Одичавшая луна

Александра Питкевич Samum, 2023

Жизнь Уны круто меняется, когда корабль контрабандистов попадает в подпространство, теряя все ориентиры. Повреждённый астероидами, он оказывается на необитаемой на первый взгляд планете. И шансов вернуться нет. Однако среди густых лесов нового мира прячется целая цивилизация, чьи предки некогда угодили в ту же червоточину. Кто знает, сумеет ли девушка, привыкшая к благам развитой цивилизации, выжить среди хвостатых и светлокожих существ, пошедших по другому пути развития? Есть ли у неё шанс на счастье в этом ином мире?

Глава 2

Зелено-голубой шар так сильно напоминал Землю, что я даже немного растерялась. Во Вселенной было много обитаемых планет, но все они имели разительные отличия от нашей родной колыбели, на которой я родилась. А эта очень уж походила на копию, с несколько смещенными континентами и чуть более сплющенной формой.

— Угол не самый удачный. Нас заворачивает, — щелкая по кнопкам, пробормотал Дин. — Может вынести не очень аккуратно. Что тут с атмосферой?

— Плотность чуть больше стандартной.

— Нехорошо. Давно я не садился на такие планеты на честном слове и на одном двигателе.

Чувствуя, как зашкаливает сердцебиение, я позволила себе зажмуриться, оставляя все на усмотрение и ответственность Дина. Пилот я хороший, но только в открытом космосе, а не в приорбитальном пространстве. Большую часть времени мы проводили на станциях, где только слепой не мог бы припарковаться к внешней части порта.

Посадка на планету была совсем иным делом. Межгалактический меморандум давно запретил судам такого типа садиться прямо на обитаемые планеты, радея за сохранения экологии и защиту озонового слоя. Для этого использовали облегченные и безопасные шаттлы. А тут мы. Решили пробить насквозь оболочку чистой и прекрасной планеты, если судить по отчету аналитической системы.

— Мы не сядем?

— Верно. Скорее плюхнемся. Прямо на брюхо. И, надеюсь, в атмосфере сгорит не слишком большой слой, иначе… иначе…

— Мы потом не сумеем взлететь, даже если все починим, — убито прошептала, глядя на планету, закрывающую сейчас все пространство впереди.

— Именно, — невесело фыркнул Дин. — А теперь взбодрись, моя нежная, и найди нам место для самоубиения о землю. Лучше все же на воду, вдоль чистой береговой линии. Попробуем смягчить боль единения с природой.

— Ты хочешь, чтобы я учла прибрежные скалы, тип покрытия побережья и ширину приливно-отливной линии?!

— Я еще хорошо бы силу ветра и высоту волны, — все еще смеясь, несмотря на то, что нас начинало уже ощутимо крутить при приближении к планете, добавил мужчина. — А если серьезно, то сноси все задачи, кроме аналитики. Потом спасибо скажешь. Что у тебя по максимуму сейчас тянет?

— Фильтрации. В кислороде примеси из-за поломок.

— Сколько до критичных показателей?

— Полтора часа.

**

Нас развернуло в момент вхождения в атмосферу. Дернуло с такой силой, словно мы пробивали углеродно-полимерную пленку, чудом от нее не отскочив. От носа корабля, не предназначенного для таких игр, во все стороны летели искры, пока в итоге не вспыхнул, нагревая корпус, устойчивый огонь.

Я видела, что Дин почти не управляет полетом, который теперь больше походил на падение, стараясь удержать хотя бы нужное нам направление, но и это было непросто. Перегрузки зашкаливали, путая сознание. Дыхательная маска пусть и подавала кислород исправно, сильно давила на переносицу, не давая сделать глубокий вдох, а глаза просто отказывались видеть.

— Нужно было надеть полный скафандр, — запоздало буркнула я, не расслышав собственных слов. Мы никогда не оказывались в ситуации, когда внутри корабля мог бы понадобиться скафандр, и эта мысль, пусть и казалась здравой, все же была немного запоздалой.

Уши заложило, оставив в голове только громкое гудение. Будет совсем нерадостно, если этот звук — последнее, что мне доведется услышать в жизни. А было же еще столько планов…

— Вырубай к чертям общую систему! Подавай воздух только через маски. Куда лететь, детка?

