Яга и Горыныч. Дракон в деле

Александра Лисина, 2023

Каких только небылиц не насочиняют люди про злую и страшную бабу Ягу! Хотя на самом деле я вовсе не страшная, совсем не злая, да и добрыми молодцами не питаюсь, предпочитая пользоваться услугами скатерти-самобранки. Само собой, одинокой симпатичной девушке, решившей поселиться в дремучем лесу, надо быть готовой ко всему. Но с большинством моих трудностей прекрасно справляется магия, с остальным помогает кот, а нехороших личностей, вздумавших позариться на мое добро, я всегда могу огреть чугунной сковородкой. Одна беда – никто не ходит в гости к бабе Яге. Да и суженого ей найти непросто. Но если безлунной темной ночью взять волшебное зеркальце и погадать на свою судьбу, то кто знает, что из этого получится…

Глава 2

Когда я вернулась в дом, то прямо с порога обомлела: на большом столе, где еще недавно стояли целые горы еды, теперь остались лишь пустые тарелки да куча объедков, на фоне которых Горыныч торопливо дожевывал последний кусок.

— Офень вкуфно, — помахал он мне наполовину обгрызенной костью. — А еще есть?

Базилевс шокированно мявкнул и, кажется, упал в обморок, а я вздрогнула и наконец отмерла.

— Ты что, не наелся?!

— Наелся, — довольно кивнул змей. — Слегка. Червячка заморил, так сказать. Но если у тебя в печи найдется еще что-нибудь, то я не откажусь.

Что?!

Я в некоторой панике уставилась на полуголого парня.

Это что же мне с ним делать-то? Да он за раз смолотил столько, что мне хватило бы отряд королевской стражи досыта накормить! Там только рыбы пять сортов было! Мяса столько, что лопнуть можно! Фруктов и овощей и вовсе не счесть! А голодный змей умудрился один смести все со стола и еще заявил, что был бы не прочь перекусить снова!

И ведь вот что интересно — у этого проглота даже пузо не округлилось, хотя после такого количества съеденного он должен был походить на переполненную бочку. Но нет. Я дважды проверила — живот у оборотня как был плоским, так и остался. По-видимому, змей не просто владел какой-то особенной магией, но еще и пространством внутри своего тела управлял так, что это казалось невероятным.

Мне даже захотелось проверить, насколько велико это самое пространство и сколько еще Горыныч способен съесть на халяву, поэтому я подошла, взялась за край скатерти-самобранки и одним движением скатала ее в рулон. Дракон при этом удивленно округлил глаза, обнаружив, что пустые котлы, тарелки и блюда благополучно спрятались внутри скатерти. А потом еще и рот разинул, когда я с такой же легкостью вновь ее развернула. И спустя всего пару мгновений все емкости, которые там были, опять оказались наполнены до краев.

— Угощайся, пожалуйста, — подчеркнуто спокойно произнесла я, отходя в сторону.

— Яга, ты чудо! — восторженно прошептал Горыныч и, предвкушающе оглядев раскинувшееся перед ним богатство, тут же потянулся за едой. — Кажется, я тебя люблю!

Я молча подняла с пола все еще обалдевшего кота, присела на стоящую у стены табуретку и принялась с интересом наблюдать за разохотившимся змеем.

Единственный минус скатерти-самобранки заключался в том, что всякий раз она выдавала лишь строго определенный набор блюд. Да, их было много, еда неизменно оказывалась свежей, но это всегда была одна и та же еда, поэтому спустя какое-то время я почти перестала пользоваться артефактом и предпочла готовить самостоятельно.

Однако Горыныча, как выяснилось, такие мелочи не смущали. Он с одинаковым удовольствием уплетал за обе щеки все, что только под руку попадалось. И блины, и тушеную говядину, и жаркое из свинины, и курицу, и утку, и перепелок, и салаты, и щуку, и судака… Змей, хоть и проглот, но оказался на редкость непривередливым. Да и к вину, насколько я видела, не притронулся. Правда, мясо он порой поглощал вместе с костями, отчего в комнате только хруст стоял. Зато в рыбе не ковырялся, лучшие куски не выбирал. Просто молотил все подряд, довольно мыча и радостно причмокивая. А я все так же молча за ним наблюдала, гадая про себя, сколько же все-таки влезет в этого обормота.

