Тот, для кого живу. Продолжение

Александра Ронис, 2019

Он добровольно сел в тюрьму за убийство, которого не совершал, надеясь, что на свободе его будут ждать жена и сын. Хрупкая иллюзия счастья, растаявшая как дым. Насильно мил не будешь, гласит народная мудрость, а он об этом забыл, за что и поплатился. Сам виноват… Однако есть ещё поговорка, в правдивости которой предстоит убедиться не только ему… От сумы да от тюрьмы не зарекайся… И велик соблазн просто отойти в сторону… В оформлении обложки использована фотография с Pexels. Содержит нецензурную брань.

Глава 4

— Хотела в роддоме отказную написать, — кусаясь, впивалось в мозг неотступно. — Передумала, а потом пожалела, — острым и больным буравчиком проникало под корку. — Гулять умотала, задрав хвост.

Хотелось заорать во всю мощь:

— Да заткнись уже, — но язык не повиновался, вместо этого прокричали лающе где-то над самым ухом:

— Лицом к стене. Ноги на ширине плеч.

Влад вздрогнул и проснулся. Потребовалось какое-то время, чтобы сообразить, где же он. В машине, во дворе собственного дома, в ожидании утра. Поднеся запястье к глазам, он сверился с часами — начало седьмого. А приехал он сюда около двух, быстро свернув вечеринку — после откровений о похождениях Ксю не осталось никакого желания отмечать собственное освобождение. Хотелось поскорее увидеть ее и взглянуть в глаза, чтобы понять — правда это или же нет. «Да ну их нахер», — мотнул он головой на предложение Димона уединиться с продажной, уже почти голой, красоткой, — «надоели, шлюхи одноразовые».

Шевельнулся и понял, что замерз, ноги совсем окоченели. Раскрыв скрипучую на морозе дверь, выкатился из салона, несколько раз прошелся вокруг машины, разминая ноги. Руками яростно растер уши, разгоняя кровь, и с удовольствием ощутил, что опьянение прошло. Если и осталось, то совсем чуть-чуть. При встрече с сыном ему нужна будет трезвая и холодная голова, да и перегаром чтобы не несло.

Вспомнив о пачке жевательной резинки, оставшейся в машине, вернулся, распечатал блестящую упаковку, закинул пару подушечек в рот, окинул одним взглядом вверх высившийся перед ним дом. Народ просыпался, готовился к грядущему рабочему дню. То тут, то там вспыхивали прямоугольные проемы окон, периодически с пиликаньем распахивались двери подъездов, выпуская наружу рабочий люд. Через некоторое время зачастили и пары с детьми. Влад, не утерпев, вновь выбрался из машины.

Подошел к «тому самому» подъезду, прикинул в уме, куда могут выходить окна «ее» квартиры. Этаж третий, кажется. Выплюнув под ноги жвачку, сунул в рот сигарету, щелкнув зажигалкой, прикурил. Пока зачем-то пялился на все окна третьего этажа, уже знакомо пиликнула дверь, и из темного нутра подъезда выскочила она — «его» Ксюха. Выскочила и с налету как на стену стеклянную наткнулась, от удара об которую ее просто откинуло назад.

Влад ни разу не видел ее в зимней одежде, но сразу же узнал. Или сердце узнало, еще до того, как мысль о том, что это она, пробежав по перифериям нервов, достигла мозга, рванувшись к ней навстречу.

Девчонка, все та же юная, смазливая девчонка, в узких, обтягивающих бедра джинсах и куртке с пояском, непонятного в утреннем полумраке цвета. То ли синяя, то ли зеленая, не разобрать. Волосы выбились из-под светлой шапки, локонами легли на дутый ворот. Глаза, в обрамлении тронутых тушью ресниц, все те же — бездонно-серые, как гладь застывшего озера. Только в них почему-то плескалось что-то нехорошее, трепыхалось в глубине и наружу прорваться не могло.

