СТАРАЯ ЖИЗНЬ – НОВАЯ ВЕРСИЯ. RECKONER: КНИГА ПЕРВАЯ

Александра Суслина

На скамейке перед главным входом в здание сидел человек в бейсболке. И никому, кроме опытного сыщика, не пришло бы в голову, что сидящий уже несколько дней как мертв. «Кажется, меня отравили», – гласила найденная рядом записка. Откуда взялся этот труп? Как он оказался ночью на скамейке? Кем был погибший? Кто его убил и почему? И кто оставил записку?Отправляясь расследовать это странное дело, сотрудник Особого отдела Коннолли даже представить не мог, как оно повлияет на всю его дальнейшую жизнь.

I. ПЯТНАДЦАТЫЙ ШАГ

ГЛАВА 1

— 1 —

НН достал из холодильника банку колы и сделал несколько жадных глотков. Эта банка была его заслуженной наградой. Сегодня он завершил предпоследний, четырнадцатый этап программы. Прошло уже восемь лет, как НН решился встать на этот путь. Тяжелый путь. НН два раза порывался бросить, но что-то все-таки удержало. Сейчас цель была уже близка, еще несколько месяцев — и все пятнадцать ступеней будут преодолены, все пятнадцать шагов — пройдены.

НН подумал о будущем. Его воображение рисовало красочную картину. Вот он наравне с Главными стоит на трибуне и приветствует новичков. Он теперь тоже Главный. Его будут боготворить. Его будут слушать. Его будут, наконец, уважать. Многие годы НН жил без уважения. Долгое время он не мог понять, чего ему не хватает, чтобы жизнь имела какой-то смысл. Когда он понял, то решил вступить в программу.

За все время НН отвлекался от Программы только дважды. Первый раз — это случилось посредине четвертого этапа — НН влюбился. Этот недолгий роман за какие-то считаные месяцы увел его так далеко в сторону от целей программы, что возвращение казалось невозможным. Но НН взял себя в руки и, спустившись на один уровень, начал четвертый этап сначала. Влиться в Программу снова было трудно — то и дело возникали какие-то соблазны, что-то постоянно отвлекало. Однако НН удалось побороть в себе все неправильные мысли.

Шаг за шагом программа становилась все сложнее и сложнее. Многие не выдерживали напряжения. Из тех, кто начинал вместе с НН, до середины Программы добралось меньше половины. НН рассудил, что такими темпами до конца пятнадцатой ступени дойдут единицы. Поэтому Главных так мало — немногие способны пройти весь путь.

Второй раз НН выпал из потока по болезни. Месяц, проведенный в больнице, мог стоить НН еще одной потерянной ступени. Но ставки на одиннадцатом этапе были уже очень высоки, и НН, выписавшись на свой страх и риск из больницы, вернулся к Программе, не потеряв статуса.

Усложнение Программы после десятой ступени от этапа к этапу чувствовалось еще сильнее. Последние два шага НН держался уже исключительно на силе воли. Нервное напряжение сказывалось на здоровье. НН похудел, практически не спал и выглядел очень утомленным. Врач прописал строжайшую диету и снотворное. Только благодаря беспрекословному соблюдению этих предписаний НН удалось закончить четырнадцатый этап.

Сейчас, стоя на холодном кухонном полу, с колой в руках, НН ощущал себя практически счастливым. Подзабытый сладкий газированный вкус наполнял его жаждой жизни. НН подумал, что, как только закончит Программу, займется своим здоровьем и сможет пить и есть что угодно и не только по праздникам.

— 2 —

— Повторите!

— Может, вам уже хватит? Может, пора домой? Смотрите, и цветы уже пора в воду поставить — почти завяли.

Женщина посмотрела на букет, лежавший рядом. Цветы действительно поникли, безжизненно опустив головы.

— Повторите, говорю!

Бармен поставил перед ней очередной стакан.

— И воды налейте куда-нибудь… для цветов…

Бармен достал из-под стойки ведро для льда и налил туда воды. Цветы благодарно стали впитывать влагу.

— Цветы не виноваты, — после паузы сказала она. — Люблю цветы. Эти — мои любимые.

Женщина пила водку с тоником. Бармену было скучно. Середина рабочего дня. Бар только открылся. Ни одного посетителя, и тут вдруг эта женщина. С букетом. Уже пятый стакан.

— Но эти цветы не мне, — сказала вдруг женщина. — Это я дарю.

Бармен вздохнул. Обычное дело — женщина пьет в баре одна. Очередное расставание, разрыв, крушение надежд. Он каждый вечер слышит миллион таких историй, и ему уже надоело.

— Цветы всегда были моей жизнью, — продолжила женщина. Казалось, ей не нужен собеседник, она говорила сама с собой. — Каждый день, с детства, я приходила в цветочный магазин отца помогать. Сейчас я там сама — главная. Знаете магазин недалеко отсюда? Это мой!

Бармену, казалось, стало чуть-чуть любопытно.

— Сейчас дела идут не очень. Поставщики подняли цены, оранжерея закрылась одна. А тут он! Смотрю, стоит, неловко озирается по сторонам. Оказалось, ему нужно праздничное оформление зала для торжественного случая. Вот радость-то была мне! Шанс бизнес поправить. Кто ж знал тогда, что так выйдет… Кто ж знал…

Женщина сделала глоток и отодвинула стакан.

— Выбрал мои любимые цветы. Пионы. Вот как эти. — Она указала на ведро. — Он выбрал пионы! Я тогда все сделала красиво, все вовремя… и цветы не подвели. Потом благодарить пришел. Как вспоминаю, так слезы сразу. Говорит, сделайте букет по своему вкусу. Я сделала. И он мне же его и подарил. Так мы и познакомились. Почти полгода встречались. Он даже работу свою странную почти забросил. Правда, вернулся туда потом. Сказал, подожди немного, закончу, и поженимся… вот я уже пять лет жду. Дождалась…

Женщина запрокинула голову, последняя капля медленно стекала по стенке стакана.

— Ладно, не слушайте меня, я просто выпила лишнего. Пойду, а то опоздаю.

Она слезла с барного стула, вытащила из ведра немного оживший букет и пошла к выходу, оставляя за собой следы от капель, падающих с цветочных стеблей.

Бармен, вытирая барную стойку, ощутил чуть уловимый запах цветов, и ему на мгновение стало тоскливо.

— 3 —

— Новая застройка. Большие однотипные дома. Новые микрорайоны. Все серые. Не люблю. И вечно там шпана одна ошивается. Даже преступления и те все примитивные. Что там случиться могло? Банда одна другую порезала? Или кража? Зачем мне туда ехать? Не поеду!

Молодые сотрудники отдела безропотно слушали тираду старшего по званию. Шефу было уже совсем близко до пенсии, и работать ему совсем не хотелось.

— Ну, кто согласится смотаться в МК2 и разобраться, в чем дело? У кого сейчас нет дел?

Все молчали. Никому не хотелось ехать в такую даль. Тем более, никто так и не объяснил, что произошло.

— Так, посмотрим, — продолжал шеф, — не занятых сейчас двое. Отлично, выбирайте, кто из вас двоих, кидайте монетку, выпадет орел — поедет Льюис, решка — Коннолли.

Кто-то из сидящих в первом ряду подбросил монетку. Решка.

***

Кристофер Коннолли трясся в вагоне электрички. Два часа на поезде — и все равно тот же город. Новые микрорайоны, один — на западе, другой — на востоке, удлинили город, превратив его очертания на карте в подобие шляпы. Кристоф наблюдал за однотипными картинками за окном.

Наконец поезд остановился, и Кристоф вышел на платформу, имевшую благодаря высоким опорам футуристичный вид. Раньше он тут никогда не бывал. С высоты МК2 выглядел вовсе не так пугающе, как его описывали.

Он остановился у парапета и закурил. Высокие бело-серые дома большими зигзагами уходили вдаль до самого горизонта. Кристоф с трудом заставил себя оторваться от этого завораживающего геометрического пейзажа. Но дело есть дело, и, проверив адрес, он отправился исполнять то, ради чего приехал.

Подойдя к нужному дому, Кристоф увидел красно-желтую линию оцепления и понял, что пришел правильно. Сотрудник частной охранной организации, приписанной к этому зданию, проверил его удостоверение и провел Коннолли к месту преступления.

Первая мысль, посетившая Кристофа, когда он увидел то, из-за чего его вызвали, была: «Все совсем не так скучно, как говорил шеф».

На лужайке перед главным входом в здание на скамейке, вытянув ноги, сидел человек в бейсболке. И никому, кроме профессионального медика или опытного сыщика, не пришло бы в голову заподозрить, что сидящий уже несколько дней как мертв.

— Весело тут у вас, — пробормотал Кристоф.

— Да уж, — хмуро пробурчал охранник.

Выполнив все формальности, Кристоф распорядился о перевозке тела в лабораторию при отделе и опросил свидетелей, точнее — всех, кто толпился на месте обнаружения тела.

По дороге обратно он пытался свести воедино полученные показания и совместить их с фактами. Информации было немного. Рано утром, когда сегодняшний охранник шел на смену, он заметил на скамейке странного мужчину. Однако сидеть на лавочке не запрещено, поэтому охранник не придал этому никакого значения. Во время дневного обхода он обратил внимание, что человек продолжает сидеть в той же позе без движения. Охранник подошел ближе и увидел на груди у сидящего листок бумаги, на котором печатными буквами было написано: «Кажется, меня отравили» и нарисован грустный смайлик. Охранник тут же позвонил в Особый отдел. После этого, как предписано инструкцией, оцепил территорию лентой и стал ждать полицию.

Показания остальных опрошенных подтверждали рассказ охранника, но не добавляли к нему ничего нового.

Кристоф размышлял. Кто этот умерший? И вряд ли он умер, сидя на скамейке. Нет, его посадили сюда уже мертвого. И тот, кто это сделал, явно хотел, чтобы труп был обнаружен. Более того, если верить записке и причина смерти этого человека — отравление, тогда тот, кто его посадил на лавку, явно требует расследования по этому поводу. Следовательно, тот, кто убил, если убийство имело-таки место, и тот, кто посадил на лавку, — это разные люди.