Как оказалось, я недооценила его способности, и содержимое скатерти без труда влезло в него во второй раз. Но тут уж меня разобрал настоящий азарт, поэтому, когда на столе остались лишь пустые тарелки, я повторила фокус со скатертью и с невинным видом предложила Горынычу угощаться снова.

Думала, что откажется, все-таки съел он ого-го сколько, но фигу — он только глянул на меня абсолютно счастливыми глазами и, пролепетав нечто невразумительное, охотно приступил к трапезе!

Правда, на этот раз ел уже неторопливо, впрок, наедаясь, как опытный зверь перед долгой зимовкой. И лишь после того, как скатерть наполовину опустела, змей наконец-то вспомнил, что он вообще-то тут не один.

— Спасибо, Яга, — запоздало сообразил он поблагодарить меня за заботу. — И за помощь, и за богатый стол. Честное слово, давно так вкусно не ел. Да и досыта, если честно, с прошлой зимы не наедался. Ты, кстати, замужем?

— Мя-а, — немедленно заворчал устроившийся у меня на коленях кот, а я тихонько фыркнула.

— С чего вдруг такие вопросы?

— Ну ты молодая, красивая, — на удивление рассудительно заметил змей, отставляя в сторону мешающийся кувшин и доставая из-за него блюдо с заморскими фруктами. — Живешь в собственном доме. Владеешь магией. Готовишь вкусно. Неужели у такой умницы-красавицы до сих пор нет достойного мужчины?

— А если бы был, то что? — прищурилась я, почесывая недовольного Базилевса за ушком.

— То я бы ему позавидовал.

— А если бы я сказала, что завидовать пока некому?

— Почему это некому? — удивился Горыныч, закинув в рот целую горсть винограда. — Ты что, мужчин не любишь?

Я притворно вздохнула.

— Люблю, но кто ж меня замуж-то позовет? Королям и императорам не пристало иметь такую партию, а простой люд меня боится. Как за помощью прийти, это еще можно, а вот все остальное — увы.

Горыныч аж жевать от изумления перестал.

— Чего тебя бояться? Ты что, людей ешь? Может, младенцев по ночам воруешь?!

— Типун тебе на язык, — неуловимо нахмурилась я, а кот у меня в руках сердито встопорщил шерсть на загривке. — Сказала же: я — ведунья, а не ведьма. Гадостей никому не делаю, прочь никого не гоню. Наоборот, помогаю, если попросят. Людей и зверей лечу, лес оберегаю. А уж если обидят, то да, отомщу, но это будет за дело и непременно по справедливости.

Горыныч наклонил голову, продолжая с каким-то новым интересом изучать меня янтарными глазами.

— И как это выглядит на практике, если не секрет?

Я пожала плечами.

— Ну вот, например, повадились в том году мужики в моем лесу деревья рубить. Лес-то тут заповедный, древний. Многие деревья я сама сажала и растила еще из семечек. Так что позволить их срубить лишь для того, чтобы растопить печь или приготовить еду, было бы кощунством. Они ведь живые, боль не хуже нас чувствуют и к тому же будут помудрее многих. Хотя и мужиков я тоже понять могу, им все-таки дома обогревать надо, а их жены должны кормить детей, поэтому для начала я их просто напугала, а потом отправилась во дворец к королю. Только и того, что хотела договориться и заранее указать, какие деревья можно рубить, а какие трогать не следует. В лесу же и буреломы есть, и старые, уже больные, уставшие от жизни чащи. Всего-то и требовалось дорогу к ним указать, но это я взяла бы на себя.

Горыныч нетерпеливо поерзал.

— И что же король?

— Ну… его величество оказался не слишком сговорчивым, поэтому, когда я явилась во дворец, меня туда для начала не пустили. Стража на воротах была со мной крайне невежлива, поэтому большая ее часть до сих пор возмущенно квакает в королевском пруду.

Змей радостно хрюкнул.

— Внутри меня тоже встретили неласково, — продолжила я, не утерпев и утащив со стола небольшую красную ягодку. Вернее, слевитировав ее, чтобы не вставать и лишний раз не тревожить и без того насупленного кота. — Придворным не понравился мой внешний вид, а королевский камердинер даже сделал замечание по поводу моего сарафана… мол, так уже только деревенские простушки и замарашки-нищенки одеваются. Остальные над этим посмеялись. Поэтому теперь вместо придворных у его величества по дворцу шмыгают мыши, а на месте камердинера стоит замечательный соляной столбик. Что же касается самого короля…

Я засмотрелась в окно.

