Темные времена. Враг

Александра Лисина, 2018

Когда над миром сгущаются тучи, а смертные и бессмертные вынуждены объединиться, на плечи темного эльфа ложится ноша смертника, от которого зависит будущее нескольких рас. Но, отправляясь в полный опасностей путь, Таррэн не предполагал, что смерть с первых же дней последует за ним по пятам, бесшумной тенью заскользит вдоль зеленой обочины. Только подстережет его не в облике зверя или демона, а спрячется под маской простого человеческого мальчишки, чья исступленная ненависть к бессмертным способна разрушить все, к чему Таррэн шел не одно столетие.

Глава 2

Караван оказался большим и богатым: герр Хатор слыл удачливым купцом. Но не только потому, что умудрялся исполнять роль посредника между Интарисом и Светлым лесом. И не по причине того, что даже гномы позволяли ему торговать в своих городах. А еще и оттого, что за товаром он всегда следил сам и никогда не скупился на достойную охрану.

Вот и сейчас вокруг полутора десятков тяжело груженных подвод, ведомых могучими лошадьми знаменитой дорасской породы, вилось почти два десятка вооруженных всадников в кожаных доспехах. Стальные пока не надевали — жарко, но их краешки периодически выглядывали из переметных сумок. Шлемы воины приторочили к седлам, рядом пристроили ножны с мечами, за спинами у многих виднелись тугие луки. Плюс у возниц за пазухой торчало по паре внушительного вида тесаков, которыми молодые парни умели неплохо пользоваться, а рядом за облучком прятались готовые к работе арбалеты, словно уважаемый герр Хатор готовился к настоящей войне.

Стояло утро десятого дня, как караван миновал ворота Аккмала и потянулся на запад Интариса. Местность вокруг простиралась холмистая, деревушки и небольшие городки встречались часто: есть где и отдохнуть, и коней напоить, и стаканчик вина выпить перед сном. Постоялых дворов хватало, беспокоиться о ночлеге пока было не надо, а потому новый день не сулил никаких неприятностей.

На поравнявшегося с передней телегой всадника охрана почти не обратила внимания. Почти — потому что все-таки была при деле, однако одиночка для крупного каравана опасности не представлял. Тем не менее внимательные глаза пробежались по фигуре незнакомца. Оценили ширину его плеч. Моментально подметили отсутствие мизинца на правой руке. После чего пошарили по седельным сумкам и с возросшим уважением рассмотрели длинные ножны, притороченные под правую руку. Меч путника был на редкость велик, а тонкая рунная вязь вдоль хищно изогнутой гарды явно была сделана Подгорным народом. И это позволяло заключить, что путник, одетый не богаче иного селянина, имел слишком дорогое оружие, чтобы действительно быть тем, за кого себя выдавал.

Незнакомый воин был немолод — в густых усах и коротких волосах поблескивали седые прядки, но его фигура буквально дышала силой. На левой щеке красовался старый рубец, оставленный чьей-то саблей. Потемневшее от загара лицо с тонкой сеточкой морщин в уголках глаз казалось вырезанным из дерева. Тяжелый подбородок был гладко выбрит. Прищуренные серые глаза с не меньшим вниманием пробежались по караванщикам и мгновенно выделили три сухощавые фигуры, укрывшиеся от солнца одинаковыми плащами.

При виде них незнакомец едва заметно кивнул и остановил тяжелый взгляд на властно вскинувшем руку всаднике — молодом южанине с длинной черной косой и традиционными парными саблями за плечами.

Тот вопросительно вздернул подбородок:

— Чего надо?

— Могу ли я увидеть уважаемого герра Хатора? — хрипловатым басом поинтересовался странник.

— Кто там, Гаррон? — раздалось из-под ближайшего полога, и оттуда показалась бородатая физиономия, украшенная густой шапкой темных кудрей и роскошными усами. Следом выглянул и сам хозяин — крупный, ширококостный мужчина в дорогом кафтане, подпоясанном кожаным ремнем.

Герр Хатор пристально всмотрелся в незнакомца и сразу подметил приметный кожаный шнурок на мощной шее, после чего обернулся и озадаченно посмотрел на пустынную дорогу, словно ждал кого-то еще. Однако никого больше не нашел, после чего слегка нахмурился и все-таки спросил:

— По делу или как?

— По делу, уважаемый. Возможно, вам не помешает еще один человек в охране?

— Возможно, — медленно ответил купец и взглянул еще острее. — Ворья на дорогах много, а достойных воинов найти трудно.

Седовласый слегка улыбнулся:

— Может, я вам подойду? Герр Тирас отзывался о вас, как о разумном человеке.

— Может, и подойдешь… — Караванщик странно пожевал губами и кинул быстрый взгляд на три молчаливые фигуры в плащах. — Гаррон, я предупреждал тебя о гостях. Займись им. Бумаги с собой?

Воин кивнул и передал запечатанный сургучом свиток. Быстро пробежав по нему глазами, купец убрал его за пазуху и посмотрел на незнакомца совсем другим взглядом, в котором читалось облегчение.

