Дорога домой

Александра Черчень, 2016

Солнышко светит, птички поют, а события ускоряют свой бег. Люба и Стаська не унывают несмотря на все испытания, что встречают на пути, и с легкостью справляются с кознями коварного сида, который следует за сестрами буквально по пятам. Но у них есть отвага, оптимизм, истинно женское любопытство и замечательный защитник – наследник рода Стальных фениксов. Позади уже многое, а впереди еще больше! Таинственный древний лес, город гремлинов, магическая полоса невезения, змеиные казематы и, наконец, капище богини Земляны. Сколько прошли девушки, чтобы вернуться домой! Но… что делать, когда в чужом мире тебя удерживает любовь?

Глава 5

Номер для новобрачных

Город гремлинов, с незамысловатым названием Гремвиль, походил на многоярусный торт: идеально круглый, с несколькими уровнями приклеенных друг к другу домов. Нижний состоял из больших одно — или двухэтажных строений, вполне приемлемых для жизни человека. Большинство из них пестрело вывесками гостиниц и питейных заведений, витринами сувенирных магазинов и лавками чудес. На втором уровне, что стоял прямо верхом на первом, располагались домики поменьше, вышиной примерно в человеческий рост. Эдакий вариант для низкорослых хоббитов. Забраться в такой если и можно было, то лишь согнувшись.

Дальше круче, то есть еще меньше. Третий ярус, словно убежище лилипутов, своей высотой еле-еле доставал мне до пояса. На четвертом же, последнем, домики и вовсе походили на кукольные. Маленькие, будто игрушечные. С крохотными окошками, разноцветной черепицей на двускатных крышах, белеными крылечками и расписными стенами. Каждый словно маленькое произведение искусства. Украшенное цветами и перьями, крупными бусинами и самоцветами, стеклянной мозаикой и крохотными кручеными ракушками.

Глядя на эти миниатюрные творения, я невольно почувствовала себя Алисой в Стране чудес, что откусила волшебный гриб и выросла до невероятных размеров.

— Удобно, однако, — прокомментировала зрелище сестричка.

— И не говори, — поддержала я, а мозг тут же провел параллель с моим родным миром. — При нынешних ценах на недвижимость в Москве самое время научиться менять размеры тела, как это делают гремлины. Прикупил один квадратный метр и ни в чем себе не отказывай!

Сестричка понятливо хмыкнула, а Фауст вопросительно выгнул светлую бровь.

— Цены на жилье у нас в городе просто заоблачные. Вот мы и мечтаем научиться менять размеры, — пояснила я.

Кстати, насчет размеров самих обитателей Гремвиля. С этим тоже была полная неразбериха, точнее, полное разнообразие. Шнырявшие мимо рыженькие обитатели то еле-еле доставали ростом мне до колена, то дышали в пупок, то любопытным остреньким носиком упирались в грудь. Стоит ли говорить, что к последней категории относились в основном юноши? Что интересно, зачастую встречалась вот такая премилая картиночка — бежит себе молоденький кучерявенький гремлин и, завидев издали нашу компанию, вдруг разом увеличивается в размерах! Приветственно кивает и чуть ли не с ног до головы окидывает меня оценивающим взглядом. Нет, мне, конечно, такое внимание приятно, но уж слишком оно показалось навязчивым. Да и Фауст отчего-то разнервничался. Подхватил под локоть и шагу в сторону не давал ступить.

Я сначала думала возмутиться таким положением дел — все же я девушка свободная, — а потом, после очередного молоденького рыжика, повстречавшегося на пути и окинувшего меня медовым взглядом и последовавшего за этим взглядом недовольного рычания феникса, до меня дошло, что Фауст попросту ревнует.

Я чуть было радостно не захохотала от такого открытия и мысленно поблагодарила мадам Жоржетт, что подобрала мне этот чудесный дорожный костюм. Как раз перед входом в город мы переоделись, так что сейчас на мне был и элегантный жакет, и накладная юбка, и маленькая изумрудная шляпка. Я даже волосы умудрилась собрать и под эту самую шляпку упрятать, как раз как показывала тетушка в модной лавке. В общем, выглядела я потрясающе, и взгляд Фауста, который первые несколько минут смотрел на меня будто завороженный, только подтвердил это мнение.

Сейчас же блондин, кажется, и вовсе вознамерился не подпускать ко мне ни одной особи мужского пола. Меня же, напротив, так и распирало его позлить, а потому я улыбалась направо и налево, не упуская ни единой возможности побесить спутника. Хотя на самом деле смотреть там было совершенно не на кого. Почему-то все эти рыжики были ну слишком уж молоды. Да и в целом среди гремлинов практически не встречалось представителей среднего возраста. Либо молодежь, либо старики. Этот факт меня крайне удивил, а потому я не преминула поинтересоваться причинами такой демографической ситуации у Фауста.

