Королевская школа. Пария

Александра Плен, 2021

Как быть, если в двенадцать лет тебя лишили родителей, выгнали из дома, отобрали титул, земли, богатства, а единственным человеком, приютившим тебя, стала старенькая няня? Что делать, если в шестнадцать тебя уже сватают замуж и не принимают отказа? Единственный выход – бежать. Поступить в королевскую школу, полный курс которой оплатил отец незадолго до смерти. И постараться выжить среди ненависти, унижений, клеветы и притворства. Потому, что назад дороги нет.

Глава 2

— Отойди, нищенка, здесь не подают! — гаркнул один из охранников, стоящих у ворот Королевской школы, мельком взглянув на меня.

Я испуганно отшатнулась. И вовремя: в проем как раз въезжала роскошная карета, запряженная вороными. Колесо проехало в дюйме от моих ботинок. Я выпрямилась и сжала кулачки. Я сильная. Я смогу. И пусть мой внешний вид действительно оставлял желать лучшего, что неудивительно после четырех дней дороги, я задрала нос и высокомерно произнесла:

— Уважаемый, меня зовут герра Дениза Крей, у меня проплачен полный курс учебы в Королевской школе.

— Совсем умом тронулась?! — разозлился тот.

— Проверьте в секретариате. В списках оплативших должно быть мое имя, — невозмутимо продолжила я, изо всех сил сдерживая противную трусливую дрожь. — Не судите по одежде, не придется потом извиняться.

— Да я тебя… — начал было он, но вдруг запнулся.

Я увидела легкое сомнение, проскользнувшее в глазах. А что, если вдруг?.. Один процент из ста. И он испугался. Я стояла со спокойным уверенным видом, пусть и одетая в грязное, пропахшее потом платье, но моя осанка, тонкое лицо с благородными чертами…

— Ладно, схожу, — пробурчал охранник и, уже отходя, прошипел: — Но если ты меня обманула…

Я даже не посмотрела в его сторону. Принялась рассматривать громадное величественное здание, построенное, как мне рассказывала Марта, более трехсот лет назад Ремом Пятым. Высокий металлический забор окружал огромную территорию школы. Кованые ворота с королевским гербом сейчас были распахнуты настежь, за ними — широкая подъездная аллея, ведущая к парадному входу с мраморными колонами. Чистый, почти белый песок сверкал на солнце, создавая поразительный контраст с темно-красным кирпичом стен.

Школа стояла у самого моря, с одной стороны почти нависая над скалистым обрывом. «Наверное, с верхних этажей открывается великолепный вид», — подумала я. Вдали, внизу, виднелся порт со стоящими на причале многочисленными кораблями. До него было как минимум десяток миль. По широкой дороге в столицу бесконечным потоком везли грузы. Отсюда, с горы, обозы казались крошечными темными песчинками, катящимися по тонкой желтой ленте.

Направление мне показал кучер, к которому я подошла на вокзале.

— Иди в сторону порта — не ошибешься, — произнес он. — Выйдешь через южные ворота, а дальше около пяти миль на запад. Да ты сразу увидишь высокое здание с башенками, на скале. Мимо не пройдешь, — усмехнулся старик и добавил: — А лучше давай я тебя довезу.

Вежливо извинившись, я отказала. Что такое пять миль? Мелочь. Особенно по сравнению с тем, сколько я уже прошла.

Естественно, пять миль в устах кучера для меня превратились в десять. Но я упрямо шла вперед, решительно выспрашивая редких прохожих, не позволяя себе лишний раз задуматься над тщетностью всего, что делаю. Не позволяя возникнуть даже мысли повернуть назад.

Что-то долго нет охранника. Меня захлестнул ледяной страх, тисками сдавил сердце, сковал руки и ноги. А вдруг папа забрал заявление или его потеряли, уничтожили… Что тогда? Что мне делать?

— Извините, герра, — рядом раздался голос мужчины. Я вздрогнула и медленно обернулась, цепляя на лицо маску невозмутимости. — Вас попросили зайти к директору.

— Где находится кабинет? — холодно поинтересовалась я.

— Сразу после входа направо, на первом этаже, — поклонился мужчина и добавил, словно пытаясь оправдаться в моих глазах: — В школе легко заблудиться, поэтому везде расположены указатели. Идите по ним.

Я кивнула и, с усилием переставляя ноги, направилась по аллее. Первый этап позади. Как же пригодились подсмотренные мной те немногочисленные сцены, которые демонстрировали мама или папа, общаясь в гостиной с неугодными торговцами или раздражающими надоедливыми просителями. У мамы менялся голос, осанка. Вся ее поза выражала презрение. Сейчас я попыталась скопировать ее, и у меня получилось!

— Добрый день, — постучавшись, я приоткрыла дверь, — я Дениза Крей.

За дверью находилась просторная комната без окон, с оббитыми синим бархатом красивыми креслами, расположенными вдоль стен. Наверное, приемная. Напротив входа была еще одна дверь с висевшей в центре медной табличкой «Директор Королевской школы арий Китеп». Немолодая женщина в строгом темном платье, сидевшая за столом справа, недоверчиво вытаращила глаза.