Кристоф достал блокнот и стал записывать.

Есть трое неизвестных: убитый, убийца и тот, кто посадил тело. Условно — труп, убийца и свидетель. Он отчеркнул написанное и стал писать вопросы: Связаны ли как-то убийца и свидетель? Откуда свидетель знает, что труп был отравлен? Свидетель — свидетель убийства или узнал об этом случайно? Путаница. Кристоф зачеркнул слово свидетель и написал «сажатель». Сажатель — свидетель? Откуда труп у сажателя? Где он его взял? И зачем? Правда ли труп отравлен? Может, это все вообще плохая шутка?

Записка — тот, кто писал, явно молод. Или хочет казаться таким.

Кристоф снова провел в блокноте горизонтальную линию. Теперь труп.

На вид без явных признаков насильственной смерти. Смерть наступила — когда. Кристоф поставил рядом с этой строкой три знака вопроса. Одежда на умершем старая, но не из помойки. Просто старые чистые вещи. Его ли? Таких много у любого: старые линялые футболки, спортивные штаны. Шлепанцы на ногах и бейсболка — похожи на новые. Проверить! Восклицательный знак.

Так, дальше. Тело в очень хорошем состоянии. Следов разложения практически не видно. Где он находился с момента, как умер? В морге? В холодильнике? Кристоф задумался. Сажатель его вынул оттуда, но зачем? И почему убийца не избавился от трупа? Зачем хранить труп в холодильнике, если его можно закопать или утопить? Вдруг отравление было случайным, и никто никого не убивал? Например, умер бездомный, выпив какую-нибудь гадость, его тело отнесли в морг и стали ждать, пока кто-то за ним придет. Но никто не пришел… и тогда труп отправили в больницу. Нет, не в больницу, а на кафедру патанатомии. Там студенты узнали про отравление и решили побороться за справедливость. Кристоф усмехнулся. Вот бы все оказалось именно так. Это стало бы первой в его жизни гениальной догадкой. Но так не бывает.

«Скорей бы пришел ответ из лаборатории и все анализы, необходимо установить личность умершего». — Кристоф поднял голову от блокнота и посмотрел в окно. Мелькающие за окном бело-серые волны домов уже окрасились в желтые оттенки ночной подсветки микрорайона МК2.

— 4 —

Кристофер Коннолли плохо спал ночью. Ворочаясь, он бессознательно пытался подумать о чем-то хорошем и успокаивающем, но у него ничего не получалось. За какую бы область своей жизни он ни взялся, везде было как-то не так. Работа — вроде нормальная, но удовлетворения не приносит. Семьи нет, никакого серьезного романа — тоже. Последние его отношения оказались вялыми и бесперспективными — Кристоф поддерживал их скорее по необходимости, чем по желанию, и, когда пришло время их прекратить, этот шаг дался ему безо всяких душевных мук.

Единственное, в чем Кристоф находил радость, было разгадывание загадок — любых, от судоку и кроссвордов до настоящих преступлений на работе. Но сейчас даже это не получалось, Кристоф злился.

Стать полицейским Крис Коннолли решил еще в детстве, детективные сериалы, которые он смотрел с утра до вечера, рисовали работу следователя как самую интересную и важную профессию в мире. Реальность, как всегда, разочаровала. Много административной работы, много контроля, много начальства, мало интересных дел и никакой свободы в принятии решений. И еще маленькая зарплата.

Особенно скучно стало, когда его старый напарник ушел на пенсию, и Кристофер пока что работал один. Интересных дел ему не давали. И вот сейчас, когда нестандартное дело случайно на него свалилось, он даже толком не понимал, с чего надо начать.

Единственное логичное решение загадки, которое пришло Кристофу в голову, не находило подтверждения. Он лично обзвонил все морги и больницы с вопросом, не пропало ли где-то тело. Получив везде отрицательный ответ, он не знал, куда двигаться дальше. На работе его никто не поддерживал, да и делиться своими мыслями Кристофу ни с кем не хотелось.

Оставалось ждать хоть новой информации. Возможно, из нее удастся извлечь какую-то пользу и как-то продвинуться вперед.

Придя на работу, Кристоф с надеждой посмотрел на свой стол. Никаких документов из лаборатории не было. Время тянулось, как резина.

Он успел несколько раз сходить за кофе, покурить, поговорить с коллегами на нейтральные темы, но стрелки часов двигались неохотно, и Кристофу ничего не оставалось делать, как заставить себя рыться в заявлениях о пропавших без вести в надежде найти кого-то, по описанию похожего на имеющийся труп.

Заявлений о пропаже было много, но среди них «высокие мужчины среднего возраста худощавого телосложения без специфических черт» попадались редко. Кристоф отобрал около восемнадцати за последние полгода.

Разложив заявления на столе, он пытался представить, кем именно по профессии мог оказаться найденный труп. Электрик? Зубной врач? Барабанщик? Учитель?

После обеда Кристоф получил долгожданный конверт из лаборатории. Действительно, причина смерти — отравление цианидом. Время смерти около пяти дней назад. Личность не опознана, других повреждений нет, следов борьбы нет.

Кристоф качался на рабочем кресле и задумчиво смотрел вверх. Может, это самоубийство? Или убийство? За последнюю неделю никто не обращался с заявлением о пропаже… Что же мне делать дальше… Может, труп приезжий, не местный… Пять дней назад человека убили, и никто не спохватился! Никто не заметил!

***

Кристоф вышел на улицу. Вокруг было пусто. Жаркий летний день был в самом разгаре. В какую идти сторону? Ему было все равно. Он взял сигарету и медленно побрел к набережной. Расследование не продвинулось ни на йоту.

Дойдя до реки, Кристоф остановился и, облокотившись на парапет, стал смотреть на противоположный берег. Пять дней нет человека! Минимум. И даже с работы никто не заявил в полицию!

Хотя, может, он и не работал нигде. «Но все равно, как же так, — думал Кристоф, — никто не заметил исчезновения человека». Темная сторона подсознания тут же вернула его к ночным мыслям. Если ты исчезнешь, тоже никто не заметит. Кристоф почувствовал холодок внутри, потянулся за сигаретой, но неудачно — пачка упала, и две последние сигареты попали в грязь.

«Весь мир против меня, моя жизнь бессмысленна, и я просто медленно иду к бесславному концу», — подумал Кристоф и побрел обратно.

— 5 —

Как часто бывает после приступа жалости к себе, новый день Кристофер Коннолли встретил с неожиданным энтузиазмом. Почему-то у него было хорошее предчувствие. Хотя дело не клеилось, давления сверху он не ощущал.

— Работаю, но движется медленно, — сказал Кристоф шефу при последней встрече.

— Хорошо, — ответил шеф. — Будет что — сообщи.

Такой подход немного успокоил, и Кристоф в добром настроении отправился на работу. Когда он пришел, его ждал сюрприз — новое дело. Что-то с арендой. Из большого офисного здания в центре города куда-то пропал арендатор. И хотя срок оплаченной аренды еще не кончился, администрация офисного центра, не получив от арендатора никаких ответов на свои вопросы, решила обратиться в полицию. Мало ли что.

Кристоф был рад прогуляться по центру. Офисное здание стояло на пересечении двух оживленных улиц. На первом этаже были кафе и магазины, второй этаж занимала редакция какой-то газеты. А остальное сдавалось под офисы.

Он спустился на цокольный этаж к администратору. Тот пояснил, что на помещение, занимаемое сейчас пропавшим арендатором, есть и другие желающие. Однако по правилам в конце срока аренды он должен предложить текущему арендатору продлить договор и, только если тот откажется, предлагать другим клиентам. Администратор очень боялся претензий со стороны клиента и потому обратился в полицию, чтобы иметь официальное подтверждение тому, что было сделано все для выполнения условий договора.

— Чувство такое, что компания просто съехала, не сказав никому ни слова, к ним никто уже почти неделю не приходит, — добавил администратор, — но мы не можем быть уверены.

Кристоф выслушал администратора очень внимательно. Получив на руки копию договора с арендатором на имя некого Стенли, он попросил посмотреть записи камер наблюдения, чтобы понять, как выглядит тот, кого предстоит искать.

Сотрудник службы охраны отмотал запись на неделю назад, и Кристоф увидел высокого немолодого мужчину в сером пальто и шляпе, выходящего из здания. Тень от шляпы закрывала лицо этого человека, и он попросил отмотать еще на какой-то день, когда лицо попало бы в кадр.

Молодой охранник послушно стал прокручивать записи камеры в обратном направлении. Кристоф, опершись на спинку соседнего стула, нависал над ним, также внимательно всматриваясь в мелькающие задом наперед черно-белые фигуры.

Отмотав пленку на утро этого дня, охранник снова включил запись в правильном направлении. Кристоф прильнул ближе к экрану — там был человек в шляпе, идущий в здание степенной походкой. «Выправка военная», — отметил про себя Кристоф. Человек на экране поправил шляпу, и Кристоф увидел седые виски и высокий воротник застегнутой рубашки. Лица по-прежнему не было видно.

Охранник предложил просмотреть и обеденное время, когда Стенли мог выходить из офиса без шляпы. Перемотав до полудня, охранник снова поставил запись в нормальном режиме. Однако, к сожалению, Стенли не выходил обедать. Охранник уже почти остановил запись, когда Кристоф краем глаза увидел на пленке знакомое ему лицо. Это, без сомнений, был недавно найденный неопознанный покойник, отравленный цианидом.

Кристофа бросило в пот. Именно такие случайные совпадения позволяли героям его любимых фильмов раскрывать дела. Вместе с охранником он проследил передвижение незнакомца в здании и выяснил, на какие этажи тот поднимался.

