Игры в любимых. Серия «Истории любви»

Александра Шадрина

Они встретились, казалось бы, случайно. Он, сын успешного бизнесмена, не мог иметь с ней ничего общего, тем более что она собиралась замуж за другого человека. Однако не думать о нем оказалось не так просто.Она, совершенно простая девушка, оказала ему несколько услуг и не должна была надолго задержаться в его памяти. Однако все его мысли неизменно возвращались к ней.Что это? Цепочка случайностей или возможность разобраться в самих себе?

Часть 1. Кристина

Глава 1

Все началось с того, что подруга предложила ей ответить на вопросы психологического теста. Тест этот в свою очередь подруга взяла у своей сестры, которая училась на последнем курсе психфака в университете.

Пришлось ей сначала долго отвечать на странные вопросы, потом еще полчаса листать Cosmopolitan и пить чай, пока подруга, вооружившись калькулятором, ручкой и линейкой долго что-то подсчитывала и рисовала графики и кривые. Не то, чтобы ей было неинтересно, да и дома ее никто не ждал, но сегодня как-то совсем не сиделось в гостях, хотелось пройтись по улице, подышать воздухом. Да и попробовать избавиться от непрошенных волнующих мыслей. Насмотрелась ужастиков и страшилок, теперь ей мерещилось разное. Как будто за ней кто-то ходит. Конечно, это все ерунда, пора переходить на комедии и мелодрамы, где никто ниоткуда не выпрыгивает со страшными рожами и бензопилами в руках. Почему-то ее всегда умиляли эти самые бензопилы.

Настя наконец облегченно вздохнула.

— Все, я закончила. Согласно моим вычислениям, ты, Кристина, — «Бдительный тип», вот!

Кристина пожала плечами. Крайне занимательная информация.

— Точнее, на сегодняшний день именно черта — бдительность — развита у тебя больше всего. Это значит, что ты очень подозрительна, осторожна во всем, склонна не доверять людям, особенно незнакомым. Ты довольно скрытна и боишься, что тебя обманут. Но в тоже время ты хороший наблюдатель, быстро замечаешь скрытые побуждения, искажения правды. Также ты стараешься быть независимой, воспринимаешь критику серьезно, умеешь хорошо слушать. Теперь посмотрим, какая сторона у тебя развита менее всего…

Подруга долго еще вдохновенно рассказывала, что ей следует в себе развивать, на что стоит обратить внимание, но Кристина слушала уже в пол-уха. Почему-то ее крайне удивило, что она, оказывается, такая подозрительная и осторожная. То, что она хороший слушатель и наблюдатель, это большой плюс, такими качествами можно гордиться.

Но то, что она не доверяет людям и боится, что ее обманут! Кристина только об этом и думала по дороге домой. Да совсем она не такая! Конечно, когда по всему миру совершается столько террористических актов, да и криминогенная обстановка в стране оставляет желать лучшего, она стала более осмотрительной и внимательной, но не настолько же! Надо же, оказывается, она очень подозрительна, кто бы мог подумать.

На следующий день она вышла из детского сада, где работала воспитателем, и опять об этом вспомнила. Так, ну и где ее бдительность? Вот идет она домой, как делает это каждый день. И совсем ничего подозрительного не замечает, даже по сторонам практически не смотрит.

Кристина споткнулась о какую-то кочку на дороге, и босоножка с ее правой ноги слетела и отскочила в сторону. Пришлось скакать до нее на одной ноге. Ну чем не девчонка — школьница? Она надевала обувь, когда мимо нее по дороге проехал большой черный джип с тонированными стеклами.

Стоп. Она выпрямилась и стала смотреть вслед уезжающей машине. Она уже видела эту машину и не раз. Сама этого не заметила, но мозг ведь все запоминает, и вся информация, полученная за день, откладывается где-то там на подсознании. Точно, она уже не раз видела эту машину. Интересно, это подозрительный факт или нет? Скорее всего, нет, ну ездит кто-то на этой машине каждый день по этой самой дороге, ну и что с этого? Может, он на работу ездит, ей-то какое дело?

Однако на следующий день она на всякий случай оглядывалась по сторонам. Но ничего подозрительного не заметила, и машины этой тоже не увидела. Впрочем, она кажется видела эту машину всегда днем, когда шла домой после первой смены, а вечером вроде бы нет.

Кристина пришла домой, где никого не было. Родители несколько лет назад переехали в другой город. Это произошло, когда у них закрыли аэропорт. А куда деваться матери, которая всю жизнь проработала стюардессой, и отцу, который там же проработал грузчиком — грузил обеды и завтраки на борт самолетов? Конечно, мама сейчас имела совсем другую должность, но самолеты ее уже не отпускали.

Вот уж повезло с родителями. Она их и раньше — то не часто видела. Некоторое время назад, когда она училась сначала в школе, потом в университете, ей казалось, что действительно повезло. Можно было приглашать домой одноклассников и сокурсников, устраивать вечеринки до самого утра или даже романтические вечера с тогдашними поклонниками. Веселое было время. Потом она устроилась на работу, устала от веселья и перестала приглашать друзей домой. Она вполне полюбила такое вынужденное одиночество, но родителей стало не хватать. Раньше они практически всегда были дома поодиночке, а когда вдруг оказывались дома оба, то целыми днями не выходили из своей комнаты или наоборот бегали от ресторана до театра, от театра до кинотеатра, оттуда опять до ресторана, потом куда-нибудь в клуб или на выставку. И все это без нее, конечно.

Вот и сегодня она сидела дома одна. Кристина поужинала, посмотрела какой-то сериал для домохозяек, позвонила своему молодому человеку, которого тоже не было в городе, поговорила немного с ним, потом выключила телевизор и легла спать. Завтра рано вставать, да и заняться было абсолютно нечем.

Следующий день выдался каким-то суматошным. Сначала с больничного вышли все болевшие дети, поэтому их оказалось 23 вместо 17, как вчера. Почти весь списочный состав группы. Потом, пока она ходила их отмечать в табеле, двое успели подраться. Потом еще срочно пришлось искать недостающий материал для занятий. Вдобавок ко всему, пришлось проводить физкультурное занятие самой. Разумеется, получилось столько визгу и шуму!

Поэтому когда она в два часа вышла из детского сада, то облегченно выдохнула и решила сама себя угостить вкусным мороженым. Она шла по дороге, подставляя лицо теплым солнечным лучам. Была еще середина июля, температура выше 20, и казалось, что впереди еще много-много жарких дней.

Внезапно к ней подбежала молодая женщина с блокнотом в руке и, улыбаясь, что-то быстро сказала. Из всего сказанного Кристина поняла, что она проводит опрос. Отвечать на ее вопросы совсем не хотелось, но женщина отставать совсем не собиралась. Пришлось сдаться.

— Если можно ваше имя, возраст и место работы.

Кристина назвала свое имя, сказала, что ей 31 год и что работает она в детском саду. У нее совсем не было необходимости что-то скрывать. Ну разве она подозрительна?

— И последний, если можно: бывало ли, что вы помогали кому-то бескорыстно и способны ли вы на такие поступки?

Кристина открыла рот, чтобы ответить, что она очень даже способна на бескорыстные поступки, как заметила, что мимо нее опять проезжает черный джип. И на этот раз ей показалось, что водитель нарочно сбавил скорость. Он проехал очень медленно, хотя никаких выбоин на дороге в этом месте не было, она это точно знала, т.к. уже успела выучить все ямы и колдобины.

Наконец он проехал и, добавив скорость, укатил дальше по дороге. Может, подруга была права насчет ее бдительности?

Кристина ответила, наконец, на последний вопрос и пошла дальше. Мороженого расхотелось. Зато очень захотелось, что это все ничего не значило, что ей действительно всего лишь показалось. А вдруг эта женщина с опросом появилась не так просто? Она же, вот дура, назвала место работы и свое имя. Может, не стоило этого делать?

У нее даже голова разболелась от таких мыслей. Еще и дома никого не было. Она сидела на диване, пыталась читать книгу и думала о том, что если сейчас раздастся звонок в дверь, то у нее начнется паника. Плюнув, она отбросила книгу в сторону. За главным героем повести началась слежка. Ага, осталось только почитать эту книжку, и точно сойдешь с ума. Причем, совершенно беспричинно.

Нет смысла говорить, что на следующий день она все время оглядывалась по сторонам, когда шла на работу и когда возвращалась домой. Но ничего не происходило. Так что она почти совсем успокоилась.

Зато в среду, когда она вышла из сада в два с чем-то часа, прямо за калиткой на дороге стоял знакомый джип. Кристина напомнила себе, что она осторожна и подозрительна, и что она не доверяет людям, и вместо того, чтобы развернуться и быстрее уйти обратно, смело вышла за калитку. А как еще доказать самой себе, что она не такая?

Она совсем не удивилась, когда передняя водительская дверь открылась, и из салона выскочил молодой мужчина. Высокий, плотный, стильно одетый, с густой темной шевелюрой и светлыми усталыми глазами. Ну прямо ее любимый типаж.

