Эскимосскины истории

Александра Хоменок, 2020

Рассказы Леши Эскимосова – это истории взросления. Леша любопытен и наблюдателен. Он познает мир через семью и друзей, праздники и происшествия, обращаясь к внутреннему «я» и мечтая. Истории героя – это зарисовки из жизни мальчика, в которых нашлось место и постоянно занятому папе, и маме «со странностями», излишне заботливой бабушке и нежданному сердечному чувству. Леша не просто рассуждает обо всем, что его окружает, но и старательно это записывает. Только так он взрослеет по-настоящему. Рассказы вошли в шорт-лист VII Международного литературного конкурса произведений для детей и юношества «Корнейчуковская премия».

Врун

Я прирожденный обманщик. Сколько себя помню, столько вру. Вместо «да» — «нет», вместо «не сделал» — «готово», вместо «я» — «это Димка с третьего этажа». Мама никогда не обманывает меня, и это ее железный аргумент в любом нашем споре.

— Разве я когда-нибудь тебя обманывала? — спрашивает она, когда я сомневаюсь в полезности овощного рагу.

— Нет, — вторю я ее честности.

Я немного боюсь маму и вру ей избирательно — держу в голове с десяток развернутых полуправдивых ответов на вопросы о кошке, школе, футболе и холодильнике. Но если мне что-то нравится, то по-честному. Например, обожаю чай с сухарями после ванной, смотреть «Watts» по Евроспорту поздно вечером, обнимать холодные, задеревеневшие простыни на балконе зимой, облизывать миски с остатками теста и… трогать хрустальное бра, висящее на стене в зале. Последнее — особенно.

И откуда я мог знать, что оно такое хрупкое? Надо же было этим тридцати завитушкам, привезенным мамой из «шоптура», разом грохнуться на пол в пятницу вечером! Дотрогался, значит.

Уцелела половина, остальные — располовинились. Из уцелевших я сделал внешний ряд, остальные — спрятал внутри. Осколки сложил в коробочку и засунул ее между книгами. Вру — один магический кристаллик оставил себе, уж больно приятный он на ощупь. Включил — работает, отошел на пару шагов — не заметно.

И кого я обманываю? Я старался, но симметрия явно нарушена. В одном месте каркас совсем искривился. В общем, мама заметит, честное слово.

Еле дождался ее с работы, ходил за ней прилипалой и даже съел все кабачковые оладьи на ужин, хотя есть мне совсем не хотелось. Уф, сегодня не заметила, осталось продержаться двести тридцать дней до нового года, а там, авось, произойдет чудо и все само собой склеится.

Ночью чувствовал себя йогом — спал будто на гвоздях. Поэтому утром мне казалось, что я весь в синяках. Вчера совсем забыл, что сегодня суббота и мама будет дома целый день. А значит, будет и уборка с протиранием люстр и бра. То есть того, что от него осталось. Обеда ждать невыносимо — ложь отложилась в коленках и не дает нормально ходить. А ребята мячик во дворе уже час пинают. Мама с уборкой не торопится, она достала швейную машинку и села перешивать наволочки. Я подошел к ней после второй.

— Мам, я вчера бра разбил. Не сильно, но есть немножко.

Голоса хватило ровно на десять слов, после чего я умолк, казалось, на веки вечные. Внутренний йог проглотил очередную порцию огня и поджег мне щеки.

— Пошли смотреть, — выдохнула мама.

По выражению ее лица невозможно было понять, что сейчас будет. Мама осмотрела бра, спросила, куда я дел осколки и не забрал ли себе для игр парочку.

— Нет, все выбросил, — естественно соврал я.

— Ну и ладно. Бывает, — ответила мама. — Хорошо, что правду сказал. А то, помнишь, что было в притче о пастухе-вруне?

— Помню, — ответил я сущую правду, сжимая в кармане хрустальную завитушку.

— Иди гуляй, — окончательно простила меня мама.

С легкой душой я и побежал на улицу — синяки и колени у меня резко перестали болеть.