— Этого не может быть! — воскликнула она потрясенно.

Я же тяжело вздохнула — опять придется изображать высокомерие и что-то доказывать.

— Пусть девушка зайдет в кабинет, — раздался приглушенный голос. Женщина встрепенулась, подскочила и открыла дверь с табличкой.

Арий Китеп подписывал какие-то бумаги. И бумаг у него было много, стол завален ими полностью. Совсем седой мужчина, с глубокими морщинами, прорезавшими лоб и щеки, кустистыми бровями и нездорового цвета кожей. С первого взгляда я решила, что он очень стар, почти дряхл, но когда директор поднял голову и я встретилась с цепким умным взглядом, то поняла, что ошиблась.

Приставка «арий» подразумевала благородную кровь. Передо мной сидел истинный аристократ, и я вежливо присела в реверансе.

— Добрый день, арий.

— Не такой уж и добрый, если я вижу дочь Фредерика Крея на пороге, — хохотнул он, и я почти не обиделась на явную грубость: таким веселым тоном она была произнесена.

Директор пристально рассматривал меня. Я, кажется, покраснела, представив, что он сейчас видит. Простое крестьянское платье с пятнами грязи по подолу, запылившиеся ботинки, серая котомка, стянутая обычной веревкой, растрепанные грязные волосы.

— Не ожидал, — наконец произнес он, откинувшись на спинку кресла. — Неужели малютке Дени уже исполнилось шестнадцать?

Я подняла подбородок и сжала губы. Он опять усмехнулся.

— Узнаю этот взгляд. Коронный взгляд Фредерика.

Я встрепенулась. Он знал моего отца? Они были друзьями? Как же мне хотелось расспросить директора о папе! Хоть капельку сведений о нем, о его прошлом! Но нельзя. Отец предатель и изменник, да и не время сейчас.

— Так вы меня возьмете в школу? — голос все-таки дрогнул.

— Я не могу не взять тебя, Фред оплатил полный курс, — ответил арий задумчиво. — Но прими мудрый совет: уезжай. Ты не сможешь здесь учиться. Уезжай туда, где жила. Я дам тебе денег, своего рода компенсацию за отказ. Много денег.

Я на мгновенье задумалась. Далеко ли я уеду с огромной суммой? Несколько медяков я могла запихнуть в ботинок, но больше? И даже если довезу золото до Марты… Вспомнила Колая, его жадные руки, вспомнила слова няни, что без знаний я легкая добыча.

— Я остаюсь, — твердо заявила, — буду учиться. Имею право.

Директор равнодушно пожал плечами. Не знаю, расстроило его мое решение или нет, по лицу ничего нельзя было разглядеть. Мне показалось, что ему все равно. Одной студенткой больше, одной меньше. Арий встал, стремительно прошел мимо меня и приоткрыл дверь в приемную.

— Мили, оформи девушку.

Женщина неохотно кивнула.

— Оплата за пять лет, полный пансион. — И уже мне: — Проходи, Дениза. Герра Милена все расскажет. Удачи в учебе.

— Спасибо, арий, — прошептала я, глазам почему-то стало горячо.

Директор отмахнулся от моего спасибо, словно от надоедливой мошки, и вернулся к себе. Я подошла к секретарю. Женщина что-то быстро писала в огромной толстой тетради. Вся ее фигура, лицо, даже руки выражали негодование.

— Это, — она протянула золотую круглую брошь, — твой полный пансион. Приколи к платью и не снимай.

— Куда дальше? — Я взяла брошь. Внутри нее были вырезаны какие-то символы, потом рассмотрю.

Секретарь поджала губы, явно собираясь нагрубить. Потом бросила быстрый взгляд в сторону закрытой двери директора и процедила:

— По коридору направо комендантская, покажешь брошь, тебя поселят, выдадут одежду, обувь, план школы. На втором этаже малая библиотека, получишь необходимые учебники и тетради. — Тут она не удержалась и уничижительно фыркнула: — Ты вылетишь отсюда через месяц. Может быть, даже раньше.

Я не обратила внимания на ее слова. Марта предупреждала, что в мой адрес сразу же начнут злословить. Я была к этому готова. Почти.

Подхватив котомку, направилась на выход, стараясь идти степенно и не подпрыгивать от восторга.

Я — студентка! Меня зачислили! Плевать на косые взгляды, сплетни, презрение, следующие пять лет я под защитой школы. Никто не посмеет меня тронуть. Студенты неприкосновенны, так сказала Марта, а ей я верю больше всех на свете.

Комендант не обратил внимания ни на мою фамилию, ни на одежду. Быстро взглянул на брошь, протянул ключ.

— Комната двести десять на четвертом этаже, — произнес он уставшим голосом. — Если что в ней не устроит, обращайтесь ко мне. Одежду и обувь выберите сами, первая дверь по коридору.

Я радостно кивнула и направилась в гардеробную. На широких полках лежали стопки темно-синей формы. Я нашла свой размер, подобрала платье и обувь. Еще полагался плащ, что-то типа мантии в сине-красных цветах школы. Прихватила и его. Подумала и взяла еще один комплект. На всякий случай.