— Когда я вошла в его покои, он изволил на меня накричать. Якобы я помешала его обеденной трапезе. Причем его величество был до крайности груб и несдержан, поэтому с тех пор он молчит. Очень, надо сказать, вежливо молчит и поневоле слушает собеседника. Тогда как его подданные, прежде чем войти в мой лес, теперь дань лешему оставляют, ходят исключительно там, где я разрешила, и рубят только те деревья, которые я пометила.

— А придворным ты нормальный облик-то потом вернула? — почему-то шепотом поинтересовался змей.

— Тех, кто поумнел и раскаялся, я уже через месяц освободила. А остальным придется побыть в шкуре мыши или лягушки еще два года.

— Мя, — одобрительно мяукнул Базилевс. Мол, так им и надо, дуралеям невоспитанным.

— Справедливо, — оценил мое решение Горыныч и неожиданно подмигнул. — Ничего, Яга. Негоже такой красотке одной оставаться. Хочешь, я помогу тебе найти жениха?

Я аж закашлялась.

— Нет, спасибо. Мне пока и одной неплохо.

— А что такого? — не понял Горыныч. — Ты — девушка видная, симпатичная, юная… к слову, а сколько тебе лет?

— Да немного. Всего-то без пяти годков двести, — не стала скромничать я.

— Ск-колько?! — поперхнулся змей и уставился на меня во все глаза. — Да ты… ты, получается, уже не девушка, а бабушка?!

Я снова фыркнула.

— Какая я тебе бабушка?

— Какая-какая… бабушка Яга… Ягуся, — вдруг прыснул Горыныч, а потом и в голос загоготал. — Ха-ха! Бабуся-Ягуся!

Я недобро прищурилась, а кот на моих руках тихонько зашипел.

Насмехаться? Надо мной? Да еще и столь непочтительно?

— Бабуся-Ягуся… ой, не могу… Ик! — неожиданно громко икнул дракон и тут же замер, словно его иголкой кольнули. — Как же это смешно… Ик! Ик! Ой!

Он охнул и схватился здоровой рукой за бок, в котором снова ощутимо кольнуло.

— В чем дело, соколик ты мой ясный? — участливо поинтересовалась я.

— Да, я просто… Ик! — снова вздрогнул Горыныч, а улыбка с его лица стремительно сползла. — Похоже, я малость обожрался, и теперь меня икота… Ик! Замучила!

Я безмятежно улыбнулась.

— А не надо было лишний раз тревожить раны. Теперь они будут болеть, пока не успокоишься.

— Это что, твоя работа?! — на удивление быстро сориентировался Горыныч. — Тогда ты точно ведьма… Ик! Ик! Да что ж это такое?!

— Перестань думать обо мне всякие гадости, и икота пройдет, — спокойно пообещала я. — А если извинишься, то я сниму и боль. Насовсем. Я не злопамятная.

Он в ответ лишь скривился и решительно встал.

— Еще не хватало. Настоящие мужчины пощады у женщины не просят!

— Уверен?

— Ик! — гордо икнул дракон и, задрав подбородок, решительно потопал к выходу. — Никогда ни перед кем не извинялся и не буду! Вот!

Я только головой покачала и ничуть не удивилась, когда он на полпути неожиданно побледнел, закатил глаза и, пошатнувшись, грохнулся на пол.

Кажется, зелье все-таки выдохлось… к сожалению, раза в три быстрее, чем у обычного человека. Но упасть Горынычу я, конечно же, не позволила. Просто аккуратно подхватила его заклинанием и, постаравшись лишний раз не травмировать больные ребра, вернула обратно в постель.

Ничего. Подлечим, подлатаем, на ноги поставим. А там рано или поздно он образумится, потому что молодость, к счастью, это временный недостаток и, в отличие от глупости, когда-нибудь обязательно пройдет.

* * *

Поскольку я не поскупилась и напоила дракона не только обезболивающим, но и мощным снотворным зельем, то до вечера он благополучно проспал. А к тому времени, как я прибралась, приготовила ужин и, уже наученная опытом, терпеливо ожидала пробуждения змея, на улице громко скрипнула калитка.

— Хозяюшка Яга-а! — донесся снаружи зычный мужской голос.

Я выглянула в окно и удивилась.

Пифий, деревенский староста. Ему-то что от меня понадобилось?

