Эскимосскины истории

Александра Хоменок, 2020

Рассказы Леши Эскимосова – это истории взросления. Леша любопытен и наблюдателен. Он познает мир через семью и друзей, праздники и происшествия, обращаясь к внутреннему «я» и мечтая. Истории героя – это зарисовки из жизни мальчика, в которых нашлось место и постоянно занятому папе, и маме «со странностями», излишне заботливой бабушке и нежданному сердечному чувству. Леша не просто рассуждает обо всем, что его окружает, но и старательно это записывает. Только так он взрослеет по-настоящему. Рассказы вошли в шорт-лист VII Международного литературного конкурса произведений для детей и юношества «Корнейчуковская премия».

Видик

Компьютера у меня нет. В смысле, своего собственного. И умнофона пока тоже. Это потому, что мама вычитала, что дяди из «Гугла» разрешают своим детям без спроса пользоваться сложной электроникой только после двенадцати. И не часов, а лет.

До двенадцати мне жить и жить, а радоваться жизни хочется сейчас. Славик, мой лучший друг, тоже так думает, поэтому обещал показать мне «кое-что покруче умнофона». Свой видик. В смысле, их общий домашний видик. Эта штуковина у моих родителей тоже когда-то была. Точнее, и сейчас есть: в подвале под банками. И кассеты имеются.

Ту самую (свою первую!) кассету я как раз там нашел, под засохшей морковкой. «Воруй, пока можешь» называется. Показал ее папе, а он мне:

— Это взрослый фильм. Видишь, написано, мелодрама.

И положил ее в тумбочку. Папа у меня такой доверчивый. Думал, наверное, что поверю на слово. Но надписи на кассете я поверил почему-то больше — не зря ведь режиссеры название придумывали. В общем, кассету я-таки стащил. Потому что мимо проходил и мог.

Славик как раз в гости пригласил — с пустыми руками не пойдешь. Он напротив живет, и ему повезло — их видик всего-то подставкой под цветы служил. Но вчера в школе он проговорился, что его батя цветы убрал и подключил его к телевизору.

— Мы вчера целый вечер фильм про школу смотрели, — объяснял мне Славик на переменке. — Родители там школьниками были и стихи читали. Мамка плакала. Я не досмотрел, в общем.

Тут мой план, в котором я прихожу к Славику и мы смотрим фильм про воров, и склеился.

Сказать, что я обрадовался, когда увидел этот агрегат, значит, ничего не сказать. Шесть кнопок — и мир нараспашку. Шесть самых необходимых английских слов большими белыми буквами. Да что мелочиться — портал во взрослую киношную жизнь.

— Так, — начал Славик. — От дивана до видика два шага, считай — две секунды. От дивана до двери — шесть, значит, секунд пять.

— Ну, вроде того.

— Еще пять на то, чтобы достать и спрятать кассету и пульт и вернуться обратно, — продолжает свою математику Славик. — И того у нас одиннадцать секунд, пока батя будет копаться в замке и поймет, что ключи вставлены изнутри.

— Значит, я на кнопках, а ты на дверях? — переспросил я, когда мы наконец уселись на край дивана, готовые в любой момент ринуться заметать следы.

— Ну. Батя только в пять придет, мамка у бабули, — подытожил Славик и щелкнул кнопку. — Ты только по порядку выключай: сначала на квадратик жми, потом на подчеркнутый треугольник и вот эту красную в конце.

Он хотел сказать что-то еще, но тут гнусавый голос проговорил:

«Чикаго пасифик интертэймент представляет…» Следующие два часа пятнадцать минут мы смотрим на взрослую жизнь мексиканских братьев-близнецов. На словах «когда станешь ты старым и дряхлым, забывающим все стариком» мы со Славиком переглядываемся.

— Мелодрама, — поясняю я.

— Ааа, — почти понимает Славик.

Славин батя опоздал на полчаса. Но и мы не рассчитали заразности мексиканской жизни и погнали фильм сначала. Какая нужная эта кнопка «плэй»!

В пять тридцать у входной двери звякнули ключи. Славик рванул в прихожую, а я вместо квадрата нажал на вертикальное «равно» — и картинка с перекошенным лицом замерла. Секунда потеряна. Дальше по инструкции: подчеркнутый треугольник и красная. В это время Славик уже открывал дверь.

— А мы тут с Лехой… сидим.

— А чего ключи не достал?

— А если чужой кто, — по-взрослому ответил Славик. — Дверь-то не железная.

— Ну ладно. Сидите дальше.

Славин батя пошуршал пакетами и заглянул в комнату.

— Привет, Леш. Приводи к нам папу с мамой. Мы видик подключили, посмотрим что-нибудь из старенького.

— Хорошо, — отозвался я, сидя на теплой кассете.

Родители, конечно, пошли в гости к Славкиным предкам. А мы со Славиком решили остаться у меня дома и обсудить увиденное. Мама почему-то вернулась домой в слезах.

— Мелодрама, — пояснил папа, тряся кассетой, и улыбнулся.

После этого похода родители два дня не унимались. Папа то и дело напевал:

«Когда станешь ты м-м-м м-м, забывающим все стариком, упадешь ты в огромную лужу и ногу сломаешь при том».

Мама от этих слов смеялась, сгибаясь пополам, замирала в таком положении, пока ее щеки не становились красными.

Вот она, сила кнопочных устройств: кого-то взрослым делает, а кого-то в детство возвращает.

Пойду узнаю у Славика, куда подвальные банки можно сдать и как правильно морковку утилизировать. Видик нужно непременно реанимировать, чтобы мама чаще так смеялась. Может, тогда папа поймет, что я вполне готов ко взрослым фильмам от «Чикаго пасифик интертэймент»! И перестанет наконец мычать на словах, до которых мне жить и жить!

Конец ознакомительного фрагмента.