Девочка из трущоб. Вернуть любовь

Александра Стрельцова, 2023

Я боюсь! Боюсь того, что сейчас призрак из прошлого посмотрит на моего сына и всё поймёт! Поймёт, что маленький мальчик, держащий меня за руку, полная его копия! Копия того, кто растоптал меня, унизил перед своими друзьями-богачами, сделал очень больно. Он просто вырвал мою душу, разбил сердце. И я сбежала – бросила всё к чему так стремилась, и как оказалось, не одна. Мой попутчик сейчас стоит рядом со мной.Пристальный взгляд тёмно-серых глаз сканирует личико моего сына. В голове бьёт набатом «спрячь, закрой, не дай понять!». Но поздно! Он всё понял!

Глава 2

КАТЯ

— Бабулечка, я правда заработала эти деньги, — упираюсь лбом в холодную стену университета, пытаюсь доказать, что я не воришка, и действительно заработала отправленную мною сумму денег ей на лекарство.

— Катенька, — тянет старушка умоляюще.

— Ба! — слегка повышаю голос, — я никогда не брала чужого! Ты это прекрасно знаешь, эти деньги я заработала….

— Как? Где ты их заработала? — перебивает не даёт договорить.

Что ж, придётся признаваться. Конечно, она этого не одобрит, даже отругает, но лучше так, чем она будет волноваться и придумывать откуда у меня такие деньги. Уже придумала, что я украла их! Очень обидно слышать такое практически от единственного родного человека.

Деньги на самом деле не большие, даже крошечные. Но это здесь в Москве, а в нашем захолустье десять тысяч рублей, весьма хорошая сумма. У бабушки пенсия меньше.

— Екатерина! — перешла моя взволнованная старушка на официальное обращение.

Всё! Сейчас плакать начнёт, и вспоминать как мы с ней жили на её крошечную пенсию, и никогда! Никогда ничего и нигде чужого не взяли, и в ножки никому не кланялись, помощи не просили.

— Ба, — ёжусь от холода.

Осенняя одежда давно не греет, сегодня даже пришлось в тапочках, в которых я на физкультуре занимаюсь прийти. Конец моим осенним, любимым и единственным ботиночкам пришёл вчера вечером. Их уже даже не склеить! На новые теперь денег нет, все отложенные я перевела сегодня утром бабули, когда узнала, что она попала в больницу с высоким давлением.

— Бабуль, я доклады пишу… за деньги, — наконец признаюсь.

— Ох! — доноситься сдавленное, — Катюшка, да как же так? Мы же с тобой про это говорили! Ну нельзя учиться за другого! Да и еще и деньги за это брать! — перешла к чтению нотации.

Можно! Ещё как можно, бабулечка! Кричу мысленно. Если ни я, то кто-нибудь другой получит эти деньги! Здесь таких много.

— Я против, чтобы ты этим занималась! — заявляет грозно.

Ну вот как ей сказать, что стипендии и тех денег, что она мне переводит со своей пенсии мне не хватает. Она не знает, как тяжело мне приходилось жить первые два курса. Не знает, что среди одногруппников у меня нет друзей. Да со мной два года никто не общался. Нет! В лицо не говорили, что я похожа на нищенку из трущоб в своих вещах, но я читала это в их взглядах.

В начале этого года всё изменилось. Ко мне подошла Вика — одногруппница и предложила подзаработать своими мозгами. Не знаю, что на меня тогда нашло, но я согласилась. Написала ей доклад, и получила свои первые заработанные денежки. Тысяча рублей, для Вики они нечто, а для меня неделю существования.

За два года я научилась экономить, я перестала с завистью смотреть на красивые наряды девочек, перестала пожирать голодным взглядом витрины кондитерских, перестала жалеть себя и винить бросивших меня при рождении родителей.

— Екатерина, ты почему молчишь? — выдернула меня из раздумий бабуля своим криком.

— Ба, ты только не волнуйся, покупай лекарство и лечись, — оторвала голову от стены университета, привалилась к ней плечом, вновь поёжилась.

— Как это не волнуйся? Катя! А если тебя поймают? А если за это отчислят? Что? Что тогда будет? — не на шутку разошлась Анастасия Павловна.

Я и сама этого боюсь! Боюсь, что кто-нибудь расскажет куратору или ещё хуже декану и тогда даже не представляю, что будет.

— Хорошо бабуль, я больше не буду заниматься этим, — зажмуриваю глаза, вру родному, самому дорогому человеку.