Кристина остановилась рядом. Глупо было делать вид, что она его не заметила.

Они, наверное, с минуту оценивающе смотрели друг на друга и молчали. И уже когда Кристина сделала шаг вперед, чтобы уйти, он заговорил.

— Девушка, я понимаю, что это глупо выглядит, но мне нужна ваша помощь.

Она вскинула брови. Приятно, когда тебя так называют, но тут же бросаться ему на помощь она, конечно, не собиралась, даже несмотря на тот факт, что хозяин джипа оказался таким красавчиком.

— Девушка, я вас очень прошу.

— И чем же я могу помочь столь представительному мужчине?

Да он немногим старше меня, подумала она. Еще она быстро отметила, как у него бегают глаза, и какое у него напряженное лицо.

— Всего-то съездить кое-куда, это не займет много времени.

Кристина опять вскинула брови.

— Ага. Сейчас все брошу и поеду с вами неизвестно куда.

— Пожалуйста, мне очень нужно. Просите, что хотите. Давайте, я вам путевку куда-нибудь куплю или… или…

— Взятка? Шантаж?

— Ну что вы такое говорите, — он теребил пуговицу на рубашке и переминался с ноги на ногу. — Я понимаю, что ни один дурак просто так не согласится помочь, но у меня правда нет времени все объяснять. Я хочу, чтобы вы просто мне поверили.

— Да? Я тоже не собираюсь тратить на вас свое время, — категорично сказала она, — даже несмотря на то, что дура. В вашем понимании, конечно.

— Девушка, но я совсем не хотел вас обидеть. Ни в коем случае. — Он нахмурился и совсем разнервничался. — Ну поймите вы, мне правда нужна помощь.

— Может в вашем мире, — она намеренно сделала акцент на слове «вашем» и даже ткнула пальцем в его направлении, — бескорыстная помощь — вещь давно вымершая, но среди простых смертных еще встречаются люди, которые могут помочь просто так, за правду в ответ, конечно.

Она отвернулась и быстро пошла в переулок, не слушая, что он еще говорил. Специально свернула на узкую тропинку, зная, что пешком он нагонять ее не будет. Уже разучился, наверное, пешком-то ходить.

Ага, может, он в казино крупно проигрался или в какую-нибудь криминальную историю впутался.

Наверное, если бы Илья — ее жених — был в городе, она бы даже не вспомнила на утро об этом случае. Но его не было, а ревновать она не научилась, хотя надо бы, если честно, ведь он в командировке и неизвестно чем занимается.

Поэтому на следующий день, когда на вечерней прогулке из группы остались двое ребят, да и те спокойные, она села на скамейку и задумалась.

— Кристина Андреевна, посмотрите, какой я гараж построил для машины, — позвал ее маленький Алеша, мальчишка со светлыми волосами и такими же почти прозрачными глазами, показывая грязным пальчиком на гараж из песка.

— Хороший гараж, туда даже несколько машин вместятся.

Мальчики продолжили строить.

В том, что вчерашнему молодому человеку действительно нужна помощь, она не сомневалась. Вот только слова его задели. Очень не понравилось ей его твердое убеждение, что все, в том числе и помощь, можно купить. Для нее это звучало очень неубедительно.

Краем глаза Кристина отметила, как справа от нее мелькнула фигура и села рядом на скамейку. Она повернула голову, готовая поздороваться. Но вместо кого-то из родителей она увидела вчерашнего парня. Он смотрел не на нее, а на играющих в песочнице мальчишек.

Кристина удивилась, но вида не подала. Видимо, сильно его приперло. Или это все-таки какая-то ловушка? Думать, что она оказалась пешкой в чьей-то игре, очень не хотелось.

Она не знала, о чем он думает, но ждать, пока он вымолвит хоть слово, она не могла.

— Если вы действительно хотите, чтобы я помогла, хотя я сильно сомневаюсь, чем я могу помочь, то вы должны по крайней мере все мне рассказать. Желательно, чтобы я еще в это все поверила.

— У меня отец в больнице, — наконец сказал он и снова замолчал.

— Сожалею. — Она немного подумала. — Вам нужна сиделка?

— Сиделка? Нет, у него есть сиделка. Если только мне.

— Ну, вам-то скорее психотерапевт нужен.

— Да? — он поднял на нее глаза. Красивые, грустные глаза. Похожие на два озера. — Я об этом не подумал.

— Так подумайте.

На участок забежала мама Коли, поздоровалась с Кристиной и быстро утащила ребенка. Вот так всегда. Приходят самые последние, а потом еще торопят ребенка и кричат, чтобы он быстрее шевелился.

— Кристина, — спросил, нет, просто констатировал факт. Она бы даже не удивилась, узнав, что он успел собрать на нее досье. Только зачем?

— Рассказывай, я внимательно слушаю. — Она назвала его на «ты» и сама этому удивилась.

— Мой отец лежит со вторым инсультом за последние два года. Прошлый раз он отделался легко, и тут снова. Машина, кстати, тоже его, я по доверенности езжу.

Он немного помолчал, возможно обдумывая свои слова. Только какая Кристине разница, чья это машина. Причем тут она вообще?

— Понимаешь, у меня никого кроме него нет. Ни матери, ни жены, ни детей, ни даже тети с дядей. Не говоря уже о братьях и сестрах. Он один близкий мне человек. Он заменял мне всех: и маму и друзей. Мы вместе ездили отдыхать, разговаривали по душам, помогали друг другу. Я, конечно, доставляю ему хлопот: то загуливаю, то дела забрасываю, то вещи его раздариваю, машину старую разбил. Могу за вечер всю зарплату растранжирить.

— И вы никогда из-за этого не ругались?

— Практически никогда, он души во мне не чает. Да я сначала сам к этому всему легко относился. Но я его никогда не подставлял, а если он меня о чем-то просил, то я бросал все свои дела и мчался к нему. Даже если находился на романтическом свидании. Знаешь, он человек не простой, кажется очень резким и прямолинейным. Хотя сердце у него доброе. А сейчас все изменилось. Он не верит в свое выздоровление. А я не знаю, что буду без него делать.

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

Пришла Алешина мама, забрала сына. Кристина поднялась, собрала оставшиеся игрушки, убрала в кладовку. Подошла к скамейке. Как же трудно было его слушать. Она никогда не отличалась крепкими нервами. А такие истории слушать было совсем не выносимо. Вот черт, она же сама попросила правду. Святая наивность. Вот поделится он своими проблемами, и что она будет делать?

— Подожди меня здесь.

Она ничего не стала объяснять, зная, что он никуда не уйдет. Поднялась в группу, закрыла все форточки, взяла свою сумку. Закрыла дверь в группу и стала медленно спускаться вниз. Она не торопилась, пытаясь немного успокоиться и приготовиться к дальнейшему его рассказу.

Она вышла на улицу. Незаметно подкрался вечер, стало прохладнее.

Она присела обратно на скамейку.

— Мне просто некому рассказывать это. А он прекрасно понимает мое состояние. Но в принципе это все было предисловие.

— Тогда давай главное.

— Давай главное. В прошлый раз мы с ним серьезно поговорили, несмотря на все запреты врачей. Ему же нельзя волноваться. Точнее будет сказать, что он говорил. Про то, что время баловства для меня закончилось, про то, что я прямой наследник всего его состояния. Нет, ну до состояния его накопления не дотягивают, конечно, но все-таки. Взять хотя бы машину и квартиру хорошую. Он много говорил о том, что мне теперь все придется делать самому, советоваться будет не с кем, сокрушался, что не доживет до внуков. А когда я до конца все это понял, он сказал, что и это все лирика. Что во мне течет его кровь, и я никогда не подведу ни себя, ни его. Тогда я спросил, что же его волнует. Оказалось, отсутствие у меня жены.

— Прости, а сколько тебе лет?

— 29.

— Да? Я думала, больше.

Ему действительно можно было дать больше. Возможно из-за того, что он всегда ходил в деловых костюмах.

— А тебе? Впрочем, можешь не говорить.

— Мне 31.

— Да? — теперь удивился он. Оказывается, она старше его. — Никогда бы не подумал. Честно.

Она знала, что он говорит правду. Ей действительно никто не давал столько.

— Для такого человека, как ты, это ведь совсем не критический возраст, чтобы все бросать и срочно заводить семью.

— Смешно, но я ему практически такими же словами обрисовал ситуацию. Тогда он мне объяснил, что не это имел в виду. А то, что его последнее желание в этой жизни заключается в том, чтобы у меня обязательно была семья, любимая жена и дети.

— Понятно. Чтобы избранница была хорошей женой, заботливой матерью и чтобы с ней можно было выйти в свет. Так сказать, в печали и радости, в богатстве и бедности…

Он как-то странно посмотрел на нее.

— Ну да. Еще он добавил, что мои знакомые вертихвостки никак на эту роль не подходят.

— Так это нормальное желание любого родителя. Только я не поняла, какая тебе нужна помощь.