— Все просто, — с улыбкой ответил блондин. — Трудоспособное население на службе. В городе обитают лишь те, кто еще слишком молод и проходит обучение, либо уже слишком стар, чтобы служить хозяевам. Ну и есть, конечно же, отдельные индивиды, коих по каким-то причинам не нанимают.

— То есть все гремлины служат хозяевам, подобно Тревуру? — удивилась я.

— Именно, — подтвердил мое предположение феникс.

— Бедные… — посочувствовала я несчастным, что вынуждены всю жизнь пахать на благо какого-то чужого дяди.

— Зря ты считаешь их бедными. Услуги гремлинов крайне дорогое удовольствие. Да и к кому попало они на службу не идут. Только к достойным, а испытания у них такие… уууу… Впрочем, ты завтра сама все увидишь! — во все тридцать два зуба улыбнулся Фауст.

— Мы что, пойдем смотреть на испытания?

Почему-то у меня сложилось впечатление, что это будет нечто вроде красочного шоу. С трибунами, зрителями, прохладительными напитками и подбадривающими участников лозунгами.

Фауст хмыкнул и скосил на меня темно-синие глаза, в которых читалось явное веселье.

— Вы — да, а я возьму на себя смелость поучаствовать.

— Чего?! — Я резко тормознула и вырвала локоть из хватки феникса. — Совсем, что ли, сбрендил? Ты с головой-то дружишь? — Выразительно постучала себя по оному месту, намекая на то, что у блондина совсем поехала крыша. — Или тебе жить надоело? — вопросила я, вспомнив, что предприятие это крайне рискованное и Фауст может запросто лишиться жизни.

Нет, у него, конечно, еще есть парочка в запасе, но нам-то со Стасей что делать, если он вдруг копыта откинет?

— Люба, я лучше знаю, что мне делать, — раздраженно дернул щекой феникс.

— Как же, знает он. Мы вообще-то тоже имеем право голоса! — вклинилась сестричка и, подбоченившись, уперла руки в боки.

— У тебя еще забыл спросить, — фыркнул блондин. — И вообще, гремлин нам так или иначе нужен. А так как мы, стараниями сидов, остались без Тревура, то придется мне добывать своего.

— Но Фа…

— Это не обсуждается! — гаркнул блондин, и мы с сестричкой синхронно замолкли.

Похоже, переубеждать его бесполезно. Значит, нужно придумать что-то другое… Например, связать ночью и не выпускать до тех пор, пока эти испытания не закончатся. А что, хорошая идея. Целее будет. А без гремлина как-нибудь обойдемся.

Чуть отстав от Фауста — рассерженный феникс попер вперед, словно танк, — я тихонько изложила сестричке свой коварный план. Та глумливо захихикала, полностью поддержав мою идею.

— Вы чего там шепчетесь? — остановившись у вывески постоялого двора, резко обернулся блондин.

— Ничего-ничего, — состроили из себя невинных овечек и опустили глазки в пол.

Кстати, «пол» здесь был весьма занимательный. Как, впрочем, и на всей улице. Дорога была выложена яркой цветастой плиткой. Красной, зеленой, желтой. Ощущение, что идёшь по радуге. Сейчас же мы стояли на насыщенно-синем секторе, сложенном из плиток в форме четырехконечных звездочек.

Однако долго разглядывать эти самые «звездочки» не вышло. Дверь постоялого двора распахнулась, и пред наши очи предстали два гнома. Да, это были именно гномы. Бородатые крепыши росточком со Стаську. Причем, судя по вполне узнаваемому душку, выдули они далеко не по одной кружечке. Мужики дружно хрюкнули, кивнули в знак приветствия и поспешили по своим делам. Фауст же заглянул внутрь и тихонько выругался.

Проследив за его взглядом, я поняла, в чем заключалась проблема — постоялый двор был битком набит посетителями. И отнюдь не гремлинами — все больше людьми да низкорослыми гномами. Хотя с людьми я наверняка погорячилась, ведь те же фениксы и наги вполне могут разгуливать в человеческой ипостаси. И отличить, кто здесь кто, я вряд ли смогу. Единственное, что радовало, голубеньких сидов среди всей этой цветастой братии не наблюдалось. И на том спасибо.

Фауст зашел внутрь, велев нам со Стасей ждать на улице. Вернулся он скоро, и, к сожалению, новости были не из приятных.

— Свободных комнат нет. Праздник середины лета, мать его… Это ж надо было так угодить.

— Праздник? — тут же оживилась Стасечка. — А что, и шоу-программа будет? И дискотека?

— Будет, будет. Все вам будет. И шоу-программа, и фокусы, и фейерверки, да только нормального отдыха не будет, — буркнул Фауст, и, пожалуй, я в коем-то веке разделяла его настроение.

Праздник — это, конечно, хорошо, но после почти трех дней пути и ночевки в непонятно каких условиях хотелось по-человечески принять ванну, стереть с себя дорожную грязь, а после, чистым и благоухающим, словно майская роза, завалиться на свежую мягкую постель. Ммм, мечты. И есть все шансы, что они так и останутся мечтами, если, конечно, нам не удастся урвать хоть одну комнатку.

