На эскалаторе в метро

Александра Сергеевна Шевцова, 2021

Тут всё! Откровенные признания об одиночестве и микроскопическая грудь. Упущенные возможности и провальные первые шаги. Неудачные практики по женственности и пиво. Бездарные свидания и счастливые совпадения. Немножко домогательства и множко стыдобы. Набритая задница и мультинациональность. Чувство пустоты, музыка и бесячие советы от экспертов по благоустройству личной жизни. Но а вообще-то тут много секса, которого у меня, честно сказать, ещё не было. А также: моя непорочно зачатая очаровательная дочь и сценарист моей жизни – перманентно дурной и пьяный, но очень талантливый Семён Геннадьевич. И бонусы, помимо залитых слезами эскалаторов метро: тренировка для спокойной одинокой жизни и инструкция по общению с одинокими.

Глава 2. Первые шаги и упущенные возможности

Шутки про зачатие — это вообще отдельный вид особенно актуальных для меня шуток. Уж поверьте на слово человеку из многодетной семьи: знаю их столько, что ещё одну отдельную книгу могу собрать.

Но вообще, у нас в семье за обедом не принято шутить, чаще всего мы молчим, а главный девиз нашего папы: «Меньше слов — больше дела». Возможно, это единственное, что помогает ему сохранить рассудок. Тут реально не до слов: в семье 6 дочерей, 2 собаки, 2 кота и ещё мерзкая жирная рыба в заросшем аквариуме. Каждый раз, приезжая в гости, надеюсь, что она померла наконец, а она всё живёт!

Честно говоря, думаю, что с такими же мыслями Семён Геннадьевич порой открывает сценарии моей жизни.

Семён Геннадьевич — взрослый и, в принципе, умный мужчина, и сколько бы я на него ни ворчала, мы с ним друг друга стоим. Я почему-то даже уверена, что он по-своему трепетно любит меня всеми своими сединами.

Надо сказать, конкретно у взрослых и умных мужчин я всегда была в почёте. Правда, в подавляющем большинстве эти взрослые и умные были моими преподавателями в школе или универе, так что отношения у нас с ними завязывались исключительно научно-духовные.

«Если чувствуешь, что сил нет, — не мучайся»

Я всегда и без лишних прелюдий делала первый шаг. Это как на обеде с моей семьёй: разглагольствовать некогда, хочешь жить — делай первый шаг к последней котлете, пока за тебя это не сделала мерзкая живучая рыба. Стремление быть первой — дурная привычка. Да что там говорить: по этой самой причине я даже родилась первая. Несмотря на высокую конкуренцию!

Это выручало меня в университете: пока какой-нибудь заумный выскочка не осмеливался раскрыть своих познаний в физике, я резво мчала к доске и усердно марала руки мелом о косинусы угла ускорения какого-нибудь очередного брошенного камня. А потом без лишних страданий автоматом уносила первое и единственное за последние лет 5 «отлично» у непоколебимого профессора кафедры.

Мои первые шаги настолько его впечатлили, что он прозвал меня «своим падаваном». Понятия не имела, кто такие падаваны, — просто кивала в ответ с каменной миной и писала под его руководством научные статьи про трубы. Это мои любимые достижения, рассказами о которых я распугиваю парней на первых свиданиях.

Ещё однажды в школе растопила сердце физрука. Не была я никогда выдающейся спортсменкой, физру часто прогуливала, зато не стремалась вызываться вести дурацкие разминки, пока не начали вызывать по журналу. Зачем лишний раз жизнь человеку усложнять? Физрук — не мерзкая жирная рыба всё-таки. К тому же в знак благодарности он брал меня на соревнования по бегу.

Вообще-то зря он на меня рассчитывал: ни разу не прибежала в числе первых — первые шаги к последним котлетам порой выходили мне боком. Зато ни один крутой тренер в наушниках из «Найки ран клаб»^[8] не научил меня лучшей мудрости, чем физрук в шестом классе: «Если чувствуешь, что сил нет, — не мучайся, беги потихонечку, только не останавливайся, так и почувствуешь второе дыхание».

Отличный, кстати, совет, но, к примеру, на обедах с моей семьёй он не работает.

Ещё один значимый и умный мужчина был у меня в лицее. Учебники по истории я не открывала, а вот его захватывающие рассказы о жизни обожала и после уроков не стеснялась первой подходить: «Олег Владимирович, а расскажите ещё какой-нибудь прикол!»

Его сердце было завоевано по аналогии с физиком и физруком. Так в моей жизни появились всевозможные исторические конференции, на которые мы вместе с ним впоследствии катались. Могу рассказать вам всё об истории самарского трамвая — не только же трубами мне людей распугивать!

Но в жизни вне учёбы эти первые шаги всегда были вообще некстати. По ошибке или намеренному грандиозному плану Семёна Геннадьевича, они постоянно адресовывались молодым и глупым. Преимущественно им.

