Превратись. Вторая книга

Александра Нюренберг

Тотемное устройство мира гораздо удобнее того, что было когда-то. Вторая натура делает человека интереснее в общении. Конечно, если внутри тебя спрятан дракон или медведь, это создаёт определённые трудности. Впрочем, если ты влюблён, это всегда катастрофа. Но путь лежит в Гоморру, сомнения и ревность следует оставить. А вот прошлое придётся взять с собой.

Песня

— А вот Карл — нет. — Сказала Веда, задумываясь.

— Нет. — Согласился Всеволод.

— Он годанец, верно?

Дракон кивнул, но думал он о другом.

— А, ты тоже заметил?

— Что? — Повернулся дракон. — А, ну да.

— Даже акцент иногда… Чувствуется как-то. И потом, эта шляпа.

— Да, сурийцы таких шляп не носят.

— Ты меня слушаешь?

Дракон предупредительно сказал «Да, да» и добавил:

— Из Северной Годаньи.

— Ты как думаешь, он нас заложит? Я думаю, как пить дать.

— Всякое бывает.

Веда пожала плечами.

— Я не осуждаю. Вот меня взять. Конечно, если пристать, как с ножом к горлу… — Размышляла она. — Как мама, к примеру.

Всеволод дрогнул.

— Ну…

Они ехали по плоховатому шоссе вдоль хребта, аккуратно сложенного тут ледником или иной какой чудью в сказочные времена. Вид у местности вполне цивилизованный, и шоссе, крючком зацепившееся за горы, уводило за скалы, как в комнату. В целом горный массив напоминал раковину с плохо отшлифованной морем крышечкой и гладкой нежностью внутри. Гравий вразвалочку скрипел под чьими-то шагами, вышел из-за старого комковатого камня коренастый человек в длинных трусах хаки и соломенной дамской шляпе, какие носили летом по всему побережью, как не удивительно, именно мужчины. С интересом, но не чрезмерным, он глянул на машину и стал взбираться по менее удобной боковой тропочке — город, видно, лежал по две стороны шоссе.

Всеволод окликнул его и, выйдя из машины, спросил, далеко ли в город и предстоит ли им пройти какие-либо формальности.

Тот спустился на несколько шагов и, вежливо ответив на извинения, пояснил, что город — вот он, трошечки пройти, а формальностей никаких нету…

— Заграница, что ли? — Весело, хотя лицо его было, как показалось Веде хмурым от собственных забот, крикнул он, уходя.

Всеволод вслед ещё прокричал:

— Извините за беспокойство!

Тот, не оборачиваясь, помахал — какое, мол.

Хотели запарковаться под скалой, в симпатичных зарослях олеандра — он весь был в розовых трубочках — и сейчас подняться в город, но Веда начала клевать носом. Её разморило, объяснила она. Небо, как в последнюю минуту перед грозой, опустило на раковину серую тёплую тень. Свернувшись на заднем сиденье, акула проспала два часа. Проснувшись, она села и долго глядела по сторонам.

— Мне приснилось, что мне отрубили голову.

Вид у неё был удручённый. Всеволод, как мог, утешил её, напомнив, что дневные сновидения вне ведения Участи. Веда, повеселев — от уговоров ли, а, быть может, от пирожка, тайно сбережённого и подсунутого драконом — громко жуя почти целые ягоды шелковицы, поддержала:

— Ну да, может, этот сон касается тебя, а не меня. Правда?

— Правда, правда. — Всеволод подобрал упавшую ягоду.

Они прихлопнули дверцы тревожно посмотревшей на них лягушечки и двинулись потихоньку к серым камням под ласковое ворчание приближающегося грома.

— Шла Саша по шоссе… — Радостно заметила Веда, озираясь.

Дорога хороша — синие камни по обочинам, доброе небо, темнеющее с каждым шагом, и посвежевший воздух шествовали впереди них. Что-то подсказывало, скоро они увидят Гоморру — мелькнуло высотное здание. Шпиль.

На повороте, где среди камушков шевелился в чаянье грозы кустик жёлтых цветов, Веда услышала шелестение — должно быть, первые капли дождя. Она склонилась к цветикам, преданно посмотревшим на неё и охотно принявшим ласку её рук.

Снова прошелестело, и, выпрямляясь, Веда заметила быстрое движение — насекомое или птичка скользнули почти у виска её.

Всеволод остановился и медленно приблизился к скале. Он указал ей пальцем на крохотное отверстие в камне, оно плавилось на глазах. Веда нахмурилась, вглядываясь. Всеволод нагнулся и из цветиков, пошебуршив, вытащил что-то. Молча раскрыл ладонь. Веда чуть приподняла ресницы. Оба встретились глазами, и Всеволод шепнул:

Конец ознакомительного фрагмента.