Во втором постоялом дворе нас тоже ждало разочарование. Оставался третий и последний. Последняя надежда, так сказать. Название у него было до смешного странное — «В гостях у Шниферфаурхайна». Произнести этот набор шипяще-фырчащих звуков удалось лишь с третьей попытки, и то язык чуть не сломала.

Однако названьице это оказалось хоть и трудновыговариваемым, но счастливым, ибо на сей раз нам повезло! От хозяина Фауст вернулся с ключами. Правда, выглядел он все равно хмурым и недовольным.

— Что опять не так? — недоумевающе спросила я, не видя причин для подобной мины на лице.

— То, что комната всего одна. А нас трое, — пояснил мужчина.

Но я все равно не понимала сути проблемы. Ну, подумаешь, одна комната. В тесноте, да не в обиде, как говорится. Как-нибудь уместимся. Главное другое.

— А ванна там есть?

— Да. Причем даже выделенная, тут нам повезло. Но номер… — Фауст закатил глаза к потолку, а потом и вовсе прикрыл их ладонью. И будь поблизости стена или столешница, уверена, он бы лбом о нее с досады треснулся.

А вот я совершенно не могла взять в толк, чего он все время ноет? Не устраивает наше соседство? Или, может… блондинчик надеялся уединиться? Помнится, в лесу он был весьма импульсивен. И вполне может статься, что он планировал остаться со мной наедине, а тут такой облом… Н-да…

Ну, что поделать, потерпит как-нибудь. До лучших времен, так сказать. Точнее, удобного случая. И вообще, я согласия пока ни на что не давала, так что рано губу раскатал.

Спустя пару минут мы уже поднимались по лестнице на второй этаж, дабы воочию узреть выделенные нам апартаменты, ну и, разумеется, скинуть багаж и привести себя в порядок с дороги.

Комнатка наша располагалась в самом конце коридора. Пока Фауст проворачивал ключ в замке, мы со Стаськой с интересом рассматривали номерок, прикрепленный к двери, — эдакое милое сердечко с начертанной цифрой одиннадцать. В тот момент я никакого подвоха не почувствовала. Зато стоило нам войти, как у меня непристойно отвисла челюсть.

Прямо посреди комнаты стояла кровать. Огромная, круглая, с бархатным изголовьем в виде сердца. Застелена она была белоснежной шелковой простыней, на которой алыми каплями лежали бархатные лепестки роз. Эти же самые лепестки были разбросаны и по полу, образуя незамысловатую тропинку, ведущую прямиком к постели.

На прикроватном столике красовались искусно нарезанные фрукты, пара высоких хрустальных фужеров и бутылка вина. Ну полный комплект!

— Этто чччто? — пролепетала я, тыча пальцем в роскошное ложе.

— Это? Номер для новобрачных! — радостно оповестил нас Фауст. Вот только радость эта была сплошь напускная, на самом же деле феникс был откровенно недоволен таким положением дел.

— Ооо, кажется, я тут лишняя, — вдруг заявила сестричка и, резко развернувшись, потопала на выход. Я ловко поймала ее за шкирку и вернула на место.

— Ссстоять! — шикнула я на мелкую и накинулась на Фауста: — Что, других вариантов совсем-совсем не было?

— Люба, — с нажимом произнес блондин. — Мы обошли все местные постоялые дворы. Кроме этого номера ни одной свободной комнаты нет. Так что либо остаемся тут, либо можем разбить палатку на улице!

Почему-то из двух предложенных вариантов меня не устраивал ни один. Не знаю, с чего я так скептически отнеслась к номеру для новобрачных — видимо, пятой точкой чувствовала, что комнатка эта сулит очередные неприятности для этой самой точки, — но оставаться здесь категорически не хотелось.

— Ну, а может, попроситься на постой к кому-нибудь из местных? У тебя здесь, случайно, знакомых нет?

— Есть, — бодро ответил блондин и каверзно улыбнулся. — И я даже за вас словечко замолвить могу. Так что, если готовы засунуться в скворечник — только намекните, — обрадовал Фауст.

Н-да… Что-то я запамятовала, что домики у гремлинов миниатюрные, а потому мы вряд ли пройдем туда по габаритам. Похоже, вариантов и правда нет…

— В общем, радуйтесь, что хоть что-то нашли. А порядок мы сейчас тут наведем, — пообещал блондин и ринулся к кровати. Сгреб в комок простынь с лепестками роз и решительно направился к окну, чтобы через секунду под наше дружное «Нееет!» вытряхнуть всю эту красоту на улицу.

— Что? — всерьез удивился нашей реакции блондин.

Одним словом, мужик! Ну как можно было так варварски обойтись с лепестками роз? Я, может, на них полежать хотела. Ну когда еще представится такая возможность? А этот… все испортил!