Попросив охранника найти, в котором часу убитый покинул здание, Кристоф вышел за кофе. По пути он судорожно соображал: «Был ли незнакомец еще жив в этот день?» Выглядел нормально. Судя по лифтам, он был на третьем и на сороковом этаже. Что он там делал? Что там находится? Кристоф подошел к информационной стойке и посмотрел на план здания — на третьем этаже были какие-то конференц-комнаты, но, что самое обидное, там находились лифты, поднимающие на более высокие этажи. На сороковом этаже были офисы. Десятки фирм имели офисы на этом, самом высоком, этаже здания — от турагентств до школы моделей. Там находились также фитнес-центр и конструкторское бюро. Куда же он ездил? Куда заходил?

Кристоф вернулся в комнату охраны и поставил стакан с кофе перед охранником. Тот благодарно кивнул.

— Как дела?

— Не могу найти… пока что.

— В смысле?

— Видите, какая запись нечеткая…

— Не понимаю…

— Не могу найти вашего незнакомца выходящим из здания. Уже сто раз просмотрел.

— Ты хочешь сказать, что он не вышел из здания? — почти закричал Кристоф, чувствуя, как внутри заколотилось сердце.

— Не обязательно, тут множество людей, у кого не видно лица, в смысле четко. Он мог быть кем-то из них.

— М-да, — пробурчал Кристоф. Интуиция подсказывала, что тут не может быть просто совпадение, его незнакомца убили в этом здании! Однако разум был не согласен — нет никаких доказательств, обосновать такой вывод нечем!

Кристоф ощущал подъем жизненных сил, он чувствовал, что ему под силу разрешить эту загадку. Нужно было только сесть и все обдумать. Главное, не спугнуть удачу и не сойти с правильной тропы.

Купив себе хот-дог, Кристоф уселся на лавке и раскрыл свой блокнот. Получалось, что два на вид совершенно разных дела связаны между собой. Он не знал, как это доказать, но чувствовал, что прав. Как иначе можно объяснить, что странный арендатор и незнакомец исчезли в один день?

Может, это вообще один и тот же человек? Хотя вряд ли, незнакомец вошел в здание, когда Стенли уже там находился. Кроме того, арендатор, этот Стенли, существенно старше и плотнее убитого. Тогда почему они исчезли в один день? Судя по отчету, убийство произошло как раз во второй половине того дня, когда Стенли видели в последний раз. Может, Стенли его убил? За что и почему — еще предстоит выяснить. Как убил — мы знаем. Остается самый главный вопрос — кого убили? Личность трупа установить так и не удалось. Все складно получается. Кристоф откусил уже остывший хот-дог и представил, как будет рассказывать в отделе о своем уже раскрытом деле. Представляете, смотрю я на эту пленку и кого вижу? Наш труп! Еще живой и невредимый…

Чуть позже, вернув себя из мечтаний в реальность, Кристоф постарался наметить план будущей работы. Надо узнать, куда направился Стенли после того, как вышел из здания. Там не могло быть много вариантов.

Кристоф достал из сумки папку с делом. Фотография Стенли была и правда очень нечеткой — такую не покажешь свидетелям. С другой стороны, он уходил не в час пик, народу было не так много, может, его кто и узнает… Серое пальто, шляпа и зонтик — вот и все приметы. Кто носит пальто и шляпу в такую жару? Старая закалка?

Тут на глаза Кристофу попалась какая-то непонятная, скрепленная степлером стопка. Он долго смотрел на нее, силясь вспомнить, откуда она взялась в его сумке. Потом Кристоф понял — это была копия договора аренды, которую ему дал администратор офисного центра.

Он открыл договор. Сначала ему показалось, что в нем нет ничего интересного. Просто координаты сторон и общие условия аренды. Но когда его глаза сфокусировались на самом предмете договора, интерес к документу возрос. Оказалось, что пропавший Стенли арендовал половину третьего этажа — ту, где находились маленькие конференц-комнаты, а также занимал угловой офис с панорамным видом на сороковом этаже.

У Кристофа уже не было сомнений — Стенли и убитый незнакомец как-то связаны. Получалось, что незнакомец приехал к Стенли на сороковой этаж, там что-то случилось, незнакомца убили, возможно, это сделал Стенли, а потом этот Стенли сбежал. Но куда он дел тело? И как тело оказалось на лавке в другой части города?

Кристоф продолжил смотреть документ. Его внимание привлек срок договора. Казалось странным, что такое огромное помещение снимали на очень короткий срок — каждый раз на три месяца. Правда, потом продлевали. Как будто не были уверены в чем-то или готовились в любой момент сбежать. Первый договор был заключен около пяти лет назад. Правда, само здание тоже было новым. Кристофу пришла в голову мысль, и он поспешил в отдел, чтобы ее реализовать.

— 6 —

— Крис, шеф тебя искал, — сказал Ральф, увидев входящего в общий зал Кристофера.

— Сейчас зайду, — ответил он, надеясь, что этот визит не будет слишком долгим и не спугнет удачу.

Постучав к шефу, Кристоф зашел в кабинет.

— Как идет дело?

— Кажется, я кое-что нащупал, — начал было Кристоф, не решив для себя, готов ли он сейчас делиться своими соображениями с кем-либо.

— Нашли пропавшего арендатора?

— А, вы про это дело?

— А ты про какое? Мне тут уже звонили, спрашивали, крупный бизнес, высокие связи. Владелец здания — зять мэра. Контракт подвисает. Хотят там международную бизнес-школу открыть. Огромные деньги!

— Где?

— Где-где? В помещении того сбежавшего парня. В том числе. На самом деле, они чуть ли не полздания хотят арендовать, а половина конференц-комнат за этим типом числится.

— И что мы можем сделать?

— Это я у тебя спрашиваю! Либо парня найди, либо докажи, что не вернется. Придумай что-то.

— Я понял.

— Он понял! А чем ты вообще все это время занимался? — Шеф был раздражен и говорил на повышенных тонах.

— Другим делом, труп отравленный… на скамейке…

— Да кому какое дело! Есть важные дела — а есть проходные. Вот про аренду — важное дело. А это…

— Но там же убийство! Отравление!

— Послушай, Коннолли, — сказал шеф, — там неизвестный труп, который никто не ищет, а здесь — живые люди! От них судьба твоя зависит, между прочим. Ясно тебе?

Повисла недолгая пауза.

— Вот видишь, лестница стоит? — спросил шеф, показывая на прислоненную к стене стремянку. — Твоя карьера, Коннолли, — это идти по ступенькам вверх. И такие дела, как с арендой — с сильными мира сего, — могут поднять тебя на пару ступенек за раз. А твой труп безымянный, если ты не завязнешь в этом деле, как в болоте, — в лучшем случае не скинет тебя оттуда, где ты уже стоишь. Правда, ты и так почти на полу.

Кристоф молчал.

— Все, иди работай.

Кристоф вышел из кабинета в странном состоянии. Внутри боролись желание доказать, что он не тряпка и может раскрыть оба дела, и нежелание что-либо делать дальше в принципе. Когда он дошел до своего стола, второе, похоже, готово было перевесить.

Но работа есть работа, и, переборов себя, Кристоф отправился на поиски камер, в объективы которых теоретически мог попасть Стенли, когда вышел из своего офиса в последний день.

Как ни странно, несмотря на все нежелание заниматься арендатором, Кристофу в этом деле удалось немного продвинуться. Камера на углу улицы отчетливо показала, что никто, похожий на Стенли мимо не проходил. Значит, выйдя из офиса, Стенли не пошел налево. Оставался единственный путь — направо. Дальше камере дорожного наблюдения удалось заснять Стенли на светофоре. Единственное, что огорчало, что поля шляпы так и не дали возможности в деталях рассмотреть лицо арендатора.

К вечеру Кристоф проследил путь Стенли до сквера. Но дальше начиналась жилая застройка, и камер практически нигде не было.

Кристофу ничего не оставалось делать, как попытаться опросить отдыхающих в сквере на лавочках, не видели ли они похожего на Стенли мужчину неделю назад. Остаток дня он посвятил расспросам.

Также ему удалость выяснить, что арендованные помещения использовались как классы для каких-то курсов повышения квалификации. Это звучало настолько скучно, что Кристоф усомнился в своей теории о том, что Стенли был коварным отравителем. Теперь Стенли казался ему чопорным и сухим преподавателем, самым страшным наказанием у которого была двойка. Единственное, что по-прежнему оставалось странным, что в помещение со следующего дня перестали приходить ученики. Так сказал администратор. Но, с другой стороны, это как раз и можно было считать косвенным признаком осознанного прекращения аренды со стороны Стенли. Это свидетельствовало в пользу права владельца заключать новый договор аренды с кем бы то ни было.

Вверх по карьерной лестнице…

— 7 —

Человек в сером пальто и серой шляпе вышел из стеклянных дверей офисного здания. Он двигался медленно и уверенно, размахивая в такт шагам серым зонтиком. Пройдя прямо два квартала, он прошел через сквер и завернул в арку.

Через несколько минут из арки вышел мужчина средних лет в джинсах, бейсболке и черном кожаном пиджаке. Закатанные рукава позволяли увидеть на запястьях концы татуировок в восточном стиле. Мужчина прошел до угла дома, повернул налево и скрылся в баре под названием «Счетовод».

Несколько человек видели, как этот мужчина в черном пиджаке входил в бар.

Один из опрошенных добавил, что у местного бармена на руках вытатуированы какие-то китайские змеи. Но он не берется утверждать, что виденный им мужчина был именно бармен из «Счетовода».

При этом никто не видел, как кто-то в сером пальто выходил из арки. Двое сидевших на лавочке подтвердили, что мужчина в татуировках вышел из арки и вошел в бар, а дама, следящая за ребенком на детской площадке по ту сторону арки, уверенно заявила, что видела мужчину в сером пальто.

«Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это был один и тот же человек, — сказал себе Кристоф, рассматривая стены в темной арке. — Но куда и как он смог спрятать вещи, чтобы переодеться?»

Кристоф простучал носком ботинка низ стены. Звук был глухим — ниш нет, ничего не спрячешь. Значит, кожаная куртка была у него под пальто. Но как это доказать?