Загрузившись по самую макушку, побежала на четвертый этаж. Открыла ключом дверь с табличкой «210» и замерла в восхищении. Что здесь может не устраивать?!

Апартаменты были великолепны. Маленькая прихожая вела в небольшую светлую комнату с односпальной кроватью, письменным столом у окна, красивой добротной мебелью из красного дерева. Широкий шкаф, четыре обитых бархатом стула, полки для книг. Пока пустые. Посреди комнаты на полу лежал темно-синий ковер. Такого же цвета шторы украшали окно.

Положив вещи на кровать, я толкнула дверь, ведущую в умывальню. Крошечная ванная, начищенный медный умывальник и… Я застыла в восхищении: у Марты удобства были на улице, я уже и забыла, когда последний раз пользовалась настоящим унитазом.

Я в раю! У меня отдельная, прекрасно обставленная комната. Я даже не подумала, что для тех денег, которые студенты платят за обучение, комната выглядит, пожалуй, бедновато. Просто я так давно не видела красивых вещей, что безумно соскучилась по ним. Соскучилась по мягкой кровати, коврам под ногами, горячей воде, чистой новой одежде из дорогой ткани, льняным простыням.

Через мгновенье я уже с остервенением стягивала с себя старое платье. Сейчас же помоюсь и переоденусь. Сил больше не было терпеть грязь и запах пота. Потом за учебниками. И еще нужно найти столовую. Желудок уже даже не возмущался, угрюмо затих и готовился начать переваривать сам себя.

Заплетя мокрые волосы в косу, надев ученическую форму и приколов брошь к воротничку, я вышла в коридор. Настроение было великолепное. Впервые за многие дни я почувствовала уверенность в будущем.

* * *

Здание Королевской школы было построено триста лет назад специально как учебное заведение. Со стороны оно казалось величественным неприступным замком, неприспособленным для комфортной жизни. С толстыми стенами, сторожевыми башнями, крепостной стеной, от которой осталась лишь часть, обращенная к столице. Но внутри было уютно, красиво и практично. Просторные коридоры позволяли даже пятерым студентам идти в ряд, высокие узорчатые окна обеспечивали здание солнечным светом едва ли не лучше огромных хрустальных люстр, свешивающихся с полотка. Широкие лестницы были устланы синими ковровыми дорожками.

Здесь властвовали богатство, честолюбие и амбиции. Роскошная школа для элиты королевства. Его визитная карточка, величественный монумент доброте и дальновидности королевского рода Ремов.

Правое крыло, смотрящее на море, было отдано под жилые комнаты для студентов и учителей, кроме первого этажа, где находились административные кабинеты.

Левое крыло занимали разнообразные аудитории. В центре — столовая и большая библиотека, которая занимала три этажа. Гордость школы. Малая библиотека, где выдавали учебный материал, тетради и канцелярию, находилась рядом с комендантской комнатой.

Студентов было немного. То ли уже все приехали и расселились, то ли приедут завтра, к началу занятий. В библиотеке я встретила двоих парней, кажется первокурсников, и, уже идя с учебниками к себе, миленькую девушку с огромным чемоданом, открывавшую ключом двести восьмую комнату.

— Я Фани Лоренсис, первокурсница. Ты тоже новенькая? — сразу же принялась она знакомиться.

Я отметила, что девушка не указала, что она ария, значит, не дворянка. Хотя одета богато и модно. Скорее всего, дочь состоятельного торговца или государственного служащего.

— Дениза, — представилась я. Как же хорошо, что я успела переодеться в форму! — Приехала сегодня утром.

Если девушка и заметила, что я не назвала род, то не стала заострять внимание.

— Дай мне час, чтобы разложить вещи, потом пойдем и поищем столовую вместе, — дружески улыбнулась она, и у меня внутри поселилась призрачная надежда на обретение подруги.

— Конечно. Стукнешь в дверь, когда будешь готова.

Фани действительно оказалась отпрыском богатого купеческого рода. Ее отец торговал специями, имел несколько десятков кораблей и множество магазинов в разных городах королевства.

Мы быстро нашли по указателям столовую. Наверное, будь я одна, растерялась бы, потому что никогда не сталкивалась с подобной системой питания. Поэтому я тихонько следовала за Фани и делала все то же самое, что и она. Девушка пошла за подносом, я за ней, потом она взяла приборы — я тоже, затем Фани двинулась к длинному проему в стене с выставленными блюдами и начала набирать что-то в тарелку. У меня разбегались глаза. Такого изобилия я не видела давно. Взяла суп с гренками, кашу с изюмом и орехами, крылышко цыпленка, два сладких пирожка и стакан сока.

— А ты молодец, выглядишь худышкой, а аппетит зверский, — весело подшутила надо мной Фани. Сама она ограничилась салатом из каких-то листиков и бледно-розовым компотом.

— Ехала издалека, не успела пообедать, — пояснила я неохотно.

Огромный зал, отданный под столовую, был почти пуст. Я насчитала около десяти ужинающих в одиночестве студентов, наверное все новенькие.