Высказать Фаусту все, что о нем думаю, не успела. Из открытого окна вдруг раздался дружный хор голосов:

— Горько, горько! — Видать, это прохожие весьма красноречиво отреагировали на листопад из роз и сделали свои не совсем верные выводы.

— Ооо, ну вот теперь я тут точно лишняя, — вновь намылилась на выход сестричка. И вновь была за шкирку возвращена обратно.

Нет, ну за что мне такое наказание, а? Одно — белобрысое и порой совершенно не думающее. И второе… просто не думающее.

А дружный хор голосов все не смолкал.

— Горько, горько! — орали за окном.

— Ну сделай уже что-нибудь, — шикнула на блондина.

— Еще чего! — фыркнул Фауст. — Хочешь, чтобы они меня увидели? А когда спустимся вниз, все дружно ринулись нас поздравлять? Неет, я лучше тут отсижусь! — заявил феникс и, швырнув простынь на кровать, принялся разбирать сумку.

А крики продолжались. Теперь к приевшемуся «Горько!» добавилось «Совет да любовь», «Побольше детишек, девчонок и мальчишек» и «Чтоб кровать выдержала».

А вот я не выдержала. И так как самой высовываться на улицу было чревато последствиями, просительно глянула на сестричку:

— Стась…

— Ох, ну что не сделаешь ради родной сестры, — вздохнула эта мелкая притворщица и прошлепала к окну. А потом кааак гаркнет: — А ну, тихо! Вы им сосредоточиться мешаете. Разорались тут, понимаешь ли… Под ваши жуткие крики ни девчонок, ни тем более мальчишек у них не получится.

Ор мгновенно смолк. То ли толпа Стаськиного крика испугалась, то ли недоумевала, как у нас может что-то не получиться. А может, попросту была ошеломлена присутствием в номере для молодоженов ребенка. Пусть и довольно взрослого.

Мы же с Фаустом широко открытыми глазами вылупились на сестричку. Цензурных слов, чтобы прокомментировать ее действия, лично у меня не нашлось. Нецензурных, впрочем, тоже. Зато присутствовал ступор и ясно читающаяся на лбу надпись «Это что сейчас было?»

— Стася… — первым опомнился блондин и сквозь стиснутые зубы зашипел на мелкую. Да так грозно, что мне стало за нее страшно. — Что ж ты за недоразумение такое?!

— А? Что? Я ни при чем! — Сестричка вмиг сообразила, что ей светит по меньшей мере секир-башка, и дала стрекача. Дернула ручку боковой двери и скрылась в ванной.

Фауст рванул следом, но не успел. С той стороны щелкнул замок, ясно свидетельствуя, что Стаська теперь недосягаема.

А спустя секунду раздалось:

— Ни фига себе, ванная. Лу, да тут джакузи! Для двоих, кстати. — Послышался проказливый смешок и следом: — Ну, это… Вы там остыньте пока. Кровать опробуйте. А я ванну приму, — сообщила Стаська, и следом раздался шум льющейся воды.

Прекрасно… Вообще-то, я первая хотела освежиться… Вот же зараза!

Ладно, значит, пока вещи разгребу и оденусь во что попроще, чтобы удобнее было. Да и собранные под шляпкой волосы охота распустить. А то корни уже неприятно тянет. И как здешние барышни вечно ходят с высокими причёсками?

Неспешно подошла к трюмо с полукруглым зеркалом. Стащила головной убор и, на миг прикрыв глаза, с удовольствием встряхнула освобожденными волосами. А когда открыла, обнаружила, что в зеркале отражаюсь не только я, но и стоящий за спиной Фауст.

Дернулась от неожиданности, но большие ладони, легшие на плечи, тут же успокоили.

— Ну ты чего? Это же всего лишь я…

Ага… всего лишь… А в комнате-то помимо нас, считай, никого нет. С ума сойти, мы наедине в номере для молодоженов. Как будто кто-то сверху нарочно над нами потешается, так и подталкивая к необдуманным поступкам.

— Вижу, что ты. Зачем подкрадываться незаметно? — пробурчала обиженно и дунула на прядку волос, упавшую на глаза.

Прядь оказалась упрямой и сдуваться решительно не хотела. Фауст же ловко подцепил ее пальцами и аккуратно заправил за ушко. А потом и вовсе запустил пятерню в мои волосы и легонько помассировал корни.

Никогда бы не подумала, что в мужском исполнении это может быть столь приятно. Просто кайф… Интересно, а полноценный массаж Фауст делать умеет? Мне б сейчас не помешал.

Словно услышав мои мысли, мужчина скользнул рукой на шею и помассировал верхние позвонки, хотел спуститься ниже, но воротник-стоечка помешал. А жаль. Следовало бы снять жакет, вот только боюсь, если начну сейчас раздеваться, феникс опять сорвется.

