Я не ангел

Александра Сале, 2023

Одна улыбка может изменить мир, одно решение может изменить историю. Человек – творец своей жизни, однако следует быть внимательным к выбору своего пути, а дальше судьба однозначно сыграет свою роль в этом выборе.

Глава 9

— Добрый вечер, — оборачиваюсь на звук мужского голоса.

— Здравствуйте, — отвечает приветствием мама.

— Оливия, меня зовут Константин, — присел очаровательный мужчина с серебряными глазами и шоколадными волосами зачесанными на правый бок к верху. Жирдяй свалил из кабинета. Прищурив глаза продолжаю разглядывать человека с данными бога.

Черный пиджак слегка натянут на широких плечах сужаясь на талии подчеркивает фигуру. Под ним такого же цвета рубашка и галстук. На стройных длинных ногах брюки и туфли начищенные до блеска. На запястье дорогие часы, колец на пальцах нет, но вот проколотое ухо меня удивило. Похоже он не беден, потому как в мочке поблескивает бриллиант внушительной стоимостью.

— Оливия?

— Что? — Поворачиваюсь к маме.

— К тебе обращаются, а ты где-то в облаках витаешь.

— Да я услышала ваше имя, мне его повторить нужно?

— Я задал вопрос.

— Отлично, нц, задайте его ещё раз.

— Вы знаете Инессу Карвитову?

— Нет.

— Её тело нашли в прачечной вашего района.

— А, поняла.

— Вспомнили? Вы знакомы?

— Я сказала поняла, а не то, что я знакома с ней.

— Вы знаете, что произошло?

— Её убили если верить новостям по телевизору.

— Верно, а знаете как?

— Нет.

— Она была истощена, будто умирала несколько недель без воды и еды.

— Считаете, что она в прачке голодом себя морила несколько недель?

— Нет, так я не считаю. Вы последняя кто видел её.

— Поэтому меня обвиняют?

— Тебя никто не обвиняет Оливия.

— Тогда зачем я здесь?

— Девушку убили. Это могла быть и ты.

— С чего ею могла быть я?

— Считаешь целью являлась именно она?

— Я считаю? Вы серьезно? Я больше не хожу в эту прачечную даже днем, мне жутко просто зайти туда!

— Хорошо. Куда ты отправилась после того как постирала свои вещи?

— Домой. У нас камеры на каждом углу, не верю, что вы не смотрели записи, — усмехнувшись, откидываюсь на спинку стула.

— Конечно смотрели.

— Тогда к чему…

— Я обязан задать тебе все эти вопросы, — перебил красавчик.

— Ну так я ответила на них?

— Это не всё.

— У нас дети одни дома остались, — встряла тихонечко мама.

— Когда придет адвокат?

— Он не придет, — ответила на мой вопрос она.

— Но ты же сказала, что он едет, разве нет?

— Теперь нет.

— Вы можете ехать домой.

— Серьезно!? — Вскакиваю на ноги.

— Не ты.

— Но как я оставлю Оливию одну?

— Она подозреваемая, но доказательств прямых нет, поэтому пока мы с ней просто беседуем.

— И сколько времени вы будете с ней беседовать?

— Больше шести часов мы не имеем право задерживать её.

— Это если не найдете доказательств, — констатирую факт.

— Верно.

— На самом деле думаете, что это сделала я?

— Я никогда не следую инстинктам или догадкам. Только конкретным и неопровержимым доказательствам.

— Езжай мам, если, что-то случится дома, то ты себя винить будешь, а со мной будет всё хорошо.

— Оливия?

— Обещаю, мам, — провожаю её взглядом.

— Итак.

— Я больше ничего не скажу.

— Что? — Уставился на меня Константин.

— Давайте бесплатного адвоката, который мне положен, тогда продолжим разговор, — закидываю ногу на ногу нагло глядя в глаза мужчины.

— Это при матери ты такая послушная была?

— Я не послушная, вы ошибаетесь и при ней тоже.

— О чём ты?

— Долго будете делать вид, что не узнали меня?

— В смысле, мы встречались раньше?

— Пх, да господи весь город в курсе, а вы нет? С неба упали?

— Что ты несешь?

— Всем плевать кто сделал это на самом деле.

— Почему ты так считаешь?

— Куда ушел тот жирдяй?

— Жирдяй?

— Ага, этот кит, который пол года назад вел моё дело. Там сидит, за стеклом? — Выставляю средний палец направив на зеркало.

— Амьенская?

— Ну раньше была такой. Дошло наконец? Ну всё, можете дальше не искать никого, как и тогда обвините меня в преступлении.

— Какая связь?