— Да мы немного поссорились из-за этого. Он начал кричать, чтобы я привел к нему приличную девушку. Ну я взял и привел. Она оказалась не достаточно приличной. Потом еще двух. Он все время выгонял меня, о чем-то с ними говорил, а потом они вылетали из палаты и превращались в бывших подруг. Отец стал совсем невыносимым. Прямо идея фикс у него: увидеть хоть одну нормальную женщину.

Не знаю я, что делать. Он каждый день кричит на меня, а мне так не хочется, чтобы мы ссорились сейчас. Он очень мне дорог. И я готов сделать все, чтобы он успокоился.

Он посмотрел на Кристину. Внимательно так посмотрел.

— Я уже довольно долго езжу мимо этого детского сада. И некоторое время назад заметил симпатичную молодую женщину. Собрал кое-какую информацию. И понял, что у меня есть шанс все исправить.

— То есть ты думаешь, что я могу понравиться твоему отцу? А ты уверен, что я «нормальная»?

— Извини, я наверное не так выразился. Это ненадолго, поверь. Нужно только пару раз съездить со мной к нему в больницу, сделать вид, что мы знакомы несколько больше, чем один вечер. Чтобы он успокоился, поговорил с тобой о чем-нибудь своем. Пусть думает, что мы друзья.

— А ты не думал, что это обман? Неужели тебе хочется в такой момент его обманывать?

— А что мне остается делать? Разве у меня есть выбор? Я вообще считаю, что для него сейчас лучше сладкая ложь, чем горькая правда. Раз уж он так не хочет даже попробовать вылечиться, так пусть хоть уйдет спокойно. Если мы с ним не помиримся сейчас, то я потом всю жизнь буду мучаться.

— А если я ему тоже не понравлюсь?

— Тогда останется только убедить его, что у меня обязательно будет все хорошо, что я очень серьезно подойду к выбору спутницы.

— А на самом деле?

— Господи, ну откуда я знаю? Я даже не думал об этом. Придет время, и все как-нибудь решится. Ну так что, ты поможешь мне?

— А если я на самом деле очень расчетлива, и потребую от тебя… ну скажем, фиктивного брака? Или буду шантажировать?

— Чем? — усмехнулся он. Потом подумал и серьезно добавил: — Я предпочитаю лишний раз не заморачиваться и решать проблемы по мере поступления. Сейчас для меня главное избавить отца от лишнего волнения и продлить ему жизнь насколько это возможно.

— Понятно. Ты знаешь, я не могу ничего тебе обещать. Но ты оставь мне свой телефон, возможно, я тебе позвоню.

Она достала из сумочки мобильный, нажала несколько кнопочек и задумчиво посмотрела на парня.

— Как мне тебя записать?

— В смысле? Ах, да, Саша меня зовут.

Он продиктовал свой номер, и она забила его в память телефона.

— Ты позвонишь? — спросил он.

— Не знаю, — ответила она, — мне надо подумать.

Он кивнул головой. Все, что мог, он уже сказал.

Кристина встала и сделала несколько шагов. Но потом остановилась.

— А ты не думал, что напугал меня? — спросила она, оборачиваясь.

— Напугал? — он приподнял брови, удивляясь. — Не понял.

— Ну и черт с тобой.

Она повернулась и быстро ушла, оставив его.

Дома по-прежнему никого не было. Кристина сбросила обувь, бросила ключи на полку около зеркала и на несколько минут осталась стоять около него. Из зеркала на нее смотрела молодая, привлекательная брюнетка со светлыми глазами и высокими скулами. Только мелкие морщинки в уголках глаз выдавали ее возраст, а так она могла сойти за двадцатипятилетнюю девушку. Да и одевалась она довольно скромно, хотя и со вкусом. И отнюдь не из-за того, что не хватало денег. Просто последние четыре года, после того, как она сама сожгла за собой последние мосты своей бурной молодости, жизнь казалась немного сероватой, да и она просто устала чего-то ждать, вот и старалась особо не выделяться. Захотелось вдруг спокойной жизни. Без дискотек, безумных поездок, десятисантиметровых каблуков и прочей радости молодой жизни.

Кристина улыбнулась своему отражению, потрясла волосами, потом вздохнула и пошла в комнату. Села в кресло и опять вздохнула, не зная, чем заняться. Когда рядом был Илья, скучать как-то не приходилось. То она ему обеды готовила, то рубашки стирала, хотя они и не жили вместе, то одежду ему покупала, пока он целыми днями носился по городу, пытаясь поставить на ноги свой бизнес. А в те редкие дни, когда он был свободен, они обязательно куда-нибудь вместе ходили: то в кино на премьеру, то в кафе, то в клуб, то на концерт, то на выставку.

Только, похоже, былая страсть улеглась, за три года они узнали друг о друге практически все и порой даже не знали, о чем поговорить. Нет, нет, нельзя так думать, у них все хорошо, она довольна своей жизнью и совсем не собирается жаловаться. Отчего ей вообще пришли в голову такие мысли. Она же сама хотела спокойную размеренную семейную жизнь. И вот живет теперь тихо, размеренно и никак не может завести разговор о совместном проживании. Наконец-то и она «созрела» для этого. Илья еще два года назад предлагал жить вместе, но она категорично от этого отказалась. Два года назад она еще мечтала о «великой, всепоглощающей» любви.

Ну ее к черту, эту любовь. И семью тоже. Она, как ни странно, была отнюдь не против «гостиничных» браков, когда супруги живут отдельно, подчас даже и в разных городах и видятся лишь время от времени, а не каждый день. Вот уж действительно никакого убивающего любовь быта.

Она настолько ценила свою свободу, что не хотела ее ни с кем делить. Кристина вполне могла проваляться все выходные с книжкой в руках на диване или, наоборот, вдруг сорваться, сесть в пятницу вечером в первый же поезд, где были свободные места, и поехать в какой-нибудь город, чтобы провести там один сумасшедший день, бегло осматривая достопримечательности, разглядывая жителей и просто гуляя, вдыхая незнакомый воздух. Воздух действительно был везде разный, говор тоже какой-то особенный. Города различались даже количеством на улицах мусора и преобладанием представителей соседних и не очень соседних стран. Где-то было особенно много таджиков, где-то цыган, а где-то просто толпами ходили иностранцы, как будто это была Москва. И возвращалась она потом обратно уставшая, помятая, но невероятно счастливая. И думала, что это конечно сказываются гены родителей, которых тоже всю жизнь куда-нибудь тянуло. И даже представить себе не могла, чтобы что-нибудь или кто-нибудь мог помешать ей совершать свои незапланированные и такие интересные путешествия.

Кристина вспомнила, что ей дали интересный рецепт пирога. Она пошла на кухню, тщательно помыла руки и надела фартук. Так, посмотрим, что тут. Ага, у нее как раз остался кусочек копченой куриной грудки. Она пропустила курицу через мясорубку и смешала получившийся фарш с майонезом. Осталось только приготовить блины. Она быстро замесила немного теста и стала выпекать на сковороде ровные, довольно плотные блины. За спиной в телевизоре развивались какие-то сериальные страсти. Когда блины были готовы, Кристина прослоила их куриным мясом с майонезом. Выглядело все так аппетитно, что хотелось немедленно попробовать. Сверху она выложила оставшееся мясо и, подумав, еще натерла сверху сыр. А потом поставила получившееся блюдо в духовку. Присела на стул, взглянула бездумно в экран телевизора и только тогда услышала телефон. Не спеша прошла в комнату, взглянула на дисплей и быстро нажала кнопку вызова.

— Привет, — сказала Кристина.

— Привет, — тоже сказал Илья.

— Я скучаю, — сказала она.

— И я тоже.

— Ты завтра приедешь? — спросила она.

— Наверное, не получится.

Это означало «мы не укладываемся в сроки, и еще у нас возникли некоторые проблемы, так что приехать завтра не получится».

— Постарайся поскорее, — вдохнула она.

Это означало «я очень соскучилась, и мне надоело сидеть одной и ждать тебя».

— Я постараюсь.

Это означало «ты же понимаешь, как для меня важен сейчас этот заказ, поэтому я никак не могу все бросить и приехать».

— Вот устрою все здесь, вернусь, и у нас все будет хорошо… — «я вернусь, и все будет как прежде» — я подумал, может быть нам стоит пожениться, когда все будет закончено?

Это означало,…Боже мой, что же это означало?

— А… Возможно, — осторожно и тихо сказала она.

— Ты подумай.

— Ага.

Кристина положила трубку. Неужели он сделал ей предложение? Неужели он хочет, чтобы у них была семья? Неужели?

Вспыхнули щеки. Застучало сердце. Только… особой радости она почему-то не почувствовала. Да нет, все правильно. Она уже не девочка, ей давно пора выйти замуж. А Илья хороший, он станет ей хорошим мужем, да и компанию свою на ноги поднимет. И заживут они,…очень даже хорошо заживут. Подумаешь, особой любви она к нему не испытывала. Ну и что? Разве она виновата, что совсем не умеет любить? Главное для женщины, чтобы ее любили, так ведь? А если бы Илья не любил ее, то и замуж не стал бы звать. Правильно она думает?

