Капкан для лисы

Александра Малинина, 2017

Что делать, если бывший возлюбленный надумал жениться и выбрал для этого самую неподходящую кандидатуру? Разумеется, открыть ему глаза на правду! Именно так и собиралась поступить Сентябрина, но опоздала: девушку убили, и Сеня теперь главный подозреваемый. Но сдаваться не в ее духе. Чем больше она узнает о покойной, тем больше все путается. Что скрывала девушка? От кого пряталась? Или кто ее послал? И это самые легкие вопросы, ответы на которые придется найти Сентябрине. Тут бы самой не вляпаться в такие неприятности, что даже верный друг и союзник не поможет. Так от кого ждать помощи?…Вторая часть серии "Обхитрить лису".

Глава 4

Отчий дом встретил вымершим двором и непривычной пустотой. Ноябрь, чтоб его: пусто, холодно и бесснежно. Даже мамулины садовники умирают от скуки и не могут творить свои чудовищные шедевры из травы и кустарника. Но ничего, зима близко и скоро домашний сад обрастет ледяными скульптурами и снежными лабиринтами. Каждый развлекает себя как может, что тут сказать.

Я зашла домой, небрежно скинула шубу и покрутилась возле зеркала: для ужина я выбрала простое черное платье длиной чуть выше колена, а волосы собрала в высокий хвост. Просто и со вкусом, маме с папой понравится.

Но семейный ужин у Симбириных редко проходил без незваных гостей. Как и в этот раз — уже в коридоре я услышала гегемонию из искрящихся весельем голосов и смеха. Прошла в гостиную и едва не завопила от ужаса: на родительском диванчике восседала Крокодильда в компании моего Макара. Ушлая девица улыбалась и тянула загребущую руку в мамулину сторону, демонстрируя ей безвкусный булыжник на пальце.

А мама… мама сидела напротив не одна, а в компании Вишневского. Рядом с мерзким пиратом пристроил пятую точку мой бестолковый братец. Это слишком. Это очень-очень-очень плохо. У меня даже плана нет!

Я начала отступать. Но кто бы сомневался — далеко уйти не смогла, папуля поймал меня у и заблокировал все пути отхода.

— Доченька! Я так рад тебя видеть! — он меня обнял и поцеловал в щеку. — Хорошеешь с каждым днем, вылитая Маечка! — В домашнем образе папа всегда радушен и улыбчив, но я знала, есть у Симбирина Евгения Андреевича и другая сторона, с которой многие предпочли бы никогда не столкнуться. А кто столкнулся, уже не расскажет.

— Спасибо, пап.

— Только взгляд угрюмый. Случилось что?

«Ты бы узнал одним из первых» — подумала я.

А вслух заметила:

— Ну, глазками-то я в тебя пошла.

— Ехидство не к лицу красивой девушке, Сентябрина.

— А что к лицу?

Тут папуля ничего убедительного придумать не смог, посему решил сменить тему:

— К нам сегодня присоединится Андрей, — порадовал он, и потащил меня обратно в дом. Предупреждение вышло запоздалым, раз я сама успела разглядеть маньяка в нашей гостиной.

— Он разве не умер?

— Сентябрина!

— Поняла — надежды тщетны.

— Андрея пригласил твой брат, так что постарайся вести себя прилично. Тем более, Андрей только недавно вернулся, и мне бы не хотелось его пугать… он единственный сын Игоря, будет жаль, если он уедет, — несмотря на весь свой ум, проницательность и жесткость, папуля иной раз врубает сентиментальность на полную катушку. И ведь знает же наверняка, как именно Вишневский у нас появился, но виду не подает, наблюдает пока.

— Уедет он, как же, — буркнула я. — Поганой метлой теперь не выгонишь.

Родитель замечание комментировать не стал, приняв Соломоново решение игнорировать мои шутки. Мы как раз добрались до гостиной. В комнате воцарилась тишина: все пялились на меня. Мамуля с радостью, братец и его пиратский друг с любопытством, а Макар и его Крокодильша — с явной тревогой.