— Меня спрашиваете? Пхах, так вы и расскажите какая, мне тоже интересно послушать.

— Я хочу найти реального преступника, поэтому прекрати это делать, — перевернул он страничку каких-то бумаг на столе.

— Что это? — Донимаю человека.

— Это не шутки, в эту минуту настоящий преступник может совершает новое убийство, а ты не хочешь сотрудничать.

— Так вы меня не подозреваете в этом?

— Я не вёл твоё дело пол года назад, но читал материалы.

— Ваш вердикт?

— Никаких весомых улик не было, поэтому твоя вина не доказана.

— Ну а если найдутся, поверите, что это сделала я?

— Что можно было сделать, чтобы автобус взорвался?

— Ну бомбу приволочь, вам ли не знать?

— Не было на месте катастрофы ничего найдено, с собой бы ты тоже ничего не унесла.

— Так и почему обвинили меня?

— Потому что осталась одна в живых? — Не уверено спросил он.

— Это грех получается, что все мертвы, а я нет. Как это получилось?

— Хотелось бы услышать это от тебя.

— Я не знаю, ясно? Я спала в этот дерьмовый момент, а проснулась уже на носилках. И знаете, что мне сказал врач? «Только ты знаешь правду», а я не знаю эту правду и не хочу знать, потому что увидь я как мои одноклассники разлетались по горящему автобусу, как им отрывало руки и ноги, как они кричали, я бы слетела с катушек! Мне итак снятся сны как они корчатся обожженные от боли, а знаете какого это просыпаться в поту от таких кошмаров? Но оказалось страшнее было дальше, родственники погибших детей обвинили во всём меня. В школе меня начали оскорблять и называть убийцей, те у кого были братья и сестры решили наказать меня самостоятельно, поджидая после уроков, меня кидали в мусорные баки закрывая крышки, обливали всяким дерьмом, но чаще просто пинали налетая небольшими группами.

— Мне жаль.

— Но это быстро закончилось, потому что мама забрала меня с этой школы. Зато нападения на наш дом не прекратились пока мы не съехали. Фотки с моим лицом были везде, они постарались, чтобы меня узнавали и презирали, некоторые как-будто специально запасались тухлыми овощами, чтобы при встрече закидать ими меня! Несколько раз мне разбивали таким образом нос, но знаете ли заявление моё не приняли, не в первый, не во второй и даже не в третий раз. Сказать почему?

— Оливия.

— Весь город ненавидит меня, а знаете как мы хоронили отца?! Мы сами тащили гроб до крематория, потому что нашей семье никто и не думал помогать, а прах? Как думаете, чей прах нам отдали? Если честно, я решила, что нам в урну смели мусор из всех топок и выставили через два часа. Да, заметили, на времени поставила акцент, потому как остальным выносили чистые урны через пятнадцать минут, но не нам.

— Я понимаю тебя.

— Неужели? Вас ставили на колени перед всей школой заставляя признаваться в убийстве, которого не совершали? При том в лицо и рот толкая землю?! Что-то верится с трудом.

— Такого со мной не делали.

— Тогда как вы можете понять меня? Сколько времени осталось здесь сидеть? Я хочу домой, — незаметно стираю слезы рукавами.

— Дело с аварией ещё не раскрыто. Если бы ты знала, что там произошло, то всё было бы иначе и тебя никто не смог бы обвинить.

— Вы прикалываетесь?! Кто стал бы слушать меня? И откуда вам знать, что я реально не виновата в произошедшем? Я и сама этого не знаю, хотя если логически рассуждать в автобусе были мои друзья и я не стала бы им вредить. Никогда.

— Я подумал об этом же. У нас осталось три часа.

— Тогда задавайте свои вопросы быстрее.

— Давай поступим по-другому, я принесу перекусить, а потом продолжим.

— А яд не подсыпете?

— Брось, мы в участке и я не желаю тебе смерти.

— О, то есть вы единственный в этом городе кто не мечтает, чтобы я сдохла? Класс, ахах, тогда приходите на мои похороны, для массовки, — усмехаюсь сложив руки на стол.

Бросив на меня встревоженный взгляд, Константин вышел. Пх, я правду сказала, что не так? Зевая, понимаю, что уже вздремнула бы, да и слабость от простуды никуда не ушла. Вспомнив это, горло словно специально запершило, а спустя три секунды закашливаюсь как умирающий туберкулезник.

Свет в комнате погас, охватила паника, какого черта происходит?! В дверь вошел мужчина в черном, затем она закрылась и он растворился в темноте. Единственное, что я придумала, так это спрятаться под столом. Сжимая рот обеими руками давлюсь от кашля, но стараюсь делать это бесшумно. Свет снова включили. Сидя под столом смотрю на чьи-то колени.