Понять, правильно ли она думает, Кристина не успела. Почувствовала запах и вспомнила, что у нее в духовке пирог. Бросилась на кухню, достала ароматный пирог, выложила его на тарелку, поставила тарелку на стол.

И вдруг вспомнила своего нового знакомого. Она сразу решила, что съездит с ним в больницу. Ей было жалко его отца, и никак нельзя было оставлять его в таком состоянии, это она прекрасно понимала. Отчего же не помочь больному человеку? Ну или хотя бы попробовать, Саша же предупредил, что у него непростой характер. И Сашу можно понять. У нее вот тоже не самые заботливые и внимательные родители, и их тоже частенько так не хватает, несмотря на то, что сама давно уже взрослая и скоро наконец-то замуж выйдет, но все-таки они есть. А он может остаться совсем один, если все рассказанное им правда. Да уж, не посчастливилось парню. И главное, он ведь… добрый. И так заботится об отце. Вот если бы она была на его месте, разве она поступила бы как-то иначе? Вряд ли, скорее стала бы также искать любое средство, чтобы только успокоить отца. Здесь она с ним была согласна. И не сказала ему этого только потому, чтобы не думал, что она очень доверчива и запросто верит каждому его слову.

Вот только в свете последних событий есть ли у нее моральное право вот так бросаться на помощь незнакомому человеку? С другой стороны, Ильи же нет в городе, так что он даже не узнает. И вообще, когда он теперь появится? Может только через неделю.

Кристина схватила телефон, чтобы немедленно позвонить, но потом передумала. Взглянула на остывающий пирог. Есть совсем расхотелось. Ладно, возьмет пирог завтра с собой, угостит кого-нибудь.

Глава 2

Она позвонила ему на следующий день, пока ее дети рисовали иллюстрации к сказкам на рисовании.

— Да. Кто звонит? — голос чуть резковат.

— Это Кристина, я обещала позвонить. — Обещала ли?

— А, это ты, — голос сразу помягчел. — Рад слышать.

— Сильно обидишься, если я откажусь?

— Нет, просто разочаруюсь в девушках.

— Рано тебе еще в нас разочаровываться. Не позволю. — Она заигрывает??

— Поможешь, добрая фея? — Кажется, он улыбнулся. Когда он в последний раз улыбался?

— Попробую. Только ничего не обещаю.

— Когда за тобой заехать? В два освободишься?

— Хорошо, давай в два. Слушай, а чем его сейчас кормят? Наверное, только овощами и бульонами?

— Вообще-то да. Только аппетит у него здоровый. Приходится контрабандой ему иногда пирожки возить. Хотя я это не одобряю.

— Понятно. Ни в чем себе не отказывает, значит?

— Ага. Даже триллеры и ужасы втихушку смотрит, пока врача нет. Ночью, в наушниках.

— Веселый у тебя родитель.

— Да уж, — он усмехнулся, — куда веселее.

В два часа, как и договаривались, они встретились у ворот детского сада. Джип сверкал своими чистыми, полированными боками и казался большим жуком. Внутри оказалось мягко и непривычно. Пахло терпкой, тяжелой туалетной водой и немного сигаретами. Интересно, кто из них курил.

Джип рванул с места и понесся вперед. Кристина чувствовала себя в такой машине неуютно, как будто она была букашкой, которую поймал жук-джип. Чтобы отделаться от неприятного впечатления, она взглянула на Сашу. Тот был какой-то хмурый и серьезный.

— Слушай, — спросила вдруг Кристина. — Отца твоего как зовут?

— Николай Степанович, — не глядя на нее, ответил Саша.

А ты значит, Александр Николаевич, подумала она.

— Ты главное, сильно не возражай ему и на рожон не лезь, ладно?

— Я и не собиралась, — пожала плечами Кристина.

Они припарковались и вошли в больницу. Внизу им выдали белые халаты, и они поднялись на второй этаж. Николай Степанович лежал в самой последней одиночной палате. Да уж, подумала Кристина, когда они вошли, деньги делают свое. Палата была чистая, светлая и напоминала комнату люкс. Веселые занавесочки на окнах, небольшой телевизор, радиоприемник, цветы в вазах, чистое белое постельное белье. И пожилая аккуратная сиделка.

— О, сынок пришел, ну проходи.

Кристина взглянула на кровать. Отец Саши оказался мужчиной лет 65. У него были седые волосы, исчерченное глубокими морщинами и складками лицо, холодный, если не сказать, едкий взгляд, жесткий рот и неожиданно громкий сильный голос. Этот голос создавал обманчивое впечатление, что перед тобой молодой мужчина. Определенно, конкурентам с ним было непросто.

— Опять вертихвостку привел? — неодобрительно поинтересовался он.

Не задумываясь, что делает, Кристина положила руку Саше на плечо и спросила:

— Кого это ты сюда приводил?

Саша непонимающе стал смотреть на нее, но ничего не сказал.

— Я девушка порядочная. Меня Кристина зовут, — представилась она.

— Посмотрим, какая ты порядочная.

— Пап, не вредничай. Кристина, правда, хорошая девушка.

Он начал доставать продукты из пакетов и вместе с сиделкой складывать их в шкафчики. Кристина чувствовала на себе взгляды Николая Степановича, но старалась не обращать на него внимания. Однако пристально он на нее не смотрел.

— Ты, Кристина, присаживайся ко мне поближе, поболтай со старым человеком.

— Ну какой же вы старый, — сказала Кристина, садясь поближе.

— Старый я, старый стал. Видишь, какая седина у меня. Как тут седым не станешь, когда так переживаю за сына своего единственного.

— Пап, ты сильно — то не переживай за меня, за себя беспокойся, ладно? Кристин, я ведь правильно говорю? — Саша склонился к отцу, поправил у него одеяло, — вы поболтайте пока, а я к доктору схожу.

И быстро вышел. Николай Степанович обратил все свое внимание на гостью. Почему-то эта нисколько не походила на предыдущих Сашиных девок.

— Ты тоже считаешь, что мне не стоит сильно за Сашу переживать? — спросил он, и Кристина почувствовала себя студенткой, сдающей экзамен пожилому и вредному преподавателю.

— Вам сейчас важнее думать о собственном здоровье, поправляться скорее. А за Сашу беспокоиться не стоит, он сильный и сам со всем справится.

— Вы давно с ним знакомы?

Кристина замялась.

— Вообще-то не очень.

— Он у меня совсем еще мальчик, — вздохнул он. — За ним до сих пор присмотр нужен. Как он будет жить один?

— Ну почему один? Вы не должны говорить так. Вы обязательно поправитесь.

Николай Степанович как-то нахмурился, и Кристина вдруг почувствовала его усталость. Не ту, что накапливается за день, а ту, которая копится изо дня в день, скатывается в снежный ком и становится хронической.

— Вам нужно отдыхать, расслабиться и не думать о работе и сыне. Вот поправитесь и возьметесь за все с новой силой.

Она правда так думала. Это совсем не была угодливость или желание понравиться, ей вдруг захотелось заботиться, поухаживать за этим человеком.

— Мне кажется, Кристина, что вы старше моего сына, — сказал вдруг Николай Степанович и сразу прочитал в ее глазах удивление.

— Как вы это поняли? Мне никто не дает мои годы.

— И я бы не дал, если бы вы встретились мне в другое время.

— Не поняла, — призналась Кристина и даже взглянула в его глаза. Они оказались ясные и очень светлые, как и у сына. — То, что я, как бы это сказать, не из общества вашего сына, это можно было увидеть, это заметно, но с чего вы взяли, что я старше?

Николай Степанович тихонько засмеялся. Тут открылась дверь, в палату залетел его сын, и Кристина так и не узнала, как он определил ее возраст.

— Ну что отец, доктор сказал, что ты идешь на поправку. И особенно просил обратить внимание на тот препарат, который он рекомендовал, это очень хорошее средство и…

— Ну хватит, хватит, — довольно резко прервал его Николай Степанович. — Не надо меня сказками кормить.

Кристина взглянула на мужчину. Он лежал, прикрыв глаза, как будто устал, и веки его немного подрагивали.

— И все-таки, папа. Доктор плохого не посоветует, и еще можно поставить тебя на ноги.

Николай Степанович ничего на это не сказал, но Кристина увидела, что он сильно сжал зубы. Вылечить человека без его желания практически невозможно, это она знала точно.

Саша вздохнул.

— Тебе чего-нибудь надо?

— Нет, не беспокойся, — пробормотал его отец, по-прежнему не открывая глаза, как будто потеряв интерес к происходящему. — Мне отдыхать пора, так что вы идите, у вас у самих дел много.

— Ну мы пошли тогда.

Кристина поднялась, пошла к выходу и тогда вспомнила, что у нее в пакете вчерашний пирог.

— Я тут пирог принесла, — сказала она сиделке и протянула пакет, — если Николай Степанович не будет, сами съедите.