Первые шаги некстати — это как вместо сахара от души бахнуть в кофе соли: жадно набрать в рот, обплеваться от неожиданности, вдобавок ошпарить и без того возмущённый язык. Или как заварить чай в белой кружке, которую кто-то из домочадцев не сполоснул после кефира, и не сразу распознать по вкусу, почему месиво мутное. Вот так у меня с этими первыми шагами.

Мой сломанный радар с катастрофической силой к таким тянет: котлетами не корми — дай первой хотя бы дёрнуться в сторону молодого и непременно глупого. Это моё хобби. С детства увлекаюсь!

Марафон первых шагов

2000 год

Было мне лет 5, наверное, когда я сделала самый первый «первый шаг» — самый решительный к тому же.

Наши родители дружили семьями, и мы с ним почти всё время проводили вместе: в счастливом беспамятстве рвали дождевых червей на части, играли в «пол — это лава», а ещё орали, как дикари, прыгая на диване, из которого уже торчали пружины. С ним я даже совершила свою первую и единственную в жизни кражу: зачерпнула на рынке горсть фисташек, которые нам не хотели покупать, — ведь мы и так сожрали все конфеты со стола.

Как-то летом ехали на дачу, родители вышли в магазин, а я решила, что мы уже достаточно близки, чтобы снять друг перед другом трусы:

— На счёт три!

Он смутился, но снял. А я похихикала и отвернулась. Не очень, конечно, благородно — понимаю, сейчас бы я так не поступила. Хотя не гарантирую.

Когда родители вернулись, он расплакался и нажаловался на меня — закомплексованный идиот! А я лишилась мороженого за свой первый серьёзный шаг.

2001 год

Было решено переключиться на мальчишек во дворе. Трусов снимать я больше никого не просила (сдался мне этот стресс) — просто играла с ними в войнушки. Правда, увлекалась пацанскими играми я тоже не просто так: мне нравился главный бэдгай^[9] местного разлива — эдакий Питер Пэн без мозгов. Мой герой! Я сделала шаг ему навстречу в какой-то очередной войне и сразу же получила камнем по лбу. Любовь зла, но я не разочаровалась.

2002 год

В первом классе мне нравился харизматичный отличник по имени Раджеш. Дабы привлечь его внимание, я решила на классный час подготовить сборник стишков, как мне тогда казалось, очень креативный: взяла книжку со стихами про овощи и фрукты и ловко заменила помидоры/яблоки/лук на имена одноклассников.

В итоге каждому однокласснику посвятила по строчке, максимум — две, а Раджешу — целое четверостишье! Правда, как-то я там не сильно толерантно выразилась по поводу его восточных корней, и он обиделся. Был бы постарше и поумнее, оценил бы мой порыв.

2006 год

Ещё одному бешеному я протянула руку на переменке, когда другие не решались, — в качестве симпатии и первого шага. И стала первой подопытной для тестирования ударов железной линейкой, но не героиней школьного романа. Начала подозревать, что любовь не только зла, но и травмоопасна.

2007 год

В 6 классе я записалась на уроки гитары — хотела иметь как можно больше общего с очередным объектом моего обожания. Но всё напрасно, безуспешно и безутешно: максимум, которого я добилась, — выучила ноты и завоевала любовь старого матерого музыканта Николая Палыча.

Я взяла паузу на первые шаги. А потом с новой силой продолжила оступаться. То неказистый вожатый из лагеря, который в ответ на первый шаг стал читать мне нравоучения про чувство проходящей влюблённости и вот это вот всё, то какой-нибудь очередной Илюша из лицея.

2013 год

Я делилась с Илюшей своими шпаргалками и неустанно пускала слюни от каждого его сообщения. Но, к великому сожалению, я мало понимала в молодёжном сленге. Почти совсем ничего не понимала. Чтобы быть на волне с Илюшей, как-то раз я использовала модный глагол «теку»^[10] — просто не знала, что ответить на его премилую благодарность за шпоры.

Я-то думала, речь о том, что твоё сердечко якобы тает, и ты, как снеговик, соответственно, течёшь. Не вкладывала я смысла, над которым смеялся Семён Геннадьевич, когда писал мне реплики. На месте Илюши я бы тоже, конечно, напряглась.

2014 год

Такого позора я допускать больше не намеревалась, и вообще, была занята работой над отношениями со своим первым кудрявым парнем — тем самым, что подарил мне уродливую подставку под гильзовую свечку. На какую-то нашу годовщину (уже под закат этих отношений) я всё же решила сделать смелый шаг: притащилась к его порогу, всех подряд смутила, но от плана не отступила!

Уверенно и с расстановкой продекламировала на весь подъезд стихотворение «Я пришёл к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало…» и вручила ему пакет апельсинов, кажется, — он болел. Уж очень мне эта идея казалась тогда романтичной.

Знал бы Афанасий Афанасьевич Фет, как бездарно будут использоваться его труды, вряд ли стал бы их публиковать. Ещё раз убедила себя, семью кудрявого парня и вышедших на крик соседей в том, что я действительно с приветом пришла. На том и разошлись.

2018 год

Установила табу на слова, в которых не уверена, и на декламацию любого рода стихов в подъездах. Да и в целом преисполнилась в осознанности, однако на сомнительную еврейскую вечеринку с дешёвой выпивкой всё же отправилась.