— Куда она делась? — Дверь распахнулась, впуская второго мужчину.

— Что тут происходит? — Это голос Константина.

— Не знаю, я зашел, но тут было темно.

— Оливия, вылезай из под стола. Почему здесь было темно?

— Я зашел как вы и сказали подождать вас в комнате допроса, но тут было темно.

— И часто такое бывает?

— Ну случается порой, — пожимает кучерявый полицейский плечами.

— Вы здесь не работаете? — Задаю вопрос Константину, схватив чашку с чаем.

— Нет.

— Но, что тогда…

— Такие же случаи произошли в соседних городах, только там всего две жертвы и те не женщины.

— Это, что-то меняет?

— Поэтому мне нужно знать всё, что ты видела и знаешь.

— А сразу нельзя было сказать?

— Но почему света не было только в комнате допроса?

— Не знаю, раньше если вышибало, то везде.

— Ясно. Кушай бутерброд и чай пей, я пойду узнаю в чём дело.

— Нет! Стойте!

— В чём дело, Оливия?

— Не уходите, прошу.

— Что-то произошло? — Напрягся мужчина.

— Нет, не совсем, просто… не уходите пожалуйста.

— Ладно, кушай, — пока я жевала бутерброд запивая чаем, он что-то делал в своём телефоне.

— Закончила?

— Угу, — проглатываю последний кусок хлеба.

— Что ж, по первой жертве пока закончим. Поговорим о следующем преступлении?

— Да, давайте.

— Вопрос касательно Марины, она работала медсестрой в больнице.

— Да, я помню её и о чём говорили в тот день.

— Тогда давай по порядку. Откуда ты её знаешь?

— Не знаю я её.

— Но по камерам видно, как вы разговаривали.

— Может я продолжу? — Отвечаю вклинившемуся сотруднику в наш разговор.

— Я задам вопрос, если будет необходимость, — рыкнул на полицейского Константин.

— Так вот, я приехала за сестрой в больницу, но от этой медсестры узнала, что её перевели в детское отделение, куда в пять утра попасть невозможно. Поэтому просила помочь мне попасть туда, или хотя бы не выгонять ночью на улицу.

— И она согласилась?

— Не совсем, она попросила покараулить коридор, пока она курит.

— Некоторые её коллеги говорили, что она поругалась с парнем, знаешь об этом?

— Она записывала в блокнот разные моменты произошедшие за смену, говоря о том, что передаст информацию ему. В её голосе не было и намека на ссору между ними.

— Почему она попросила покараулить именно тебя?

— Может потому, что я посторонний человек и в коридоре больше никого не было? Такие моменты там редко случаются.

— Записал, — промычал полицейский допечатав предложение.

— Тебе не показалась она странной в ту ночь?

— Да я же не знаю её, как могу предполагать странной она была или нет?

— Сколько времени ты ждала её?

— Сначала минут двадцать прошло, потом не смотрела на часы.

— А почему ты не вышла за ней?

— А должна была?

— Так обычно поступает человек, зная, что за дверью кто-то есть.

— В тот момент, когда я захотела проверить там ли она, в коридор вышел врач.

— И что было дальше?

— А дальше… не знаю. Я как обычно вырубилась, — передернув плечами, растираю глаза.

— Как обычно?

— Ага.

— Расскажи об этом подробнее?

— Да нечего рассказывать особо, когда мне исполнилось шестнадцать, я стала терять сознание в неожиданные моменты.

— Что это значит?

— Не из-за стресса, не из-за боли, просто так, как в больнице шла и упала. Конец.

— А что говорят врачи?

— Ахах, смешно.

— Что смешного?

— Вы кажется не поняли, либо же не слушали меня? Мои проблемы не ограничены школой. Все кто узнает меня либо стороной обходят, либо сдохнуть желают. И как в полицейском участке не принимают мои заявления, так и в больницах меня отказываются лечить и мою семью тоже, кстати. А ещё в некоторых магазинах меня не обслуживают по той же причине, так что вот, — хлопаю ладонями по столу.

— Ясно.

— Славно. Сколько времени осталось?

— Чуть больше часа.

— Мой зад превратился в лепешку, я могу походить?

— Если хочешь, — махнул рукой.

— Что дальше?

— Третья жертва также была с тобой в коротком контакте.

— Кстати, что случилось с ней? Если честно не уверена, что эта та женщина, которая подходила ко мне.

— Ксения Жданова, она учится с тобой на одном курсе.

— Нет, ко мне подошла женщина лет тридцати в красном пиджаке, но туфли на покойной были другими.