Сиделка молча кивнула, а Кристина краем глаза отметила, что Николай Степанович наблюдает за ней, слегка приоткрыв глаза.

— Пока, пап.

— До свидания. Выздоравливайте, — сказала Кристина, и они с Сашей вышли из палаты.

До машины шли молча. И только когда выехали за территорию больницы, он спросил:

— Ну как тебе мой отец? Не сильно напугал?

— Да нет. Он очень устал, это чувствуется. Но мне не показалось, что его состояние такое уж критическое.

Саша вздохнул.

— Ты просто его не знаешь. Он не привык показывать, что ему плохо или больно.

— Возможно. А что говорит врач?

— То же, что и всегда. Что ему не нравится поведение моего отца, и анализы тоже не нравятся. Надо провести всестороннее обследование, а отец против и уговорить себя не дает.

Они немного помолчали.

— Спасибо тебе, — наконец сказал он.

— Не за что. — Это спасибо показалось ей таким приятным.

Он высадил ее около дома и поехал дальше. На работу, объяснил он. Он теперь пропадает там целыми днями, дорабатывая проекты отца. Хотя точнее будет сказать — пытается понять специфику работы.

Как ни странно, но Кристина стала ездить к Николаю Степановичу в больницу через день, когда была в первую смену. И, как ни удивительно показалось ей, быстро нашла общий язык с этим незнакомым человеком.

Ты ему понравилась, сказал как-то Александр и посмотрел на нее почти восхищенно. И, разумеется, спросил, как ей это удалось.

Разве объяснишь ему, что она… с другой планеты. На которой не носят дизайнерские вещи, не дарят друг другу просто так бриллианты и не ищут наживу каждую минуту. На которой не ломают голову, как бы подороже продать свои достоинства, да и где, собственно, найти эти самые достоинства, если их отродясь не было.

А Николай Степанович в силу возраста, наверное, был человеком мудрым. А в силу состояния здоровья ему хотелось покоя и спокойного неспешного общения, на которое так не хватало времени, когда он «был в седле», как сам же и выразился. К тому же сам Николай Степанович был родом из простой семьи, тоже начинал свою жизнь на другой планете.

Кристина приходила. Узнавала о его здоровье, а потом они о чем-нибудь говорили или она просто читала ему книги. Маркеса, Борхеса, Артуро Перес-Реверте. От того, что появилось много свободного времени, он много читал, и ему нравилось, когда это делала Кристина. Он говорил, что она удивительно красиво читает, что слова у нее оживают и переливаются красками. Кристина пожимала плечами, детям просто нельзя читать по-другому, иначе они не заинтересуются и не захотят читать сами. Она вообще всегда боролась за то, чтобы детям больше читали и меньше давали смотреть телевизор.

Так прошло две недели. В один из дней Николай Степанович попросил Кристину почитать ему. Она взяла книгу Артуро Перес — Реверте «Клуб Дюма, или Тень Ришелье». До конца книги оставалось совсем немного, и она подумала, что как раз успеет дочитать сегодня. Она начала читать, но успела перевернуть только одну страницу, когда Николай Степанович вдруг спросил:

— Что же все-таки вас объединяет? Какие у вас отношения?

Кристина оторвалась от чтения и подняла глаза. Она даже не сразу поняла, про кого он говорит.

— На влюбленных вы, извини, не похожи. А если друзья, то где вы познакомились, и почему я раньше о тебе не слышал?

Кристина молчала. Они никто друг другу и приезжает она исключительно по собственной инициативе, возможно потому, что ей не хватает общения с собственным отцом. Хотя Александр ей был очень даже приятен. Что есть, то есть. Но, в конце концов, они очень разные, и у нее есть жених. Где его, кстати, носит до сих пор? Еще немного, и она подумает, что он пошутил.

Кристина молчала, не зная, что сказать. Правду? Или правдоподобную ложь?

— Да мы случайно встретились. Так, оказали друг другу пару услуг.

Ну вот. Почти правда.

Конечно, он не стал говорить, что вот бы его сыну такую женщину, как она.…Тут все ясно. Но он, видимо, действительно не понимал, что сына могло заинтересовать в ней. У него никогда не было таких девушек. Неужели они действительно живут на разных планетах? Или дело вообще не в этом.

Кристина наконец опустила глаза и стала вертеть в руках книгу. На задней обложке были приведены сведения об авторе. А в самом низу было написано, что в 1999 году по этой книге был снят фильм «Девятые врата» с Джонни Деппом в роли Корсо. Хм, она где-то слышала об этом фильме. Надо будет обязательно найти его, интересно, как Депп смотрится в роли простодушного симпатичного кролика. Впрочем, в его актерских способностях сомневаться не приходилось.

Сомневаться не приходилось и в отношении того, что сын Николая Степановича умел быть обходительным и благодарным. Два раза они ездили с ним после больницы обедать в кафе, один раз он подарил ей вполне приличный букет цветов. Очень мило, особенно учитывая, что ее жених не имел привычку звонить ей каждый день, и вообще она скоро забудет, на каком именно плече у него ее любимая родинка.

А Александр совсем не такой. Он… да абсолютно другой. И даже не понятно, хорошо это или плохо. Просто совсем другой.

Кристина подняла глаза на Николая Степановича. И наткнулась на его внимательный взгляд.

— Как вы думаете, Кристина, что меняется в человеке с возрастом?

— С возрастом? Мм, да много чего меняется.

— Да нет, это понятно. Внешность, привычки, понятия. Но что меняется больше всего?

Кристина пожала плечами.

— Не знаю, я никогда не задумывалась над этим.

— А мне кажется сейчас, что очень сильно изменяется отношение. К жизни, к самому себе, к тому, как ты воспринимаешь мир. Даже элементарные вещи… — Едкий, колючий взгляд, так остро прожигающий раньше Кристину, куда-то исчез. Перед ней лежал обычный уставший за свою жизнь мужчина, и даже глаза не казались уже такими холодными как раньше.

— Вещи сами по себе не меняются. И чувства какими были сто лет назад, такими и остались. А вот относимся мы к ним уже по-другому. И чем старше становимся, тем заметнее это становится. Я тоже раньше думал: надо крутиться, деньги зарабатывать, обеспечивать себя и детей, чтобы они ни в чем не нуждались. А сейчас думаю, не упустил ли чего важного. Туда ли силы свои направил. Смог ли сына воспитать? Вам, молодым, не объяснишь же, что в жизни важнее, мозги свои не вложишь.

Он поднял глаза к потолку и замолчал. Кристина тоже молчала. Она подумала, что не очень она и молодая уже. Хотя это опять же смотря с чем сравнивать. Точнее, с кем. А то, что не вложишь, это точно. Это она по себе знала. Тоже в свое время со старшими спорила, старалась всеми силами показать, что она уже взрослая. И знает, как жить.

— Пожалуй, вы правы. У меня, правда, своих детей нет пока, но… чужих хватает, — она улыбнулась.

— Да, сын что-то говорил. Учительница, да?

— Воспитательница, — исправила Кристина, — я в детском саду работаю.

— Трудно, наверное? — спросил Николай Степанович. Он зашевелился и немного приподнялся на кровати.

— Трудно, — согласилась Кристина. — И с детьми трудно, и с родителями. Половина чересчур образованная, другая половина наоборот, совершенно не собирается задумываться над воспитанием собственных детей. Мне вот знаете, что интересно? — вдруг переменила тему девушка. — Сын ваш, он так моментально умеет перестраиваться: от человека к человеку, от ситуации к ситуации, что даже странно. Не могу понять, то ли он действительно, как бы это сказать, умеет быть разным и с каждым человеком ведет себя искренне, то ли просто….извиняюсь, стелется под каждого, то ли вы его научили вести себя так, как подобает правилам. Потому что прошлый раз он вез меня домой, был вежлив, разговаривал прилично, потом ему позвонили, он разговаривал как начальник, ну вы понимаете, а потом когда я шла уже к подъезду своему, он разговаривал по всей видимости с другом каким-то, и вел себя как подросток какой-то. У него даже манера говорить изменилась, ну и словечки всякие, естественно.

Николай Степанович приподнялся на подушке и очень внимательно все это время смотрел на Кристину.

— Какая вы интересная девушка, Кристина. Вы очень хорошая. Только, — он немного помолчал, подбирая выражения, — будьте с ним аккуратнее. Я сам не знаю, когда он искренен, а когда делает так, как ему выгоднее. А с девушками он просто не умеет общаться, это конечно я виноват, примера то перед глазами у него не было, а разговаривать с ним очень тяжело. Он как будто до сих пор не может выйти из подросткового состояния, не может повзрослеть.

— Или не хочет, — пожала плечами девушка. — Или мы с вами ошибаемся, а ваш сын как раз наоборот давно повзрослел, просто это у него защита такая, от несовершенства мира, так сказать.

Николай Степанович не успел ничего ответить, потому что в палату вошла медсестра с подносом.

— Николай Степанович, пора ставить уколы.

