Без паники! Все болезни от нервов?

Александра ШВЕЦ

Что такое психосоматика? Одни считают, что это иллюзия, никаких ощущений в теле нет, а панические атаки – учащенное сердцебиение, ком в горле, спазм в животе – это только «кажется». Другие говорят, что депрессии не существует, надо просто «взять себя в руки», и жизнь наладится.Доктор Александра Швец в беседах с писателем Ларисой Королёвой рассказывает о роли хронического стресса в развитии психосоматических заболеваний, о биологической природе тревожно-депрессивных расстройств и их лечении.

О диагнозах, которых больше нет, и о тех, что появились

— Вегето-сосудистая дистония (ВСД). Что этот диагноз означал раньше, и почему его сейчас нет?

— В начале ХХ века это название менялось несколько раз. Так, термин «нейроциркуляторная астения» впервые применил американский врач Оппенгеймер в 1918 году. В 1950-х годах российский кардиолог Савицкий предложил название «нейро-циркуляторная дистония». Этим понятием в основном обозначали состояния, сопровождающиеся неустойчивостью артериального давления, изменчивостью пульса и неприятными ощущения в области сердца при отсутствии признаков его поражения.

Потом стали использовать термин «вегетососудистая дистония». Позже, придя к выводу, что сосуды не играют никакой роли в причинах развития синдрома, а также то, что сосудистый компонент этого состояния является далеко не единственным проявлением, убрали слово «сосудистая». По мнению академика РАМН Александра Вейна, наиболее удачным является термин «вегетативная дистония».

В МКБ-10 (международная классификация болезней 10-го пересмотра) ВСД рассматривают в двух разделах. В неврологии оно звучит как G90.8 (шифр для неврологов): «Другие расстройства вегетативной нервной системы», а в разделе психических расстройств оно представлено как F45.3 (шифр для психиатров): «Соматоформная вегетативная дисфункция нервной системы».

— Сейчас в социальных сетях и в медицинском сообществе много говорят о том, что диагноз ВСД (вегетативно-сосудистая дистония) существовал только в СССР, а за границей такого диагноза не было и нет. Однако этот термин и сейчас широко используется в постсоветском пространстве и населением, и врачами. Почему так?

— Я думаю, потому что смысловое содержание этого словосочетания за много лет его применения в медицинской практике закрепилось и стало понятно на бытовом уровне всем и каждому, кто хотя бы раз в жизни испытывал подобные симптомы: сердцебиение, головокружение, бессонницу, слабость и утомляемость. Отсутствие этого термина за рубежом не означает, что там у пациентов нет таких симптомов и состояний, просто для их описания используются другие термины, например, слова: «тревога», «тревожность».

Конечно, очень хочется, чтобы врачи всего мира разговаривали на понятном друг для друга языке. Для этого и существует МКБ — Международная Классификация Болезней. Но ведь в каждом профессиональном сообществе есть свои особенности, так, например, в китайской традиционной медицине, используют термины «слабость селезенки» или «жар печени». Безусловно, это не глупые китайские сказки, как думают и говорят некоторые. Просто древние врачи именно так зашифровали комплекс симптомов при той или иной патологии. Они использовали термины, понятные в их среде.

Например, в зарубежной западной медицине для характеристики синдрома ВСД акцент делается на стресс как на причину, вызвавшую развитие жалоб. И название соответственно — тревожное, фобическое, депрессивное расстройство. В советской же терминологии подчеркивалась не первичная причина болезни, а отреагировавшая структура организма — вегетативная нервная система. Потому что этот синдром может появляться не только из-за стресса, а входить в структуру разных заболеваний и быть их следствием, но он не является самостоятельным диагнозом, всегда надо найти причину его вызвавшую и указать на неё.

— Получается, что пациенту с одним и тем же расстройством невролог и психиатр поставят разные диагнозы, просто потому, что так записано в классификации?

— Надо объяснить, чтобы человек понимал суть своего болезненного состояния, и то, что психиатр и невролог назначат одинаковые препараты. Ведь порой пациент приходит к неврологу от психиатра с уже назначенным ему лечением по поводу невротического или депрессивного расстройства, которое он не стал применять, потому что решил, что невролог выпишет лекарства «полегче». Общая задача врачей подробно рассказать о влиянии стресса на организм человека, о реакции вегетативной нервной системы и о том, как её перенапряжение может негативно влиять на работу внутренних органов. Главная цель — убедить пациента лечиться.