— Забыла нож в сумочке, — невинно пожала я плечами. Не люблю разочаровывать людей: они тут, понимаешь ли ждали, беспокоились… надо оправдать ожидания.

— Я привел Сентябрину, — заискивающе сообщил родитель.

Гости недружно поздоровались, напряжение с их физиономий никуда не делось. Лишь Вишневский начал скалиться по привычке.

— Что вы так смотрите? — не удержалась я, прошла вперед и плюхнулась в кресло напротив. — Боитесь, что у меня снайперская винтовка в платье спрятана? Или онемели от красоты?

Последняя фраза предназначалась Крокодильде, которая чем-чем, а красотой уж точно похвастать не могла. До меня ей уж точно далеко. Она это поняла и вцепилась в руку Макара, изобразив победную улыбку. Я ей подмигнула, намекая, что бой еще не окончен, а только начинается. Как говорится, можно проиграть мелкую битву, чтобы выиграть войну.

— Ээ… — не очень остроумно выдавил Макар, Вишневский на это достаточно громко усмехнулся, пробормотав что-то Марту. Детский сад.

— Сентябрина, ты знакома с Анечкой? — прощебетала мамуля, предпочитая игнорировать общую напряженность, которую до конца не понимала. Скоро она начнет обсуждать наступление новогодних праздников и планы нашего семейства на эти самые праздники.

— Мамуля, ты же знаешь: я руководствуюсь принципом не запоминать имена людей, которых я больше не увижу. Никогда.

— Нас пригласили на свадьбу, сестренка, — заметил братец.

— Март, если на свадьбе не будет толпы санитаров, чтобы за тобой приглядывать, то их совершенно точно надо будет пригласить, — напомнила я, заметив, что Макар с невестой с облегчением выдохнули. Наверное, по ошибке решили: раз я сказала слово «свадьба», значит, ее допущу. Наивные оба, а таким людям категорически нельзя сбиваться в пары. Один должен быть адекватным.

— Так и сделаем, сестрица, как раз и за тобой проследят.

— А какое платье ты хочешь, Аня? — вклинилась мамуля и разговор быстро перетек в обсуждение всякой свадебной чепухи, с новогодними праздниками я дала маху.

Оказалось, Крокодильда уже продумала все: от торта до списка гостей, что показалось мне любопытным: как давно они собираются женится? Или у нее с детства все заготовлено, как в подростковых комедиях? Что за безвкусица… слушать это невозможно, особенно под наглым взглядом Андрея Вишневского.

Я резко поднялась:

— Пойду поздороваюсь с Ириной! — и поспешила унести ноги. Мне необходима передышка, да и Ирина мне нравилась, она работала в нашей семье уже лет десять и очень дружила с мамой. А еще она симпатизировала Ромке — и как ее после этого не любить?

Поболтав с Ириной о Ромкиных кулинарных талантах и сарсуэле, я неохотно вернулась в гостиную. Оказалось, все успели разбрестись: то есть, Макар с Крокодильдой и мамулей остались на месте и вели все те унылые свадебные беседы, а вот остальные не выдержали и сделали ноги по моему примеру.

Я отступила назад, к лестнице. Повеселиться, зайдя в гостиную, или подняться наверх и потолковать с братцем наедине? Он может помочь с моим непростым делом… принять окончательное решение я не успела: кто-то весьма неинтеллигентно схватил меня за плечо и развернул к себе. Методом исключения (папуля бы себе такого не позволил, брат тоже вряд ли), я опознала Вишневского еще до того, как увидела, потому выставила руку для хлесткой пощечины. Но Андрей ловко увернулся, гад. Оскалился и поинтересовался:

— Ну что, ты подумала насчет пари?

— А у тебя любопытные рефлексы, — заметила я. — Многочисленные драки в барах и казино дают о себе знать?

