, в ком уверен, кто проверен годами. Сомневался изначально во всех, но в итоге не прошел проверку на прочность только я.

Мы крутились, вкладывали в дело свои накопления и ресурсы, каждый сколько мог. Благодаря желанию, упорству и коллективному мозговому штурму, удалось распихать конкурентов на нашем небольшом провинциальном рынке в давно занятой и закостенелой нише. Довольно быстро получилось вывести бизнес из минуса в самоокупаемость. Потом начался ожидаемый и планируемый геморрой, с плановыми и неплановыми проверками госорганов, давлением конкурентов через административный рычаг и медиа. Нужно было сжать зубы и перетерпеть, тяжело было всем.

Как раз тогда мне и поступило интересное предложение, от человека с известной в нашем городе и за его пределами фамилией. Предложение бросить всё, перестать барахтаться в дерьме и уйти на всё готовое. Сменить статус предпринимателя, каких тысячи, на статус директора, с солидной зарплатой, в стабильной компании с именем.

Я променял друзей на большой кабинет, стол из красного дерева, вмонтированный в стену аквариум с разноцветными рыбками, огромное кожаное кресло, такой же огромный тач — скрин монитор и приписку «Генеральный директор», заверенную печатью.

Забрал свою долю первой крупной прибыли, которая была нужна друзьям для затыкания финансовых дыр и роста, ушёл. Оставил их среди проверок, взятых на себя обязательств и кредитов под бизнес, оформленных не на меня.

Дружба, идеализм, обязательства, конечно — это отлично, пока тебе не предлагают занять должность генерального, к твоим тридцати годам и дальнейшие перспективы. Они бы также поступили на моем месте, если бы подвернулся такой вариант, но им не подвернулся. Я не стал ждать, когда кто-то из них предаст меня, а предал наше общее дело сам.

Даже тогда со мной не прекратили общаться и периодически узнавали, как у меня дела, желали успеха. Последней каплей их терпения была свадьба самого близкого из моих друзей — Кости.

Костя дольше всех из нас был холостым. Однолюб, умница с крепким моральным стержнем. Не раз ему говорил, что будь я женщиной, то не задумываясь отдался бы ему и пёк бы для него пироги, настолько он надежный и основательный. Для Кости эта свадьба была знаковым событием. Он передал мне приглашение, ждал, что лучший друг разделит с ним эту радость.

Я не приехал ни на официальную часть, ни в ресторан. Прокашлял в трубку, сослался, что больной, с температурой, еду в неожиданную и безотлагательную командировку. На самом деле, в это время, в арендованном загородном коттедже, жарил шашлыки, топил баню и вминал в кровать любовницу.

Среди всех прочих, мне казалось, что её я уж точно люблю. Она в моей обойме самая лучшая, с ней всё надолго и всерьез. Как же нам было тогда хорошо. Коньяк был вкусным, а секс грязным, без запретов, именно такой мы любили, такой был тогда нам нужен.

А друг? Друг поймёт, на то он и друг.

С любовницей я просчитался, ошибся в ней, а Костя ошибся во мне.

Ложь всплыла случайно и там, где не ждал.

Костя узнал, что в тот момент, когда он в ЗАГСе произносил своей избраннице клятву о любви и верности, достатке и бедности, болезни и здравии, тот, кого он считал своим другом, видел свидетелем или, как минимум, шафером на своей свадьбе — променял его свадьбу на какую-то пустышку, из груди которой вырывался очередной сладострастный стон, заглушая в моих ушах любой Марш Мендельсона.

Так не стало у меня лучшего друга.

Остался только ворох приятелей, с которыми можно поговорить и выпить, а также, куча деловых и половых контактов, и первые, и вторые, и третьи — ничего не значили.

Ещё в моей коллекции есть много проблем, которые не решались, а новые пополняли коллекцию с каждым днем. Тридцатилетний директор, который чувствует себя уставшим стариком. Уставшим от самого себя, загнанный в собой же расставленную ловушку.

Голова не болела, только ясности в ней не хватало. Открыл дверь моей персональной курилки, второго маленького кабинета — привилегия начальства. Подкурил, смотрел на клубящийся дым и нервно щелкал крышкой зажигалки. Это было единственным, что я мог сделать в данной ситуации, как директор, по спасению падающего на дно предприятия. Вторая подряд сигарета вызвала неприятное давление в груди и першение в горле. Надо бросать. Может попробовать ради разнообразия?