В международной анатомической номенклатуре (литературе) вегетативная нервная система называется «автономной», что подчеркивает её независимость от воли человека в противовес соматической нервной системе. Мы не можем регулировать артериальное давление, длительность сна, частоту сердечных сокращений, частоту дыхательных движений. Всё это регулируется организмом автоматически (без нашего желания и осознанных действий) за счёт этой самой вегетативной нервной системы. Соматической нервной системой мы можем управлять, то есть, подумать о том, что надо поднять руку — и сделать это, захотеть откашляться — и покашлять.

— Почему «российский диагноз» ВСД, связанный с нарушением деятельности вегетативной нервной системы отличается от зарубежных терминов?

— Я понимаю это так: наш диагноз указывает на локализацию (место, систему), которая приводит к появлению симптомов, а западные коллеги акцентируются на причине, которая их вызывает — стресс и реакция организма на него, тревога или депрессия. По моему наблюдению и мнению многих коллег, лучше бы оставалось название «вегетативная дистония» или «надсегментарная вегетативная дисфункция нервной системы». Название нейтральное, и пациенты воспринимали бы его более адекватно. Во многом это связано с нашим менталитетом. Когда российскому пациенту ставят диагноз «тревожное расстройство», «депрессивное расстройство», с его стороны это вызывает большое недоумение, а иногда даже агрессию.

Не обладая медицинскими знаниями, не связывая своё самочувствие с перенесённым стрессом, который может быть, как острым, так и хроническим, люди начинают возмущаться. Пациенты говорят: «Да, у меня колотится сердце, при чём тут тревожность? У меня нормальное настроение и нет никакой депрессии». Для того чтобы убедить пациента, что ему нужно воспринимать этот диагноз адекватно, требуются значительные усилия с обеих сторон.

Конечно, врачи не могут спорить с официальной классификацией заболеваний. Диагнозы мы ставим, как это требуется. Но проходит достаточно много времени для того, чтобы пациент, посетив несколько врачей, (потому что первому, кто поставил этот диагноз, он не поверил), наконец-то согласился и начал правильное лечение. А многие так никогда и не лечатся, делают массажи, лечатся всякими нетрадиционными методами (пиявки, банки), пьют БАДы, в то время как заболевание хронизируется и ещё больше нарушает качество жизни (сон, аппетит), истощает жизненную энергию).

— Так уж случается, что одни термины приходят, а другие уходят. Населению ещё надо привыкнуть к словам «тревога» и «депрессия» не как к обывательским наименованиям, а как к медицинским терминам. Но ведь есть такие названия, которые в медицине больше не применяют. Например, «олигофрен», «идиот», «кретин». Раньше так называли больных людей, которым ставили соответствующие диагнозы: олигофрения, идиотия, кретинизм и т. п. Что скажете об этом?

— Да, это пример того, как некоторые слова из медицинской литературы «переходят в народ» и становятся обидными или даже ругательными. А бывает наоборот, когда термин изначально относился к физике, затем к физиологии, а в итоге стал иметь совсем другое значение. Таким является понятие «стресс» — stress от англ. «нагрузка, напряжение» (ранее слово использовалось в физике).

В последние десятилетия стресс стали отождествлять с повышенной психической нагрузкой, нервным переутомлением. На самом деле с точки зрения физиологии, стресс — это универсальная ответная реакция организма на какие-либо новые условия жизни или события. В неё вовлекаются симпатическая нервная и эндокринная системы. Стресс — это ответ системы «мозг-тело» для адаптации (приспособления) организма к изменяющимся условиям. И в норме цель этого ответа — сохранение стабильности и здоровья.

Современные люди не воспринимают слово «дебильность» как диагноз (сейчас называется в медицине термином «умственная отсталость»), так же навряд ли удастся им объяснить, что конкретно учёные имеют в виду под термином «стресс», что это ни хорошо, ни плохо, а физиологический ответ. Поэтому некоторые слова в нашем обиходе имеют два значения — одно «общественное», другое научное, медицинское. Так, в понимании населения, депрессия — это плохое настроение, а стресс — это то, что напрягает психику, создавая взвинченность, нервозность, раздражительность.