— Твои мне тоже нравятся. И что теперь, устроим кулачный бой?

— Ты кажется зациклился: кулачный бой, пари… что же будет дальше? Дуэль? Тебе надо с кем-то это обсудить, — посоветовала я, высвобождая плечо и шагая назад.

— С тобой, например.

— Я не хочу ничего обсуждать.

— Почему?

— Ты мне противен. Это безвыигрышная ситуация.

— Но я обожаю выигрывать безвыигрышные ситуации, — Вишневский порывисто шагнул ко мне, его лицо оказалось близко, он сам… слишком близко, нас разделяли считанные миллиметры. Его голова опасно наклонилась в мою сторону… и я резко ушла вправо, поднырнула под руку и оказалась за его спиной.

— Ты только что пытался поцеловать меня? — рявкнула я, сама в это не веря.

— Нет! — он повернулся с пиратской улыбкой на губах.

— Тогда что? Врезать мне головой?

— Смотря что тебя больше возбуждает, моя сладкая. Я бы поставил на второе. Мне помнится, как ты…

— Фу.

Он пожал плечами, в его глазах плясали черти.

— Как можно быть настолько неприятной личностью? — фыркнула я.

— Настолько неприятной, что рядом со мной тебе не по себе?

— Фу! — повторила я, повернулась к лестнице и крикнула: — Март, когда будешь спускаться, захвати свою утку! Или ведро, меня тошнит!

— Дура! — послышалось сверху, голос принадлежал братцу.

Вишневский все еще терся рядом, я ткнула его локтем и буркнула:

— Отвали!

— Утка? — влез папуля, появившись из кабинета: — А я думал, у нас сегодня что-то с креветками. Ну вот… — Папа выглядел расстроенным, по непонятным причинам он утку не жаловал, как и любое мясо птицы в принципе. — Надо бы напомнить Ирине…

— Остановись, пап!

— Я думаю, креветки тоже будут, — пообещал Вишневский, хитро на меня поглядывая. Папуля перевел взгляд с меня на Андрея и почему-то улыбнулся.

— Господи, как я хочу домой! — закатила я глаза.

— Ирочка сказала, мы можем двигаться в сторону столовой, — появилась из гостиной мамуля. — Сентябрина, ты уже видела елку? На следующей неделе я приеду к тебе и мы что-нибудь придумаем и с твоей квартирой.

— Я уже придумала: купила ящик шампанского. Ромка обещал сделать башенную елку из бутылок, загорелся идеей.

Мамуля это проигнорировала и продолжила рассуждать об украшении моей квартиры. Недружным шагом мы двинулись в столовую. По дороге я задалась вопросом: почему каждый из членов семьи тащит на наш ужин кого попало, а мне такого не позволено? То есть, Ромка иногда меня сопровождал, но папуля друга недолюбливал и давал понять, что желает видеть меня в одиночестве. Ну и не то чтобы сам Ромка рвался в наш цирк… в общем, я решила, что в следующий раз без поддержки родственной души и ноги моей здесь не будет.

Мы расселись. Причем Март изменил традиции и пристроился по одну сторону стола со мной. Правда, между нами втиснулся Вишневский, наверняка специально. Счастливая парочка и мамуля оказались напротив, папа — как обычно, во главе стола.

— Похоже, утка отменяется, — заметил Симбирин-старший, заметно повеселев.

— Какая утка?! — ахнула мама, остальные обменялись недоуменными взглядами.

— Сентябрина сказала…

— Сентябрина вообще любит поговорить, — ожил Макар. Его глаза метали молнии: ясно, что Крокодилья невеста настучала о нашей девчачьей беседе.

— Виновна. Накажешь меня?

— Забуду.

— А мне нравится все, что ты говоришь, — шепнул сидящий рядом Вишневский. Меня передернуло от отвращения, я придвинулась к брату поближе.