— О чём вы говорили?

— Она сказала лучше начать с компьютера, так как я впервые пришла.

— Откуда она это знала?

— Я подумала, она работает в библиотеке. Поблагодарила и пошла за компьютер. После отправилась к нужному ряду.

— Но жертва шестнадцатилетняя девушка. Почему ты подумала на другую женщину?

— Так только с ней я разговаривала в библиотеке, больше ни с кем, а… красный пиджак был на ней, — посмотрев на своё отражение в зеркале, поправляю шапку.

— Но на видео Ксения подходила к твоему столу. Видно только спину, но она явно, что-то говорила тебе.

— Но ко мне никто не обращался, тем более одногруппница. Я искала книгу в ряду недалеко от моего стола.

— Ты была повернута не к ней, а к полке?

— Выходит так, потому что я не говорила с ней и даже не видела её.

— Ты разговаривала сама с собой?

— Нет, ну может тихо возмущалась, что полка слишком высоко, а так нет.

— А ведь и правда с другого угла всё выглядит иначе, — поменял он картинку на ноутбуке. Стоя за его спиной смотрю в экран.

— Это она испортила мои вещи!

— Что испортила?

— Посмотрите как она сконфужена! Специально собой камеру закрыла! И делает вид будто руками ничего не трогала!

— А что сделала?

— А вы дальше не смотрели?

— По-твоему, что она сделала?

— Вылила кофе на мои вещи!

— Это конец записи.

— Но… почему?

— Карта памяти была заполнена.

— Так вы не знаете кто её убил?

— Оливия, если бы мы знали, разве допрашивали тебя?

— Ну меня точно нет, — так получается и Артемий на видео не сохранился, интересно…

— С другой стороны куда ты отправилась после библиотеки? — Очнулся недовольный полицейский.

— Домой, но…

— Ты вышла из колледжа и пошла домой пешком?

— Нет. Не совсем. Я дошла до перекрестка… чтобы дальше пойти и сесть на автобус.

— Есть остановка у колледжа, почему не села с неё?

— Открою тайну, — кривляюсь надоедливому полицейскому, — Автобусы пролетают мимо меня на остановках! Потому мне приходится постоянно менять место посадки!

— Спокойно, всё в порядке. Прошу не вмешиваться, когда я веду допрос.

— Пожалуйста, пс, — обиделся, что ли?

— Понятно, значит ты прошла пешком целую остановку?

— Нет же, до перекрестка только дошла.

— Почему?

— Там ведь камеры есть.

— Они не работали в этот день.

— Меня чуть машина не сбила.

— На перекрестке?

— Ага. Я куртку порвала. Поэтому поехала на такси в центральный район в торговый центр.

— Мы не можем понять когда ты приехала домой и как?

— А я не знаю как и не знаю когда, — пожав плечами, встаю в дальний угол от двери спрятав руки за спиной.

— Потеряла сознание?

— Типа того.

— Расскажи пожалуйста подробно?

— Приехала я в торговый центр, ничего не купила, поэтому вышла на улицу и тут меня окатили дерьмом из ведра. Я побежала и где-то через десять, может больше минут вырубилась.

— А очнулась дома? — Ну и, что мне говорить?

— Да, — первая ложь. Почти.

— И не знаешь кто принес тебя домой?

— Скажите пожалуйста, мне тоже очень интересно. У нас по всему району камеры установлены, что-то же должно было быть видно?

— Нет. Ничего. Камеры в этот день не работали почти во всём городе.

— А в прачке?

— Нет.

— Не работали?

— Запись прервалась, когда ты вышла с мешками на спине.

— Ну да, я забрала вещи и ушла.

— Хочешь узнать о камерах в больнице?

— Хотелось бы, — не уверенно говорю.

— Там запись от момента, когда ты с медсестрой шла к запасному выходу.

— А до этого?

— Меняли карту памяти.

— Фух, значит не видно было как я спала на полу, — что тут такого? Но почему-то мне было стыдно от этого.

— Ты спала в коридоре на полу?

— Ну да. Пока ждала врача всю ночь, вот и уснула.

— И ничего подозрительного не заметила?

— Подозрительного в больнице? Вы шутите? Там полный беспредел, больные спят на кушетках в коридоре, не хватает врачей, никто не обращает на тебя внимание, подозрительного?

— Может человек какой-то, не похожий на мед персонал, или кто-то вёл бы себя странно, нервничая? — Это он не меня ли имеет ввиду? Только я вела себя неадекватно. Орала там как чокнутая.

— Нет.

— Получается ничего необычного не происходило?