Для врача же депрессия — это комплекс симптомов, касающихся не только эмоционального состояния, но и других проявлений состояния организма (плохое качество сна, наличие хронических болей, измененный аппетит, низкий уровень энергии). А стресс — это и перегревание на пляже, и переохлаждение в походе, и внезапная боль при медицинской манипуляции.

Такой стресс, как, например, новая информация, может вызывать одинаковый ответ организма, как на отрицательные, так и на положительные варианты событий. Например, «панические атаки» (как проявление воздействия стресса) могут возникнуть внезапно после такого радостного известия, как предложение руки и сердца или празднование юбилея. И нередко пациенты рассказывают, что так долго готовились к мероприятию, всё прошло хорошо, а через несколько дней вдруг самочувствие ухудшилось, появилось сердцебиение, чувство нехватки воздуха и бессонница.

Поэтому врач должен объяснить на приёме, что стресс бывает вызван как положительными, так и отрицательными эмоциями, и это универсальная реакция организма. Хронический стресс называется словом «дистресс». Вызывают его негативные мысли, события и хронические патологические процессы, протекающие в организме (длительные боли, нарушение обмена веществ при сахарном диабете и ожирении, и другие). Итогом дистресса является развитие психосоматических заболеваний.

— А бывает ли, что развитие синдрома вегетативной дистонии связано с «праздным» образом жизни?

— Да, и такое встречается. У меня на приёме был молодой человек лет тридцати, который вёл в течение двух лет «весёлую жизнь»: ходил с друзьями на вечеринки, принимал различные стимуляторы (много кофе, энергетики, алкоголь), даже раза два в месяц — наркотики (кокаин). И вот на утро после очередной бессонной ночи, проведенной в клубе, парень почувствовал себя нехорошо. У него заложило нос, появились неприятные ощущения в горле, а так как только что пошла на спад пандемия, он решил, что это вирусное заболевание. Обратился к терапевту, сдал анализы, ковид подтвердился. Заболевание имело лёгкую форму.

Через две недели пациент снова обратился к врачу, чтобы проверить, не осталось ли у него последствий, потому что наслушался от знакомых, что после ковида могут оставаться какие-то изменения в организме. Обнаружился лёгкий гайморит, назначили антибиотики. Прошло уже больше месяца после лечения, как вдруг появились слабость и бессонница, но врачи уже не нашли никакой патологии. Прошло еще несколько недель самочувствие не улучшалось. Тут уже было не до вечеринок. Парень испугался за свое здоровье. Купил билеты на самолёт и полетел в частную клинику в Москву. На обследование и лечение он потратил полтора миллиона рублей, вроде полегчало, но ненадолго.

Через некоторое время молодой человек обратился к специалисту по лечебному голоданию. После окончания трёхнедельного курса голодания решил, что «очистил» организм, и теперь-то точно всё будет хорошо. Жалобы поутихли. Но буквально через две недели самочувствие снова ухудшилось — опять вернулись слабость, апатия, бессонница, неприятные ощущения в области сердца.

И тогда он вспомнил, что хорошо себя чувствовал после курса антибиотиков. Стал «сидеть» на них по полтора-два месяца, меняя один на другой по собственному выбору и делая перерыв между ними на два месяца. На некоторое время становилось лучше. Далее обратился к «специалистам по паразитам», которые с помощью какой-то фантастической компьютерной программы нашли у него все виды существующих глистов и назначили противоглистную терапию с помощью БАДов. Ясно, что молодой человек попал в руки мошенников.

Когда этот парень пришел на приём ко мне, у него было желтоватое лицо и практически оранжевые ладони, при этом анализы печени были в норме. На мой вопрос: «Какие таблетки сейчас принимаете?», он ответил, что это БАДы, и именно они помогают его печени, а «жёлтый» он потому, что уже два месяца пьёт четвёртый по счёту антибиотик, так как без них ему плохо.

Я попыталась выяснить, что пациент имеет в виду под фразой «мне плохо». Он объяснял: «Всё болит, всё ломит, тянет шея, плечи, живот. Плохой сон, постоянно просыпаюсь, мне снятся кошмары. Хочу заниматься спортом, но не могу, потому что нет сил — при любом даже легком упражнении начинается сильная потливость, при этом пот с необычным неприятным запахом».