— Исполать тебе, хозяюшка Яга, — поклонился в пояс невысокий мужичок лет сорока с густой темной шевелюрой и хитро прищуренными глазками, едва я вышла на крыльцо. — Прости, что потревожил, но мы тут мимо проходили. Хотели еще раз поблагодарить тебя за Яра, охотника нашего, и спросить: не нужно ли тебе чего?

Мы? Интересно, кто это «мы»?

Я прищурилась, а потом заметила за деревьями несколько рослых мужских силуэтов с кольями и вилами наперевес и мысленно хмыкнула.

С тех пор, как я вылечила Пифия от зловредной болячки, он всегда старался быть со мной вежливым. И своих, когда старостой стал, к этому приучил. Но все же деревенские, даже если им что-то было нужно, старались держаться от моего дома подальше, тогда как Пифий единственный рискнул толкнуть калитку и смело вошел в огород.

— И тебе здравия, — кивнула ему я, отметив про себя, что к дому мужчина все-таки поостерегся приближаться. — Куда вы такой толпой направились? Да еще и с оружием? Надеюсь, не шкуру с Топтыгина снимать?

— Ты что, матушка? — замахал на меня руками староста. — Как можно? Мы договор блюдем и в твоих лесах не охотимся, а тогда недоразумение просто вышло, за что Яр еще раз прощения просит и здоровьем тещи клянется, что это больше не повторится. Нет, матушка, просто давеча вечером наш сторожевой огонь в небе увидел. Говорит, звезда запылала и рухнула где-то неподалеку. Вот мы и решили проверить.

— И ты зашел спросить, не знаю ли я, где ее искать?

Пифий неловко ковырнул сапогом землю.

— Ну… я…

Я кивнула в сторону заходящего солнца.

— Вон туда ваша звезда улетела и за дальними деревьями рухнула.

— Благодарствую, хозяюшка, — снова поклонился староста. — А ты это… про оборотня-то зловредного, что деревни окрест тревожить стал, ничего не слыхала?

— Слыхала, — кинула я. — Вчера только глашатай от короля приезжал.

— И что, матушка? Не попадался ли тебе ворог двуликий? Не знаешь, случайно, где искать злодея, который соседей наших разоряет?

Я пожала плечами.

— Ворог точно на глаза не попадался. И злодеев тоже пока не видала. А где искать… так сразу и не скажу. Надо посидеть, покумекать, у леса совета спросить.

— Говорят, давеча дракона над твоим лесом видели, — осторожно намекнул Пифий. — И вроде как чешуя у него златом чистым горела.

Я только хмыкнула.

— Что, и у вас он уже успел наследить?

— Нет, — качнул головой мужичок. — У нас пока не объявлялся. Но глашатай упомянул про оборотня и странные следы на полях, а недавно девки в поле заметили парящего в небе дракона. Так что, когда сторожевой поутру сказал, что огонь в небе увидел, я сразу подумал… может, то дракон-то и был?

— Может, и был, — согласилась я. — Проверьте. Там наверняка должна была просека остаться. И следы. Мимо точно не пройдете.

— Доброй тебе ночи, матушка Яга, — понятливо попятился Пифий, толкнув тощим задом калитку, отчего та снова неприятно скрипнула. — Но если что, ты это… имей в виду, мы завсегда рядом. Чем сможем, поможем.

Да какая от ваших вил польза против дракона? Еще разбудите его, в драку ввяжетесь, а мне потом вас всех лечить…

Когда староста, в третий раз поклонившись, все-таки ушел, я открыла заповедную тропу и, ненадолго заглянув на искалеченную Горынычем поляну, быстренько привела все в порядок. Деревья усадила на место, кусты вернула где были, траву, которая уже успела засохнуть, убрала с глаз долой, а поломанные ветки звери и птицы по моей просьбе по сторонам растащили, так что даже при очень большом желании никто не поймет, что недавно тут побывал дракон.

Когда же я вернулась обратно в свою избушку и зашла проверить раненого, то обнаружила, что сонное зелье тоже подозрительно быстро выдохлось, тогда как сам Горыныч не просто успел проснуться, причесаться и умыться, но и стоял посреди светелки, буравя меня подозрительным взглядом.

— Как бок? — с невозмутимым видом осведомилась я, мельком углядев спрятавшегося за печью Базилевса. Тот, разумеется, с гостя глаз не спускал, пока меня не было. Но следил тихо, незаметно. Чтобы дракон, не дай бог, не заметил. — Нигде не болит? Не ноет?

Дракон вместо ответа лишь хмуро осведомился:

— Почему ты ему не сказала?