— Ты права, — подтвердила мои предположения Фани, — основная масса со второго по пятый курсы уехала на каникулы и приедет либо завтра, либо сегодня поздно вечером. А многие вообще живут в столице и являются лишь на учебу.

— А так можно?

— Конечно! Полный пансион закрепляет за тобой комнату, но жить в ней или нет — твое дело, многие арии считают ниже своего достоинства ночевать в школе, у них есть собственные дома в Шалире.

Мне повезло: Фани была болтушкой и совершенно не комплексовала в присутствии незнакомых, так что я должна была только слушать и в нужных местах поддакивать.

— А у тебя полный на пять лет? — спросила она. Я молча кивнула, и Фани уважительно присвистнула. — А мне папаня только один год оплатил. — Видя мое недоумение, она пояснила: — Сказал, что, если за курс не найду себе здесь жениха, выйду замуж за того, за кого он скажет. Мне уже восемнадцать. Давно пора.

— Э… — Я удивленно уставилась на жаждущую замужества особу.

— Ты думаешь, девушки сюда приехали учиться? — продолжила Фани, понизив голос. — Глупости. Здесь учатся самые богатые парни! Сыновья самых знатных и родовитых семей королевства. Даже на свадебных балах не найдешь столько выгодных партий.

— Свадебных балах? — переспросила я со смешком, слишком странно это звучало.

— Ага, — кивнула подружка, — так называют общественные королевские балы. Они проходят каждый месяц в последних числах. На них съезжаются все, кто хочет найти себе пару. И девушки, и парни. Бывала я на них. Тоска смертная. Куча дебютанток, а молодых людей кот наплакал, выбрать не из кого.

— И арии там бывают?

— Ты что, совсем деревня? — поразилась Фани моему невежеству. — У арий пары подобраны чуть ли не с рождения. Нужны им эти балы.

— А за год успеешь? — осторожно поинтересовалась я, возвращая разговор в прежнее русло.

— Успею, — твердо заявила Фани. — Даже самый худший здесь все лучше, чем какой-нибудь папин партнер по специям. Ты знаешь, какое папа за меня приданое дает? — похвасталась она. — О-го-го!

С ней было весело и легко. На мгновенье даже забылось, что я дочь предателя, казненного за измену. Я мысленно представляла, как день за днем прилежно учусь, общаюсь со студентами, сама рассказываю смешные истории и никто меня не презирает, никто не унижает. Вот было бы здорово.

— А давай с тобой дружить! — предложила Фани, прощаясь в коридоре. — Ты хоть и младше меня, но вроде ничего.

Я заулыбалась и кивнула: «Давай». Мы распрощались довольные друг другом и договорились завтра утром вместе сходить на завтрак.

Вечером я еще раз помыла голову и искупалась. Развесила платья в шкафу, расставила по полкам немногочисленные учебники, приготовила тетради и карандаши.

Фани сказала, что завтра будут лишь вводные лекции, ничего серьезного, и вообще, она не учиться сюда приехала, поэтому на лекциях будет лишь делать вид, а на самом деле выискивать симпатичного парня, который поведет ее в храм. Папаня специально настаивал на том, чтобы она ночевала в школе, хотя у них огромный особняк в столице, якобы для того, чтобы ничего ее не отвлекало от поисков будущего мужа.

«Смешная она, — подумала я, забираясь под одеяло и с наслаждением растягиваясь на вкусно пахнущей лавандой простыне. И, засыпая, повторяла без конца: — Милостивые божички, пусть все будет хорошо, пусть никто не узнает как можно дольше, пусть…»

* * *

Утром в столовой было гораздо больше народу. Если бы не Фани, которую пришлось ждать почти час, я бы позавтракала раньше, столовая открывалась в семь. Но девушка слезно умоляла ее подождать, и я сидела на стуле, в точно такой же комнате, как у меня, и весело наблюдала, как она прихорашивается перед зеркалом.

— В школе обязывают носить только форму, зато драгоценностей можно навешать сколько угодно, — хихикала она, натягивая на палец очередное кольцо. Уши, шея, запястья и волосы уже переливались и сверкали самоцветами.

Я опять набрала полный поднос еды: кашу, блинчики, блюдце с медом, травяной чай и два воздушных пирожных. Фани ограничилась чаем с малюсенькой булочкой.

— Я ужасно быстро толстею, — вздохнула девушка, жадно рассматривая мой поднос. — Стоит только понюхать пирожное, тут же прибавляется лишний килограмм. Вот выйду замуж и перестану себя ограничивать.

Представляю, как удивится ее будущий муж, однажды обнаружив в доме пышку вместо стройной симпатичной девушки. Я хмыкнула и решила, что это не мое дело. Принялась за еду, наслаждаясь каждым кусочком. Не скажу, что в доме Марты мы голодали, но пирожных со взбитыми сливками или каши с волосскими орешками у нас, конечно, не было.

Фани отщипывала по крошке от булочки, вертела головой, высматривая потенциальных кавалеров. И было из кого выбирать: народу в столовой с каждой минутой прибавлялось. Большая часть столов уже были заняты. И да — девушек оказалось гораздо меньше, чем парней.