Эта лож во благо, успокаиваю себя мысленно. С каждым днём становиться всё холоднее, и мне катастрофически нужны тёплые вещи. Тёплые сапожки порвались ещё прошлой зимой. Моя зимняя куртка — пострадавшая от криворукого моляра, что красил двери каморки вахтёрши, и в момент, когда я проходила мимо — опрокинул её на меня.

Благо на голове был капюшон, иначе мои волосы были бы тоже зелёного цвета. Куртка пострадала знатно, капюшон, плечи и спина — всё это я не смогла оттереть. Три бутылки растворителя мне не помогли. Куртку пришлось выкинуть с болью на душе. И всё это произошло неделю назад. Конечно, бабуля не в курсе дела.

А этот моляр, вместо извинения сделал из меня крайнюю. Это я якобы задела его стремянку ногой, поэтому он не удержал равновесия и уронил трёх килограммовую жестяную банку полную краски.

Вахтёрша общежития, конечно, поверила маляру — родственнику. Ну не мог её племянник сам пошатнуться на стремянки, её обязательно кто-то задел, и этот кто-то — Я! Так как в это время проходила мимо. Спорить с этой женщиной — себе дороже! Может и пакость сделать. Поэтому мне никто не возместил ущерб — потери тёплой, да и вдобавок единственной вещи.

— Вот и умничка, — голос пожилой женщины вмиг изменился, — я так соскучилась, — доносится глубокий вдох, — когда же уж эти каникулы у тебя будут, — по голосу слышно, как сильно тоскует по мне бабушка.

— В конце декабря бабуль, — отвечаю ей.

Как хорошо, что у нас в университете каникулы по модульной системе. Есть возможность встретить новый год дома.

— Эт почти же два месяца! — возмущается родственница, хотя прекрасно знает всё моё расписания.

— Они быстро пролетят ба, — уверяю старушку, — бабулечка, ты давай там поправляйся, обязательно купи себе все лекарство, ты мне нужна здоровой, а я побежала ба, мне в библиотеку надо, — сообщаю любимой старушке.

— Беги моя хорошая только без шапки и на распашку на улицу не выходи, погода совсем испортилась, — даёт наставления.

— Хорошо бабуль, — обещаю старушке и наш разговор прекращается.

Да мне даже на распашку в зимней куртке было бы теплей чем в это тоненькой застёгнутой по самое горло курточке. А вот шапку и правда нужно было надеть, уши бы точно не замерзли бы.

Оторвавшись от стены, шагнула вперёд и сразу вышла из-за угла университета. На пороге стояли мои одногруппники, часть из которых теперь со мной «общалась». и общение это было выгодной для обеих сторон. Я пишу — они платят.

Не успела я дойти до порога, как взглядом упёрлась спешащего в мою сторону — Виктора Зарецкого. И взгляд мне его наобещал ничего хорошего. Сейчас опять будет просить написать за него доклад, и заплатит он, конечно, вдвойне, как он говорит! Да только кукиш ему, а не доклад. Не надо портить мои вещи, их у меня и так нет.

— Катенька, — наигранно ласково произнёс Виктор, подходя ко мне ближе.

А я готовлюсь к словесному бою!

— Даже не начинай, я не буду помогать тебе, — качаю головой и непроизвольно пячусь назад.

Нет! Виктор не страшный или опасный, просто мною движет рефлекс, выработанный в школьные годы. В классе меня мягко сказать недолюбливали. Меня считали любимицей учителей, считали, что все мои оценки получены незаслуженно! Ведь моя бабушка когда-то давно работала учителем трудов в школе, и поэтому мне ставят только хорошие оценки. Мне всячески пытались устроить тёмную, меня не били, но легко могли окатить грязной водой из ведра, могли порвать тетради, сломать линейку и ручку с карандашом.

Однажды у меня отобрали портфель, и закинули в огромную лужу. Мне тогда пришлось лезть по колено в лужу с холодной и грязной водой. На следующий день я заболела.

— Слушай! Я тогда и правда не специально задел твою сумку! Я не виноват, что она сгнила от старости лет! Я извинился! Прекращай дуться, а! Помоги Катенька, мне очень нужен доклад, — ангельским голоском запел главный богатей группы.

— Попроси кого-нибудь другого, — говорю одногруппнику.

— Я хочу, чтобы его сделал именно ты! — рявкает и в секунду оказывается совсем рядом, хватает меня за плечи.

Боли не причиняет, но держит крепко.

— Нет! — вдёргиваю голову вверх, не испытывая ни капли страха перед парнем.

— А если так? — понижает голос и…

Моего кончика носа касаются его губы.