А эти срывы… меня они, честно говоря, уже достали. Ласка ведь не должна быть навязчивой или грубой. А в порыве это зачастую так и бывает. Мне же хотелось нежности, заботы и внимания. Чтобы все было неторопливо, постепенно. Чтобы прочувствовать каждый момент и понять, что тянет не просто к симпатичной мордашке и красивому тренированному телу, но и к самому человеку. Со своими достоинствами и недостатками. Привычками и принципами. Желаниями и надеждами. Планами, которых громадье. И странной необходимостью казаться взрослым и самостоятельным.

А еще очень хотелось, чтобы он сказал, что что-нибудь придумает. И пускай бы соврал, но… Тогда я смогла бы себя отпустить. Забыть хоть на время про грядущую разлуку и отдаться во власть чувства, что с каждым днем все ярче горело в груди. Заставляя меня саму то срываться на неуместные провокации, то, наоборот, закрываться, боясь, что сделают больно, или вот таять, как сейчас, от каждого прикосновения, от восторженного взгляда, что то и дело прорывается сквозь маску безразличия и язвительности. Давно пора ее снять. И не так, на время. Насовсем. Ему ведь тоже нужно отпустить себя. Даже больше, чем мне. И стыдно признаться, но я с нетерпением жду этого момента.

— Ты о чем задумалась? — Мягкий шепот вырвал из мыслей, блуждавших в голове, а сам Фауст обнял, притягивая к груди.

Я подняла взгляд и поймала наше отражение в зеркале. Хммм, а ведь он на целую голову меня выше! Чувствую себя коротышкой. Хотя… с другой стороны, удобно. Фауст положил подбородок мне на макушку, и я легонько усмехнулась.

— Что? — Блондин тоже смотрел на наше отражение.

И не знаю, как ему, а мне картинка очень даже нравилась, хоть мы и выглядим полными противоположностями. У него глаза синие, у меня зеленые. Волосы у него светлые и длинные-длинные, а у меня короткие и темные. Черты лица у Фауста тонкие, правильные, какие-то аристократические. У меня же, напротив, чуть крупноватые. И родинка на правой щеке. Интересно, а у Фауста родинки есть? Я бы поискала…

Хихикнула и закинула руку наверх. Обхватила сильную шею, а потом потянулась к волосам и дернула за стягивающую их ленточку. Пшеничные прядки рассыпались шёлковым водопадом. Сцапала, сколько поместилось в ладонь, и перекинула себе на плечо, поближе к лицу.

— Мне идет? — спросила шутливо, прикидывая, каково это, быть блондинкой.

— Нееет, — сморщив нос, протянул феникс и откинул волосы обратно за спину. — Тебе и так хорошо. И это платье тебе очень к лицу.

Я чуть смутилась от неожиданного комплимента. Фауст же коснулся кончиками пальцев круглых перламутровых пуговичек на груди. Будто расстегнуть хотел. Но, переборов желание, вновь вернул руку на талию.

Хммм, что-то он сегодня робкий… И есть в этом нечто удивительно милое. В том, чтобы просто стоять в обнимку. Слушать дыхание друг друга. Касаться ладони. И понимать, что этого мгновения никто не отнимет. Никто не испортит…

Но все хорошее, к сожалению, имеет свойство заканчиваться. Вот и наш миг уединения очень быстро подошел к концу. Правда, на сей раз помешала нам не Стаська, помешал раздавшийся стук в дверь.

Блин, и кого ж там такого воспитанного принесло?

— Я открою. — Фауст отпрянул, выпустив меня из объятий, и сразу стало так тоскливо.

Я тяжко вздохнула и, бросив последний взгляд на свое отражение, повернулась к пришедшему.

Им оказался гремлин. Рыжий. Кучерявый. Курносый, как и вся их братия. Молоденький. Примерно моего возраста. Может, чуть младше. Роста он был почти человеческого. Тоже примерно с меня. Но на фоне высокого блондина смотрелся сущим карликом.

— Здорова! — радостно поприветствовал Фауста наш нежданный гость.

Кажется, они были знакомы. А по шальной улыбке, осветившей лицо феникса, я поняла, что эти двое закадычные приятели, не меньше.

— И тебе не хворать! — поприветствовал гремлина блондин и по-дружески похлопал того по плечу. — От тебя вообще возможно скрыться? Я каких-то полчаса в городе, а ты уже тут как тут.

— Ну так что ты хотел? Городок маленький. Новости разлетаются быстрее, чем горячие пирожки в лавке косого Беляшко.

Фауст лишь усмехнулся и чуть отступил от двери, пропуская друга в номер.

— Ну проходи. Чего стоишь на пороге?

Блондин втолкнул приятеля внутрь. И только теперь гремлин заметил меня.

— Опа-на! — очень красноречиво, а главное емко, отреагировал рыжий и резко вырос в размерах. Теперь он был лишь на полголовы ниже Фауста и, соответственно, на столько же выше меня.

Опять двадцать пять! Что ж они все такие предсказуемые? Или у них в городе дефицит симпатичных девушек?