— Вон-вон, смотри, как тебе? — периодически шептала Фани. Я бросала взгляд в сторону, куда она указывала, одобрительно кивала или насмешливо фыркала, когда уж попадался совсем никудышный экземпляр. Мне было неинтересно, гораздо больше увлекал завтрак.

В очередной раз подняв голову, я вдруг встретилась глазами с пристально смотревшим на меня парнем, сидевшим за два прохода от нас, у окна. Помимо воли я залюбовалась: парень был поразительно красив. Благородная голубая кровь проявлялась во всем — в тонких чертах лица, словно вырезанных талантливым скульптором, волевом подбородке с ямочкой, ироничном изгибе губ, ярко-синих выразительных глазах, самоуверенно взирающих на нас, простых смертных, в широких плечах, гордой посадке головы. Темно-синяя форма школы ему несказанно шла, особенно в комплекте с белокурыми волосами. Он сидел за четырехместным столиком вместе с еще одним парнем и двумя девушками.

— Куда ты смотришь? — поинтересовалась Фани, оглядываясь. Я, очнувшись, испуганно опустила голову и принялась ковырять пирожное. — Ну ты даешь, детка! Эти женихи точно не про нас!

Я смущенно кашлянула и перевела глаза на Фани, изо всех сил стараясь смотреть прямо и все еще чувствуя пристальный взгляд.

— Почему? Ты их знаешь? — небрежно спросила, пряча любопытство.

— Кто же их не знает! — хохотнула девушка. — Блондин — арий Хорн, шатен — арий Зорг, два самых влиятельных и благородных студента.

Я на секунду задумалась, вспоминая. Зорг — это род, повелевающий силой земли. Хорн… Род, потерявший силу видеть истину. Значит, его отец — верховный судья, тот, кто подписал моему отцу смертный приговор.

— Зорг на пятом курсе и скоро женится, ждет лишь окончания школы, — продолжала Фани. — Они с арией Сорти с детства помолвлены, даже учиться поступили вместе. Он с ней не расстается, так что здесь все глухо. Торус Хорн, — Фани мечтательно вздохнула, — перешел на третий курс. Он самый красивый мужчина в королевстве. За ним бегают все наследницы. Вон одна из них сидит рядом. Так и жаждет нацепить на палец помолвочное кольцо, но пока мимо. Говорят, что в детстве он был помолвлен, но потом семьи Хорнов и Маро рассорились, и он опять один. Теперь арии Нурв пытаются договориться с верховным судьей соединить судьбы их доченьки и наследника Хорнов.

Нурв. Я покопалась в памяти. Очень давно они умели создавать иллюзии. Сила их рода была, скажем так, более развлекательная. Дальние предки служили королевскими шутами. Больше ничего припомнить не удалось.

— Ария Оттана Нурв — та еще стерва, — сказала Фани, слегка понизив голос. — Клянется, что захомутает Торуса еще в этом году.

Я с трудом подавила в себе желание взглянуть в сторону их стола. Девушек я не разглядела.

— Откуда ты всех знаешь?

Фани на меня посмотрела как на несмышленого ребенка.

— Я всю жизнь жила в столице и за последние два года не пропустила ни одного бала, — победно заявила она, — а вот ты из какой дыры приехала? Их фото в каждой маломальской газетенке печатают. Хорн так вообще фигурирует почти во всех скандальных хрониках.

Я даже не успела ничего придумать вразумительного. На стол упала длинная тень, и над моей головой раздался высокомерный голос:

— Как тебя зовут?

Я вздрогнула и подняла голову. Возле нашего стола стоял тот самый блондин, знаменитый арий Торус Хорн, и вблизи он выглядел еще лучше, чем издалека.

— Кто тебе разрешал на меня пялиться?

Сначала я подумала, что он обращается к Фани. Это она привлекательная девушка, с идеальной прической, женственной фигурой и сапфирами в ушах. Но нет — он смотрел прямо на меня, не отрываясь. Я смутилась и с перепугу затараторила:

— Вы тот самый арий Зорг? Сила рода земли? Я столько о вас читала! — стараясь влить в слова побольше восторга, я несла сентиментальную чушь. — Вы волшебник! Умеете управлять землей, скалами. Я и не мечтала, что увижусь с вами когда-нибудь.

С лица блондина сползла нахальная самоуверенность. С каждой моей фразой его все больше перекашивало. Так ему и надо. Пялюсь, понимаете ли! Да я смотрела от силы пару секунд. Кто еще пялился!

— Это я… Я Дарий Зорг, малышка, — весело произнес подошедший парень чуть старше, тот самый шатен, что сидел столиком. Я тут же перевела восторженный взгляд на него, словно позабыв о Хорне.

— О, простите! О вас столько всего говорят, — лепетала я, самозабвенно строя из себя провинциальную дурочку, — вы умете взывать к почве, делать плодородной даже пустыню. А в прошлом году раздвинули землю, создав длинный водоносный канал, ведущий к засушливым восточным территориям. Настоящий подвиг!

Краем глаза я отметила, как не нравится блондину происходящее, как его коробит от внимания, направленного не на него.

— Ладно, ладно, — поднял руки Зорг, прерывая мой поток восхвалений, — я понял, что ты мной восхищена. Ты первокурсница?