Выдохнув в сторону струю сигаретного дыма, чтобы не попало ей в лицо, Влад задержал взгляд на сочных губах, по-прежнему манящих, сладких для него, и вернулся к глазам.

— Сын мой где? Видеть его хочу, — спросил невозмутимо, бесстрастно, как будто не раздирало внутри одновременно и от гнева, и от желания сжать ее в объятиях, прикоснуться к мягким и нежным губам. Он-то помнил, не раз вспоминал, разбивая оставшиеся в памяти картинки и ощущения на крошечные части, смакуя их посекундно. А не находя в дешевом суррогате, которым приходилось пользоваться «там», ни малейшего сходства с ней, злился до умопомрачения. Сначала пытался себя контролировать, потом бросил. Наматывал на кулак волосы очередной жрицы любви и вдалбливался в нее, пока та или не задыхалась, после ловя жадно мокрым ртом воздух, или не начинала вырываться невольно, понимая, что «клиент» далеко заходит и может ее покалечить. «С*ка», — шипел он потом едва слышно, не получая желанной разрядки в мозгах.

Ужас отразился на ее лице, прорвался из глубины глаз наружу, замер невысказанно на полуоткрытых губах. Под его пристальным взглядом она заметно сжалась, скукожилась слово надувная игрушка, побелела, а когда в ближайшем окне на первом этаже под красным абажуром неожиданно вспыхнул свет, дернулась так, как будто ее под дых ударили. Рука без перчатки, без каких-либо колец, потянулась ко рту. Владу на миг показалось, что ее сейчас стошнит — забытая, ***, реакция на него! Или?

— Ты беременная, что ли? — ладонь с зажатой между пальцев сигаретой замерла в сантиметре от его губ и исчезла в стороне, а вот глаза смотрели цепко, надеясь, прочесть правду по ее лицу, если соврет. Как пить дать соврет! Ведь должен сработать закон подлости — она обязательно будет в положении от своего Дениса, и ее нельзя заставлять нервничать!

— Что молчишь? — спросил тихо, не желая еще больше ее пугать. Еще в обморок грохнется, не дай бог!

— Н-нет, — наконец нашла в себе силы Ксения. Ответила чужим голосом, с трудом проталкивая комок, застрявший в горле.

Влад кивнул неопределенно, повторил вопрос, который волновал его больше всего.

— Сын мой где?

— Он… в садике, — два слова сказала и снова замолчала.

— Ну? — бывший опер выжидал. — Детей утром в сад водят. Где он?

— Он в круглосуточном садике, — выдавила Ксения, понимая, что сейчас все и начнется.

— А какого хрена он в круглосуточном садике, а ты здесь, под боком у своего…?! — он не нашел приличного слова, потому и сдержался, хотя от возмущения перед глазами цветные круги повисли. — Адрес сада, быстро!

От его приказного тона, громыхнувшего у нее в ушах, девушка тут же, правда, с запинкой, назвала местоположение детского учреждения.

— Это ж, ***, совсем в другом районе! — захлебнулся морозным воздухом Влад.

Улочки Москвы резво трансформировались в голове в карту города, и у него даже сердце захолонуло, когда он представил, где сейчас его сын. Один среди чужих! Совсем один!

— Тварь! — обдал он ее ненавистным взглядом и, вышвырнув из рук недокуренную сигарету, развернулся и зашагал к машине.

Ксения, глядя в его удаляющуюся спину, поняла одно — он собрался ехать в сад, чтобы забрать Дениса. Чтобы рассказать ничего не подозревающему ребенку о том, что его папа вернулся, тем самым нанеся ему душевную травму. И у нее нет времени, чтобы подготовить сына! Она-то рассчитывала, что к тому моменту, когда Влад освободится, Денис уже будет школьником, постарше. Хотя кому она врет? Чувствовала же, что Демидов выйдет раньше, потому и согласилась сойтись с Соколовым — мужское плечо и защита рядом. Только вот почему-то все решения касательно себя и сына она принимала сама.