Гремлин тем временем перевел взгляд с меня на убранство номера и, обратившись к Фаусту, сказал то, чего я больше всего боялась:

— Так тебя можно поздравить?

— С чем? — не сразу понял блондин.

— Как это с чем? Со свадьбой, разумеется! — во все зубы улыбнулся гость и полез обниматься к Фаусту.

— Да какая, к троллю, свадьба? — Феникс ловко увернулся от его рук и обвинительным тоном заявил: — У вас тут поселиться негде. Хоть палатку во дворе ставь!

— Это да… Приезжих в этом году тьма, — согласился рыжий и аккуратно уточнил: — Так ты не женился?

— Нет и в ближайшее время не планирую, — резким, ультимативным тоном сообщил Фауст.

А у меня случился кратковременный ступор. И как это прикажете понимать?

— Эх, а я уж обрадовался, что на свадьбе погуляем, — с тяжким вздохом разочарования пожаловался гремлин, а я…

— То есть как это — не планируешь? — нагло влезла в разговор я, пребывая в полнейшем замешательстве относительно услышанного.

Теперь оба мужчины одновременно обратили свои взгляды ко мне. У Фауста вид был такой, будто он сквозь землю готов провалиться. На лице же его рыжего приятеля ясно проступил интерес и предвкушение дальнейшего развития событий.

— Люб, только не говори, что ты… — начал было блондин. Но я резко его прервала. Не хватало еще, чтобы он думал, будто я горю желанием выскочить за него замуж.

Нет, мне, конечно, хотелось бы. Но здесь и идиоту понятно, что в этом плане мне ничего не светит. Так что глупыми надеждами на сей счет я себя не тешу. Волнует меня иное.

— Вообще-то я имею в виду Тиарну.

— А… О! — выдал непонятный набор звуков Фауст.

Неужто я умудрилась поставить его в тупик?

— А разве я не говорил? — кажется, искренне удивился блондин.

— О чем?!

— Ну… Что мы с Тиа больше… не жених и невеста…

— В смысле? — Глупый вопрос, но как-то мне с трудом верилось в сказанное.

— В прямом смысле. Мы разорвали помолвку, — еще раз подтвердил Фауст, и в его голосе слышалась горечь и какое-то… сожаление?

А я вдруг поняла, что с трудом стою на ногах.

Оперлась одной рукой о трюмо, вторую же поднесла к голове и потерла пальцами лоб. Вот уж и правда шокирующая новость.

— Ты чего? Все в порядке? — обеспокоился феникс и сделал порывистый шаг ко мне.

— Ага, в полном! — бодренько ответила я и как-то загробно добавила: — Я, пожалуй, присяду. — И шатающейся походочкой двинулась к кровати.

Нет, никаких нервов с этим фениксом не напасешься.

Фауст тут же оказался рядом, поддержал под локоть и усадил на кровать. Ту самую. Огромную, круглую. С изголовьем в виде сердца.

Лучше б он меня на нее уложил. Сразу. Эффективнее бы было… Ну, в смысле, в чувство я бы пришла быстрее. И не забивала бы голову всякими глупостями.

А так глупости так и лезли. Одна за другой. Одна за другой.

И, по-хорошему, мне бы сейчас радоваться. Повиснуть у него на шее. Зацеловать до смерти. Но та нотка сожаления, проскользнувшая в голосе феникса, все не давала покоя.

А вдруг это Тиа его бросила, и Фауст теперь расстроен? Вдруг это я виновата?

Он же объяснял. Рассказывал, почему так важен этот брак. А теперь помолвка расторгнута.

Блин, и почему я чувствую себя виноватой?

— Лююб, — все еще сидя передо мной на коленях и сжимая ладони в руках, протянул Фауст. — Ты чего? Ты расстроилась, что ли? Ты ж сама говорила, что Тиа мне не пара. Разве нет?

— Ну говорила. Только… — Я замялась, не зная, стоит ли спрашивать, но все же решилась: — Просто мне показалось, ты расстроен.

— Да нет. С чего ты взяла? — попытался отмахнуться Фауст и резко поднялся, выпуская мои руки. А потом подумал и сел рядом со мной на постель.

— Так что случилось? Я надеюсь, это не из-за меня? — спросила я, хотя хотелось верить в обратное.

Очень хотелось, чтобы это было из-за меня. Ради меня. Чтобы быть со мной. Но нет…

— Нет, не волнуйся. Просто эта су… зараза не уважает мою семью и мои решения. — В голосе блондина прорезались жесткие металлические нотки, а оговорочка дала ясно понять, как он относится к уже бывшей невесте. — В последний наш разговор она практически поставила меня перед выбором — или она, или брат! Ну и, разумеется, я выбрал…

— Брата… — закончила за него.

— Вот су… зараза белобрысая! — не сдержался гремлин, что все это время, оперевшись плечом о стену, следил за нашим разговором. — Что, прям так и сказала?