Я спросила: нет ли у него подозрения, что его состояние — не только следствие перенесенного, но и реакция организма на отмену наркотических веществ? Парень усмехнулся: «Что вы мне рассказываете? Два года ломка длится? Это у меня, наверное, ревматизм, я лягу в ревматологию, пусть у меня возьмут биопсию».

Я указала на то, что предыдущий ревматолог «по своей линии» ничего не обнаружила. Но наш с ним диалог с его стороны был построен так, будто у него есть медицинское образование и он сам во всем разбирается. Итогом разговора было то, что он не нашел ответа на свои вопросы и поедет обследоваться в Сибирь в какой-то научный институт, потому что уверен, что у него заболевание, которое пока никто не выявил. На приём к психиатру-наркологу он идти наотрез отказывался. На завершающей консультации я назначила первый этап лечения тревоги и депрессии и настоятельно порекомендовала анонимно обратиться к наркологу-психиатру в частную клинику.

Эта история ярко иллюстрирует ипохондрический синдром, то есть, болезненную погруженность в изучение собственного здоровья и страх перед неизвестным заболеванием, которого по факту нет. В этом случае я на 90 процентов уверена, что его плохое самочувствие — это следствие употребления стимуляторов, алкоголя, наркотиков и антибиотиков, осложнившееся навязчивой идеей поиска «таинственной» болезни.

Я неоднократно слышала от коллег-наркологов и психиатров, что даже однократное употребление так называемых «лёгких» наркотиков может активизировать в головном мозге те зоны, которые вызывают психические симптомы по типу шизофрении (видения, голоса, ощущение преследования, а также различные навязчивые идеи и мысли). Не говоря уже о том, что происходит срыв в работе систем, регулирующих восприятие боли и качество сна. В данной истории молодой человек регулярным сочетанием алкоголя и наркотиков, а затем антибиотикотерапией спровоцировал все те проявления, о которых он рассказывал.

— Иногда можно услышать: «Я не больной, я просто нервный». Как соотносится слово «невроз» с тем, что пациент «нервный»?

— «Невроз» — это «старый» диагноз, который больше не используется, сейчас его заменили словом «расстройство», например, тревожно-невротическое, тревожно-депрессивное, обсессивно-компульсивное. Однако эта терминология используется в психиатрической практике. Неврологи же, когда хотят сказать, что у пациента «невроз» пишут диагноз так: «Другие расстройства вегетативной нервной системы, астено-невротический, астено-депрессивный синдром». Термин «астено» (астения) означает слабость, утомляемость. То есть, об одном и том же пациенте с его жалобами невролог и психиатр напишут по-разному, но смысл заболевания останется тот же.

К сожалению, неврологию и психиатрию будущим врачам в интернатуре и ординатуре преподают на разных курсах обучения (кафедрах). Когда-то давно в XIX и начале XX века эти специальности тесно переплетались. Затем произошло разделение. Каждая специальность пошла своим путем. Однако в начале XXI века появились новые способы диагностики — МРТ (магнитно-резонансная томография), ПЭТ (позитронно-эмиссионная томография), в результате чего нейропсихиатрия и психосоматическая медицина стали стремительно развиваться.

Теперь неврологи и психиатры находят много точек соприкосновения, ведь перед ними один и тот же пациент со своей уникальной нервной системой и психикой. Ещё 25 лет назад на кафедре неврологии не придавали такого большого значения изучению, диагностике и лечению невротических и депрессивных расстройств. Да, говорилось о том, что большое количество заболеваний в общей поликлинической сети — психосоматические, но обучение молодых неврологов-интернов и ординаторов не акцентировалось на тщательном изучении этих тем. Упор делался на разбор таких заболеваний, как инсульты, неврологические осложнения остеохондроза позвоночника, миастения, эпилепсия и другие.

Депрессия и тревога больше относились к области психиатрии. Но по факту врачи-психиатры были сильно загружены «большой» психиатрией — шизофренией. Да и идти к психиатру на консультацию еще пару десятилетий назад было совсем не привычно. В итоге пациенты с психосоматикой оказывались как бы «не у дел», ни нашим, ни вашим, и очень часто просто не знали, к кому обращаться. Конечно же, на это место тут же находились различные целители и экстрасенсы.