Кристоф сел на лавку около арки и закурил. Здравый смысл говорил, что все напрасно и что у этих событий нет никакой связи. Но интуиция упрямо пыталась связать вместе все события последних дней.

Докурив, Кристоф встал, поднял воротник пальто и медленно побрел в сторону бара, не имея ни малейшего представления, что делать дальше. Поравнявшись со входом, он заглянул внутрь бара через витраж, сделанный в виде комикса на тему приключений золотодобытчика времен золотой лихорадки. Последняя часть витража, приходившаяся на входную дверь, представляла собой хеппи-энд истории — счастливый золотоискатель стоял со счетами посреди горы золотых монет.

«И правда — счетовод», — подумал Кристоф и открыл дверь в бар.

В баре было тихо и темно — идеальная атмосфера, чтобы отвлечься от мира и от любого времени суток. Кристоф прошел вдоль стены со столиками и подошел к барной стойке. Через минуту перед ним появилась пепельница и блюдце с орешками. Подошедший бармен без единого слова вопросительно взглянул на Кристофа.

— Пиво, пинту, — сказал Кристоф.

Бармен поднял бровь, по-прежнему не издавая ни звука.

— Портер, — уточнил Кристоф.

Пригубив пиво, Кристоф откинулся на спинку барного стула.

— Как-то не густо у вас тут…

— Зато тихо, — ответил бармен.

— И всегда так?

— А вы, похоже, не местный…

— Да, случайно забрел…

— К нам редко случайно заходят. Вы тут по делам?

— Типа того. Я…

— Полицейский?

— Так заметно?

Бармен скептически пожал плечами.

— Просто предположил.

— А вы тут давно работаете? Многих посетителей знаете? — Кристоф старался не подать виду, что его интересует сам бармен.

— Уже лет десять.

— Прилично.

Повисла пауза, Кристоф не знал, как продолжить разговор, не спугнув бармена.

— Ну спрашивайте уже, что хотели, раз пришли, — неожиданно сказал бармен.

Кристоф растерялся, он понятия не имел, о чем спрашивать. Всего два года, как он работает в отделе, и всего второе дело, которое он ведет без более опытного напарника. Импровизация не была его сильной стороной.

— Ничего странного не замечали в последнее время? Никто не приходил необычный?

— Да вроде все как всегда. Никого странного. У нас публика однородная, почасовая. С семи — клерки местные приходят, в девять-десять — студенты. Парочка завсегдатаев. Три явных алкоголика. Хотя уже два — один зашился. Ничего особенного.

— Значит, никаких странностей?

— Говорю ж — нет.

— А в округе есть еще питейные заведения?

— Мы — одни на пять кварталов. За парком есть еще бар, но это далековато.

— Понятно… никаких странностей…

— А хоть за какой период? Когда должны были быть ваши странности?

Кристофер не знал и этого.

— Примерно месяц, — наобум ответил он.

— Месяц… Месяц… Нет, вроде не было ничего. Может, только женщина странноватая рыдала в неурочное время с букетом. Продавщица из магазина тут недалеко. Больше никого.

— Интересно. И что в ней было странного?

— Да тоже ничего, просто я ее раньше не видел.

— Ладно, спасибо, за помощь и пиво. Если что вдруг заметите, дайте знать. — Кристоф протянул бармену свою визитку.

Бармен кивнул и положил визитку за кассу.

Кристофер Коннолли вышел из «Счетовода», чувствуя себя ужасно глупо.

— 8 —

Около часа Кристоф бродил по кварталу кругами. От бармена ему не удалось узнать ничего нового. Все аргументы, которые указывали на то, что бармен и был пропавшим Стенли, сводились к татуировкам. У бармена действительно на руках были вытатуированы змеи и иероглифы. Вполне татуировки в восточном стиле, о которых говорили свидетели. На этом какие-либо улики против бармена заканчивались.

Что могло связывать бармена и убитого, Кристоф тоже никак не мог представить. Причина, заставившая бармена притворяться другим человеком, также оставалась загадкой.

После недолгого общения с барменом складывалось впечатление, что тот — «классический бармен» — в татуировках, бритый, внимательный, в меру общительный и немного уставший. Такой может работать на одном месте десятилетиями, выполняя свои обязанности, но не вникая в работу с головой. Наверное, у него есть хобби. Может, он играет на гитаре или на саксе. Иными словами, типичный бармен — такой, каким его рисует воображение, когда ты слышишь слово «бармен». По крайней мере, такой образ создавался у Кристофа. И данный конкретный бармен вполне вписывался в эту картинку.

***

Кристоф в очередной раз проходил мимо цветочного магазина, когда вспомнил, что бармен в разговоре о странностях упомянул местную продавщицу.

Открыв дверь магазина, Кристоф был приятно удивлен атмосферой, царившей внутри. Аромат цветов и сливочные оттенки интерьера создавали настроение тепла, уюта, хорошего настроения и покоя. Этот магазин казался антиподом бара «Счетовод».

В магазине тоже было тихо и спокойно, но это был такой «хороший покой», какой бывает у ребенка, когда он засыпает в обнимку с плюшевым зайцем после вечернего чая с печеньем. А в баре — тяжелый покой — долгожданное забытье после выматывающего алкогольного головокружения или безысходного жизненного стресса.

Кристофер позвонил в колокольчик около кассы. На звук из подсобного помещения вышла женщина лет тридцати с небольшим.

— Чем могу помочь? — с улыбкой спросила она.

Кристоф растерялся, но решил действовать уверенно.

— Меня зовут Кристофер Коннолли, я расследую некое дело. Могу задать вам несколько вопросов? — спросил он серьезным тоном и показал свое удостоверение.

— Конечно. Кстати, я Роуз, — ответила женщина.

— Скажите, Роуз, вы не замечали ничего странного в последнее время? — Кристоф с ужасом подумал, что глупее вопроса задать продавщице он не мог. Нужно отучиться формулировать первый вопрос таким образом.

— Странного? — уточнила продавщица.

— Да, чего угодно. Может, к вам заходил кто-то странный? Или, может, наоборот, кто-то перестал заходить и это странно? Или кто-то просил что-то странное? В общем, что угодно — необычное…

— Нет, вроде все обычно. Сейчас мало клиентов. Лето. Да и из постоянных клиентов у цветочного магазина — только похоронное бюро может быть! — рассмеялась она.

— У вас в клиентах похоронное бюро?

— К сожалению, нет! — ответила Роуз. — Будь у меня такая клиентура, я бы уже давно открыла филиалы по всему городу, а так — еле-еле свожу концы с концами.

— Да, понимаю, — пробормотал Кристоф.

— На влюбленных много не заработаешь! — продолжала женщина. — Как жаль, что мужчины не дарят женщинам цветы после второго свидания!

— Понимаю, — повторил Кристоф, судорожно соображая, что бы еще спросить у разговорчивой Роуз. — То есть никто не пропадал за последний месяц? Из постоянных клиентов.

— Из клиентов — никто, — сказала Роуз.

— А не из клиентов? Из продавцов?

— Нет, за последнее время из моей жизни кроме моего жениха никто не пропадал!

— А что случилось с женихом? — спросил Кристоф. — Простите за личный вопрос, — добавил он, пытаясь прикрыть свое любопытство служебной необходимостью.

— Бросил меня.

— Что значит — бросил? Уехал? Объяснил что-нибудь? Лично или по телефону?

— По почте.

— Неприятно! — посочувствовал Кристоф. — А вы не пытались с ним встретиться? Поговорить?

— Пыталась, конечно, но он не брал трубку.

— А как он объяснил причины?

— Ему надо было доучиться в своей этой дурацкой школе. Сначала он сказал, что, как только он закончит, мы поженимся. И вдруг — письмо. А там «бла-бла-бла, я уезжаю в путешествие, типа на две недели, бла-бла-бла, когда вернусь, обязательно сообщу. Пришлю открытку! До встречи и связи!».

— Гм, а вы уверены…

— А почему вы спрашиваете? Собственно, что вы расследуете? — вдруг спохватилась Роуз.

— Ничего такого, успокойтесь… А вы уверены, что письмо написал он сам? Вы с ним разговаривали после этого? Он лично подтвердил свое намерение путешествовать?

— Не знаю, нет, может быть, не помню… я сильно выпила в тот день, признаюсь… должна была идти на свадьбу к племяннице. Мы вместе с ним должны были пойти. А с утра — такое письмо. До свадьбы я так и не дошла. Цветы пропали…

— Когда это было?

— Сегодня ровно месяц, кстати.

— И что, через две недели он не объявился? Открытку не прислал?

— Вообще след простыл! Бросил, что тут еще скажешь.

— Странно это, вам не кажется?

— Я не знаю, что думать. Меня достаточно бросали, чтобы я перестала искать невероятные объяснения. — Роуз пожала плечами. — Не пишет и не звонит? Значит, не хочет.

— Вы не думали, вдруг что-то могло случиться?

Роуз вздохнула и снова пожала плечами.

— Я так устала от всего этого. Хочу нормального парня, чтоб с простой работой, без сюрпризов и исчезновений. Мне не нужен герой или тайный агент. Обычный парень. — Роуз смутилась. — Я опять лишнего наговорила.

— Не берите в голову. А есть его фото? Парня вашего? Раз уж вы со мной откровенны, то, может, я помочь чем-то смогу.

— Я почти все выкинула, чтоб глаза не мозолили. Подождите тут. — Роуз исчезла где-то среди ваз с тюльпанами.

Через пять минут она вернулась с фотографией.

— Нашла эту. Это еще до первого расставания. У нас, знаете, долгая история, несколько раз сходились, но каждый раз ненадолго. Это фото — самый счастливый период. Поэтому я ее оставила. — Роуз протянула фотографию.

Там, на покрывале для пикника, где-то посреди полей с бокалом в руках сидел мужчина, от взгляда на которого Кристоф побелел. На него с фотографии смотрело уже знакомое лицо отравленного «незнакомца».