— Ну, не прям так. Но по факту она запретила мне выезжать из замка. А это равносильно тому, чтобы отказаться от брата… Так что… Пришлось ее послать. Со всей ее семейкой, договором и помолвкой.

Вот, значит, как. Попыталась подрезать крылышки нашему фениксу. А ему это не понравилось. Да еще и братские чувства задела.

— И правильно сделал, — поддержал друга рыжик. — А я сразу говорил, тебе эта фифа с четвертым размером весь мозг вынесет, коли что не по ее будет.

— Если б все было так просто. — Фауст поднялся одним плавным текучим движением и запустил руку в волосы. Взад-вперед прошелся по комнате. — Мы были помолвлены почти два года, и наши семьи уже успели начать совместные раскопки. Теперь же, по договору, все эти разработки перейдут к роду де Виньяж. А туда, помимо средств, еще и уйма сил была угрохана. Отец лично несколько раз выезжал к шахтам. Планы составлял, следил за работами. Качество жилы оценивал. Да и я бывал. — Фауст махнул рукой. — Все коту под хвост. А еще с матерью поссорился…

— Почему? — искренне удивилась я.

— Так они вроде как подругами были. А тут такая неожиданность. Матушка расстроилась сильно.

Н-да. Ну и матушка. Для нее что, фальшивая женская дружба важнее счастья сына? Да не может быть такого!

— А ты ей рассказал? Что она того… и по мальчикам, и по девочкам.

Гремлин присвистнул.

— Ого!

Блондин кивнул.

— Лично застукал. И да, матери пришлось рассказать. Но от этого только хуже стало. Обиделась, что я раньше ей ничего не говорил. Что скрывал. Я ж как лучше хотел, чтобы не волновалась. Да и понимал, что этот брак нам нужен. А получилось, что отдалился и, по ее словам, родной матери не доверяю. На отца тоже взъелась.

— Так ты из-за мамы расстроен? — подала голосок я, а внутри распускалась робкая надежда, что это единственная причина плохого настроения феникса.

— Ну разумеется! — как-то чересчур эмоционально отреагировал мужчина. — Не из-за этой же стервы мне расстраиваться.

Кажется, я начала глупо улыбаться. И внутри так хорошо стало, так тепло. И сомнения все исчезли. И понимание пришло, что теперь между нами еще на одну преграду меньше, чем раньше. Ненаглядный-то мой теперь свободен. Вот совсем. Брать, что ль, пока тепленький?

Эх… были б мы сейчас наедине…

— Ладно. Не расстраивайся, — попытался поддержать приятеля гремлин. — С матушкой помиритесь. Никуда не денется. А богатство — это все наживное. Счастья на него не купишь. Да и вообще, кому оно нужно?

— Ага, не нужно, вот совсем, — язвительно отозвался Фауст. Кажется, к нему возвращалось прежнее язвительно-шутливое настроение. — То-то вся ваша братия так дорого берет за свои услуги. Сам-то за бесплатно поработать на кого-нибудь не хочешь?

— Ну… На тебя, может, и поработал бы. Бесплатно. Годик. А потооом, — лукаво сощурив зеленющие глаза, продолжил рыжий, — когда ты прочувствуешь всю прелесть нашего сотрудничества и жизни своей не будешь мыслить без меня, такого шустрого, умного, ответственного и вообще со всех сторон профессионального, я на последующие годы тебе тройную цену заломлю! Чтоб жизнь медом не казалась.

— Да, всегда поражался твоей самооценке, — усмехнулся блондин, кажется, окончательно переключившись на другую тему. — Ты в этом году-то наниматься планируешь?

— У тебя самого самооценка не ниже, — ответил ему тем же приятель. И я с этим была готова полностью согласиться. — И, да, я как раз закончил обучение и буду наниматься. А что, ты уже горишь желанием заключить контракт? — весело подмигнул этот прохвост.

А я вдруг представила, что будет, если Фауст наймет этого остроухого и дальнейший путь мы продолжим уже в его компании. Это ж перепалки не только у нас с Фаустом будут, но еще и с гремлином. Этот-то точно за словом в карман не полезет. Эх, мало мне Стаськи было…

— Весь в нетерпении, — в таком же тоне, смеясь и передразнивая, ответил гостю феникс.

— Ладно, ты сначала испытание умудрись пройти. А потом уже будем разговаривать.

Ууу, вот это он зря усомнился в способностях пернатого. Тот ведь, как петух, сломя голову понесется доказывать свою… кхм… состоятельность.

— Я пройду, не сомневайся, — со всей серьезностью заявил блондин. Вот ведь самоуверенный баран! — И еще подумаю, стоит ли тебя на службу брать, — беззлобно поддел приятеля Фауст.

Тот, к слову, ни капли не обиделся. Видимо, взаимные подначки у приятелей были нормой. В общем, мальчики восполнили дефицит общения и вновь вспомнили про меня. Точнее, гремлин вспомнил, что мы до сих пор друг другу не представлены.