Во втором десятилетии XXI века в медицинском сообществе все больше стали говорить о том, что на практике врачи поликлиник приблизительно в половине случаев встречаются именно с невротическими или депрессивными расстройствами. Однако по факту оказалось, что специалисты не психоневрологического профиля (ортопеды, урологи, гинекологи, да и терапевты) могут вообще не догадываться о том, что их «трудный» пациент с непонятными жалобами как раз и является тем, кто болен психосоматическим заболеванием. И только, когда человек уже прошёл ряд кабинетов и десятки обследований, и в итоге он уже измученный и уставший, а причин плохого самочувствия так и не нашли, тогда его отправляют на консультацию к психиатру или неврологу.

Благо, что в последнее время растет медицинская осведомленность населения. Значительно меньше становится тех, кто симптомы панических атак списывают «порчу и сглаз». Наконец-то пациенты с такими жалобами ищут профильных специалистов — врачей-неврологов и психиатров.

— Бывает такое, что пациент приходит на прием со словами: «Доктор, вы моя последняя надежда. Я уже обошёл всех, и знаю, что только вы мне поможете».

— Это звучит очень настораживающе. Дело в том, что заболевания, которые мы относим к тревожно-депрессивным расстройствам, лечатся месяцами. Подбирать терапию нужно очень долго, консультировать не один раз. А человек меня увидел однажды и решил, что сейчас, с первой минуты, ему будет назначено лечение, которое поможет буквально завтра.

Обычно такие пациенты спрашивают: «А можно я запишу ваш телефон? Обещаю, что звонить не буду, просто на всякий случай, вдруг препараты не подойдут». Номер, конечно, можно дать, но зачастую буквально через пару дней человек начинает названивать с претензиями, что препараты принимает, но ему лучше не становится. Или пропадает на три-четыре месяца, а потом звонит и сообщает, что лекарства он не принимал, потому что засомневался, и спрашивает, что я ещё могу посоветовать.

То есть, человек предпочитает дёргать врача по телефону, а не приходить на повторные консультации, не говоря уже о курсовом наблюдении и лечении в течение года. А ведь доктор может просто не вспомнить, кто ему звонит, потому что в день на приём приходит шесть—десять человек. Если пациент хочет получить хороший результат от лечения, он должен повторно приходить к врачу на приём минимум один раз в месяц в первые полгода лечения и рассказывать о приёме препаратов и изменении своего состояния.

— В поликлиниках на одного пациента вообще минут пятнадцать времени приходится.

— Зачастую и за это короткое время врач-невролог, посмотрев предыдущие обследования, может понять в чем дело, поставить правильный диагноз и назначить лечение. Но никому не приходит в голову в поликлинике просить личный номер телефона врача и консультироваться по нему в любое время суток. Если пациент не совсем понимает свой диагноз «тревожно-депрессивный синдром» и продолжительность лечения, стоит походить к врачу-неврологу несколько раз с дневником самочувствия или искать психиатра-психотерапевта, если доверия к назначениям невролога нет.

— К сожалению, в обществе бытует масса предубеждений, из-за которых решиться обратиться к психиатру непросто. Люди начинают искать альтернативу «психолог — психотерапевт» вроде звучит помягче. Как выбрать специалиста?

— Психолог — это не врач, психологическое образование отличается от медицинского. Психолог может оказать существенную помощь в том случае, если вопрос состоит в семейных проблемах или трудностях на работе, из-за которых возникла тревога или депрессия.

Но, как я уже сказала, лечить физические и психические жалобы нужно только в комплексе с назначениями врача-невролога или психиатра с повторными посещениями этого специалиста. Потому что только одни лишь разговоры с психологом не помогут избавиться пациенту от его физических ощущений болезни (тревога, бессонница, сердцебиение, боли в животе), если они имеют биологическую основу и возникли из-за нарушения работы нервной системы: дисбаланса нейромедиаторов и нарушения связей между нейронами.

— Похоже, слово «психотерапия» стало общеупотребительным, часто люди говорят друг другу: «Не занимайся со мной психотерапией, я и сам все знаю».

— Если мы говорим о специальных методах, а не о разговорах по душам, то все же психотерапия — это наука. Психотерапией может заниматься и психолог, и врач. Если решено обратиться к психотерапевту, то имеет смысл узнать о его образовании. Если он врач, то можно объединить и медикаментозное лечение, и терапевтические беседы у одного специалиста.

Из всех видов психотерапии наибольшее признание получил метод когнитивно-поведенческой психотерапии. В процессе прохождения курса специалист порекомендует улавливать негативные мысли, автоматически возникающие в головном мозге, и не допускать их развития в страшные сюжеты с самыми негативными вариантами развития событий.