К счастью, ненадолго все отвлеклись на салат. Только Вишневский жался все ближе, а я двигалась от него к Марту. В конце концов наше трио слилось в единую кучу, что не могло укрыться от папиного внимания:

— Почему рядом с моей дочерью все впадают в детство?

— Виновен! — признался Вишневский и даже не подумал отсесть подальше. В этом весь Андрей — ему все равно. Он, как Макар, не пытался произвести впечатление, не собирался вести себя как человек, которого пригласили на ужин в семью. Он вел себя, точно Андрей Вишневский десятилетней давности, тот же, что плевал на правила и поступал как вздумается и никогда этого не стеснялся.

Вот и сейчас… его рука совсем уж неприлично оказалась на моей ноге. Я посмотрела на Андрея убийственным взглядом, но тот лишь плечами пожал — мол, а что такого? Вишневский играл со мной во что-то, а я пока не разобралась, во что. Мы смотрели друг на друга, точно старые враги с неприличными мыслями в голове. И мне уж точно было не по себе от происходящего.

От Макара это не укрылось, он покраснел и придвинулся к невесте. Вместе они выглядели странно, как будто им некомфортно сидеть так близко. То ли напряженность обстановки сказывалась, то ли не все благополучно у них в раю. Макар понял, что совершил ошибку? Похоже на то. Я ведь сижу напротив, во всех смыслах более удачная партия. Красива, богата до неприличия, отец — солнышко, и чего еще парню в жизни надо? Самоутвердиться, вот что. А Крокодильная невеста чувствует все это, оттого тоже ерзает и мнется.

— Макар, ты нервничаешь? — Вишневский тоже заметил движение напротив.

— Что за глупости, — отмахнулся тот.

— Или тебе неловко?

— Андрей! — пискнула мамуля.

— Мы оба волнуемся о предстоящей свадьбе, правда, малыш? — прощебетала Крокодильша, глядя на Вишневского по-особенному злобно. Взгляд мне показался странным и вызывающим вопросы.

— Обожаю свадьбы.

— Особенно если жених и невеста в итоге доходят до алтаря, — поддакнула я.

— Нас сегодня слишком много, — пробормотал отец, мыслями он находился далеко от происходящего. Наверняка думал о проектах, инвестициях… в нашей семье главное — научиться не воспринимать происходящее всерьез.

Ирина появилась очень вовремя:

— А вот и ужин! — обрадовала она.

Все с готовностью схватились за столовые приборы. За едой разговор развалился: папуля с Макаром вяло обсуждали царящую политическую ситуацию, Крокодильда пялилась в тарелку, мама не нашла лучшего времени пристать к Марту с его лечением. Братец страдал от агорафобии и лечиться напрочь отказывался, аргументируя тем, что его все и так устраивает. Но сейчас, кажется, чувствовал себя неловко. Мама продолжала настаивать на новогодней вылазке, но Март никуда вылезать упорно не желал.

Вишневский же за неимением другого собеседника полез ко мне:

— Не хочешь прогуляться после ужина?

— Нет. И отодвинься уже от меня.

— Не могу. Всегда питал к тебе необъяснимую слабость, сама знаешь.

— Всегда — это семь лет назад? — скривилась я. — Вишневский, неужели ты влачил настолько жалкое существование, что тебе и вспомнить нечего, кроме слабости ко мне? Не заставляй меня плакать от жалости к тебе.

— Говорят, первая любовь не забывается, — невозмутимо пожал он плечами. — Наверное, поэтому все не могу выкинуть тебя из головы.

— Ромка хорошо стреляет. Одна пуля в лоб, и все проблемы решены, Андрей.

— Удивлен, что ты не сделала этого раньше. Почему, не расскажешь?

— Март! — повысила я голос. — Не хочешь поделиться книгами по превращению в растение с другом? Может, тогда он наконец заткнется?

— Извини, сестренка, я их выбросил, — усмехнулся братец и опять отвлекся на разговор с мамой. И сделал это нарочно.

