Другая правда. Том 2

Александра Маринина, 2019

50-й, юбилейный роман Александры Марининой. Впервые Анастасия Каменская изучает старое уголовное дело по реальному преступлению. Осужденный по нему до сих пор отбывает наказание в исправительном учреждении. С детства мы привыкли верить, что правда – одна. Она?– как белый камешек в куче черного щебня. Достаточно все перебрать, и обязательно ее найдешь – единственную, неоспоримую, безусловную правду… Но так ли это? Когда-то давно в московской коммуналке совершено жестокое тройное убийство родителей и ребенка. Подозреваемый сам явился с повинной. Его задержали, состоялось следствие и суд. По прошествии двадцати лет старое уголовное дело попадает в руки легендарного оперативника в отставке Анастасии Каменской и молодого журналиста Петра Кравченко. Парень считает, что осужденного подставили, и стремится вывести следователей на чистую воду. Тут-то и выясняется, что каждый в этой истории движим своей правдой, порождающей, в свою очередь, тысячи видов лжи…

Оглавление

Из серии: Каменская

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Другая правда. Том 2 предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 11

Пятница

На следующее утро он проснулся рано, не спеша позавтракал, попутно читая новости, отвечая на сообщения от друзей и знакомых, просмотрел ленты во всех сетях, где был зарегистрирован, написал несколько комментариев и около девяти утра собрался выходить из дома. Пришло сообщение от Каменской: «Пиццу можно сегодня не покупать, угощаю обедом». Петр расценил это как доброе предзнаменование. Вобла в хорошем настроении, даже еду сама приготовит, стало быть, шансы заслужить похвалу весьма высоки.

От метро «Щелковская» он шел пешком, бодро вышагивая по тротуару и радуясь теплой солнечной погоде. За все пять лет студенческой жизни в столице такой чудесной осени он не припоминал, да и сами москвичи утверждают, что подобного сентября на их памяти не бывало. О вчерашнем дожде напоминали подсыхающие лужи, но небо было таким голубым, а солнце таким ярким, что в недавнюю непогоду верилось с трудом.

Каменская встретила его приветливо, сразу предложила кофе и повела на кухню. Поставила на стол коробку с печеньем, чашки с кофе, села за стол, закурила.

— Как день провели, пока я занималась хозяйственными проблемами? — спросила она почти ласково.

Петр с энтузиазмом принялся излагать заготовленную историю своих изысканий в области «лихих девяностых». Вобла слушала с выражением благожелательности и даже заинтересованности, и он уже приготовился начать делиться выводами относительно ситуации с частой сменой адвокатов, когда лицо Каменской внезапно изменилось, стало холодным и каким-то чужим. От недавнего благодушия не осталось и следа.

— Петр, я не ваша мама, перестаньте устраивать на моей кухне бесплатный цирк.

Кровь бросилась ему в лицо.

— При чем тут моя мама? Я…

— Не надо, — жестко оборвала она. Вздохнула и повторила уже более миролюбиво: — Не надо. Будет только хуже.

* * *

Насте очень не хотелось всё это говорить. Но — видит бог! — она уже несколько раз пыталась действовать по-другому, более, так сказать, цивилизованно, более мягко, деликатно. Не помогло. Значит, придется бить по больному, иначе Петр так и не поймет. Нужно непременно добиться, чтобы он понял, иначе разгребать за ним придется ей самой. А она на роль героини не годится, у нее пожилые мама и отчим, у нее муж, да и она сама, в конце концов. Героем имеет право быть одиночка, у которого нет близких. Одиночка рискует только самим собой, его невозможно шантажировать, держать в узде, манипулировать им, угрожая причинить вред тем, кто ему дорог и кто не может сам себя защитить. Она, Анастасия Каменская, — всего лишь стареющая и слабеющая женщина с семьей. Если раньше, в годы службы, за ней стояла мощь государственной машины, пусть и ослабевшая в последнее десятилетие, то теперь, когда она уже давно в отставке, за ее спиной ничего и никого нет. Нет опоры, нет поддержки, нет защиты. Только пустота. Героизм с ее стороны будет банальной глупостью и самонадеянностью.

— Помните наш разговор о насилии молчанием? — начала она. — Люди, пострадавшие от такого насилия, становятся привычными лжецами. Это не упрек и не обвинение, это констатация факта. В их ситуации постоянная ложь становится единственным доступным им способом защиты и спасения. Применяемые в семье методы воспитания молчанием приводят к выстраиванию очень простой логической цепочки, начало которой мы с вами уже обсуждали: меня игнорируют — я не достоин — я ничто — мои мысли, чувства и желания не имеют значения. Припоминаете?

Петр молча кивнул, уставившись на коробку с печеньем.