Однако психотерапия не является волшебной процедурой, дающей мгновенный результат. Образно говоря, она не превратит чёрного лебедя в белого, а воробья в аиста. Врач последовательно объясняет пациенту, почему у него возникло это состояние, какие структуры головного мозга ответственны за развитие его симптомов, и происходит совместная выработка копинг-стратегий — методов преодоления негативных последствий стресса и повышения стрессоустойчивости.

— А что означает диагноз «дисциркуляторная энцефалопатия» — ДЭП?

— Это тоже устаревшее название. В настоящий момент используют термин «хроническая ишемия головного мозга». Помню, когда я училась в интернатуре, диагнозы ДЭП (дисциркуляторная энцефалопатия) ставили тем пациентам, кому за 40, а ВСД (вегетативно-сосудистая дистония) — детям и людям до 40 лет. Сейчас критерии диагностики изменились. По возрастам не делят. Но иногда пациенты приносят на приём заключения, в которых написан диагноз ДЭП молодым людям с тревожно-невротическим расстройством. Честно говоря, у меня это вызывает недоумение. Значит, этот врач недостаточно изучает современную литературу по своей специальности и не посещает медицинские конференции.

До сих пор приходят пациенты старшего возраста, которым лет 10—15 назад было рекомендовано проходить курсы капельниц с сосудистыми и ноотропными препаратами два раза в год. Всё это методы, которые не нашли научного подтверждения клинической эффективности. Теория о том, что для оздоровления нервной системы нужно периодически проходить курс капельниц, как священный ритуал, оказалась неверной.

— А как же «святое» — чистить сосуды от бляшек, чтобы улучшить мозговое кровообращение?

— Очистить сосуды от бляшек невозможно, можно только проводить профилактику их развития с помощью правильного питания и здорового образа жизни. Лечить нужно гипертоническую болезнь, сахарный диабет 2 типа и ожирение. Именно это и является способом улучшить мозговое кровообращение. А чтобы атеросклеротические бляшки не стали больших размеров и не закрыли просвет сосудов, нужно обязательно лечиться медикаментозно, а по показаниям даже делать операцию на сосудах.

Как себе пациенты представляют чистку сосудов? Можно вообразить, что произойдёт, если «щеткой с ёршиком» очистить водопроводную трубу, внутри которой налипла грязь. Если это было гипотетически возможно, то после такой процедуры кусочки бляшки оторвались бы, закрыли просвет сосуда, и возник бы ишемический инсульт или инфаркт.

— Некоторые люди утверждают, что раньше капельницы помогали, а теперь вот эффекта нет. Вам задают вопрос: «Почему так?»

— Эффект плацебо никто не отменял. Мы живем в суете дел и событий, которые порой очень изматывают. И когда человек уделяет время себе, отдыхает от дел, полдня проводит на капельницах, то самочувствие действительно улучшается. Однако, степень «переутомления» нервной системы бывает разной, «плохо леченные» гипертоническая болезнь, атеросклероз и сахарный диабет прогрессируют, и если дело дошло до нарушения обмена нейромедиаторов в головном мозге, то подобными капельницами не обойтись, поэтому самочувствие и не улучшается. Нужны другие препараты (антидепрессанты, транквилизаторы, а порой и нейролептики), а по показаниям ещё и препараты, которые применяются для лечения расстройств памяти.

— Так что же все-таки с диагнозом ДЭП? Есть ли он за рубежом?

— Нет, это тоже отечественный термин. Как и новое название «хроническая ишемия головного мозга». В западной литературе все симптомы, которые характерны для этого заболевания (слабость, забывчивость, плохое настроение, утомляемость, снижение памяти, нарушения сна) объединяют в рубрики «депрессия», «когнитивные нарушения» и «деменция».

— Как вы относитесь к такому диагнозу как «любовь»? К примеру, я несколько раз «болела».

— Да, Всемирная организация здравоохранения действительно внесла патологическую привязанность и навязчивые мысли об объекте любви (человеке) в реестр заболеваний. Международный шифр болезни F 63.9. «Любовь» отнесли к психическим отклонениям, к пункту «Расстройство привычек и влечений», после алкоголизма, игромании, токсикомании, клептомании.