— Влад, подожди! — кинулась вслед бывшему мужу девушка, совершенно позабыв о своем страхе перед ним. — Подожди! — обогнав его, схватила за руку, преградила путь. — Давай поговорим!

Тот смерил ее ничего не выражающим взглядом, сделал шаг в сторону, чтобы обойти, но Ксения снова вцепилась в него обеими руками. Сумка давно съехала с плеча, моталась, свисая с рук, но девушка ничего не замечала.

— Пожалуйста, не надо к нему ездить! — просила она в волнении. — Давай сначала поговорим!

Демидов потемнел лицом. Она совсем, что ли, охренела?! «Не надо к нему ездить!»

— Это мой сын, — он схватил ее за запястье, несильно тряханув, сжал, чтобы привести Ксюшу в чувство, а то совсем несет невесть что.

— Давай поговорим, пожалуйста! — выдохнула из последних сил девушка, кидая беспомощный взгляд за спину мужчине. Лишь бы Денис сейчас не вышел из подъезда — ей теперь и за него бояться! — Только не здесь.

Поговорим… Владу так и хотелось съязвить, что раньше она разговоров с ним избегала, но ее умоляющий взгляд, несмотря на все его сопротивление, уже начал пробивать брешь в душе. Она так же смотрела на него тогда, когда… когда он шантажом затащил ее к себе в постель. Жалость снова стала поднимать голову, и он вновь загнал ее куда подальше.

— Садись, — бросил приказным тоном, движением головы указывая на переднее пассажирское сиденье. Не открыл ей дверь, молча наблюдал за тем, как она медленно, понурившись, огибала капот и как будто на эшафот взбиралась на сидушку.

Пока ехали, оба не проронили ни слова. Отвернувшись к окну, Ксения нервно мяла в руках стянутую шапку, теребила ремешок сумочки. Волосы растрепались, и Владу до жути захотелось протянуть руку, взъерошить мягкую копну нежного золота и, притянув к себе, вдохнуть их волнующий аромат. Почувствовать под губами теплую кожу у виска, как тогда на набережной, и шепнуть: «Все будет хорошо. Я тебе обещаю», ведь он никогда, несмотря на все свои угрозы, не сможет причинить ей вред. Ни ей, не сыну. Они его семья. Только лишь бы она не делала вид, что его для них не существует.

Украдкой любовался ею, пока девушка не сообразила.

— Куда мы едем? — наконец-то она соизволила перевести на него взгляд.

— В сад едем, к сыну, к нашему, — последовал невозмутимый ответ.

— Давай поговорим! — снова заволновалась Ксения, развернулась к нему, всем телом подалась вперед. — Останови! Пожалуйста!

Происходящее казалось сном. Кошмар наяву. Но ради сына этот кошмар нужно было пережить.

— Слушаю, — мотор затих через несколько минут, после того как Влад свернул на парковку к торговому дому.

— У меня к тебе предложение, — запинаясь, приступила к главному Ксения. — Деловое.

— Деловое? — усмехнулся Влад. — Ну-ну…

Не замечая насмешки в его голосе, девушка мучительно и лихорадочно подбирала правильные, нужные слова. Чтобы он понял и согласился, принял ее условия. Так будет лучше для маленького Дениса.

— Я… У меня… — «правильные слова» никак не хотели находиться. Наверное, нужно было заранее подготовиться, порепетировать, но ведь всегда кажется, что времени еще навалом. — В общем, я предлагаю тебе сделку, — как в омут с головой бросилась. Черный, холодный, без дна.

— Сделку? — все еще посмеивался Влад.

Хорошо хоть не орал и не смотрел уничижительным взглядом, а иначе ей было бы трудно. И так терялась в его присутствии. Демидов давил на нее. Взглядом, крепкой фигурой, их прошлым. Он имел над ней необъяснимую власть. Это не Денис, которому можно было сказать: «Хватит!», и он мягко отступал в сторону.