— Откуда мне знать? Меня разбудила эта самая медсестра и после короткой беседы попросила за дверью последить. Потом вам лучше известно.

— Потом ты упала в обморок перед врачом и тебя отвезли в другое отделение.

— Ну вот.

— Хочешь чай или может быть кофе?

— Можно. Жутко хочется спать.

— Тогда принесу тебе чай.

— Угу, — сажусь на корточки в углу обняв себя за плечи.

Недовольный полицейский громко стучал пальцами по клавиатуре. Свет моргнул, но не погас. Боже, почему так жутко здесь? Остаюсь сидеть в углу на корточках. На камере, которая стоит на треноге в углу не светится красная лампочка, они забыли её включить? Мужик громко откашлялся взглянув на наручные часы.

— Сколько времени? — Задаю ему вопрос.

— Да какая тебе разница?

— Сложно ответить? Это всего лишь время, — вот урод.

— Не надейся уйти отсюда.

— Почему это?

— Ты преступница. Это всем известно.

— А как по мне, преступники вы, — хмыкнув встаю напротив зеркала.

Свет погас. Первое о чём я успела подумать, был какой-то боевик с летающими ножами, поэтому присев на корточки закрыла голову руками. А дальше начался реальный фильм ужасов.

В кромешной тьме раздался вопль, думаю противного полицейского. Его голос то отдалялся, то снова звучал очень близко. Как такое возможно в крошечной комнатке? Дверь то открывается, то закрывается, либо это так либо обман, который слышится в темноте. Ничего не могу придумать лучше, чем ползти к выходу. Я не собираюсь сбегать, но в этой комнате точно, что-то происходит и не самое хорошее судя по звукам.

Словно предсмертный крик издал полицейский в дальнем углу, затем полнейшая тишина. Мамочки, как же страшно… Разве может, что-то случиться в участке?! Здесь же не один десяток полицейских! Мои плечи жалостливо скрипнули от давящей силы на них. Не понимаю как оказалась прижатой к холодному полу, но стало по-настоящему страшно за жизнь. Не такой смерти я хотела.

— Аааа!!! Мааа!!! Ааа!!! Хватит!!!

— Включите генератор!

— Ничего не видно!

— Но у нас нет проблем с электричеством! — Что за голоса вокруг? Почему так холодно?

Моё тело перестало ощущать боль, теперь чувствую лишь холод окутавший сердце. Энергия ручейками вытекает из моего организма, что это за чувство? Почему не могу шевелиться и даже говорить? Мне кажется, я теряю сознание…

— Включают!

— Закрой глаза Оливия! — Слышу крик Константина, но ничего не хочу…

— Мамочка… — Помещение осветило ярким светом ламп.

— Черт! Что это?!

— Оливия?!

— Твою мать!

— Что за жесть?!

Мужские голоса были чем-то явно шокированы, но мне сложно даже глаза открыть… А они продолжали суетливо бегать, кричать и пытаться понять, что произошло.

— Она похудела?

— Да черт знает как это возможно.

— Оливия, ты можешь говорить?

— Мама…

— Тебе нужно в больницу, — не понимаю зачем мне в больницу, когда я просто хочу спать?

— Дерьмо, ты видел труп?

— Нужно посмотреть камеры.

— Вы не включили её после первой отключки света!

— Я не о ней, пусть попытаются на общих камерах хоть, что-то увидеть. Здесь явно кто-то был.

— Темно же было!

— Мне объяснять вашим техникам как нужно работать?!

— Нет сэр, всё сделаем.

— Оливия, ты меня слышишь?

— Спать… хочу… — Я правда чувствую себя очень странно, моё тело как-будто испытало невероятно огромную нагрузку, но мозг был расслабленным.

— Спать? Нет-нет! Не засыпай!

— Что произошло? — Приоткрыв один глаз, хотела облокотиться на локоть, но боль пронзившая оба плеча не дала этого сделать, — Дьявол…

— Не шевелись! Твою грудную клетку и плечи чем-то придавило ранее, думаю могут быть трещины или внутренние разрывы судя потому, что оно все фиолетово-черное… То есть…

— Черное? Мои плечи? — Паникуя распахиваю глаза, но особо ничему это не помогает.

— Не шевелись! Скорая уже едет!

Устало поворачиваю голову на бок увидев страшную картину. Будучи крепким противным полицейским, теперь этот несчастный усохший мужчина выглядел как двухсотлетний старик с широко открытым ртом.

— Боже!!! Черт!!! Черт!!! Черт!!!

— Успокойся! — Вопя и отталкиваясь ногами о пол забиваюсь в угол уперевшись в стену зажмуриваю глаза.