Кристина тут же встала со стула и попрощалась:

— Ну мне тоже пора. Поправляйтесь.

Уже у самой двери мужчина остановил ее.

— Всего хорошего вам, Кристина.

Он улыбался ей. Впервые за все время.

Где-то через неделю у нее заболела напарница. И Кристине пришлось работать в две смены, вставать, когда еще темно, и приходить домой, когда уже темно. Разумеется, это отнимало много времени и сил, и в больницу к Николаю Степановичу она больше не ездила.

И дозвониться до Александра, чтобы узнать как дела у его отца, она тоже почему-то не могла. Лишь однажды она все-таки смогла это сделать. Дозвониться-то дозвонилась, но так и не поговорила. «Извини, у меня проблемы. Спасибо тебе за все», — вот, что она услышала. Пожала плечами и убрала телефон. Не хочешь разговаривать, ну и не надо.

Жизнь продолжалась. Размеренная, спокойная. Дом, работа, магазин, дом. По выходным кино, раз в неделю звонки родителям, по вечерам звонки Илье. Как дела? Как работа? Когда приедешь? Хорошо, буду ждать. Правда и Илья не всегда отвечал на ее звонки, а иногда скороговоркой произносил, что занят, перезвонит потом и отсоединялся. Судя по женскому смеху в отдалении, становилось понятно, что ему действительно некогда. Или это только казалось?

В конце концов, она молодая, здоровая женщина, и ей тоже хочется мужской ласки. А его она уже больше двух месяцев не видела. Сколько же можно? Впрочем, она даже успела привыкнуть, что никто не вторгается в ее личное пространство и не мешает ей чувствовать себя свободной. Она совершенно свободна в своих действиях и мыслях. Ей не надо ни под кого подстраиваться, да и командовать тоже не над кем.

Может быть поэтому она все больше думала о Николае Степановиче. И о его сыне. Она конечно взрослая девочка и прекрасно понимает, что все бизнесмены, предприниматели, так сказать успешные люди, ничем не отличаются от простых тружеников. У них абсолютно такие же проблемы, как у всех, может быть только масштабы чуть шире. И он тоже беспокоится за своего сына, а заодно и за свое имя, ну и за состояние.

В одну из пятниц после трудного дня и легкого ужина Кристина буквально упала на диван и вытянула ноги. После чего вздохнула и порадовалась предстоящим выходным. Что-то она совсем вымоталась за этот день, хотя отработала только одну смену. Дети также как взрослые к концу недели устают от садика. И становятся чересчур возбужденными и хуже кушают.

Кристина закрыла глаза и пыталась вспомнить, кому из родителей она забыла сказать про театр на следующей неделе. Немудрено было пропустить кого-нибудь, если опять получилось так, что половина родителей пришла в одно время за своими крохами. Как обычно началась суматоха: одни спрашивают, как вел себя их ребенок, другие сразу начали сдавать деньги на театр, а у Никитки потерялись носки, и его мама долго искала их, пока не нашла в чужом ящике.

Вот ведь попробуй теперь вспомнить….Кристина опять вздохнула и решила отвлечься от этого бесполезного дела. Она включила телевизор и стала щелкать по каналам, продолжая правда думать о своем. Смотреть было совершенно нечего, и она решила остановиться на канале, на котором как раз начались местные новости. Правда и тут не нашлось ничего интересного. Все как обычно — депутаты с круглыми лицами и опухшими глазками что-то бурно обсуждали и тыкали друг в друга толстыми пальцами, продукты в магазинах снова подорожали, за день на дорогах произошло сразу 10 дорожно-транспортных происшествий, в которых пострадало….

Кристина откинула голову назад и закрыла глаза. Что-то правда она сегодня устала как никогда. И сейчас просто отдыхала, вполуха слушая новости.

–…. На 66-ом году жизни ушел из жизни Ткаченко Николай Степанович — руководитель филиала компании «Строительный мир». Похороны состоялись сегодня на…

Кристина мгновенно открыла глаза и вгляделась в экран телевизора. И тут же увидела фотографию Николая Степановича в траурной рамке. Ее рука сама зажала рот, как будто это был ее отец. Потом показали процессию, и Кристина сразу увидела его сына. Высокого, стройного, в черных джинсах и такой же черной водолазке. Он стоял с краю, и камера часто наезжала и подолгу задерживалась на нем. Остальные люди, видимо коллеги по работе и друзья, стояли небольшими группами, перешептывались. А он стоял один, грустный и несчастный, и никто к нему не подходил.

–… Николай Степанович не просто был руководителем компании, он занимался благотворительной деятельностью и несколько раз в год перечислял деньги детским домам нашего города. А два года назад, когда срочно нужны были деньги на сложнейшую операцию маленькой Насте Чепушиной, именно Николай Степанович….

Оказывается, Николай Степанович был довольно известный человек в нашем городе, подумала Кристина, продолжая вглядываться в экран. Показали маленькую девочку, видимо ту самую Настю. Она играла с мамой на полу игрушками и весело смеялась. Потом снова показали студию. Ведущая сообщила, что Николай Степанович кроме этого работал в общественных организациях, которые занимались благоустройством города.

Какое у него горе, подумала Кристина о Саше. А ведь он не верил, что отец так вот быстро уйдет. Ему же всего 65 — разве это возраст?

Сердце тоскливо заныло. Лучше бы она не знала Николая Степановича. Даже не обратила бы внимание на это сообщение. Нет, обратила бы, конечно, но не так было бы жалко. И лучше бы сына его не знала. Телеведущая как раз о нем и говорила. Что он единственный сын и единственный наследник. И что он, скорее всего, возьмет правление филиалом в свои руки. Потом выступали какие-то люди, говорили теплые слова, хвалили за работу, соболезновали.

— Александр Николаевич с нами беседовать отказался. Но это его право. Теперь к другим событиям…

Кристина продолжала смотреть на экран, но не понимала, что там происходит. Потом ее рука потянулась к телефону. Плохо понимая, что делает, она нашла в справочнике номер Саши и нажала кнопку вызова. На экране по льду катались гимнасты на огромных ходулях. В трубке были слышны только гудки.

Только когда они прекратились, Кристина вдруг подумала, что Саша, наверное, сейчас занят. Может быть, он до сих пор где-нибудь в ресторане. Все-таки поминки были.

— Да, — голос был тихий и грустный. Где-то в отдалении было слышно музыку. Все-таки она позвонила не вовремя.

— Привет, это Кристина. Помнишь? — Зачем только она позвонила? Он, наверное, вообще никого сейчас не помнит.

— Кристина? Да, конечно.

— Я, наверное, отвлекаю, извини. Просто увидела сейчас репортаж по телевизору, и…, — Кристина махнула рукой, подбирая слова, — соболезную.

Он молчал. А на экране по льду на коньках ездили медведи. Причем на задних лапах. Видимо, приехал какой-то цирк.

— Ты извини еще раз.

— Все нормально. Спасибо тебе, — он немного помолчал. — Я….можно потом позвоню?

— Конечно, в любое время, — она знала, что не позвонит. — Если что понадобится, звони. Ну ладно, держись.

— Спасибо.

Она убрала телефон, а потом убрала звук на телевизоре. Теперь стало понятно, почему он раньше не брал трубку или говорил, что ему некогда. Значит, Николаю Степановичу было совсем плохо, и стало не до разговоров.

Кристина стала ходить по комнате, а в голову лезло воспоминание о том, какие грустные глаза были у Александра, когда его показывали в репортаже. Такой он был…

Неожиданно зазвонил телефон, и Кристина не успела признаться себе, какой он был трогательный и красивый в своем горе.

Она схватила трубку и неожиданно для себя самой огорчилась, когда увидела, что ей звонит Илья.

— Привет, Илья.

— Привет, любимая. У меня для тебя отличная новость — мы почти закончили проект. Осталось только…

Кристине представилось, как Саша сейчас ходит один по пустой квартире. Настолько ясно себе представила, что даже вздрогнула.

— Ты рада? — спросил Илья, и она замешалась.

— Чему?

— Ну как же. Говорю, через неделю где-то приеду. Или ты не хочешь?

— Конечно хочу. Я всегда тебя жду.

— Ну тогда жди. До встречи.

— До встречи, — тоже сказала она, но особой радости не почувствовала. И очень расстроилась. Приезжает ее любимый человек, а она… соскучилась, конечно, но не так, как хотелось бы.

Еще две недели назад она психовала, что он не собирается возвращаться. А сегодня он даже не спросил, как у нее дела, не сказал в конце разговора, что целует. Обидно, но, оказывается, совершенно не смертельно.

Глава 3

В воскресенье вечером она отмечала с друзьями день рождения подруги с университета. Компания собралась немногочисленная, но очень шумная. Они с девчонками сидели на кухне, нарезали фрукты и вспоминали студенческие годы. Мальчики — мужья, друзья, одногрупники — громко хохотали в комнате.

— По-моему, им уже весело, причем без нас и без водки, — сказала Кристина после очередного взрыва смеха.