Кристоф с сочувствием посмотрел на Роуз, стараясь раньше времени не подать виду, что знает, куда делся ее жених.

— Спасибо, — наконец сказал он, пряча фотографию в свою сумку. — Я возьму ее ненадолго. А вы можете еще что-то сказать о своем женихе. Имя? Место работы? Лучше напишите.

— Конечно, — ответила Роуз и передала листочек из отрывного блокнота в виде ромашки.

— Спасибо, а вам вот мой номер телефона, если вдруг что. — Кристоф протянул ей свою визитку и вышел на улицу.

— Всего доброго!

***

Кристофер вышел на улицу и посмотрел на «ромашку». Мог ли он подумать, что поход в цветочный магазин даст решение самой важной на данный момент загадке! Личность убитого была установлена — некто НН, бухгалтер из крупной аудиторской фирмы, 40 лет.

— 9—

Кристоф ликовал. Странным образом ему удалось продвинуться в деле об отравлении. Конечно, все его открытия были случайными, но факт оставался фактом. Интуиция подсказывала, что оба его дела связаны, и ему казалось, что вот-вот он доберется до самой сути.

По пути на работу Кристоф просматривал свои записи. Только что он вышел из офиса фирмы, где работал пропавший НН. Теперь ему было известно, что НН был бухгалтером в крупной фирме более двенадцати лет. Карьера НН складывалась весьма скромно — его повысили всего один раз за весь срок. Но нареканий у начальства тоже не было. Перед исчезновением НН, как рассказал его непосредственный начальник, тот написал заявление на отпуск. Хотел взять месяц. Но когда ему дали всего две недели, то уволился. Удерживать НН никто не стал, тот отработал положенное и ушел без шума. Нынешний работник, которого взяли на место НН, ничего подозрительного в его работе не нашел. Более того, все файлы были в порядке, и новый сотрудник легко смог вникнуть в курс дела. Судя по отзывам коллег, НН был замкнут, но при этом держался высокомерно. Кто-то отметил, что у него имелись проблемы со здоровьем, он лежал в больнице, но чем именно он болел, никто не знал.

Из сотрудников, работающих в фирме так же долго, один заметил, что НН сильно изменился за последние годы, стал особо зазнаваться. С чем это было связано, неизвестно, но сотрудник предположил, что с какими-то курсами повышения квалификации, на которые ходил убитый. Возможно, НН параллельно с работой получал второе высшее образование?

Кристоф задумался. Образование, курсы повышения квалификации. Как это связано с теми курсами, которые вел пропавший арендатор Стенли? Не может быть, чтоб оно было не связано.

С этими мыслями Кристоф вышел из автобуса и вошел в здание отдела.

— Наконец-то! — крикнул шеф. — Зайди ко мне немедленно!

Кристофер вошел в кабинет шефа.

— Коннолли, что я тебе говорил? — кричал шеф. — Ты почему меня не слушал?

— Что случилось?

— Что случилось? Меня мэр отчитал! Вот что случилось! Меня! При всех моих регалиях!

— Я не понимаю!

— Не понимает он! Ты рапорт свой читал? Там написано черным по белому, что прежний арендатор признан пропавшим! — Шеф бросил на стол стопку бумаг. — Нашелся ваш арендатор! Живой и здоровый! Ездил на лечение! Приходит, а его вещички уж собрали! В помещении — другие люди! Там грандиозный скандал! Я же говорил тебе — зять мэра в деле! Просил же, внимательно!

— Но как же это может быть? — Кристофер непонимающе смотрел на шефа.

— Как-как! Вот так! Пришел, говорят, в последний день своей аренды к администратору. Извинился, что на письма не отвечал, поскольку лежал в больнице. Спросил про аренду. А тут ему и говорят, поздно, братец, ушло твое место…

— Но как же так… а исчезнувшие ученики?

— Каникулы у них! Каникулы! Ты очень-очень облажался, Коннолли! Очень! И хуже того, ты меня подставил! За полгода до пенсии!

У Кристофа потемнело в глазах. Внутри он кипел от возмущения, но ничего не мог противопоставить шефу. Несколько раз он порывался рассказать, как движется дело с отравлением, о своих догадках и о связи двух дел, но шеф даже не думал слушать.

Ощущение несправедливости, обиды и неумения защитить себя превращали Кристофа в ничтожество. Ему уже даже не хотелось защищаться.

Он вышел из кабинета шефа, стараясь ни с кем не встречаться глазами. Он чувствовал себя голым и избитым, сброшенным в яму с помоями.

Кристоф перебирал в голове слова шефа и представлял себе, как мог бы на них ответить. Мог ли выйти с достоинством из этого положения. Он понял, что в принципе это было возможно. Даже без особых усилий. Нужно было просто потребовать уважения к своей работе, к своему мнению, к своей квалификации. В конце концов, он почти раскрыл дело! Кристоф мог потребовать встречи с мэром или пожаловаться вышестоящему начальству на шефа. Он мог сделать хоть что-то, чтобы защитить себя. Но не сделал. Он просто стоял, как ребенок, которого злой воспитатель бьет розгами другим в назидание.

Кристоф теперь призирал себя еще больше, и ему было стыдно перед самим собой за свою еще недавнюю радость и за свое стремление понравится глупому и беспринципному начальнику.

ГЛАВА 2

— 10 —

— Что ж, поздравляю, молодой человек!

— Примите и мои поздравления, — сказал председатель комиссии, — наконец мы дождались. Но оно того стоило! Молодец!

— Отличная защита! Прекрасный проект!

— Интересно-интересно!

— Идея с мостом — очень впечатляет.

— Странные рыбы, но занятно…

— Спасибо, спасибо, — смущенно кивая, отвечал во все стороны Лори.

У Лори кружилась голова. Он уже два дня ничего не ел — доделывал проект. Все прошло хорошо. Несмотря на критику деталей, никто не поставил под вопрос саму концепцию проекта. Кажется, ему теперь наконец дадут диплом. Несмотря ни на что. Родители будут счастливы, а сам Лори сможет выдохнуть и пожить немного в свое удовольствие.

Уже первая неделя сентября подходила к концу. На утро пятницы была назначена отложенная в очередной раз защита проекта. Последний шанс получить диплом.

Первый раз за все время своей учебы Лори по-настоящему нервничал. Такого не было ни тогда, когда он проспал свою первую защиту, ни тогда, когда был не допущен ко второй. Даже когда после академического отпуска Лори опять не смог сдать выпускной проект, ему было все равно. Но сейчас Лори трясло от напряжения — впервые в жизни он действительно вложил в свое творение душу — в каждый эскиз, каждый чертеж, каждый макет. Лори делал его больше месяца — корпел без сна и отдыха, закрывшись от всего мира. Настоящее вдохновение.

Весь вечер и всю ночь Лори ходил туда-сюда по комнате, репетируя свою речь. Его волновало даже не то, дадут ли ему наконец диплом об окончании высшего учебного заведения, Лори как настоящий художник боялся быть концептуально не понятым. Он бы легко пережил критику технической части, но его идея — вот что было важно и что Лори хотел донести до публики.

Лори бесконечно раскладывал на кровати свои эскизы, менял местами слайды и курил одну сигарету за другой. Если все пройдет хорошо, то завтра вечером он будет счастлив и напьется! А если нет, то все равно напьется, поскольку тогда он навсегда закроет для себя дверь в направлении «признанности», став художником смелым и авангардным. Это звучало не так уж и плохо. Авангардный художник. Никаких тебе заказов на строительство торговых центров, музеев и правительственных дач. Зато какие перспективы для творчества. Множество поклонников. Борцы за права планеты — идеальный заказчик для его проекта.

И вот все закончилось. Защита прошла успешно, несмотря на предубеждение комиссии относительно самого Лори и его учебной истории.

Когда аудитория опустела, Лори еще долго смотрел на свои эскизы. Убрать никак не поднималась рука. Лори смотрел и не верил в то, что реальный проект перед ним — это плод его фантазии. Его концепция!

Гибель мира — архитектурное выражение конца света, здания, как раковая опухоль планеты! Целый квартал из бетона, металла и пластика, с мостом через несуществующую реку. Серо-лиловые цвета, поглощающие солнечный цвет. Даже в закатном освещении — холодные оттенки. Шарообразные, купольные и неправильной формы здания, рифленые крыши, как будто покрытые крупной чешуей. Одновременно отвращающие и притягивающие. Даже ночная подсветка — по задумке Лори — должна была быть холодного бело-сиреневого цвета.

Акцентом композиции был мост. Над ним Лори пришлось особенно поработать. Крупные перекрещивающиеся арки напоминали огромных рыб, чешуя которых после плавания в загрязненных реках отливала черно-лиловым перламутром — бензиновым наследием, за какую-то сотню лет намертво впечатанным в рыбью эволюцию. Мост без реки олицетворял гибель главного источника жизни — воды. Под мостом была широкая бетонная траншея, стены которой расписаны в стиле граффити. От первоначальной идеи превратить так называемое бывшее устье высохшей реки в бетонную аллею для прогулок и поставить там скамейки Лори отказался. Это снижало накал композиции. Пустое пространство под мостом лучше подходило для его концепции.

Собравшись с силами, Лори наконец сложил свои эскизы. Обрушившаяся на него вдруг легкость наполнила его странным чувством бессмысленности существования.

В животе заурчало. Лори вышел на улицу, закурил и пошел в сторону бара, где они договорились с другом выпить, независимо от того, чем кончится дело. «Странное лето, — подумал Лори, — странные рыбы».

— 11—

Хью принял душ, надел новую рубашку и пошел на работу. Сегодня в рамках своей интернатуры ему предстояло провести очередное практическое занятие со студентами. Его квартира располагалась в десяти минутах ходьбы от новых университетских корпусов, и Хью с удовольствием каждый раз проходил это расстояние по скверу, венчающему аллею, ведущую к главному зданию факультета.