**

Боль была тупой и постоянной. Дернувшись, ничего не видя перед собой, я в первые минуты едва не задохнулась от ужаса, что теперь, до самой скорой смерти, останусь в таком незавидном положении, в темноте и неподвижности, но сбоку раздался тихий хрип, заставивший замереть.

— Дин? — говорить получалось с трудом. Маска чуть сместилась, и крепления врезались в скулу с правой стороны, но я дышала, а это уже что-то. Мозгу нужно было зацепиться хоть за какие-то положительные моменты, пока я еще могу это контролировать.

Вдох-выдох. Паника сгубила больше людей, чем сами катастрофы. Это я помнила еще со школьного курса. Поговаривали, что те же валоры, эти бледные и хвостатые красавцы, не склонны впадать в истерию в стрессовых ситуациях, потому и пережили долгую войну и справились с чрезмерной агрессией своей звезды. Везет же некоторым. Но я только упряма, и придется использовать что есть.

— ДИН! — вывернувшись, я кое-как поправила маску, уперев ее край в изголовье кресла. Для этого, правда, пришлось изрядно выкрутиться, шипя от боли в ребрах, зажатых ремнями, но главное, что все получилось.

— Я тут, злюка. Не кричи, — сипло и ворчливо отозвался напарник. С его стороны раздался надсадный кашель, а через несколько мгновений, куда более бодро прозвучали уже конкретные приказы: — Включить аварийное освещение, запустить анализ пространства вокруг корабля. Отстегнуть рем…

— Стой! — я дернулась всем телом, когда поняла, какой приказ сейчас последует. Огни на панели загорались очень медленно, с перемигиванием и затыками, но почти сразу стало ясно, что в креслах нам сейчас удобнее.

— Почему? — тряся головой в слабом, рассеянном освещении спросил Дин. Кажется, ориентация в пространстве к нему все еще не вернулась полностью.

— Потому что в случае отключения ремней ты окажешься насаженным вон на ту ветку, — тихо произнесла я, с трудом поднимая ладонь. Стекло выдержало почти все, но видно в том месте, где в него угодил один из камней потока, все же была трещина. Мы рухнули на большое дерево, повалив его плашмя, но одна из толстых веток острым обломком прошила переднюю укрепленную панель, внушительным колом торча сейчас в полуметре от Дина.

Сбоку раздалось громкое сглатывание. Свет стал чуть ярче, огни уже горели весьма равномерно, давая надежду на рабочее состояние аварийных систем. Но это все было не очень важно, на фоне ветки в корпусе. Изумительная инсталляция. Впечатляющая.

— Мы не взлетим, — словно поймав мою, слишком громкую мысль, произнес Дин. — Если мы и можем починить корпус, то здесь…

Продолжать было излишне. Перегрузки прорвут стекло, даже если мы каким-то чудом заклеим дыру, собрав самые крупные осколки.

— Это пока неважно, — попыталась отмахнуться я, не позволяя развиться этой крамольной и опасной мысли. — Главное, что мы живы. С остальным справимся.

— Прости, Уна, но в моих мечтах никогда не было провести остаток дней рядом с тобой на необитаемой планете, страдая от местных болезней и неудовлетворенных желаний.

— Поразительное постоянство, — чувствуя, как страх вытесняет раздражение, я внимательно осмотрела себя и пространство рядом, оценивая урон, — кто о чем, а Дин о том, что в штанах зудит.

— Это весьма важная часть моей жизни, — также внимательно осматриваясь, запротестовал бывший, — но из-за тебя мы не можем качественно и взаимовыгодно совместить нашу работу и удовольствие. Если система не врет, то мы на поверхности, а не висим в десятке метров над землей. Просто слегка перекошены и немного неустойчивы.

— Вижу, — кивнула, рассматривая проекции. — Думаешь, сможем запустить двигатель, чтоб сняться с этой палки, на которой мы застряли, как добыча сорокопута?

— Очень надеюсь. Два малых показывает как рабочие. Возьмешься? Мелкая моторика у тебя получше будет, да и я себе пока не очень доверяю, — в голосе все еще была насмешка. Но что-то мне интонации не слишком понравились.

— Дин? Что с тобой?

— Чем быстрее ты нас снимешь, тем быстрее узнаем. Только давай осторожно и без спешки. Все как ты любишь.

Страх приобрел совсем другие оттенки. Если до этого я боялась остаться на этой планет навечно, то теперь перед глазами вспыхнула совсем нежеланная перспектива остаться здесь одной.