Общие симптомы:

— навязчивые мысли о другом человеке;

— резкие перепады настроения;

— уязвленное чувство собственного достоинства;

— жалость к себе;

— бессонница, прерывистый сон;

— необдуманные, импульсивные поступки;

— перепады артериального давления;

— головные боли;

— аллергические реакции;

— синдром навязчивой идеи.

Для человека, не имеющего опыта работы с пациентами с любовной зависимостью, может показаться странным, что можно объявить любовь болезнью и присвоить ей номер. Но в этом случае речь ведь не идёт о гармоничных романтических чувствах. Надо вспомнить, что сложные межличностные отношения, бурные негативные эмоции, неразделённая любовь приводят к острому, а затем к хроническому стрессу, который может вылиться в серьёзное расстройство нервной системы и психики.

В моей практике я периодически встречаюсь с пациентами, которым можно было бы поставить диагноз F 63.9. «Расстройство привычек и влечений», любовная зависимость, болезненная страсть к объекту привязанности. Чаще этим расстройством страдают женщины, но встречаются и мужчины. Приведу два примера.

На приеме симпатичный молодой человек 26 лет, который в течении двух лет приходит с различными жалобами на нервозность, раздражительность, нетерпимость к людям и просит выписать таблетки, чтобы не испытывать подобных эмоций. Проведя опрос, я выяснила, что он учился в другой стране почти два года, потом вернулся жить в Россию, но мечтает уехать обратно за океан. Просил назначить лечение на тот период, пока он ждет возможности поменять место жительства.

Прошло несколько месяцев, парень снова пришел на приём, сказал, что препараты помогают, что он начал организовывать бизнес, и мысли об эмиграции отступили на второй план. Однако через некоторое время он снова появился у меня в кабинете и попросил проконсультировать его девушку, которая страдает вагинизмом (боли при половом акте), из-за которого их половая жизнь затруднена, а периодически, даже когда боли не беспокоят, то секса она избегает, потому что радости от сексуального контакта у нее нет.

На приём пришла его избранница. Это была неприметная полноватая девушка. Выяснилось, что она уже была замужем и развелась именно из-за нежелания заниматься сексом. Никаких явных стрессовых ситуаций, тем более, насильственных действий, которые могли бы привести к развитию этой патологии ни я, ни психолог не выявили. Я назначила лечение, а психолог пригласила на курс когнитивно-поведенческой терапии.

Через год парень снова пришел на прием с жалобами на утомляемость и сниженный фон настроения. На мой вопрос: «Как ваша личная жизнь?», он ответил, что ничего не изменилось, секса с девушкой так же нет, и что он периодически обращается к посторонним половым связям.

Спрашиваю: «А чего вы ждете? Прошло почти два года, как я вас знаю. Вы интересный молодой человек. Ведь так лет десять пройдет, пока ваша избранница решит, нужны ей сексуальные отношения с вами или нет».

На что он ответил: «Да у неё за это время даже случилась сексуальная связь с её бывшим. Она объяснила мне, что ей нужно было проверить, остались ли у неё к тому чувства. В итоге она решила, что все-таки будет со мной. Я простил её, потому что я её люблю. У неё глаза красивые, она очень умная и хорошо готовит».

Всё бы ничего в этой истории, и такое случается, если бы не затяжная депрессия у молодого человека. Согласитесь, что два года — это достаточно долго для того, чтобы принимать антидепрессанты, а симптомы депрессии не ушли. Значит, надо разбираться с той ситуацией, которая не дает парню жить радостно и увлеченно.

Другая история, которую я хочу вам рассказать, о женщине 39 лет. На приём её привели родители. Она жаловалась на утомляемость, отсутствие радости от любимых дел, которые ей были интересны ранее — чтение книг, прогулки, любимые фильмы. У нее нарушен сон — она просыпается несколько раз за ночь в холодном поту, и ей часто снятся кошмары.

Задаю вопросы: «Что могло послужить причиной такого самочувствия? Есть ли у вас семья, дети, работа?». Отвечает, что её отец считает, что вся причина в её муже, и ей надо с ним развестись. Детей у них нет, потому, что муж считает, что она никак не подготовится к их рождению, хотя они в браке более 10 лет. То он говорил, что в течение года она неправильно питалась, а на следующий год мало занималась спортом, затем пропустила время и не прошла полного медицинского обследования, а потом несколько раз болела простудными заболеваниями.