Я кивнула, улыбнувшись. На самом деле если я и преувеличила свои восторги в отношении Зорга, то ненамного. Мое восхищение было искренним. Его род один из немногих, кто преданно и добросовестно служит на благо нашего королевства на протяжении сотен лет. Они не лезли в политику, не занимали высокие государственные посты, не были замечены в скандалах, не пытались свергнуть короля. Они тихо и мирно делали свою работу — возделывали землю, прокладывали каналы, поворачивали вспять реки. Настоящие работяги.

— Не думал, что в школу начали принимать детей, — наконец процедил молчавший до этого блондин. — Сколько тебе лет, деточка?

— Достаточно для поступления, — произнесла я, нехотя переводя взгляд на ненавистного Хорна, сына человека, отправившего моего отца на казнь.

Красавчик недобро сузил глаза. Я молча смотрела ему в лицо, пытаясь найти хоть какой-нибудь изъян, но кроме непомерной наглости недостатков не было. Что-то внутри меня, отвечающее за чувство прекрасного, трепетало от эйфории, пока я разглядывала парня. Абсолютно все — волосы, лицо, фигура и рост, — все было идеальным.

«С него бы статуи в храмах лепить», — подумала я отрешенно.

В глазах Хорна мелькнула насмешка, а губы изогнулись от понимающей ухмылки. Я мгновенно очнулась, заставляя себя отвести взгляд. Надеюсь, он не подумал, что я наивная пустоголовая дурочка, одна из его поклонниц?

Увы, посмотрев вокруг, я опечалилась: Фани тоже зачарованно открыла рот и смотрела на Хорна, словно тот сошел с небес к нам, простым смертным.

— Твое имя такая тайна или ты потеряла дар речи от восхищения? — его голос приобрел бархатные нотки. У меня от стыда заалели щеки.

От полного позора спасло прибытие двух красавиц. Темноволосая сразу же собственнически взяла Зорга под руку, наверное та самая Сорти, его невеста. Другая, единственная из всех одетая не в форму, а в красивое расшитое серебряной нитью платье, стоившее, по-моему, как год обучения, окинув нас с Фани пренебрежительным взглядом, заявила:

— Что вы здесь забыли? Здесь нет ничего, достойного нашего, — она выделила это слово, — внимания.

Потом повернулась к Хорну и, томно растягивая слова, промурлыкала:

— Пойдем, дорогой. Мне еще нужно переодеться и зайти к коменданту. В моей комнате дурно пахнет.

Мужчины позволили девушкам их увести. Я облегченно выдохнула: не раскрыли. Разговор вымотал. Ни к чему мне такое внимание. Совершенно ни к чему. Я, конечно, понимала, что рано или поздно все узнают имя моего рода, но хотела еще немного пожить спокойно.

— С ума сойти, — отмерла, наконец, Фани, — я разговаривала с Зоргом и Хорном, невероятно!

«Допустим, не разговаривала, а молчала», — мысленно поправила я ее.

— Подружки не поверят! — продолжала она восторженно. — В первый же день в школе познакомиться с двумя самыми знаменитыми студентами! Нужно рассказать отцу. И маме. И сестрам. Теперь на меня обратят внимание и другие парни. Они же видели, как к нам подошли два ария?

— Может, лучше пойдем на лекцию? — попыталась вразумить я девушку, уныло бросив взгляд на огромные бронзовые часы, висящие над дверью столовой. — Пять минут осталось, а нам еще аудиторию искать.

Мы встали и отнесли подносы.

— Как думаешь, все видели, что мы знакомы с Зоргом и Хорном? — допытывалась Фани, пока мы шли по коридору, раз в пятый за последнюю пару минут.

— Видели, видели, — успокоила я.

— Значит, мы теперь на особом положении, от кавалеров отбоя не будет?

Я пожала плечами. В плане взаимоотношений с противоположным полом я была дилетантом.

— Или нам нужно их подтолкнуть? Если что, я выбираю первая. Тебе все равно еще рано, можешь немного подождать. И все-таки, почему они к нам подошли?

— Не знаю и знать не хочу, — устало ответила я. От бесконечных вопросов Фани голова шла кругом. Страшно подумать, что будет, когда она действительно начнет с кем-нибудь встречаться.

Мы сели на последнем ряду. Первокурсников было человек сорок. Я пересчитала — пятнадцать девушек и двадцать пять парней.

— Хороший расклад, — прошептала Фани, склонившись к моему уху.

Большая часть студентов казались взрослыми. Лишь я и еще парень, сидящий на первой парте, выглядели как малолетки. Кстати, очень примечательный субъект. Цвет формы немного отличался от всеобщей, сидел он ровно, словно шомпол проглотил, ни с кем не разговаривал, смотрел прямо перед собой, как неживой. Справа от его парты, у стены, замерли двое громадных мужчин, одетых в черное.

— Кто это, там внизу, за первой партой, справа? — в конце концов не удержалась я.

— Бог мой! — воскликнула приглушенно Фани, подскочив на стуле. — С нами будет учиться сам наследник!