— Точно, — покачала головой Ольга. — Готовьте свои животы к смеху.

Все засмеялись. Потому что знали, что скучно точно не будет.

— Ну все, фрукты я порезала. — Катя отложила нож и положила последнюю дольку апельсина на тарелку.

— Осталось только салат один заправить, — Кристина взяла майонез и сказала: — Жаль только, что Вадима твоего нет.

— О, да, — девчонки посмотрели на Ольгу, муж которой не смог прийти из-за ночной смены. Это был главный заводила в их компании. Он всегда находил ответ на любой вопрос, много шутил и подкалывал друзей.

— Ну что, девчонки, пойдемте. Кажется, все готово.

Подруги взяли тарелки и понесли в комнату. Мужчины сидели на диване и под громкую музыку уже пили водку. Ольга быстро убавила громкость и подсела к своему мужу.

— Про нас забыли что ли? Еще за стол не сели, а уже полбутылки выпили.

— Девчонки, — протянул Костя, — ну как же мы без вас?

— Ну тогда рассаживайтесь. — Кристина выбрала себе место на краю дивана, потому что была одна. Остальные тоже быстро расселись и накинулись на еду.

— Предлагаю выпить за встречу, — сказал один из мужчин, но женская половина тут же возмутилась, потому что первый тост должен быть за именинницу, ради которой все здесь и собрались.

Все выпили, стали закусывать. Потихоньку стали вспоминать «былые» времена, всякие смешные и не очень истории и случаи. Даже в том, что когда-то казалось возмутительным, сейчас находили что-то смешное или глупое.

После третьего тоста вспомнили, кто за кем ухаживал в студенческие времена. И все эти первые попытки ухаживания, первые настоящие влюбленности казались сейчас такими нелепыми и наивными, что смех не смолкал ни на минуту.

— И ничего смешного, — улыбаясь, сделала вид, что возмущается, Катя, — мы со Степой тоже тогда дружить начали.

— Про вас-то никто ничего не говорит, — не стала спорить Кристина. Катя со Степой действительно начали дружить еще в университете. И самые первые поженились. И до сих пор жили как первый год влюбленные.

Друзья продолжали разговаривать, делиться новостями и нахваливать салаты. Обсуждали некоторые рабочие и повседневные моменты, такие как низкая зарплата и экономический кризис.

Несмотря на веселую атмосферу, Кристине немного взгрустнулось. Она смотрела на улыбающиеся лица друзей и понимала, что она единственная из всей компании не имеет ни мужа, ни детей. Вообще-то она никогда не жаловалась на это, да и у нее был Илья. Вот он вернется, и, может быть, в ее жизни что-нибудь изменится. Он же намекал на это.

— Предлагаю тост! — Ольга встала и подняла свой бокал. — Да тихо вы, хватит вам уже машины свои обсуждать.

Она постучала вилкой по бокалу, и сразу стало тихо. И в этот же момент Кристина услышала свой телефон.

— Илья звонит? — игриво поинтересовался Паша, который когда — то давным-давно был в нее влюблен. И то по слухам.

Кристина пожала плечами. Илья звонить не должен был. Хотя он умеет выбирать неподходящее время. Она вышла в коридор, на ходу открывая телефон.

— Алло, — Кристина поднесла телефон к уху, не взглянув на дисплей, — алло, вас не слышно.

В комнате Ольга говорила тост. Наконец стало тихо. Кристина посмотрела на номер.

— Привет, — вот уж кого-кого, а его она не ожидала услышать.

— Что-то не так, я не вовремя? — спросил Саша, видимо уловив в ее голосе удивление.

— Да нет, все нормально. Просто я…

— Не ожидала меня услышать.

— Ага. — Кристина пожала плечами. Она стояла около зеркала и смотрела сейчас на свое отражение. — Я думала, ты сказал, что позвонишь, просто из вежливости. Тебе, наверное, много кто тогда звонил.

— Обстоятельства так сложились.

— Понятно.

К Кристине подбежала Ольга и стала совать ей в руки бокал с вином и что-то громко шептать, отчего Кристина совсем запуталась, не понимая ни Сашу, ни Ольгу, которая продолжала совать ей вино.

— Я все-таки не вовремя, да?

— За любовь пьем, — подруга наконец сунула ей бокал и ушла, не дождавшись от Кристины ответа.

Пока Кристина раздумывала, как поступить с Сашей, она услышала:

— За любовь обязательно выпей.

— А? Ладно, выпью, — она улыбнулась своему отражению. На щеках, кажется, появился румянец. — Правда, за любовь третий тост пьют, а этот уже пятый наверное.

— Я может быть и не вовремя, но очень хочу тебя увидеть.

Кристина поднесла бокал к губам и остановилась. В трубке было тихо, значит он дома и скорее всего один.

— Прямо сейчас, — продолжал Саша. — Это очень важно.

Из комнаты кто-то звал ее обратно за стол, но она только отмахнулась. Зачем она могла ему понадобиться? За утешеньем?

— Это как-то связано с твоим отцом? — все-таки спросила она, уходя подальше от комнаты, откуда доносился шум и веселые голоса друзей.

— Да. Это на самом деле очень важно.

— Но я вообще-то занята. Я на дне рождения и…

— Ну да, конечно. Извини, — не сказать, чтобы у него голос был совсем убитым, скорее задумчивым и раздумывающим. Или о голосе такое не говорят?

— Можем увидеться завтра, — предложила Кристина.

— Ну хорошо, давай завтра. Ты позвони тогда, я за тобой приеду.

— Договорились. До завтра. И сильно не расстраивайся. Это вредно.

— Хорошо. — Кажется, он улыбнулся. — Увидимся.

Кристина положила трубку и пошла в комнату к друзьям.

— Ну ты чего так долго? Илья звонил что ли? — На нее сразу набросились с расспросами.

— Нет, не Илья. — Она села за стол и протянула тарелку Паше. — Положи мне лучше салатика.

— С удовольствием. Ну как у тебя на работе дела? Не собираешься уходить? — спросил он уже тихонько, когда все снова заговорили.

— Нет, не собираюсь пока. — Она попробовала салат и выпила немного сока. — Меня пока все устраивает. Ну, кроме зарплаты конечно.

— Можно же попробовать себя в другой профессии. Твое образование это позволяет. И уйти никогда не поздно.

— Если захочу — обязательно попробую, — Кристина пристально посмотрела на Пашу, надеясь, что он отстанет от нее. Она упорно пыталась не думать о звонке Саши, но он не давал ей покоя. Что же он хочет от нее?

— Слушай, Катя, ты Валерию же чаще видишь. Как у них там, новоселье уже отмечали? Они же должны были еще на прошлой неделе переехать.

— Она квартиру купила что ли? — Костя с удивлением посмотрел на Кристину. — Первый раз слышу.

— Ты не знал? — Ольга собрала пустые тарелки и сложила в них весь мусор. — Они же с Вадимом квартиру купили. На Маяковской.

— Новоселье на следующей неделе будет, она звонила мне, — ответила Катя, откусывая кусочек яблока.

— Точнее сказать, не купили, а взяли в кредит. В наше время на квартиру с одной зарплаты не накопишь.

— Да, да, — все сразу закивали головами и стали обсуждать квартирный вопрос.

— У них же родители — пенсионеры, они кое-как на первоначальный-то наскребли.

— Ну молодцы, хоть так вышли из положения, — Ольга попросила передать ей кусок хлеба и потом добавила: — Нам тоже эта квартира в свое время нелегко досталась.

Кристина обвела глазами комнату. Без излишеств, но со вкусом. Главное, ведь, чтобы в квартире было уютно, спокойно. И количество хрусталя и золота не играет в этом никакой роли.

Кристина допила вино и подумала, как обставлена комната у Саши. В обстановке всей квартиры он вряд ли принимал участие, но жить в комнате, обставленной в стиле, который ему не нравится, скорее всего не стал бы.

— Кристи, ты уснула что ли? — Катя улыбалась и смотрела на нее.

— Нет, просто задумалась. Ты что-то спросила?

— Конечно. Мы тут все сидим и гадаем — когда ты уже пригласишь нас на свою свадьбу?

На нее смотрели улыбающиеся и такие хитрющие глаза, что хотелось завтра же выходить замуж. Потому что друзья искренне за нее переживали и хотели, чтобы она наконец реализовала себя, как женщина и мать. Кристина прекрасно их понимала, но ей стало неприятно. Ей все чаще стали намекать, что пора бы уже что-нибудь предпринимать. А что ей делать и что отвечать на такие вопросы, если ее жених столько времени пропадает в командировках, и она так и не знает его планы на ближайшее время.

— Обещаю, что столь важное и серьезное мероприятие окажется для вас приятной неожиданностью.

Друзья заулыбались. А Кристине стало вдруг грустно. Хорошо, что никто не стал к ней цепляться с подробностями, и все быстро перешли на другие темы разговоров. Все-таки они давно знакомы, и ни для кого не секрет, какие у них с Ильей отношения и проблемы.