В общем, по мнению супруга за 12 лет их брака не было ни одного года, в котором хорошо было бы родиться ребенку. На мой вопрос: «Почему вы до сих пор живете с таким абьюзером?» (англ. abuse — унижать, подавлять, ограничивать свободу), она ответила: «Мне казалось, что я люблю его, лучше его нет никого на свете и он во всем прав, хотя он и с любимой работы меня уволил и всех подруг моих отстранил. Только в последнее время мне стало казаться, что родители правы, и моё плохое самочувствие связано с семейной жизнью. Но, что мне делать я не знаю. Вот пришла к вам для обследования и лечения. Вдруг у меня что-то не так со здоровьем. Хотя мы были уже у нескольких врачей, они ничего не нашли и отправили меня к неврологу и психотерапевту».

Согласитесь, что это ненормальная любовь, и такой женщине теперь нужен длительный курс медикаментозной терапии депрессии с поддержкой психолога.

— Но ведь это всё же не синдром Адели!

— Слава Богу, нет. Но давайте поясним читателям, что это такое. Это психическое расстройство, характеризующееся любовной зависимостью и болезненной страстью к объекту привязанности. Проявляется преследованием объекта любви, стремлением участвовать в его жизни, снижением интереса к прежним отношениям и увлечениям.

Синдром получил своё название от имени Адели Гюго, дочери известного писателя. Девушка влюбилась в офицера Альберта Пинсона, влюбленность переросла в одержимость. Она его преследовала, вмешивалась в его жизнь, расстроила его свадьбу. Офицер избегал контактов с Аделью, но её это не останавливало. Она считала себя женой Пинсона и, веря в свои иллюзии, постепенно стала сходить с ума. Умерла Адель в психиатрической лечебнице.

В моей практике был случай, когда родители познакомили парня с «хорошей девушкой», то есть, сами выбрали сыну будущую жену. Молодые люди сходили на пару свиданий, и она сочла, что он ей не пара. Прошёл год. Парень уехал в другой город, женился. И тут отвергнувшая его девушка вдруг звонит ему и говорит, что надо срочно увидеться. Он спрашивает, в чём дело, а она отвечает: «Дело в том, что я тебя люблю». Мужчина ответил, что поздно об этом думать, его жена ждёт ребёнка. Но девушку это заявление не остановило. Она принялась осаждать отвергнутого ранее поклонника звонками и смс. Это продолжается уже восемь лет, и она не считает себя больной, хотя налицо все симптомы синдрома Адели, и закончиться это может очень печально.

Любовь и одержимость в молодости как-то можно ещё представить. Но у меня есть знакомая, которая в 67 лет волею случая встретилась с одноклассником. Полвека не виделись. Выпили по чашке кофе. Пенсионерка припомнила, что как-то они целовались на школьной вечеринке, и решила, что он любил её всю жизнь.

И бедный мужчина «пропал». Ежедневно она забрасывает его бесчисленными сообщениями в соцсетях, шлёт клипы и сердечки, рвётся ехать к нему в Питер и обновляет гардероб, чтобы отдыхать с ним в санатории в Кисловодске. Она почему-то решила, что он этого хочет.

А мужчина живёт себе с женщиной, которая моложе его на 20 лет, и на каждое десятое послание одноклассницы отвечает «букетиком» в Ватсапе. Он вежливый.

— Но почему эти преследуемые мужчины просто не заблокируют номера телефонов настойчивых дам, чтобы не получать больше сообщений?

— Возможно, такое внимание льстит их мужскому самолюбию. Или же они просто держат своих рьяных поклонниц как «запасной вариант», на тот случай, если вдруг расстроятся отношения с женой или подругой.

Итак, те симптомы, которые в неврологии по международной классификации болезней (МКБ) относятся к диагнозу «Другие расстройства вегетативной нервной системы, астено-невротический или астено-депрессивный синдром», в терминологии врача-психиатра будут соответствовать диагнозу «Тревожно-невротическое или тревожно-депрессивное расстройство». Но для больного в этом случае не так важно, как называется его болезнь. Важнее, чтобы он понял причины её возникновения, доверился врачу, позволил себе изменить образ жизни, окружение и настроился на перемены к лучшему.

Любовь тоже может болезненной и портить жизнь, заводя её в тупик. Лишь бы только не дошло до «синдрома Адели».