— Кстати, ты нас не познакомишь? А то я торчу здесь уже уйму времени, а до сих пор не знаю имени твоей прекрасной спутницы.

— А сам что, представиться не можешь? Вроде не маленький, — хмыкнул Фауст, а я была до глубины души поражена его манерами. Нет, ну нормальный вообще? А еще что-то мне предъявлял насчет воспитания.

Короче, блондин погрузился в изучение содержимого своей сумки. Точнее, поиску чего-то в оной, его же рыжий приятель галантно поклонился и произнес:

— Позвольте представиться Дорвигус Сиятельный. — И протянул руку в желании завладеть моей ладонью.

Я не сдержалась и прыснула в кулачок.

— А Сиятельный — это фамилия или… самоощущение?

— Эммм, — задумчиво пожевал губу Дорвигус. — Скорее второе. В общем, для друзей и друзей моих друзей просто Дор.

— Люба, — представилась я и все же протянула ему ладонь. Гремлин тут же сжал мои пальчики и приложился губами к выступающим костяшкам. Надолго так приложился. Пришлось даже немного потянуть руку на себя, чтобы этот шутник-прилипала отстал.

— Дор, — спокойно произнес Фауст, который по-прежнему копался в сумке и даже головы к нам не повернул. — Ручки не распускай. И губки тоже. А то я тебе их быстро бантиком завяжу.

Ничего себе… А пернатый-то ревнует.

— Ну вот, — обиделся рыжик. — Почему, стоит мне запасть на симпатичную девчонку, как она оказывается занята?

— А ты западай на свободных, — посоветовал ему блондин и, наконец выудив из недр поклажи какую-то коробочку, направился к гремлину.

— Вот, держи. Тебе дядя передать просил. — Фауст вручил приятелю находку, а я вновь почувствовала, что чего-то не знаю.

— Дядя?

— Да, Дор — племянник Тревура. — О, так вот оно что! А похожи… Хотя гремлины все в какой-то мере похожи. — Собственно, он какое-то время служил в Осколке неба, практиковался, так сказать, оттуда мы и знаем друг друга.

— Кстати, а чего дядя сам мне посылочку не передал? Мог бы и заглянуть.

— Занят он. У нас в гнезде гости. Важные. И крайне нежеланные, — сдвинув брови, сообщил Фауст.

— Что, опять куда-то влип?

— Ну… Скорее, это она влипла, — кивнул в мою сторону феникс. — А я за компанию.

— Ууу, так ты у нас на сей раз доблестный рыцарь, радеющий за честь прекрасной дамы? — Дора вновь пробрало на пошутить. — А в былые времена ты, помнится, и думать не желал о…

Закончить гремлин не успел. Хотя окончание фразы мне бы очень хотелось услышать.

Но нам всем резко стало не до окончания, так как случилось Нечто. И это «нечто» было вновь в исполнении моей сестры.

С громким стуком распахнулась дверь ванной — это она с размаха долбанулась о стену — и в комнате нарисовалась Стаська. Босая, с мокрыми волосами, в одном банном полотенце, обернутом вокруг тела.

— Ванна свободна! Кто следующий? — радостно возвестила мелкая и только потом догадалась окинуть взором присутствующих.

— О-па-на! — изрек Дор, круглыми глазами глядя на эту недоросшую русалку.

— Аааа, — завизжала Стаська, увидев рыжего, и сиганула обратно в ванную. — Вы что, сказать не могли, что тут посторонние? — раздалось уже из-за двери. Причем весьма гневное.

Но это меня как раз не удивило. Удивило другое: почему это моя младшенькая стесняется гремлина и ни фига не стесняется Фауста? Как так? Или настолько верит в его порядочность, что считает, будто он сам отвернется? Нет, она, конечно, еще маленькая, но ведь уже совсем не маленькая. Тьфу ты! В смысле, она еще не взрослая, но уже и не маленькая, чтобы, словно годовалый малыш, голышом тут разгуливать.

— Да тут все свои, выходи! — крикнул ей в ответ Дор. А лицо у него было такое довольное-предовольное. Радостное-прерадостное. Скалился так, что, казалось, сейчас челюсть сведет.

Вот же ж… Даже не знаю, каким словом обозвать.

— Ладно, идем. — Фауст все же оказался на редкость порядочным. Феникс положил руку на плечо друга и развернул того к выходу. Рыжий заупрямился.

— Погоди. Куда? Я ж еще со второй не познакомился.

— Успеешь еще. — Блондин подтолкнул гремлина в спину, придавая тому ускорения. — А вы тут переодевайтесь пока и через час спускайтесь вниз. Только не опаздывайте, а то Лавка Чудес закроется.

— А мы в Лавку Чудес пойдем? — мгновенно загоревшись идеей, неверяще глянула я на Фауста.

— Пойдем, пойдем. Если вы задерживать не будете, — усмехнулся феникс и, наконец вытолкнув чересчур любознательного товарища из номера, скрылся в коридоре.