— Да, сделку. Я предлагаю тебе два с половиной миллиона рублей…

— В обмен на что? — тут же среагировал Влад. Его глаза хищно сузились, впились в нее как осиное жало. От неожиданности даже сумма не удивила, и то, где она ее взяла. Гораздо важнее было то, что на кону.

— Ты оставишь нас с сыном в покое, — твердый, ровно звучащий голос давался ей с большим трудом. — Откажешься от своих прав на него для того, чтобы мой будущий муж мог усыновить его.

Демидов замер на мгновение, просто не веря своим ушам, потом резко шевельнулся, отчего девушка вздрогнула. Положил руку на подголовник Ксении, придвинулся ближе к ней. Но, прежде чем он успел раскрыть рот, она его опередила.

— Так будет лучше для Дениса, пойми, — зачастила она, отчаянно желая успеть сказать отцу своего ребенка то, о чем думала ночами, пытаясь найти весомые доказательства в свою пользу. — Когда он вырастет, то родитель с судимостью может помешать ему в карьере.

Взгляд мужчины зацепился за ее губы. Свежие, розовые, покрытые едва заметным блеском, они несли какую-то ерунду. Захотелось смять их, губами, руками, хоть чем, только бы не слышать, что он, оказывается, «помеха» своему сыну. Наверное, так и сделал бы в следующую секунду, если бы Ксения не протянула руку, не толкнула его слегка от себя. Видимо, уловила, как его лицо меняется, превращаясь в злобную гримасу.

— Значит, я, по-твоему, балласт и ненужный мусор? — Влад откинулся на спинку водительского кресла, от греха подальше уставился в лобовое стекло. Руки чесались выместить собственное бессилие хоть на чем, и он положил их на руль, крепко обхватил оплетку пальцами. А ведь она права! — А твой… как ты сказала? Будущий муж? Это кто? Студент заграничный? Денис, ***? — руки невольно сжались в кулаки, и Ксения это заметила. Настороженно покосившись на него, она как-то вся сжалась и как будто даже съехала по сидению вниз. Сцепила пальцы в замок, головы не поднимала. — А он моего сына усыновить готов?

— Если я соглашусь, то да, — пробормотала она негромко, а Влад разозлился еще больше. Все решили за его спиной! Его только в известность поставили!

— На меня смотри! — повысил он голос. Невыносимо было видеть ее вот так, с поникшей головой, сжавшейся от страха — она напоминала ему того несчастного подростка, по чьей судьбе они с Саней прошлись грязными ботинками. Лучше пусть лицом к лицу — тогда перед ним предстает не подопечная его девочка Ксюша, а его законная неверная жена. Именно у его бывшей супруги были эти бездонные, равнодушные к нему, глаза, и облик, рвущий душу на части. Именно с ней у него были разборки. Тем более он все больше и больше находил в ней черты взросления, даже со стороны — это уже не шестнадцатилетняя девчонка, а молодая женщина. Их «весовые категории» сближались. Так было легче.

— Если я соглашусь, то да! — вслед за ним повысила голос и Ксения, смело встречаясь с ним взглядом. — Я выйду за него замуж, и Денис его усыновит.

— А ты у меня спросила?! — чуть ли не заорал Влад. — Хочу ли я этого?!

— Это для блага нашего сына, — Ксения, напротив, сбавила тон, резонно рассудив, что если и она начнет на него кричать, то и до рукоприкладства недалеко.

— Вот именно, нашего сына, — ожидаемо тише заговорил и Демидов, но возмущения в голосе не убавил. — А ты хочешь его украсть у меня. Вернее, купить, вписав в метрики своего любовника.

— Разве только тебе можно покупать фальшивых родителей и вписывать их в документы? — с горечью усмехнулась девушка.

Она помнила, как при разводе ей пришлось указывать, что фамилию она желает сохранить мужнюю. Якобы чтобы иметь с сыном одинаковые фамилии, а на самом деле чтобы сохранить свою, привычную, а не носить чужую — Макарова. Только в сведениях о семье ее отцом и дедом ее сынишки так и остался совершенно посторонний человек. Спасибо Владу, постарался в свое время!