— Оплата — пять золотых сразу, еще десять — по прибытии на место. Оружие и снаряжение свое. Обязанности уточнишь у Гаррона — с этого момента за тебя отвечает он. Все вопросы по работе тоже к нему, а об остальном поговорим вечером. — Герр Хатор чуть прищурил глаза и негромко добавил: — Правда, кузен обещал мне двоих помощников в дорогу, а не одного.

— Со мной едет племянник, — спокойно кивнул незнакомец.

Гаррон преувеличенно внимательно оглядел новичка со всех сторон и глубокомысленно нахмурил лоб, словно стараясь понять, куда пропало еще одно действующее лицо. Однако рядом не оказалось никого, подходившего под описание племянника. Разве что сопящий под гостем здоровенный жеребец, у которого из всех достоинств только и было, что могучая стать и поистине фантастическое спокойствие.

Герр Хатор хмыкнул:

— Гаррон, перестань сверлить глазами несчастное животное. Вряд ли наш гость имел в виду коня.

Кто-то из старательно прислушивающихся охранников негромко хохотнул, а смуглокожий южанин растянул губы в тонкой усмешке и виновато развел руками:

— Что поделаешь, господин, никого другого рядом нет. Не забыл ли ваш гость племянника на постоялом дворе? Или, может, потерял где-то по дороге?

Незнакомец тоже хмыкнул:

— Нет, не забыл. Малыш сейчас будет.

Его прервал стремительно нарастающий грохот копыт, доносящийся откуда-то сверху, будто невидимый путник отчаянно спешил и мчался по верхушке ближайшего холма во весь опор, не обращая внимания на мелкие ямки и реальную опасность сверзиться на полном скаку.

Гаррон не успел додумать мысль, как из-за ближайшего гребня показался крупный зверь с развевающейся иссиня-черной гривой. На его спине нелепым горбом прилепилась сжавшаяся в комок фигурка. Казалось, лихой наездник не заметил, что земля под ногами скоро закончится, и легкомысленно послал вороного вперед, ибо приземление с такой высоты на пологий склон грозило коню переломанными ногами, а наезднику — гарантированно свернутой шеей.

Кто-то в караване ахнул, решив, что вот-вот случится беда, но вороной ловко спружинил при приземлении. Резко присел, упершись передними копытами в землю и едва не прочертив в жесткой траве длинную борозду крепким задом. А потом так же уверенно, не сбавляя скорости, заскользил по склону вниз, взрывая широкими копытами землю. Еще через пару мгновений конь достиг подножия холма и коротким, но мощным прыжком оказался рядом с седовласым, где и встал как вкопанный.

— Здор-ро́во, Дядько́! Извини, мы малость задержались, — раздалось звонкое со спины вороного, и из-за длинной гривы кто-то звучно чихнул. — Карраш! Ты опять поднял жуткую пылищу! Неужели нельзя было соскочить поаккуратнее?!

Конь довольно всхрапнул, ничуть не расстроившись из-за густых клубов пыли, вьющихся над головами караванщиков. Затем гордо выпрямился, обведя высокомерным взглядом изумленно разинувших рты всадников, и дерзко тряхнул роскошной гривой.

Знающие люди присвистнули. Вот это да! Гаррканец^[9]! Вон как глазищи раскосые сверкают! А стать! А характерный гребешок над переносицей! Нет, точно гаррканец! Причем вороной, что уже совсем редкость, из той изумительной породы, которая признается лучшей даже перворожденными!

— Ты опоздал, Бе́лик, — проворчал седовласый, выразительно нахмурившись.

— Ну и что? — непонимающе переспросил гость, и Белик, наконец, выпрямился. На Гаррона взглянули пронзительные голубые глаза под пышной копной коротко стриженных каштановых волос. Безусое лицо с широкими скулами и острым подбородком больше подошло бы девице, чем юному балбесу, обожающему рискованные прыжки в неизвестность. Или же полуэльфу, для которых в юности характерны некая изнеженность и излишняя мягкость черт. Но молодой повеса быстро отвернулся, ненароком продемонстрировав совершенно обычную форму ушей.

— Дядько, я не виноват. Ты же знаешь, что Карраш совершенно несносен, пока не набегается вволю, поэтому мне пришлось… Ты обо всем договорился?

— Договорился. Мы идем с караваном, но чтобы я от тебя больше таких финтов не видел!

— Но…

— Белик!

— Ладно, ладно. — Юноша уныло вздохнул. — Уже и пошутить нельзя.

— Будь добр, избавь нас от этого сумасбродства хотя бы на три недели. У меня нет никакого желания устраивать разборки из-за твоих выкрутасов. Здесь не дом: людей, знающих твою родословную, нет.

Герр Хатор оглядел юношу и с легким разочарованием убедился: действительно, мальчишка.

— Это и есть твой племянник?

— Он самый, — невозмутимо кивнул седовласый. — Довезу с вами до дома, а там по своим делам поверну.

— Полагаю, он не доставит моим людям беспокойства. — В глазах купца мелькнула и тут же угасла искорка интереса.