Секунда растерянности и моя нога сама отрывается от земли и в следующую секунду ощущаю боль в пальцах правой ноги от встречи с его крепкой голенью. Чуть не заскулила в голос, чудом сдержала гримасу боли на лице, а вот Виктор скривился и ослабил захват — чем я и воспользовалась. Резко подняла руки вверх и скинула его ладони со своих плеч, опрометью рванула в здание университета.

Как только оказалась в фойе, а тяжёлая дверь за моей спиной закрылась с хлопком, привалилась к стене рядом, восстанавливая дыхания. Чёртов мажор! Чего прицепился? Ведь раньше ему кто-то делал эти доклады? Чего к ним не обратиться?

— Мышкина! — раздалось рядом громкое, от чего я подпрыгнула — испытав испуг.

— Зачем так пугать? — пропищала, и только после подняла голову на того, кто меня испугал.

Вот лучше бы не смотрела! По телу вмиг пронеслись прыгучие мурашки, собираясь в районе солнечного сплетения, зарождая там страх перед этим человеком.

— Извини, не хотел, — выставив руки ладонями вперёд, произнёс Игорь.

Передо мной стоял студент пятого курса, и сверлил меня своими светло-карими глазами. Бросила беглый взгляд по сторонам и почувствовала, как каждая клеточка моего тела напряглась. В большом фойе мы были одни.

Сделав маленький шаг в сторону — в надежде обойти ещё одного мажора, сразу уткнулась носом в широкую грудь. Игорь оказался шустрей меня.

— Подожди Кать, — раздалось над головой, — давай поговорим? — по обе стороны от моей головы в стену упёрлись чужие руки.

Сглотнула вязкую слюну. Вот этого мажора я боюсь!

— Ты боишься меня? — старшекурсник наклонился, заглядывая в моё лицо, — ты чего такая бледная? — нахмурив брови, удивлённо спрашивает Игорь.

Бледная? А какая я должна быть, если меня чуть ли не пополам сгибает страх?

— Кать? — зовёт меня парень, а я не могу и слово сказать, перед глазами стоит сцена, что произошла четыре дня назад.

Задержавшись в библиотеке — покидала её в полном одиночестве, быстро идя по коридору учебного заведения. Не дойдя до лестницы буквально несколько шагов, меня резко дёрнули за руку и затащили в имеющею там нишу. Взвизгнув от испуга, тут же замолчала, так как мой рот зажали широкой ладонью. Такой страх я ещё ни разу не испытывала.

— Не кричи, — раздался тогда голос Игоря.

Я узнала его сразу. Узнала потому, что этот голос преследовал меня целую неделю. Игорь ходил за мной попятам и уговаривал пойти с ним на свидание.

Этот год начался не только с возможности зарабатывать на студентах, но и непонятного интереса парней в мою сторону. И Игорь не первый молодой человек, который проявил в мою сторону внимания. Всё началось с моих однокурсников, дальше внимание обратили и мои одногруппники, и дальше парни с других курсов. И все они пытались пригласить меня на свидание.

Всё это вызывало страх и некое подозрение, поэтому я отказывала каждому. Получив отказ — парни больше не подходили, и только Игорь продолжил свои попытки.

— Мммм, — промычала в чужую ладонь, стала извиваться в попытке высвободиться.

— Тише Катенька, — заговорил Игорь и зажал меня в угол ниши, — я всего лишь хочу услышать причину твоего отказа, — опалил моё лицо горячим дыханием, прошёлся своими губами по моей щеке, — только не говори, что я не в твоём вкусе, — почувствовала, как он покачал головой, увидеть не могла, вокруг было темно из-за тяжёлой и толстой ткани шторы, которая закрывала нишу.

Но не только чужие губы коснулись меня, но и руки, а точнее рука. Пять пальцев про скользили по талии, опустились вниз, и сильно сжали полушария моей попы, а крепкое тело старшекурсника прижалось плотнее к моему — ещё сильнее вжимая меня в угол.

Мой организм не справился с диким страхом и отправил меня в бессознательное состояние. А вот очнулась я от резкого запаха нашатыря в медпункте. Как оказалось Игорь сам принёс меня к медсестре и сказал, что нашёл меня в коридоре на полу.

— Кать? — вырывает меня голос Игоря из тёмных для меня воспоминаний, — ты меня слышишь? — дотрагивается до моего подбородка своими пальцами, приподнимает голову вверх, ловит мой взгляд.

Вздрагиваю, дёргаюсь назад и затылком бьюсь о стену.

— Аккуратнее, — произносит и тут же обхватывает мою голову ладонями, ощупывает затылок, — ну вот, теперь шишка будет, — качает укоризненно головой, — чего ты шарахаешься? Я же не кусаюсь Кать, — уголки его губ приподнимаются в улыбке.