Демидов не нашелся что возразить, отвернулся к окну. Чтобы скрыть замешательство, закурил. Нажал на кнопку в ручке двери, и в салон ворвался свежий морозный воздух. Он развеял агрессию, скопившуюся внутри, но внутреннего жара не охладил. Наоборот, с каждой новой глубокой затяжкой в груди пекло все сильнее.

— И сколько ты готова заплатить за отказ от сына? — спросил обманчиво ровным голосом, когда от сигареты остался лишь фильтр. Щелчком выкинул окурок за борт, закрыл окно.

— Два с половиной миллиона. Если надо больше, я найду ещё.

— Да ты у нас миллионерша, я смотрю, — уже почти беззлобно рассмеялся Влад, повернулся к ней. — Деньги откуда?

— Накопила, — честно призналась Ксения.

— Да уж, не предполагал я, что ты до такого опустишься и сыном торговать вздумаешь, — вздохнул мужчина, внимательно вглядываясь в ее лицо.

— Учителя хорошие были, — не осталась в долгу девушка. — И я им не торгую. Тебе же так лучше будет.

— Деньги откуда? — проигнорировал ее заботу о себе Влад.

— Накопила, — упрямо повторила она.

— С чего?

— С квартирных денег. И с твоей доли от дома. Там тоже арендаторы живут.

Демидов кивнул, прикинул что-то в уме, затем уточнил:

— С квартирных денег?

— Да, от аренды твоей квартиры.

Ксения начала закипать. Что тут непонятного?!

— Ага, то есть, ты, у меня, за мои же деньги хочешь выкупить сына? — уже в открытую рассмеялся Влад. — Какая-то хреновая сделка, тебе не кажется?

Девушка покраснела, но не сдавалась.

— Если бы я их не копила, то их бы сейчас не было. А так ты сможешь начать новую жизнь.

— А на что ты жила, позволь тебя спросить? — резко перебил ее Влад. — Если тебе моя помощь была в падлу?

— Я работала.

— Работала? И сейчас работаешь? И именно поэтому мой сын в круглосуточном садике? — прищурившись, он развивал свою мысль, неуклонно загоняя Ксению в ловушку, о которой она и не подозревала. — Не потому, что ты шашни на стороне завела?

— Нет, у меня смены ночные были.

— А что за работа-то? — продолжал вести «светскую беседу» Влад, словно и не было между ними размолвок. — Смены ночные, — поддразнив, цокнул языком, приводя девушку в лёгкое замешательство.

— Ресторан, — Ксения поняла, что он ведёт с ней непонятную игру, но в чем ее суть пока не уловила.

Мужчина нехорошо и криво улыбнулся, а Ксения снова почему-то залилась краской.

— Ночные смены, значит? — переспросил он с намеком.

— Не ухмыляйся! — оборвала она его неуместный смех. — Это приличный ресторан, дорогой. Персоналу запрещено заводить знакомства с посетителями. За это нескольких девочек даже уволили.

— Другого места не нашлось? — посетовал Влад, мрачнея на глазах. — Тяжело, наверное, ночами вкалывать?

— Там хорошо платят, — Ксения пока не поняла, чем была вызвана столь резкая перемена в его настроении, но то, что она говорит о чем-то неприятном, было ясно и так.

— А зачем тебе, чтобы «хорошо платили»? Если у тебя и без этого есть деньги? Достаточно, чтобы ни в чем не нуждаться! Вместо того чтобы заниматься ребенком, ты сбагрила его в сад, а сама под предлогом заработка живёшь в свое удовольствие! Спишь дома, кувыркаясь в койке с любовником, а сын тем временем с чужими людьми! Какая ты мать после этого?! Имей совесть, честно признайся, что ребенок тебе не нужен, и я его заберу, а миллионы свои накопленные можешь как раз себе оставить!