Я беспомощно огляделась — ну почему никому нет дела до моей беды? Папа все с Макаром, Март с мамой… предательские Симбирины! Оставили на съедение пирату! Ну ничего, мне как раз надоело терпеть и вести себя прилично.

— Что ты сказал? — рявкнула я, стоило Андрею открыть рот.

Вскочила и залепила пощечину, в этот раз он не увернулся. Получилось хлестко и больно. Все вокруг сразу затихли, потеряв дар речи.

— Как ты мог?! — я вскинула взгляд на остальных и пояснила: — Андрей только что признался, что вожделел меня, когда мне было одиннадцать лет! Это ведь ненормально!

— Что? — ахнула мамуля, хватаясь за сердце.

— Сентябрина! — повысил голос папа. Он использовал это короткое «Сентябрина» каждый раз, когда не знал, что сказать. Хотя мог бы молча взять, да выпроводить нежеланного гостя, к примеру.

— Вожделел? Где ты откопала это слово? — задался вопросом малообразованный Март, явно наслаждаясь ситуацией. Семейные сборища выступали развлечением для брата-домоседа, а я рада была устроить для него шоу. Хотя сегодня я старалась не для Марта, а для себя.

— Тебе тогда было пятнадцать, — уточнил Вишневский, ничуть не смущаясь. Его щека покраснела от удара, а взгляд обещал расплату.

— Спятил?! — возмутился братец. — Да она в пятнадцать напоминала внучку Гитлера, по сравнению с теми временами сейчас с нами сидит ангел!

— Март, напрягать мозг, когда его нет — плохо, так и голова может разболеться!

— Спрошу у Ирины про десерт, — мама благополучно смылась.

А я последовала ее примеру, напоследок обозвав Вишневского мерзавцем. И слегка волновалась — а не перегнула ли я палку? Одно дело — пуля в плечо, справедливый удар, на который Андрей не отвечает, потому что и сам признает справедливость. Или готовит что-то серьезное… но пощечина может выбесить его сильнее, и черт его знает, как он на нее ответит. Я всегда любила игры, но отчего-то в этот раз не торопилась вступать в бой. Знала: потерь может быть очень много.

Зазвонил телефон, отвлекая от мыслей о Вишневском. Я посмотрела на экран: мне широко улыбался Ромка. Невольно я и сама заулыбалась и поспешила ответить на звонок:

— Ты меня спас, Ромочка!

— Все так плохо? — посочувствовал друг.

— Хуже не бывает, — заверила я. — Видел бы ты, что тут за компания собралась… неважно. Я так понимаю, у тебя есть что-то интересное? Прошу, порадуй меня, друг! Мне срочно, срочно, срочно нужно отвлечься.

— Успокойся, Сенька, сейчас все будет. Во-первых, хочу сказать, что всегда с подозрением относился к твоей интуиции, а в этот раз вообще в нее не поверил, но оказался не прав.

— Бальзам на мою душу, — порадовалась я.

— Я потолковал с беззубым другом Семена, Дмитрием Котовым. Тот еще тип, до сих пор дрожь берет… так вот, он понятия не имел, что Семен вообще с кем-то встречался.

Я присвистнула: не знаю, чего я ожидала, но чтобы такого…

— Неожиданно, да? Не думаю, что Семен смог скрыть подружку, с который по его словам у него были двухлетние отношения. Никакой Анны около него и близко не наблюдалось. Даже когда я предположил, что Семен ее просто скрывал, Котов отмел мою теорию одним махом: во-первых, полгода из нужного нам срока дружок сожительствовал с барышней, даже отдаленно не напоминающей нашу Анну, во-вторых, Котов чуть ли не каждый день обретается у дружка. Подружку бы уж точно заметил. Такие дела, Сенька.

— Спасибо, Ромочка! Думаю, сейчас я выясню подробности у самой Крокодильши.

— Она что, тоже у вас дома?!

— Ага.

— Не повезло ей, — посочувствовал Ромка. — Удачи тебе, любовь моя.