Вот только от её вида мне ещё страшнее становиться. Не искренняя она у него, больше на оскал животного похожа.

— Отпусти пожалуйста, — голос дрожит, как и принципе всё моё тело, — мне…, мне идти нужно, — произношу с запинкой.

— В библиотеку? — склоняет голову на бок.

— Нет, — отвечаю слишком быстро, — мне, — сглатываю, — к декану надо, — говорю первое, что пришло в голову.

— Зачем тебе к нему? — хмурит брови.

— Не знаю, он просил зайти, — продолжаю врать, мысленно молясь, чтобы он не распознал мою ложь.

— Пойдём провожу, заодно и поговорим, — ловит мою ладонь и сжимает своей.

Нет! Ну пожалуйста! Ну кто-нибудь помогите!

— Гриднев! — словно услышав мои молитвы холе появляется одногруппник Игоря, — нас Буравин ждёт, сказал, чтобы через минуту все были в аудитории, — называет фамилию декана их факультета.

— Чёрт! — рычит Игорь, — Кать извини, не получиться тебя проводить, — ерошит волосы одной рукой, второй продолжает держать меня за руку, — Кать если раньше освободишься, дождись меня ладно? — взглядом блуждает по моему лицу.

— Д-да, хорошо, — что болванчик киваю головой, — ты иди, тебя ждут, — выговариваю с трудом.

Парень смотрит на меня — зажимает между ровных, белых зубов нижнюю губы, следом облизывает её.

— Только дождись Кать, нам нужно поговорить, — направляет на меня указательный палец, и наконец отпускает мою руку.

Чудом удержалась и не рванула прочь от старшекурсника. Для себя решила, что в никакую библиотеку я сегодня не пойду и с понедельника буду осматриваться по сторонам, чтобы избежать встреч с Игорем. О чём бы он не хотел поговорить, мне этого не нужно.

Как только Игорь отошёл от меня на пару шагов и повернулся к лестнице, медленно — для отвода глаз поплелась в сторону второй лестнице, якобы направляясь к декану. За спиной раздались голоса старшекурсников и их быстрые шаги по лестнице. Повернула голову скрылись ли парни на втором этаже и убедившись, что на меня не смотрят, рванула к выходу из университета.

До общежития бежала так, словно за мной стая бродячих собак неслась. Притормозила только у порога общежития — тяжело дыша. Мне понадобилось пару минут, чтобы восстановить дыхание. В здание заходила уже более спокойной. Не знаю почему, но здесь я чувствую себя в безопасности. Может, потому что здесь нет богатых студентов? Или потому, что посторонних сюда не пускают? И здесь меня Игрою точно не достать.

Проходя мимо вахтёрши — стараюсь не смотреть в её сторону. Эта женщина легко может привлечь к какой-нибудь работе. Недавно вручила мне швабру с ведром и отправила вымывать пол на своём этаже. Хотя этим должна заниматься уборщица, которая как оказалось приходиться ей дальней родственницей. А смелости, чтобы пойти и пожаловаться на Марию Никитичну у меня нет, да и не только у меня. Она хитрая, выкрутится, а на нас потом отыграется.

Не поднимая головы дохожу до лестницы быстро, но тихо поднимаюсь на третий этаж, бреду к своей комнате, которую делю с двумя девочками. Подойдя к двери — припадаю к ней ухом, прислушиваясь к звуку по ту сторону.

Я пришла раньше на пару часов, и сейчас в комнате может быть Кристина — одна из моих соседок. Так вот она может быть не одна, а со своим парнем, что проживает в этом же общежитие на этаж выше.

Когда меня подселили к девочкам, то мои соседки попросили предупреждать с утра во сколько примерно буду возвращаться. Я, конечно, удивилась такой просьбе, но вопрос даже не успела задать. Девочки сами пояснили, что они обе имеют парней, и уединяются именно в нашей комнате, так как у парней постоянно кто-то находиться.

Первые месяцы было тяжеловато, так как я и сама не знала во сколько вернусь с учёбы. Но потом мой график выработался, после пар я всегда шла в библиотеку.

Тихий, но очень понятливый скрип кровати — дал понять, что Кристина не одна. Света ещё с утра собрала сумку и после пар уехала к родителям на окраину города на выходные.

Глубоко вздохнув, прошла дальше по коридору и завернула в живой уголок. Здесь среди множества цветов, стоял аквариум с рыбками и клетка с попугаями, но главное здесь есть небольшой диванчик. Присев на него, коснулась плеча, чтобы снять ремешок сумки, и тут же подскочила.

Ремешка на плече не было, а точнее не было моей сумки. Она осталась в университете.