— Идем дальше. В этом месте логическая цепочка раздваивается. Одна ветка получается простой, даже примитивной, доступной практически любому. Если я ничто и моя самооценка от этого страдает, то я буду стараться делать так, чтобы меня не игнорировали. Чтобы меня не игнорировали, я должен быть «хорошим», то есть соответствовать ожиданиям. Чего от меня ожидают? Чтобы я «делал» и чтобы я «был». С необходимостью делать, то есть поступать определенным образом, справиться проще. Просто делай — и всё. Убирай свою комнату, мой за собой посуду, ходи в магазин, когда родители просят, будь вежливым, учи уроки. Даже если не хочется. Ну, вы поняли, о чем я. С «быть» — намного сложнее. Мама, например, хочет, чтобы вы «были» тонким и глубоким и интересовались историей искусств. А вы хотите быть инженером-приборостроителем и работать на заводе. Папа хочет, чтобы вы «были настоящим мужчиной», занимались боксом и умели перебрать движок автомобиля. А вы хотите играть на скрипке или писать картины. Если есть внутренняя сила, чтобы пойти на конфликт и делать по-своему, вы делаете. Если ее нет, если вы не переносите конфликтных ситуаций, не справляетесь с ними, стараетесь их избегать, то вы начинаете притворяться и врать. Делаете вид, что вам безумно интересно изучать историю живописи или подставляться под удары в спортзале. Вы не смеете открыто заявить о своих желаниях, потому что с раннего детства усвоили: они не имеют права на существование. При этом вы прекрасно понимаете, что в самих желаниях нет ничего плохого, ничего порочного. Просто вы не смеете их иметь. Вы не достойны их иметь. Вы — ничто. По большому счету, вам совершенно нечего скрывать от родителей, вы никого не убили, не ограбили, не изнасиловали. Если бы вы пришли домой после того, как обворовали три квартиры, и на вопрос мамы: «Где ты был?» — ответили, что ходили с другом в кино, это была бы ложь абсолютно понятная и оправданная. Но если на вопрос, понравилась ли вам прочитанная книга, вы отвечаете то, что хотели бы услышать ваши родители, а не то, что вы на самом деле думаете, это и есть та самая ложь, которая выбрана в качестве средства защиты и стала привычной. Вы не имеете права даже на собственные впечатления, вам важно соответствовать ожиданиям, чтобы на вас не рассердились и не начали снова игнорировать. Сначала вы привыкаете заранее продумывать, что и как сказать, чтобы не нарваться на неудовольствие. Потом вы начинаете скрывать все подряд, даже совершенно нейтральные и безобидные вещи, просто на всякий случай, потому что попытки предугадать реакцию занимают слишком много времени и сил, а чем старше вы становитесь, тем больше у вас других дел и забот, которыми занята голова, и уже не хочется тратить ресурс на то, чтобы подумать: а что будет, если родители спросят, а я отвечу вот так… или вот так… Как дела? Нормально. Хотя на самом деле все плохо. Как чувствуешь себя? Спасибо, хорошо. Хотя на самом деле болит и здесь, и там, а врач на днях сказал, что результаты анализов просто устрашающие. Но всё это касается исключительно вашей внутрисемейной жизни, стиля ваших отношений с родителями, и лезть в них никто не должен. Однако на этой хорошо вспаханной почве прорастает одна хитрая штука, которая выводит всю проблему за чисто семейные рамки. Она касается всей вашей жизни в целом. И, что гораздо хуже, касается или может с высокой степенью вероятности коснуться жизни третьих лиц. Упорная внутренняя борьба за поддержание собственной самооценки порождает неуемное, почти патологическое стремление доказывать свою правоту. Всегда и во всем. И вот в этом месте таится огромная опасность, потому что это та точка, в которой сходятся два вектора: с одной стороны, привычка врать и скрывать, с другой — потребность в самооправдании и ощущении собственной правоты. Уловили, о чем я говорю?

Петр поднял на нее глаза, румянец уже почти сошел с его лица, высокий, с залысинами лоб прорезала морщинка напряжения.

— Не совсем.

— Ладно, скажу проще. Вчера поздно вечером некий незнакомый мужчина сказал мне, что вы своими действиями потревожили тех, кого тревожить не следует, и если я не приму меры и не начну жестко контролировать вас, то претензии будут предъявляться не только вам лично, но и мне. Из этого следует простой и очевидный вывод: вы очень сильно хотите доказать, что правы вы, а не я, поэтому вы тайком от меня продолжаете копать в направлении бывших следователей, но есть люди, которым это очень не нравится, и если что-то пойдет не так, расплачиваться придется мне и моей семье. Так что перестаньте, будьте так любезны, врать хотя бы мне. Давайте теперь с самого начала: где вы были вчера? Что делали? С кем говорили?

В глазах Петра плескался такой ужас, смешанный со стыдом, что ей стало жаль его.

— Хотите еще кофе? — предложила она. — Может, бутерброд сделать?

— Спасибо, не нужно, — выдавил Петр.

— Как хотите. А я выпью.