— Не сказала о чем? — уточнила я, прикидывая про себя, как много змей успел увидеть и услышать.

— О том, что злодей, которого они ищут, прячется у тебя в доме?

Я внимательно на него посмотрела.

— Что? — неожиданно горько усмехнулся змей. — Думаешь, как догнать и натравить на меня этих полоумных крестьян?

— Нет. Думаю, как бы тебе ума-разума добавить, желательно наименее болезненным способом.

— Зачем?

— Ну хотя бы затем, чтобы ты перестал на меня напраслину возводить.

Горыныч непонимающе моргнул.

— Ты ни разу меня не обманул, — соизволила пояснить я, — тогда как глашатай, наоборот, слукавил. Король прекрасно знал, что в его землях появился дракон. Не мог не знать, если даже деревенские сообразили. Следы на земле, пропажа крупного рогатого скота, смена облика, глаза… не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что тут замешан не простой оборотень. А раз уж тебя куча народу опознала и при этом ты никого не убил, то все эти сказки про оборотня — так, для отвода глаз. Ну и для того, чтобы был повод содрать с тебя хотя бы одну золотую чешуйку. Думаю, вчера возле леса тебя уже ждали. Отряд рыцарей, как минимум один чародей и припрятанная в кустах катапульта в придачу. Выяснив, где ты чаще всего бываешь, они подстерегли тебя и, улучив момент, подстрелили. Тебе крупно повезло, что в этот момент ты, похоже, только начал снижаться и смог хотя бы частично погасить удар, подставив вместо крыла бок. А если бы у тебя не хватило сил убраться оттуда подальше или если бы крыло тебе повредили сразу, то тебя бы там с радостью и освежевали. Или скажешь, я неправа?

Горыныч не отвел глаз. Однако и радости в них совсем не прибавилось.

— Люди жадны, — неожиданно тихо сказал он, озвучив прекрасно известную мне истину. — Ради злата никого не пожалеют. Пойдут на любое преступление, солгут, предадут, оправдают убийство отца, брата, собственного ребенка или престарелых родителей… что уж говорить о чужих?

— Я не такая, — так же тихо ответила я, продолжая смотреть ему прямо в глаза.

Он постоял, подумал, а потом еще тише сказал:

— Спасибо.

После чего отвернулся, ушел обратно в светелку и до самой ночи носа оттуда не казал.

Больше мы на эту тему не разговаривали. Когда пришло время, я молча напоила его новой порцией зелий, на этот раз увеличив количество трав и сварив их так, чтобы хватило до утра. Горыныч так же молча выпил горькое лекарство и вскоре после этого снова заснул. Тогда как я, украдкой заглянув за занавеску и посмотрев на то, как он дышит, с грустью подумала, что именно из-за людей в последние годы количество волшебных существ в нашем мире существенно сократилось. Русалки, феи, говорящие звери… Пожалуй, только эльфийские леса да Кощеево царство пока еще оставались нетронутыми. Ну и гномы, отправившиеся покорять подземные недра, до поры до времени не представляли для смертных особого интереса.

А вот драконы исчезли из поля зрения одними из первых. И не без причин. Их когти, чешуя, сердце и прочие органы считались ценными ингредиентами для всевозможных алхимических опытов. Истолченные зубы ценились на вес золота, что уж говорить о чешуе, богатой природными металлами. Причем добыть такую чешую у еще живого дракона считалось вдвойне почетным, нежели просто снять с мертвого.

Поэтому драконы и ушли. В какой-то иной мир, в другую реальность или просто в далекие неприступные горы… кто знает? Когда они покидали наши края, меня еще и на свете-то не было. Потом о них долгое время никто и ничего не слышал. В последние десятилетия даже забывать потихоньку начали. И вот один из них вернулся…

Зачем?

Пока не знаю, но не думаю, что из праздного любопытства. Скорее всего, что-то случилось, причем наверняка плохое, иначе не смотрел бы на меня Горыныч с такой тоской.

Впрочем, и без того было ясно, что ни одного из тех преступлений, которые ему приписывали, он не совершал. Мы, ведуньи, такие вещи нутром чуем, поэтому я с самого начала знала, что передо мной не злодей, не насильник и не душегуб. Более того, сегодня он действительно сказал мне сущую правду.

А значит, и я его не выдам. Не предам. И что бы ни случилось, не позволю уничтожить представителя уникального вида, даже если он в прямом смысле свалился мне на голову.