Поцелуй, плавящий лёд

Александра Неярова, 2022

Говорят, от судьбы не убежишь. Я не верила, пока не убедилась в этом сама. Пыталась и ещё как сбежать от Лорда Зимы, избравшего меня в жёны, но его Зверь нагнал меня и унёс в свой ледяной замок. Нас с ним связало проклятие и узы истиной пары. От одного взгляда Лорда дыхание обмирает на губах, а сердце покрывается инеем. Он украл мой покой, лишил сна, завладел мыслями и желаниями. Дрожу вся, когда касается кожи, горю, когда рычит моё имя. Его нельзя любить, но я люблю. И даже когда снег растает, любовь истинная не умрёт…

Пролог

Тихой зимней ночью с небес устало сыплется снег, падает кружевом на пики башен, обледенелые мосты и бойницы, некогда прекрасный сад серокаменного замка. На крыше одной из башен стоит светловолосый мужчина в чёрно-красных одеждах, на плечах и спине серебряными нитями вышиты белые львы — герб династии Снежных Бра́мов.

Взгляд мужчины пронзает ночной мрак, но видит лорд не могучий ряд горного хребта, неприступной стеной опоясывающий его земли, не пышные кроны разлапистых елей и можжевельника, не бассейн обледенелого озера в долине. Перед его взором иное — призрачный облик врага — громадных размеров орёл с рваным шрамом на левом глазу и двухметровым разлетом крыльев.

Враг уже давным-давно томится в Чертогах Бога Смерти, лорд самолично отправил Орла́на Всемогущего туда, когда тот налетел на земли Эйгана с четырехтысячным войском, чтобы присвоить владения Бра́мов. Однако недруг успел перед смертью наградить род Бра́мов проклятьем, и оно не выпускает свои мерзкие когти из душ храбро сражающихся воинов на протяжении трёх столетий.

До сих пор слова старого интригана скрипят в голове. Эйган одержал победу в честном поединке, молодой и полный сил, он вонзил Орла́ну Всемогущему меч в сердце, изо рта поверженного хлынула кровь, Орла́н схватил рукой лезвие, а другой свободную ладонь Бра́ма и зло прохрипел:

— «За то, что убил меня, львиный лорд, проклинаю тебя! Отныне ты понесешь крест двух судеб! Жизни и сущности моего и твоего народов сольются воедино! Ты будешь мчаться лапами по снегу, но и рассекать молочные небеса крыльями. Станешь охранять два царства! А если про мой народ однажды в час нужды забудешь… тебя поразит ледяная хворь! Она постепенно и мучительно захватит всё твоё тело. Ты зачахнешь от одиночества. Не будет у тебя наследников! Помни мои слова, львиный лорд!»

Орла́н Всемогущий уснул вечным сном, но его проклятие не думало дремать, как посчитал Брам. С рассветом произошло ужасное… Эйган проснулся от раздирающей боли в груди, лев внутри бесновался и рвался на волю. Лорд ползком выбрался на балкон: невыносимо тянуло к небу. Эйган добрался до парапета и, повинуясь неясному порыву, прыгнул в рассветное марево, но не приземлился, как обычно, на четыре мохнатые лапы, а воспарил под просыпающиеся небеса.

Тем памятным утром воплотилась часть проклятья поверженного Орла́на Всемогущего: львы и орлы переродились грифонами — полуорлами-полульвами.

Пришел крах прежним устоям. Адаптироваться к существенным изменениям оказалось непросто, многие погибли, не сумев справиться с новой сущностью, и разбились подобно падающим камням с неба. В гневе Эйган изгнал переродившихся воинов Орла́на со своих земель и забыл о них… до одного дня.

Несколько месяцев спустя к замку Брама прибыл гонец от изгнанных, они просили помощи в войне с драконами, но Эйган отказал, пошёл на поводу у эмоций, за что вскорости и поплатился. Как и проклинал Орла́н Всемогущий, Эйгана поразила ледяная хворь. Болезнь причиняла невыносимую боль, стремительно разрастаясь, она вгрызалась в кожу, захватив большую часть правой половины лица, и вздумала спускаться на шею.

И ни лекари, ни маги не могли исцелить лорда, лишь сожалеюще кивали головами и разводили руками.

Тогда Брам и вспомнил о проклятии Орла́на. Созвал войско и полетел на выручку изгнанным. Объединившись, они истребили драконов, прорвавшихся в Снежную Загора́вию из мира Ледяная Пустошь.

Но и это не сняло проклятия, ледяная хворь по-прежнему не выпускала лорда из когтей. Эйгана стали чураться, он превратился в жестокого раздражительного правителя. Никто не смел бросить ему вызов, а те, кто всё-таки решался, лишились головы в поединке. Шли дни, Эйган сгорал от боли и одиночества, и в одну из мучительных ночей к нему в сон явился Орла́н Всемогущий.

— «Это тебе в назидание за то, что отверг просящего о помощи собрата. Но я дарую шанс на исцеление. Только истинная любовь способна вытравить из твоей загубленной души моё проклятье…» После этого сна проклятие замедлило рост, но не исчезло.

Эйган мотнул головой, вытряхивая неприятные воспоминания. Каждый раз они отдаются щемящей болью в сердце. Усмехнулся: он глупец, раз поверил коварному орлу, что есть шанс избавиться от проклятия. Кто наберётся смелости полюбить такое чудовище, как он?! За три столетия такая не нашлась…

Холодный, злорадный смех мужчины рассеялся эхом по округе, пугая притаившуюся в густых сумерках живность, а в следующий миг в тёмные небеса взмыл белоснежный грифон.