— Кто? — решила, что ослышалась.

— Его высочество арий Эдвард Рем, младший сын короля, — пояснила Фани и добавила благоговейно: — Как же мне повезло, я и не представляла, что такое может случиться, ведь он совсем юн, шестнадцать исполнилось в прошлом месяце. Я даже была на балу, посвященном этому событию. Правда, принца так и не увидела. А сейчас мы с ним будем сидеть на одной лекции! Теперь точно все обзавидуются.

Фани затихла, переваривая невероятное событие. Я же трусливо поежилась от внезапного озноба. Как я буду смотреть в глаза его высочеству? Я дочь человека, убившего его старшего брата, пытавшегося убить его отца и захватить трон. Боги! Что за невезение. Сначала эти двое, Зорг и Хорн, удостоили аристократическим вниманием, теперь наследник будет учиться вместе с нами. Многовато событий за одно утро. Осталось только узнать всем, из какого я рода, и день удался.

«Как в воду глядела», — простонала я мысленно, увидев секретаршу директора, входящую в лекционный зал. От нее я уже точно ничего хорошего не ожидала. Почему она меня невзлюбила? Что ей сделал мой отец? Я-то еще не успела…

— Уважаемые студенты. — Герра Милена положила папки на тумбу и обвела всех пристальным взглядом. — Вводную лекцию должен проводить арий Китеп, но его срочно вызвали во дворец к королю. Я его заменю.

Далее она рассказала о том, кто и как основал школа, какое прекрасное образование она дает, сколько студентов, окончивших ее, стали знаменитыми государственными деятелями, учеными и изобретателями. Странно было слышать эти пафосные слова, так как простые люди здесь не учатся, они просто не могут себе этого позволить. Так где же заслуга самой школы? Сюда изначально поступают лишь богатейшие отпрыски. Они и становятся знаменитыми. Двойные стандарты.

Я слушала, как король благоволит выпускникам и что всем, кто окончит пятый курс, автоматически будет предложен высокий пост.

— Для студентов разработана специальная программа поощрения, — продолжала герра. — Каждый год по итогам экзаменов отбираются лучший студент и лучшая студентка. Они награждаются специальной грамотой и после пятого курса смогут сами выбирать пост из списка предложенных.

Потом напомнила, что правила школы висят в каждой комнате на стене. Их должны прочитать и выучить все. Я сделала это еще вчера вечером. Три несчастных пункта. Немного правил для самого знаменитого учебного заведения королевства.

Каждый студент является неприкосновенным. Если он оплатил курс, то никто не сможет его исключить. Есть только две причины. Первая — если он совершит убийство. Вторая — если он не сдаст две сессии подряд.

Все студенты равны. Все живут в одинаковых комнатах, носят одинаковую форму и питаются в одной столовой. Никому не оказываются аристократические или другие предпочтения. Здесь я скептически улыбнулась. Никто не запретит высокородным унижать тех, у кого нет титула. И этого не изменить. Сильные всегда унижают слабых.

И третье: если студент надумает по каким-либо причинам покинуть школу или будет исключен по своей вине, уплаченные за учебу деньги не возвращаются. Ну, здесь я бы вообще не переживала. Вряд ли я захочу покинуть такое хорошее место.

Да, было еще одно правило, скорее приписка мелким шрифтом: школа закрывается на два летних месяца. Все студенты должны покинуть ее на этот срок.

— А теперь давайте знакомиться.

Я очнулась от раздумий и с опаской уставилась на женщину, стоящую за лекторской тумбой. Приплыли.

Герра Милена раскрыла толстый журнал и принялась называть имена студентов в алфавитном порядке. Названные поднимались. Кто вежливо кланялся, кто не удостаивал общество даже кивком. Я с ужасом ждала, когда назовут мое имя, почти не запоминая тех, кого уже назвали.

— Студентка Дениза Крей.

Я медленно поднялась со скамьи. Обвела взглядом аудиторию. Большинство обернулось, с интересом глядя на новое лицо. Я видела, как интерес в глазах постепенно сменяется подозрением, потом пониманием и потрясением.

Женщина тянула паузу, не спеша назвать следующего студента, специально давая всем время на осознание того, кто я такая.

«Это точно она?» — «Та самая?» — «И как она только посмела?» — «Откуда у нее деньги на школу, ведь их род лишили всего?» — «Дочь изменника…»

Шепотки становились все более громкими, уколы все более болезненными. Заметив, как Фани быстро собирает тетради и пересаживается на соседнюю парту, я гордо вскинула подбородок, обвела зал пристальным взглядом, коротко поклонилась и села на место.

— Арий Натаниель Фархис, — произнесла Милена, еще один студент встал.

Я ничего не видела, в ушах стоял гул, сердце колотилось как ненормальное. Весь мир сейчас для меня сосредоточился на темно-синем вензеле школы, нарисованном на титульном листе тетради.

Не моргая, распахнутыми сухими глазами я бессмысленно таращилась на него, ощущая тот же самый дикий холод и бесконечный страх, какой пережила четыре года назад. Словно это случилось лишь вчера.