В этот раз Хью не был так спокоен, как обычно. Его волновало то, что они вчера провернули с Лори. Не то чтобы Хью был трусом или не любил веселиться, наоборот. Просто на одно мгновение он представил, что будет, если их, в общем-то совершенно невинный поступок обернется для него крупными карьерными неприятностями. В конце концов, он как минимум нарушил врачебную этику, провел в здание своей кафедры постороннего. Меньше всего Хью хотелось расплачиваться за эту шалость карьерой. Он с большим удовольствием предпочел бы отсидеть немного в тюрьме или заплатить штраф, лишь бы только на кафедре не узнали о том, что он сделал. Слишком много сил Хью вложил в свое образование и слишком много денег был должен банку за свое обучение.

«С другой стороны, мы не сделали ничего ужасного. Наоборот, совесть чиста, поскольку они стремились восстановить справедливость. Пусть даже таким нетривиальным способом», — пытался успокоить себя Хью, но все равно ему было тревожно.

Привычным жестом Хью провел магнитным ключом по двери, и вопреки всем его страшным мыслям огонек переключился с красного на зеленый, и дверь открылась без всяких проблем. Пройдя по коридору, Хью поздоровался с охранником и вошел в морг. Именно туда, откуда они с Лори вышли всего несколько часов назад.

Хью внимательно еще раз осмотрел «место преступления». Как они и запланировали, никто не должен был заметить подмены трупа. В центре комнаты на специальных столах по-прежнему было два тела. Просто одно из них было другим.

Хью успокоился и приступил к своим обычным обязанностям. Через несколько минут в лаборатории уже начали собираться студенты. Все шло своим чередом.

К обеду Хью совсем успокоился. Никто его ни о чем не спрашивал, и все было тихо. Когда оставался всего час до конца учебного дня, студенты терпеливо доводили до ума свои конспекты, на кафедре вдруг раздался телефонный звонок. Молодая аспирантка взяла трубку. Хью уже переоделся и складывал свои вещи, собираясь уходить, когда аспирантка довольно испуганно сказала:

— Там из полиции, спрашивают главного по кафедре. Профессор сейчас в отпуске, может, вам стоит ответить.

У Хью все похолодело внутри.

— А что хотят? Не сказали? — спросил Хью.

— Нет, только попросили поговорить с главным.

— А кто звонит? — автоматически спросил Хью, судорожно соображая, что ему отвечать на вопросы. Алиби себе он еще придумать не успел, да и не был уверен, что стоит вообще что-то придумывать, если уж его в чем-то начнут обвинять.

— Какой-то полицейский, следователь.

— Хорошо, скажи, что я отвечу из кабинета, и переведи телефонный звонок туда. — Хью решил добавить себе пару минут на размышление и заодно убедиться, что этот разговор не будет никем услышан.

Хью медленно пошел к кабинету профессора и открыл дверь. Телефон уже звонил. Оставалось только поднять трубку. Хью немного постоял, а потом решился-таки ответить.

— Алло, — сказал Хью как можно более взрослым и уверенным голосом.

— Добрый вечер, — отозвался собеседник, — меня зовут Кристофер Коннолли, я следователь Особого отдела.

— Чем могу помочь?

— У меня есть вопрос, который может вам показаться странным, но тем не менее…

— Да-да…

— У вас на кафедре же есть трупы, с которыми работают студенты…

— Да, разумеется, у нас есть анатомический театр, мы работаем с телами, это очень полезно для…

— Я хотел узнать, — прервал его собеседник, — не было ли ничего странного в последнее время?

— Чего именно? — Хью пытался войти в роль человека, действительно не подозревающего, что у него хотят спросить…

— Я хочу спросить — у вас трупы не пропадали в последнее время?

— В последнее время? — Хью старался изобразить реакцию, которая была бы у профессора, отвечай он на такой вопрос. — У нас, молодой человек, не пропадают трупы! Ни в последнее время, ни вообще.

— Вы уверены? — Голос на том конце провода казался разочарованным.

— Вполне уверен, — уже более мягко сказал Хью, — а что случилось?

— Простите, я не могу пока об этом говорить, в интересах следствия…

— Понимаю, — согласился Хью.

— Ладно, спасибо за помощь, но не могли бы еще раз проверить по вашим спискам и связаться со мной по этому телефону? — следователь продиктовал номер.

— Непременно, — ответил Хью, понимая, что забыл про списки и что там действительно надо было бы посмотреть и, возможно, подправить.

— Спасибо за помощь.

***

Хью вытер испарину со лба и посмотрел на часы. Прошло менее пяти минут, хотя казалось, что он провел в кабинете профессора вечность. Хью выдохнул, вроде все нормально. Теперь надо бы и правда глянуть на списки.

Он открыл соответствующую папку. Какое счастье, что профессор перед отпуском на всякий случай показал Хью, где что лежит. Пролистав записи, Хью нашел последние поступления трупов и их подробное описание: чье тело, дата смерти, причина смерти, откуда привезли тело и прочая важная информация.

Проглядев записи несколько раз, Хью удивился, что ничего похожего на найденный ими труп в папке не было. Хью перепроверил более тщательно, не поленился пролистать на три месяца назад, но ничего о мужчине средних лет с соответствующими признаками не нашел. Выглядело так, будто этот труп им подбросили. Не зайди они вчера с Лори ночью в морг, студенты благополучно бы растерзали это тело, и его тихо похоронили бы на больничном кладбище под неизвестным номером. Хью был шокирован. Похоже, что они с Лори действительно обнаружили преступление, которое кто-то мастерски пытался скрыть.

Иными словами, все, что они сделали, было со всех точек зрения правильно. Они поспособствовали установлению справедливости — на сердце у Хью стало теплее. Кроме того, теперь они с Лори вообще вне подозрений, ведь, судя по документам, из анатомического театра ничего не пропадало. Волнение почти совсем улеглось, Хью вышел из кабинета профессора и отправился через сквер домой. Ужасно хотелось спать.

— 12 —

— Фуф! Наконец-то мы дома!

— Не могу поверить, что мы это сделали! — Лори рухнул на диван и положил ноги на кофейный столик.

— Погоди, надо тут навести порядок! — сказал Хью, собирая какие-то банки, скотч и шприцы, валявшиеся около дивана.

— Брось, тут нас никто не найдет.

— Надеюсь, нас никто не видел…

— Ага! — Лори потянулся за сигаретой. — Последняя, после пережитого стресса — можно.

— Ладно, кури, только открой окно… тут вообще надо проветрить. Вся комната в формальдегиде…

— Как думаешь, что будет, когда его найдут? — спросил Лори.

— Вызовут полицию, а какие варианты? — ответил Хью. — А этого мы и хотели. Главное, чтоб они не поняли, что это мы…

— Главное, не хотелось бы, чтоб они решили, что это мы его…

— Да уж… но там в принципе понятно, что и как… да и какой у нас мотив, мы даже не знаем, кто он.

— Зато знаем, что его отравили, — сказал Лори, — потому что ты гениальный врачище!

— Что ты несешь? Это любой бы студент заметил…. Странно все-таки, что никто не обратил внимания…

— Значит не любой студент! А как минимум внимательный интерн! — рассмеялся Лори.

— Точно! — донесся из кухни голос Хью. — Хочешь кофе? Или чего покрепче?

— Мысль хорошая, но мне надо б домой — я ж сейчас снова у родителей живу. Хочу первым поездом.

— Тогда кофе? А то мне скоро обратно возвращаться…

— Да, давай!

***

Через час Лори сидел в пустом вагоне поезда. Ему повезло, состав был современным — с увеличенным расстоянием между креслами — для ног. Ехать предстояло почти четыре часа, и возможность сидеть удобно была немаловажной.

Поезд около пятнадцати минут постоял с открытыми дверями, потом тронулся, так и не дождавшись пассажиров — а чего еще можно хотеть ранним утром в будний день летом в полупустом городе.

Лори устроился удобнее и откинул голову на спинку высокого сиденья. За окном медленно двигалась, исчезая из виду, футуристичная платформа МК2 с ее стилизованными скамейками и автоматами с напитками. Перед глазами Лори под звук набирающего силу кондиционера заново проходили невероятные события последних двух суток.

Он вспомнил, как они ночью через окно забрались в лабораторную в подвале университетской больницы. Медицинский факультет недавно переехал в новое здание в МК2, и теперь вход во многие помещения факультета осложнялся множеством контрольных пунктов, магнитных карточек и пропусков. Если бы Хью, уходя вечером не оставил в лабораторной открытое окно, ничего бы не получилось.

Лори вспоминал ночные события и никак не мог поверить, что все это был не фильм, а происходило на самом деле, и даже не с кем-нибудь из друзей, а с ним самим. Они с Хью забрались в здание тайным путем, надели халаты, как будто они ночные сотрудники морга. Прошли по пропуску Хью на кафедру патанатомии. Особенно нервно было проходить мимо ночных охранников. Пришлось имитировать оживленную беседу и размахивать взятыми в лабораторной планшетами с записями.

Наконец они добрались до морга. Там, как и было обещано, Лори чуть было не потерял сознание при виде мертвых тел, ожидающих своего часа на холодных металлических столах-каталках.

Пока Хью рылся в картах, чтобы отыскать труп с опухолью, на которую, по его словам, «было бы интересно смотреть», Лори, преодолевая природный страх, осматривался, давая волю своему любопытству.

Когда Хью нашел, что искал, Лори был шокирован. Ничего более странного, пугающего и одновременно притягивающего, чем раковая опухоль, он никогда не видел. Он буквально замер, склонившись над этим странным зрелищем, пытаясь разглядеть каждую деталь, каждый изгиб, каждое наслоение.

Хью мог понять, что так увлекло Лори, и потому терпеливо ждал, когда тот насмотрится. Когда Лори стал делать наброски в блокноте, Хью даже рассмеялся.

— Ты как на девушку голую смотришь, честное слово!