Она пила кофе и слушала рассказ о человеке, в среду вечером подсевшем к Петру в маленьком кафе и передавшем ему «заказ» на разоблачение Маргариты Лёвкиной и ее коллеги Гусарева; о том, как Петр обрадовался, как искал адвокатов и договорился о встрече с Елисеевым; о своем вчерашнем визите.

— Этот человек в кафе кем представился? — спросила Настя. — Имя назвал? Должность, место работы?

— Он никак не представился, — угрюмо ответил Петр.

— А вы его спрашивали?

— Я растерялся… не сообразил сразу, а потом он ушел… Все так быстро получилось…

— Понятно.

— Вам всегда всё понятно! — неожиданно вспыхнул Петр. — А у меня такое впервые в жизни! Да, я лопухнулся, растерялся, не спросил. Просто я не был готов, не ожидал ничего такого, сидел в кафе, жевал сэндвич, запивал пивом и думал о своем. И тут этот тип нарисовался. Думаете, я сам не понимаю? Я потом полночи переживал, клял себя последними словами. А теперь еще вы добавляете…

— Да перестаньте вы оправдываться, — мягко проговорила Настя. — Никто вас не обвиняет. В первые пять лет службы у меня много чего бывало в первый раз, и ни разу не было, чтобы я с первой же попытки поступала правильно. Всегда ошибалась и косячила. И ничего, мир не рухнул. Это нормально, а опыт дорогого стоит. Идите в комнату, включайте свой ноутбук и ищите контакты офиса Лёвкиной, а я пока чашки помою.

Глупо было бы надеяться, что на официальном сайте окажется телефон, по которому можно связаться сразу с приемной или с секретарем Маргариты Станиславовны, но начав с найденного в интернете телефонного номера, Насте пришлось сделать всего лишь еще два звонка на другие номера, и вот уже в трубке звучит голос секретарши:

— Приемная, слушаю вас.

— Будьте добры, — сладким голосом начала Настя, — у Маргариты Станиславовны предусмотрены часы приема по личным вопросам?

— Вы — сотрудник? — осведомилась секретарь.

— Нет, я частное лицо. Но мне очень нужно лично переговорить с Маргаритой Станиславовной.

— Напишите ей письмо, электронный адрес компании указан на сайте. Письмо будет рассмотрено в соответствующей службе.

— Дело в том, что я ничего не прошу и мне ничего не нужно, поэтому писать письмо бессмысленно. Может быть, у Маргариты Станиславовны есть личный помощник?

— Разумеется, — в голосе секретаря зазвучала осторожность.

— Вы не могли бы соединить меня с ним? Я не прошу номер телефона, я прошу просто соединить. Это возможно?

— Я попробую. Как вас представить?

— Каменская Анастасия Павловна.

То ли секретарь была новенькой и еще не очень опытной, то ли по рассеянности не нажала на нужную кнопку, то ли такова была особенность имевшейся у нее техники, но Настя слышала, как она звонила сначала по одному номеру, долго слушала длинные гудки, потом по другому, где тоже никто не ответил, потом по третьему, где ей ответили, наконец.

— Мила, Гусарев не у вас? Он ни на один телефон не отвечает, наверное, опять оставил в кабинете, вышел на минутку и застрял где-то. Ага… Ага… Спасибо, котик!

Гусарев, значит… Ну-ну. Может, не зря ходили разговоры об интимной связи следователей, назначенных вести дело по обвинению Андрея Сокольникова? Если верить Елисееву, Гусарев был в девяносто восьмом году совсем молоденьким следователем, начинающим, а Лёвкина уже имела имя и репутацию, не говоря уж о суровом муже с погонами ФСБ, то есть была заведомо старше. Хотя кого когда это останавливало… Но тот факт, что Лёвкина и Гусарев до сих пор вместе, кое о чем все-таки говорит.

— Минуточку подождите, Геннадий Валерьевич вышел, когда вернется — я вас соединю.

— Да, спасибо.

Настя прикрыла ладонью телефон и шепотом попросила Петра поискать информацию о связке «Лёвкина — Гусарев». Журналист быстро застучал пальцами по клавиатуре, Настя терпеливо ждала.

— Есть совсем мало, — возбужденно заговорил Петр, но Настя прижала палец к губам, и он понизил голос. — Отдельных материалов нет, только упоминания вскользь. Вот, например: «С принципиальным следователем руководство расправилось так же, как за два года до этого уничтожило следователя по особо важным делам Лёвкину и старшего следователя Гусарева, отправивших на скамью подсудимых влиятельного банкира, который „заказал“ одного из своих конкурентов». Это самое внятное из всего, что есть. Все остальное только про Лёвкину в бизнесе.

Он собрался добавить что-то еще, но тут из трубки донесся голос секретаря:

— Геннадий Валерьевич, вам звоночек на третьей линии. Каменская Анастасия Павловна… Нет, говорит, что частное лицо… Не знаю… Сказала, что ничего не просит… Хорошо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

Из серии: Каменская

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Другая правда. Том 2 предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я