Моя попытка жениться привела к сожительству двух чужих людей, попытка взлететь по карьерной лестнице к желанию пить прямо на работе, а попытка найти любовь на стороне к желанию больше никогда не любить. Я вообще рекордсмен по попыткам, не доведенным до конца. С такими рекордами и послужным списком, даже не стоит пытаться бросить курить.

До мини кабинета — курилки из приемной секретаря, доносились звонки, раздававшиеся каждые пять минут. Кредиторы и контрагенты разрывали телефон, все хотели денег. Те, кто ещё не успел подать на нас в суд, уже пишут иски.

Первые пару месяцев здесь было даже хорошо. Как сейчас помню, по-отечески — доброе лицо учредителя, когда он прилетел из Москвы и строил «Наполеоновские планы», рисовал масштабные картинки, крепко пожимал руку, а второй рукой нажимал на «слив», смывая предприятие в унитаз.

Перестав делать даже малейшие финансовые вливания в фирму и забирая со счетов всё, что мы зарабатывали, нас сознательно обрекли на юридическую смерть. Было бы понятно, если им был нужен антикризисный менеджер, грамотный ликвидатор, но нет, нужен был просто козёл — отпущения, в моём лице. С моим приходом прекратилась любая поддержка и взаимодействие с их стороны. Сейчас они обвинят меня в том, что я просрал предприятие и вогнал его в кризис, повесят на меня всю административную ответственность, будут тягать в трудовую инспекцию и прокуратуру по зарплатным долгам. Не хотел заниматься мелочёвкой с друзьями, хотел серьезно и по-взрослому? Держи, Максимка!

Курилка напоминала газовую камеру, от дыма начинало резать глаза. Можно ещё посидеть, тогда откажут легкие или сработает пожарная сигнализация, лучше выйти.

Часы показали, что время приближается к обеду. Когда по уши в дерьме и не знаешь за какую часть своей проседающей жизни схватиться, на удивление быстро летит время.

Проорал мессенджер и сигнал смс. Не ждал никаких позитивных новостей, не хотел читать ни то, ни другое, но начал с мессенджера.

Карина:

–Приветик, куда так рано улетел? Всю ночь целовал, а на утро ни одного поцелуя не осталось? Даже не разбудил. У тебя всё нормально?

Представляешь, не дошла два шага до работы, каблук у любимых туфель отлетел. Меня это просто убило:((

На весь день выбита из душевного равновесия. Заберешь меня с работы? Хочу такой же массаж, как вчера…

Ау, Макс!!!

Смотрел на дисплей и не знал, что ответить. Совсем не отвечать, не умею, не смог привить себе такую полезную иногда привычку.

–Всё отлично, не забивай голову. С каблуком и в самом деле потеря-потерь, даже не знаю, как ты пережила этот кошмар. Пиши номер карты, скину деньги на новые туфли. Вечером, не получится, сильно занят, зашиваюсь. Вместо утреннего поцелуя, отправил тебе два воздушных, уже летят, открой форточку и лови. Пока. На связи.

–Спасибо, сладкий. Ты супер. Позже позвоню, попробуй, только не возьми. Люблю.

Каким я могу быть милым с теми, к кому ничего не чувствую, и какой мразью с теми, кто действительно мне близок. До сих пор поражаюсь.

Смс была из автосервиса: «Уважаемый клиент, все работы по вашему авто окончены. Ваш железный конь снова готов к бою! Ждем вас с 9.00 до 19.00.»

Ехать за машиной не было резона, сервис не из дешевых, насчитают грубо, а я почти пустой, не хватит рассчитаться. Хорошо, что есть ещё одна привилегия — корпоративная машина. Не бизнес класс, но двигаться на ней можно, довезти из точки А в точку В, вполне может.

Не успел отложить телефон, как он зазвонил. Что вам всем, сукам, от меня нужно? — прошептал я, не глядя на экран.

Звонил Игорь, ни друг — приятель, но лучший из тех, что сейчас были. О нём нельзя было сказать, что он человек — позитив, скорее тяжелый. Как раз то, что мне сейчас нужно, любая радость и искрометные шутки, в этот понедельник, могли вызвать у меня только желание убивать.

Я взял трубку:

–Привет, Игорян.

–Здорово, большой босс.

–Иди нахер.

–Слышу, что не зашёл тебе понедельник, да? Что с голосом, бухал вчера? На обед поедешь?

–Хоть на обед, хоть к чёрту на рога, только отсюда свалить. Свою можешь не заводить, сам заеду за тобой.

–Колеса забрал из сервиса?

–На корпоративной.

–Слушай…

–Игорь, давай всё потом. Сейчас приеду, выходи.