Лори же был полностью погружен в воссоздание на бумаге увиденного и даже не заметил, как Хью, решивший не терять времени, стал подготавливать трупы для утренних студентов. Все равно мне нужно было раньше прийти, чтоб это сделать, почему б не сейчас…

Казалось, отвлечь Лори от опухоли было невозможно, но Хью это удалось.

— Ух ты, смотри, — сказал он, — Лори, иди сюда, смотри, этот труп — явно отравление.

Лори подошел к столу.

— Интересно! А чем?

Хью назвал какие-то химические вещества, воспроизвести которые память Лори не могла.

— Круто! Как ты узнал? — спросил Лори.

— По признакам заметно. Смотри, вот красненькие пятна! — Хью осторожно приподнял тело и опустил обратно. — Интересно, а что в карте? Какая причина смерти?

Хью открыл карту.

— Странное дело. Неопознанный труп. С явными признаками отравления. И никакого расследования? — сказал Хью. — Вскрытие вроде делали, причина смерти — прободение язвы, нашли кучу какой-то мелочи, а яд — не заметили. Глупость, тут же очевидно!

— Бедный парень, — отозвался Лори, — его убили, а всем по фигу.

Хью строго посмотрел на друга.

— А что, так и есть, — пожал плечами Лори. — Никто его не ищет, труп прислали на растерзание студентам, а то, что его отравили, — никто не заметил или не хотел заметить.

Хью посмотрел на штампы в карте.

— Да, не понятно, откуда этот труп вообще взялся. Тут стоит какая-то странная печать, как будто на нее воду пролили. Не разберешь, из какого морга прислали.

— Бедный-бедный парень, — повторил Лори.

— Что ты заладил… что мы можем сделать?

***

Поезд въехал в туннель, резкая смена освещения отвлекла Лори от его мыслей. «Подъезжаем к центральной части города, сейчас народу набежит», — подумал Лори и закрыл глаза.

Как это пришло им голову? Кому первому? Или обоим? Лори уже не мог вспомнить. Но о том, что они провернули, он когда-нибудь расскажет своим детям, если они у него будут.

Идея выкрасть труп и привлечь к нему общественное внимание — это казалось таким очевидным! Мысль просто вызвать полицию, им в голову не пришла. И слава богу! А то такое приключение могло бы пропасть! Лори улыбнулся, и соседи по вагону подумали, что, скорее всего, ему снится что-то приятное.

В голове у Лори мелькали воспоминания — как они готовились к реализации плана у Хью дома, как продумывали каждую мелочь, а потом исполняли план с фанатичной точностью. Мало было перевезти труп до лабораторной мимо охранника, его еще надо было одеть во что-то, вытащить из здания, перетащить дальше и оставить на видном месте, оставаясь при этом незамеченными!

Лори никогда не думал, что посадить труп гораздо труднее, чем показывают в фильмах, — он же не гнется! С большим усилием им удалось придать трупу более-менее сидячую позу. Хью нацепил на голову трупа бейсболку, полученную как бонус от покупки пяти одинаковых пачек печенья, и лабораторные белые шлепки. А Лори, выдрав страницу из своего блокнота, написал записку и прикрепил ее к груди трупа. Все удалось!

«Интересно, об этом напишут в газетах?» — подумал Лори, выходя из вагона на своей станции.

— 13 —

Хью и Лори дружили с детства. Еще в школе они пообещали друг другу, что, как бы ни сложилась их судьба, дружбу эту они пронесут через всю жизнь. Теперь, когда, как им казалось, детство было далеко в прошлом, Хью и Лори испытывали неподдельное чувство гордости за то, что им это удалось. Их дружбу не испортили ни переезд из центра в разные концы города, ни кардинально разные жизненные интересы, ни даже девушка, в которую оба были влюблены в старших классах. И вот сейчас, сидя свесив ноги на верхнем этаже недостроенного здания в новом микрорайоне, они молча смотрели на заходящее солнце, наслаждаясь свободой, которую дает ощущение высоты и ветра.

— Лето кончается, — сказал Лори, откинувшись на спину…

— Еще месяц впереди, — ответил Хью, допивая последний глоток пива из бутылки.

— Мне дали срок до конца лета. Если не сделаю проект, то выгонят без права восстановления.

— И ты на какой стадии сейчас? — спросил Хью.

— Ни на какой… нет вдохновения. — Лори подтянул к себе за лямку старый коричневый портфель и подложил под голову.

— Посмотри, какая красота вокруг. — Хью показал на бликующее в закатных лучах огромное стеклянное здание с окнами неправильной формы.

— Да, но это уже кто-то построил… я ж не могу просто перерисовать… И нужно что-то оригинальное! Какой-то творческий взрыв! Эмоции… А у меня застой…

— Тогда тебе нужно встряхнуться.

— Я уже все перепробовал, — многозначительно усмехнулся Лори.

— Трудная у тебя профессия, друг…

— У меня пока официально нет профессии… И, похоже, не будет! — Лори на ощупь достал из бокового кармана портфеля сигарету.

— Ладно, ты все успеешь, и брось курить наконец! — Хью попытался выдернуть изо рта друга сигарету, но тот увернулся. — Ты бы видел то, что я вижу, сразу бы перестал!

— Прекрати, все творческие люди курят, и врачи, кстати, тоже…

— Я вот не курю.

— Ты и не врач пока, — рассмеялся Лори, — ты пока интерн. Подожди пару лет еще…

— Я серьезно. Ты просто не видел, как это, как выглядит опухоль раковая! Или рак легких на рентгене! Не так, как на пачке сигаретной, а еще хуже… особенно жутко, когда это у еще живого человека. У мертвого — не так страшно.

— Почему?

— Не знаю, мертвому уже все равно. Да и мертвые сами по себе страшные. Но с мертвыми интересно.

— Интереснее не придумаешь. — Лори выпустил мощную струю дыма.

— Ты не представляешь, какие причудливые формы может принимать опухоль… На вскрытии все видно… целые лабиринты, грозди… цвета тоже зловещие — красновато-фиолетовые… или лиловые… розовые. Бывают даже белые… Смотришь на это все… и кажется, что видишь гибель мира…

— Гибель мира…

— Да, знаешь, как будто огромная серо-лиловая пористая хрень накрывает мир, и каждая пора — как черная дыра — засасывает здоровую материю, деформирует в другом измерении и отдает обратно в какой-то немыслимой форме…

Хью замолчал и откинулся на спину, положив голову на портфель рядом с головой друга.

— Я хочу это увидеть, — через несколько минут сказал Лори.

— Что?

— Опухоль.

— Открой медицинский справочник.

— Нет, я хочу увидеть настоящую живую опухоль.

— Живую опухоль где я тебе возьму?

— В морге? Или где вы делаете вскрытие?

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

Солнце давно село, и с высоты двадцатого этажа был виден хребет будущего района МК1. Две параллельные широкие трассы, подсвеченные до самого горизонта большими желтыми круглыми фонарями, пересекались множеством мелких дорог, освещаемых прямоугольными подвесными лампами дневного света.

МК1 каждый день менял свой облик. По нелепой случайности этот микрорайон, хотя и носил название «первый», намного отстал от своего уже полностью отстроенного восточного собрата МК2. Но в последнее время строительство ускорилось, и каждый вечер можно было наблюдать, как в темноте появлялись новые светящиеся контуры законченных сооружений.

— Может, завтра? Заберемся ночью в университетскую анатомичку? — наконец сказал Хью.

— Давай! — с энтузиазмом ответил Лори. — Будет круто!

ГЛАВА 3

— 14 —

Двое сидели за шашками и пили кофе из высоких бумажных стаканов. Со стороны могло показаться, что старые друзья встретились дома у одного из них и коротают время в приятном полумраке за незатейливой игрой, предаваясь воспоминаниям и обсуждая новости.

Наверное, отчасти так и было. За те долгие годы, которые Роберт и Зак провели бок о бок, у них сложились теплые отношения. А теплые плавно переросли в дружеские.

Роберт говорил больше — о внуках, сетовал на несправедливость оплаты, молчание профсоюза и отсутствие денег на морской круиз, о котором мечтал с детства. Зак практически ничего не рассказывал, но слушал внимательно, периодически отпуская довольно язвительные замечания.

В этот раз Роберт был еще более разговорчив, чем обычно. Его душа была переполнена праведным гневом. Банк требовал у него дом в уплату ссуды, которую Роберт получил на развитие бизнеса сына. И неважно, что бизнес оказался убыточным и что ссуда под залог дома была изначально опасной затеей, Роберт был вне себя от гнева.

— Как они могут так со мной поступить? Мы выплатили более половины! Выселение! В мои-то годы! — почти шипел он, проходя шашкой в дамки.

— А какие есть варианты? — серьезно спросил Зак.

— Никаких!

— Так не бывает. Что ты реально можешь сделать?

— Убить пристава? — ухмыльнулся Роберт.

— Пуф, — выдохнул Зак. — Во-первых, это глупо. Во-вторых, проблему это не решит, придет еще пристав потом еще, будешь всех убивать? В-третьих, повторю второй раз: глупо. И я выиграл.

— А что ты предлагаешь?

— Хотя, — рассмеялся вдруг Зак, — если ты убьешь приставов — и чем больше, тем лучше, то попадешь в тюрьму, причем надолго! И заботиться о жилье будет не нужно до конца жизни! Как тебе вариант?

— Все тебе б шутить, — недоверчиво пробормотал Роберт, расставляя шашки для новой партии.

— Я думаю, — серьезно сказал Зак, — что тебе надо просто придумать способ где-то взять денег. И расплатиться с банком.

— Выиграть в лотерею? Или ограбить кого?

— Причем, если способ будет хорошим, — Зак проигнорировал последнюю фразу собеседника, — то денег хватит и расплатиться с банком, и на круиз, и на что-нибудь еще.

— Что ты предлагаешь, аферу какую-то?

— Я могу говорить с тобой как друг?

— Точно, аферу, так и знал! — Роберт откинулся на спинку стула и замолчал.

Зак сделал первый ход и молча ждал, пока Роберт взвесит все «за» и «против» и снова спросит, что Зак задумал.