— Удача мне ни к чему, Ромочка, — привычно ответила я и повесила трубку.

Чтобы не привлекать лишнего внимания, быстро набрала сообщение крокодильей Анечке (ее номером я разжилась ранее):

«Я знаю, что ты скрываешь. Жду на крыльце».

Сама же вышла на улицу, накинув мамину легкую шубку, и закурила. Ждать пришлось недолго, через пять минут показалась мышиного цвета голова, а потом и вся Анна.

— Что означает ваше сообщение? — нахмурилась она.

— Ты мне скажи.

— Вы меня разыгрываете? Это проверка? Макар говорил, вы на многое способны…

— Проверка была утром, сейчас у меня есть доказательства, — улыбнулась я.

— Доказательства чего?

— Пока только твоей наглой лжи. Но не бойся, я узнаю больше. Видишь ли, Макар прав, иногда я бываю весьма деятельной.

— Я вам не верю, — она сложила руки на груди и вздернула востренький подбородок. Показная уверенность, дешевый прием, на деле девушка нервничала.

Я усмехнулась и затушила сигарету:

— А ты и не должна мне верить, Аня. Как я не поверила Семену Коростелеву, с которым имела неудовольствие познакомиться сразу после нашей встречи. Семен не самый приятный тип, но ты и сама это знаешь, раз сделала с ним пару фотографий в лесу. Так понимаю, для достоверности… не особо талантливая работа, стоило выбрать «жениха» понадежнее. Может, ты не рассчитывала, что тобой займутся всерьез? Или это экономия?

— Вы разговаривали с Семеном? — она старалась выглядеть незаинтересованной.

— Я так и сказала. И с его другом, который понятия не имеет о девушке Семена, тоже поговорила. Ты вообще знала, что он сожительствовал с другой? Это риторический вопрос, мы обе понимаем, что ни с каким Семеном ты не встречалась и видела его один раз в жизни, чтобы сфоткаться. Так зачем тебе понадобился подставной парень?

— Все не так…

— Неужели? — перебила я. — Подставной парень наводит на интересные мысли, дорогуша. К примеру, если я копну глубже, что еще смогу узнать? Сразу говорю, упорства у меня на троих. И любопытства тоже, а на тебя есть что копать, судя по спектаклю с Семеном и прочему. Хочешь, чтобы я продолжила проявлять любопытство?

— Что вам нужно? — хмуро спросила девушка.

— Вот это уже другой разговор.

— Нет желания с вами связываться. Как я говорила, мне многое о вас рассказали.

— Лесть тебе не поможет, дурочка, — улыбнулась я, отметив, что в этот раз она не упомянула Макара в качестве источника. — Хочу, чтобы ты убиралась из моей жизни. И из жизни Макара тоже. Сейчас же, сиюминутно! — все так же довольно улыбаясь, изложила я требования.

— Это все?

— Мне этого достаточно, а тебе?

— Вполне, — буркнула она.

— Тогда считаю до пяти!

— Если я уйду, вы не полезете в мою жизнь?

— Посмотрю на твое поведение, Аня. Если ты исчезнешь навсегда, то буду доброй… а теперь скройся с глаз моих, я начинаю считать до пяти!

— Но моя сумка…

Я закатила глаза: ну почему «сиюминутно» постоянно воспринимается как красное словцо?

— Раз, — начала я.

Анна меня поняла, развернулась резко, бросив напоследок:

— Отлично, но чтоб вы знали: я все равно не планировала выходить за него, он мне даже не нравился! Забирайте его себе.

Я проводила девушку взглядом: она вышла через калитку, попрощалась с недоуменным охранником. Ну, это было просто. Завтра надо будет с Анной потолковать по душам: похоже, девушке есть что рассказать. Любопытство — мой порок, признаю. А сегодня, помахав охраннику рукой в знак приветствия, я вернулась в дом, наслаждаясь так легко выигранной войной.