А еще через полчаса она выпила очередной бокал вина, вышла на кухню и набрала знакомый уже номер.

— Записывай адрес. Если не передумал, конечно.

Саша приехал за ней через десять минут. Посадил в машину и повез практически в неизвестном направлении.

— Знаешь, — сказала она, откидываясь на спинку сидения. — Мне пожалуй впервые в жизни стало в компании своих лучших друзей так грустно.

— Почему? — поинтересовался он, глядя на дорогу. — Из-за моего звонка что ли?

— Да нет, просто. Неуютно как-то. Вопросы всякие задают. Когда сделаешь это, когда сделаешь то….

Саша ответил где-то через минуту:

— Мне тоже никогда так грустно не было, как сейчас.

— Понимаю. — Он так и не посмотрел на нее за это время. — Что теперь сделаешь, держись.

Они оба замолчали. Пока ехали, она украдкой наблюдала за ним. Оказывается, она совсем не забыла, как он водит машину. Как вглядывается по сторонам, когда разворачивается. Как под его рукой крутится руль. Как он тихонько барабанит указательным пальцем, когда стоит на светофоре.

Когда он, наконец, посмотрел на нее, она увидела его глаза. Они были абсолютно равнодушные. Глаза крепко задумавшегося человека. Раздумывающего над чем-то очень важным.

Когда-то она влюбилась в такие вот задумчивые глаза, принадлежавшие молодому человеку с именем Илья. С тех пор прошло энное количество лет, а она так и не знает, что с этой любовью делать. Кристина даже вздрогнула от этой мысли. В конце концов, Илья когда-нибудь вернется. Причем обещал, что скоро. Вернется, и она будет знать, что отвечать на вопросы друзей и коллег по работе.

— Приехали.

Кристина отбросила мысли о своих горестях и огляделась. Они оказались в довольно новом районе с большим количеством новостроек. Район этот довольно успешно развивался и весьма удачно соседствовал с коттеджным поселком. И находился не так далеко от дома Кристины.

Она вышла из машины. Дом, около которого они остановились, оказался относительно новым, но нисколько не дорогим, как она сначала подумала. Обычный панельный дом со стандартными квартирами, но улучшенными планировками. И площадь может быть побольше, чем в хрущевках и ленинградках.

Саша был настолько задумчив, что не видел, как она оглядывается, как рассматривает двор, не ехидничает. Да и он сам не шутил, типа «вот в этом скромном домике я и живу». Почему-то она думала, что все обеспеченные сынки любят показывать свои дома и квартиры, шутить про свою скромность и все такое. Откуда у нее такая предубежденность, она и сама не знала.

Тем временем Саша закрыл машину и пошел к подъезду. На первом этаже была комната вахтера, но им навстречу никто не вышел. На лифте они поднялись на 10 этаж. Ткаченко жили в угловой четырешке. Саша сразу прошел в комнату и оставил Кристину на пороге. Она хотела сначала возмутиться, но потом передумала. Поглядела на пол и, как и Саша, прямо в обуви прошла за ним. Напротив двери находилась кухня. Дальше слева располагалась комната, которая была закрыта. Потом еще две закрытые двери. Наконец Кристина попала в гостиную. В целом квартирка ей понравилась. Большая, метров 80, не меньше. Никаких излишеств, в коридорах на стенах висели репродукции картин, очень точно копирующие оригиналы, обои были красивые — светлые с зеленым оттенком. Ее удивили цветы, расставленные по всей гостиной — это при отсутствии постоянной женщины в доме. Но они удивительно сочетались с бело-серо-черными оттенками гостиной.

И шторы. Шторы, которые она хотела купить, но так и не купила. Они назывались кисея, по-простому шторы-нити. У него они были серые с металлическим оттенком. А она хотела купить себе голубые под цвет обоев. Они ей очень нравились, эти шторы. Оригинальные и красивые. Хотя при этом она очень не любила, когда такие нити или бусины вешали вместо дверей в комнаты. Еще хуже если эти бусины были деревянные, они так неприятно стучат, когда их трогаешь.

Он стоял у окна спиной к ней. Она стояла в другом конце комнаты и не знала, как отвлечь его. Наконец осторожно поинтересовалась:

— Кто у вас шторы эти покупал?

— Шторы? — Он повернулся к ней лицом. — Я покупал. А что?

— Просто хорошие шторы. Себе такие хочу.

— Давай купим.

— Да нет, причем тут это. Просто красивые. Я удивилась, что ты сам их выбрал.

— Да? — Он был настолько увлечен своими мыслями, что ничему не удивлялся. — Что здесь такого удивительного?

— Не мужское это дело — шторы выбирать.

— Может быть.

Он прошел по комнате, а потом вернулся обратно к окну. Кристина не знала, что делать. Не знала, куда деть свои руки и можно ли сесть. А если сесть, то куда — на большой диван или на кресло в углу. И вообще ей было крайне неуютно. Она не понимала, что ему от нее надо и почему он так с ней разговаривает. Как будто они сто лет знакомы. И просто так сидят у него в гостиной и рассуждают о шторах. Хотя сама гостиная была очень уютная и стильная.

— Ну я пойду? — спросила она.

— Да, да, конечно, — он продолжал смотреть куда-то перед собой. Она продолжала стоять и смотреть на него.

Где-то через минуту он, наконец, очнулся от своих мыслей. Причем сделал это настолько резко и неожиданно, что она даже вздрогнула.

— Извини, я задумался. Пойдем на кухню.

Кристина прошла за ним на кухню. Тихонько села за стол, пока он доставал кружки и сахар. Потом на столе появились бокалы и бутылка явно не дешевого вина. Потом какие-то фрукты. А потом он отвернулся, а она оглядела кухню. И почувствовала то, чего не ожидала.

Это, кажется, называлось эффектом дежавю. Полное ощущение того, что она здесь была, настолько все казалось родным и знакомым. И ярко красный кухонный гарнитур, никак не вязавшийся с тем, что обитатели дома исключительно мужчины, и красивый стеклянный стол, о котором Кристина мечтала как о свадебном подарке от родителей. Кстати, будет ли она, эта свадьба?

— Что? Какая свадьба?

Вот черт. Последнюю фразу она сказала вслух.

— А? Это я так. Жених должен скоро из командировки вернуться.

Она улыбнулась. Что не надо, так он слышит.

— У тебя есть жених? Ты не говорила.

— Ну да, — она пожала плечами. — А что тут такого.

Он присел напротив нее.

— Не против, если я выпью? — спросил он, откупоривая бутылку.

— Нет, конечно. — Она подперла голову руками. — Тогда уж и мне наливай. А-то вытащил меня из гостей.

— Извини. Просто хотел поговорить с тобой.

Он налил вино и подал ей бокал.

— Тогда почему молчишь? Если хотел поговорить — говори.

— Давай сначала выпьем.

Она кивнула, и они молча выпили.

— Знаешь, — сказала она после этого, — это странно, что тебе не с кем поговорить. Как же твои друзья? Неужели они не выслушают тебя? Да и подруги, я уверена, у тебя такие есть, с которыми поговорить можно.

Саша налил еще бокал, но Кристина отказалась. У нее итак немного шумело в голове после всего выпитого с друзьями.

— Такие люди есть, конечно. Просто… ты мне не для этого нужна.

— Да? — она даже поперхнулась.

Он улыбнулся, глядя на ее чуть удивленные глаза. Потом снова выпил, как будто специально оттягивая момент истины.

— Ты тут из-за моего отца, — наконец сказал он, чем еще больше удивил ее.

— Как это?

— Сегодня завещание зачитали. И твое имя там тоже присутствовало.

— Мое? — Кристина недоверчиво посмотрела на Сашу, как будто ожидая, что он ее обманывает. Или шутит так. Неудачно.

— Я был также удивлен. Хотя, как сказать… скорее были удивлены его друзья и коллеги. Никто же о тебе не знает. Он даже где-то твою фамилию нарыл. И год рождения. Градовская Кристина Андреевна, это ведь ты?

Девушка молча слушала, а сама лихорадочно думала, что такого мог задумать Николай Степанович. И ничего не могла придумать. Абсолютно. Если бы ее просто упомянули, как человека, который был с ним последнее время, Саша давно бы уже сказал. Но и ни на какое его имущество она тоже не могла претендовать. Тогда что?

— Ну не томи уже, Саша. Как я могла оказаться в его завещании? Ты не думай ни в коем случае, что я как-то на него давила, нет… Если что, я могу…

— Все нормально, — он перебил ее и даже накрыл ее ладонь своей. — Это скорее просьба, чем… ну ты понимаешь. В общем, он оказывается, начал писать о себе книгу. Биографию. Воспоминания там, мысли какие-то. О том, что происходило в его жизни. Я не знаю, что там еще.

Он потер переносицу, а потом стал пальцем водить по столу, как будто рисуя какие-то линии и завитки.

— Я даже не знал об этом, — его голос стал глухим и тихим. — Значит его давно что-то беспокоило, а он ничего не говорил.

Конец ознакомительного фрагмента.