— Хорошо, — сказал Роберт, снова склоняясь над доской, — что ты имеешь в виду?

— Я давно хотел реализовать одну схему. Но по понятным причинам, — Зак ухмыльнулся, — такой возможности у меня нет. А у тебя есть. Если б ты помог, то в случае успеха мы бы решили очень многие проблемы.

— Но без смертоубийства, надеюсь?

— За кого ты меня принимаешь!

— Мало ли… я никогда ни в каких схемах не участвовал.

— Это и хорошо. Ты вне подозрений. Да и я, в общем, тоже. Это что-то типа финансовой пирамиды. Только лучше. В финансовой пирамиде — на выходе столько же участников, сколько и на входе. Поэтому они и рушатся. А моя схема — такова, что на выходе реально участников существенно меньше, чем на входе. Причем добровольно. Не тянешь — уходишь.

— А какой в этом смысл участникам?

— Какой? Не так мало у человека слабостей в этой жизни.

— И не так много… Деньги…

— Деньги — это еще не все…

— Всем нужны деньги…

— Это да, но на легкие деньги ведутся либо глупцы, а от них потом можно ждать любой подставы, либо — бедняки. Но последние — от отчаяния, а мы ж не варвары — грабить беднейших.

— И в чем тогда твоя гуманная схема состоит? На кого рассчитана?

Зак ненадолго замолчал и продолжил:

— Только никому, понял?

— Естественно! — возмутился Роберт.

— Я планирую подрезать средний класс. Мелких клерков, чиновников, банковских работников, менеджеров низкого полета. Тех, кто уверен, что очень умен и образован, талантлив, но незаслуженно позабыт начальством и поэтому сидит без премий, повышения и прочего…

— О, если там будут банкиры и приставы, то я — уже за! — засмеялся Роберт.

— Эти люди, — на полном серьезе продолжал Зак, — подвержены одному из самых главных пороков — жажде власти. Каждый день они стелются перед сильными мира сего: своими начальниками, их замами и женами, — унижаются, не смеют, повинуются… Такие люди патологически нуждаются в том, чтоб их признавали, уважали, считались с ними. Ради признания они пойдут на многое.

— Мне их теперь даже жалко.

— Брось, их жалеть глупо. И потом они отыгрываются на слабейших: секретарях, консьержах, на должниках, в конце концов. Тех, на ком они могут продемонстрировать свою власть! Им нужна власть и признание, чтобы потом самим — гнобить, унижать, подавлять. На этом мы и сыграем.

— Не напоминай! Как вспомню рожу этого клерка…

— Так вот. Я предлагаю создать клуб для избранных, — Зак сделал в воздухе жест, обозначающий кавычки, — элитный клуб, в котором продвижение по ступеням будет стоить все дороже и дороже. И достигнет максимума к последним уровням. Уровней должно быть много, скажем, пятнадцать. Выдержать такое материальное напряжение смогут немногие, остальные — будут самостоятельно понемногу отваливаться. И никто не будет в этом виноват. Не было денег — не смогли продолжить обучение, не получили, не знаю, сертификат. Кто в этом виноват? Только сами.

— Гениально.

— Но тут тоже все непросто. Нельзя нигде проколоться. Программа должна быть выверена. И еще одна проблема. Нужен еще один человек, которому можно доверять. И у меня таких нет, как ты понимаешь.

— У меня есть один хороший знакомый. Еще с армейских времен. И работает удачно. Как раз с целевой аудиторией.

— Ему можно верить? Познакомь меня с ним.

— А что мы будем делать с программой? Предположим, найдутся такие желающие учиться. Их же надо учить чему-то?

— Это предоставь мне. Я давно об этом думаю. Программа обучения, — Зак снова сделал «кавычки», — у меня в голове.

— Я понял. — Роберт сделал знак замолчать, приложив палец к губам. — Так, похоже, пришел мой сменщик. Договорим позже. Пойдем, я провожу тебя обратно.

— 15 —

— Я категорически против! — резко встав со стула, сказал Зак, и его тень заскользила по доске объявлений, висевшей на стене. — Это не входило в нашу договоренность! Это совсем другой уровень.

— А что делать-то? — с пылом сказал Роберт. — Никто не думал, что так получится! Это второй раз за всю историю!

— Мы можем поступить так же, как в прошлый раз. — Зак перестал ходить по комнате и прислонился плечом к двери.

— Не можем! Ты не знаешь этого парня. Он совсем другой. Его не переубедить. Не переманить на нашу сторону. Он как фанатик! Поэтому и добрался до самого верха.

— Послушай, Роб! Я же за ваши головы беспокоюсь! Мне-то терять нечего. Но подумай, ты готов поставить под удар все, чего мы добились?

Роберт с шумом сел на кресло и машинальным жестом посмотрел на часы.

— Зачем ты носишь на работу эти часы? — спросил Зак. — Ты хочешь вызвать дополнительные подозрения? Откуда у охранника такие часы?

От противоположной стены отделилась тень и подошла к креслу, в котором сидел Роберт.

— Ты совсем спятил, Роб? Ты что не понимаешь, что ты ставишь под удар? Хочешь внутреннее расследование? Ты же государственный служащий! Откуда у тебя такие доходы? — сказал третий участник.

— Хорошо-хорошо, я понял. Не кипятись! — Роберт снял с запястья часы и аккуратно положил их в нагрудный карман. — У нас есть более важные вопросы.

— Я повторяю, что я против, — сказал Зак уверенным голосом и вернулся на свой стул. — Это плохо может закончиться. Риск слишком велик. По мне так лучше вообще все свернуть.

— Свернуть? Да ты что? Мы ж только раскрутились! Доходы стали регулярными. Схема работает как часы! — Роберт вскочил с кресла. — Берд, ты ж со мной согласен?

— Хочу напомнить тебе, — сердито сказал Берд, — что я рискую больше вас всех. Ведь именно мне по твоему плану придется это сделать. Именно на меня ляжет весь груз. И муки совести, между прочим, тоже. А ты будешь так же считать свои денежки и хвастать дорогими побрякушками и ботинками. Обо мне ты не подумал!

Роберт пристыженно смотрел вниз.

— Я думаю, — спокойным тоном сказал Зак, — тут есть два реальных выхода. Первый — это как-то уговорить парня, и пусть он присоединится к нам. Второй — надо все сворачивать.

— И третий — парень должен обо всем забыть, — добавил Берд.

— И все равно — мое решение — лучший вариант, — возразил Роберт, — он стопроцентный. Из родных у него — только тетка. Будет счастлива — получит квартиру в наследство! Других родных у него нет. Никто не спохватится. Остальное он уже продал все. Глупый фанатик. Надо сказать ему — увольняйся, подготавливай документы. После вручения диплома устроим ему поездку куда-то в роскошное место. А там можно случайно упасть за борт при охоте на акул.

— Звучит не так уж и плохо, — сказал Берд. — Можно просто вывезти парня, накачать наркотой и оставить в каком-нибудь притоне.

— Это как-то негуманно, — сказал Роберт. — Представь, ты просыпаешь в каком-то грязном бараке. Это как-то унизительно и страшно. Да и опасно! Для нас. Вдруг он все вспомнит… Я говорю — единственный нормальный вариант…

— Я вас слушаю и не понимаю, кто из нас злостный преступник?! Кто рецидивист?! Вы знаете, что это такое — убить человека? — Зак говорил на повышенных тонах. — Вам кажется, это так просто. Сидят и рассуждают, что гуманнее — убить сразу или оставить помирать в грязи? Вы себя слышите?!

— Зак, не заводись, мы просто рассуждаем, — сказал Роберт.

— Рассуждаете?! А что вы будете делать, если он начнет сопротивляться? Начнет драться? А вдруг он будет сильнее? Или скажет, что не поедет или паспорта нет. Или возьмет и уплывет от акул? Или, представьте, все удастся! Как вы будете спать по ночам? Вы об этом подумали? Вы даже котят никогда не топили! А тут убить человека, да еще и ни за что! Из-за паршивых часов! Деньги — это пустота! В тюрьме они вас не согреют. И раскаяние за них не купишь! И совесть не успокоишь! Или вам кажется, что во все эти шашки-шахматы по ночам я от любви к искусству играю? — Зак был разъярен.

Его собеседники молчали.

— Хорошо, — продолжил Зак уже более спокойным тоном, — я напомню вам обоим. Это моя схема, мой план, моя афера. Мы договорились, еще в начале, что у меня будет право решающего слова. Так вот, я говорю — нет. Мы не станем убивать парня. Надо придумать другой способ. Более того, он даже заслужил какой-то награды. В конце концов, если он прошел честно все 14 ступеней, то неплохо обучен. Надо придумать, как его присоединить к нам. Денег уже достаточно, на вас всех хватит. И даже на меня останется, если комиссия меня все-таки выпустит досрочно.

— Но, Зак, говорю ж, парень — фанатик…

— Я все сказал, — жестко прервал его Зак, — вам пора уходить, а мне пора обратно в мою камеру.

Зак подошел к Роберту и сложил руки за спиной. Тот привычным жестом застегнул на нем наручники и повел в камеру.

Берд остался в комнате один. Он сел в кресло, в котором только что сидел Роберт. Конечно, в словах Зака было много всего верного. Но и в словах Роберта — тоже. Лишаться всего дохода, всей схемы из-за одного случайного идиота-фанатика, о котором никто и не вспомнит… Обидно и глупо. Да и что потом? Придумывать новую схему? Самостоятельно он не потянет. Роберт — тоже. Без Зака — они с Робертом пустышки. Эта мысль была неприятной. Берд налил себе воды из кулера и сделал пару глотков. Вода отдавала кислым. Берд подумал про свой бар. Еще немного, и он смог бы выкупить его весь без подозрений. В принципе, он мог сделать это и сейчас, но это смотрелось бы странно. Откуда у него такие деньги? Берд не хотел привлекать к себе лишнего внимания.

Конец ознакомительного фрагмента.