* * *

После моего дня рождения папа сразу же уехал в столицу. Он возглавлял компанию по строительству железной дороги, что неудивительно, так как металл в его руках был послушным и ласковым. Мы с мамой остались дома. Через месяц пришло сообщение, что папу арестовали за организацию переворота, убийство наследника престола и покушение на короля. Вскоре должен был состояться суд. Мама сразу же собралась и отправилась в столицу. Я со слугами осталась в поместье и принялась ждать новостей.

Не случится ничего плохого, уговаривала я себя. Это какая-то ошибка, недоразумение. Слишком неправдоподобно. Мой прекрасный добрый щедрый отец — и вдруг измена? Убийство?

Наивный самонадеянный ребенок, верящий в чудеса.

Мы сидели как на иголках и могли лишь из газет узнавать новости. На суде папу и еще нескольких человек признали виновными и приговорили к смерти через повешенье. А потом приехала мама…

Она постарела сразу на двадцать лет. От красавицы, которой я восхищалась, не осталось и следа. Бледная кожа, искусанные в кровь губы, трясущиеся руки. Мы со слугами не могли добиться от нее ни слова. Мама молча зашла в свою комнату и больше из нее не выходила.

А еще через неделю в городок прибыл отряд королевских стражников. Они окружили наш замок, согнали всех вниз, в главную гостиную, и зачитали королевский указ. Тогда я узнала, что король лишил нас дворянства, всех поместий и денег. Нам было велено убраться из дома дословно «в том, что сейчас на них надето».

Нас вышвырнули на улицу вечером. Стояла середина осени, и пусть для настоящих холодов слишком рано, ночью подмораживало, а лужи затянуло тонким хрупким ледком. Я была одета в домашнее бархатное платьице и шелковые туфли, которые мгновенно промокли, стоило выйти во двор. Мама же вообще оказалась в пеньюаре и тапочках, так как гвардейцы подняли ее из постели.

Мне было безумно страшно. Я потащила маму в городок за несколько миль от нас, там жила мамина подруга, жена знаменитого ювелира. Она часто приезжала на наши балы, а ее муж с моим папой были хорошими партнерами. Я надеялась, что они нас приютят. Наивная. Они даже не вышли на порог, послали слугу, чтобы тот прогнал нас.

Я повзрослела за один день, точнее, за вечер. Я бегала, стучалась в каждый дом, но никто нам не открыл. Пропали многочисленные друзья папы, куда-то делись торговцы и просители, обивавшие порог нашего дома, не оказалось дома приятелей и просто знакомых, регулярно посещавших наши балы.

Было дико холодно. Я страшно устала, мне хотелось лечь на землю и заснуть, мама уже так и сделала, мне не хватало сил поднять ее, я могла только тормошить. Она выглядела неживой. Тогда-то нас и нашла Марта.

Она отвела нас к себе. Дом стоял у леса, небольшой, одноэтажный, внутри было пыльно, темно и странно пахло, но, когда мы вошли туда, мне он показался самым уютным на свете. Марта объяснила, что дом долго пустовал, так как она жила вместе с нами в замке, но строение еще крепкое и крыша хорошая. А еще есть печка и немного дров.

Мама угасла быстро. Мы обе простудились, когда бродили по городку в поисках пристанища. Мне через несколько дней стало лучше, помогли нянюшкины отвары и настойки, мама же не желала ничего ни пить, ни есть. Она лежала, уставившись в потолок с открытыми глазами, и молчала. Я плакала, звала ее. Все без толку: она не хотела жить.

Однажды утром она просто не проснулась. Мы похоронили ее на местном кладбище, в первый день последнего месяца осени. Меньше чем за два месяца я потеряла родителей, дом и свою беззаботную богатую жизнь.

И, словно мне было недостаточно горя, через два дня после похорон мамы случилось еще кое-что. Как-то вечером Марта зашла в комнату и заявила, чтобы я собиралась в дорогу. И быстро.

— В городке появились странные люди, — пояснила няня, — они ищут бывших владельцев поместья. Особенно их интересует девочка, дочь казненного Фредерика Крея. Меня предупредила соседка, она сегодня была на рынке.

Мы покинули городок под покровом ночи, взяв с собой только необходимую одежду и деньги. На севере страны, почти у самых Синих гор, у Марты пустовал маленький старый домик, доставшийся ей от родителей. Скорее всего, он нежилой, сокрушалась Марта виновато, последний раз она была там около пяти лет назад. Но лучшего способа исчезнуть она пока придумать не может.

Дорогу я запомнила плохо. Мы шли пешком, ехали на попутках, ночевали на постоялых дворах, сеновалах, а когда не везло — в лесу, у костра. Была зима, я тяжело заболела. Сказалась первая, не до конца вылеченная простуда, смерть папы и мамы и бесконечный тошнотворный страх, изматывающий хуже любой хвори.

Марта потом мне говорила, что уже и не надеялась, что я поправлюсь. Я не помню, как мы добрались до ее хутора, не помню, как она меня лечила и чем, не помню, когда кончилась та зима. Я слишком долго балансировала между жизнью и смертью, слишком долго пребывала в своих жутких кошмарах, поэтому, когда выздоровела, прежней уже не была.