Интеллигентные алкоголики и душевные бомжи, одаривая меня комплиментами, часто льстили:

— Мадемуазель, а вы похожи на еврейку!

Поэтому уверенная, что на этой вечеринке точно схожу за свою, я раскрепостилась по полной. Невпопад натанцевавшись, я сделала жирный первый шаг к какому-то симпатичному еврею: уселась, пьянющая, к нему на колени и стала слизывать блёстки с его щёк. Уж очень привлекательно они мерцали — не смогла удержаться. А насыпано было их, на удивление, щедро. Таки непредусмотрительно щедро!

Но лучше бы я сто раз сказала, что теку, ей богу!

Через полчаса я, от души нажравшись блёсток и расплескав остатки рассудка, активно исследовала все углы в страшном подвальном клубе — искала унитаз. А ещё часов через 10, обнаружив, что каким-то чудом всё-таки доехала домой живая (правда, ценой потерянной зимней куртки вместо невинности), я узнала, что у этого симпатичного еврея чуть не сорвалась грядущая свадьба по моей милости. Ну извините! Не сорвалась же.

2020 год

Как-то в очередной раз попыталась проявить инициативу в отношении подающего надежды дизайнера, с которым познакомилась в инстаграмах. Я, значит, к нему, как и полагается, со всей душой, а он в ответ — только самовлюбленные голосовые сообщения о себе красивом. Без единого встречного вопроса обо мне, хотя бы из вежливости.

Голос у него был приятный, но, почувствовав себя говно-интервьюером, я забрала обратно свои шаги, а он — 2 скупердяйских лайка. Не поленилась проверить. На этом, надо заметить, история не закончилась. Спустя 2 месяца он торжественно выслал мне голосовое сообщение^[11] с философским речитативом (под бит) про пассивно-агрессивное поведение. Надеюсь, не я была музой, но это того стоило! Далеко пойдёт.

Иногда я всё-таки вспоминаю совет своего мудрого физрука и не мучаюсь, если сил на эти первые шаги нет. Помогает.

«А ты помоешься?»

Не всегда школьная любовь складывается безупречно.

Иногда годы должны пройти, чтобы она так и не сложилась.

В 10 классе я сидела за последней партой с очаровательным и самым умным в классе мальчиком — голубоглазым блондином, который учил меня делать трюки на фингерборде. Это такой маленький скейтборд для пальцев, который я в качестве талисмана носила с собой в пенале.

У нас были общие понятные только нам шутки, один трамвай в сторону дома, одна команда в «Что? Где? Когда?», где, надо отметить, я периодически выдавала замашки непризнанного гения, хотя всегда считала себя недостаточно креативной и начитанной. Думаю, что моей Школьной Любви как раз это и нравилось.

Сначала не верила, что могу ему нравиться, и первыми шагами попусту не разбрасывалась. Потом в упор не замечала его первых шагов, даже самых примитивных. Глупо ведь не вычислить приглашение в кино из фразы:

— Тут, кстати, вышел «Высоцкий. Спасибо, что живой», не знаю, с кем бы мне пойти на него?

Я в ответ невозмутимо полагаю:

— С друзьями, которые любят Высоцкого?

Уверена на 90 %, я и сейчас бы так ответила — ничему меня жизнь не учит. Хотя первый шаг и правда не столь уж и грациозный у него выдался. Не то что мои вышеупомянутые.

Продолжалось всё это ровно до тех пор, пока он не стал встречаться с моей заносчивой одноклассницей, которая весь год по нему сохла и косо смотрела на наш с ним союз за последней партой. Она была похожа на мерзкую рыбу в семейном аквариуме, но соперничать я с ней не стала.

Однако моя Школьная Любовь продолжал оказывать всяческие знаки внимания и подолгу смотреть в глаза, поймав мой взгляд. Я решила, что это просто манера общения такая, и хорошо, что не различала намёки, — вот опозорилась бы!

Все непонятки закончились, когда наши пути разошлись: я теперь студентка, а не глупая школьница. И вдруг, спустя 4 года, он зовёт меня вспомнить молодость и снова поиграть в «Что? Где? Когда?». А я, как глупая школьница, безропотно соглашаюсь. Его девушки в команде не наблюдаю, зато вижу располневшего раза в два Диму, уже теперь очень отдаленно похожего на мою Школьную Любовь. Мы снова сблизились — я даже привыкла к его новому образу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

8

Nike Run Club — приложение на телефоне, которое скачиваешь, чтобы начать с понедельника бегать, но открываешь только в крайних случаях.

9

Bad guy (с англ. — «плохой парень») — песня моей любимой Билли Айлиш из альбома «When We All Fall Asleep, Where Do We Go?». Амэбэээдгай. Да!

10

Обычно люди подразумевают под словом «теку» естественный процесс — выделения, возникающие под воздействием сексуального возбуждения.

11

Голосовое сообщение — отдельный вид средневековых пыток, как правило, беспардонных (если речь идёт не о близких людях).