— Пусть только попробует.

Герр Хатор вежливо кивнул и, словно сделав для себя какой-то вывод, отвернулся. А Белик печально констатировал:

— Зануда ты, Дядько. Нет в тебе никакого азарта. Живешь, как черепаха в своем панцире, а время-то идет… так и помереть от скуки недолго.

— Что? — заинтересованно обернулся седовласый, демонстративно нашаривая что-то на поясе.

— Да понял я, понял! — поспешил заверить его племянник, но на всякий случай отодвинулся: похоже, рука у дядьки была тяжелая. — Буду вести себя прилично!

— То-то же…

Поняв, что на этот раз обошлось, мальчишка пристроился рядом с суровым дядюшкой и с любопытством завертел головой по сторонам. Норовистый гаррканец то и дело пытался сорваться в галоп, чуть не приплясывая от избытка сил. Временами принимался грызть удила, издавая при этом отвратительный скрежет, будто вместо обычных зубов у него в пасти торчали трехвершковые клыки. А проходя мимо одной из телег, вдруг дернулся и едва не куснул обомлевшего от неожиданного испуга гнедого, чем немедленно подтвердил всеобщее мнение, что гаррканцы имеют крайне сложный и неуживчивый характер, из-за которого спрос на них был хоть и большим, но все же не громадным.

Правда, стоило Белику хлопнуть ладонью по мохнатым ушам, как Карраш немедленно притих. Пошел дальше ровным шагом, умильно косясь на хозяина и всем видом демонстрируя покорность.

Обломать такого зверя даже эльфам стоило немалых трудов, но уж если это удавалось, то лучшего спутника на неспокойных дорогах Лиары было не сыскать. Гаррканцы по праву считались зверьми умными, выносливыми и очень быстрыми, но при этом своенравными и агрессивными. А у этого даже имя было подходящим — Карраш. Кажется, так звали одного из демонов владыки Нижнего мира? K’charrasi, если по-эльфийски?

Герр Хатор усмехнулся про себя, распознав на парнишке ланнийский^[10] шелк тщательно заправленной рубахи, отлично выделанную кожу короткой черной куртки. А потом заметил пару рукоятей на узком поясе, искусно отделанных шкурой каменной ящерицы, и удивился.

Кажется, парень ловко обращается с ножами? Правда, фигурой далеко не атлет, но подтянутый, жилистый, гибкий, как виноградная лоза. У богато отделанного седла виднелся приличных размеров дорожный мешок, под ним притулился длинный сверток, перетянутый толстой бечевой, в котором с одинаковым успехом мог оказаться как зачехленный лук, так и туго свернутый походный шатер. Но даже если купец ошибся, все равно было очевидно: мальчишка родом из богатой семьи, а строгий опекун наверняка должен сопровождать знатного отпрыска до дому.

— В Бекровель? — понимающе хмыкнул южанин, нагнав обоих.

Дядько молча кивнул.

— Я Гаррон. Во всем, что касается охраны, мое слово — закон. Все остальное — к господину Хатору. Привал — примерно в два часа пополудни и еще один — ближе к ночи. Выступаем с рассветом.

— Мы пуховыми перинами не избалованы.

— Говори за себя, — проворчал Белик, недовольно насупившись.

— Ничего. Всего пара-тройка дней, а потом забудешь про разносолы столицы. Гм, а то и сырое жрать начнешь: в пути не до излишеств, — так же ровно сообщил седовласый, на что юноша насупился еще больше и сердито сверкнул глазами.

Ох, ну и взгляд у пацана!

Гаррон невольно улыбнулся про себя и, кивнув новым попутчикам, отъехал в сторону, успев, впрочем, расслышать за спиной негромкое ворчание:

— Угораздило же меня с вами связаться… три недели в дикой скукоте! Жить впроголодь, спать на земле, ни тебе нормальной охоты, ни развлечений, ни одной красивой… Дядько-о-о! — вдруг восторженно выдохнул Белик. — Что ж ты раньше не сказал, что тут есть прелестные барышни?! Это же в корне меняет дело!

Южанин понимающе хмыкнул и кивнул обеим дочерям герра Хатора, как раз выбравшимся на облучок подышать свежим воздухом. Старшая, Ивет — внушительных размеров женщина с восхитительными формами, два года как была замужем и сейчас вместе с отцом возвращалась к супругу в Бекровель. Зато вторая…

Он мысленно причмокнул, одобрительно провожая глазами ладную фигурку младшенькой Илимы, облаченную в расшитый бисером сарафан, но быстро отвернулся и со вздохом напомнил себе, что состоит на службе. Впрочем, рядом с барышнями всегда держалась еще одна девчонка — симпатичная служаночка Лиля, у которой ножки тоже были ничего. А над той цербером стояла грозная повариха и, по совместительству, нянька для девиц, с которой приходилось считаться и обходить строгую дуэнью стороной, потому что ее вызывающие уважение габариты лишь немногим уступали формам старшей дочери купца. Да и сила в изящной женской ручке была о-го-го: от одного ласкового удара в лоб громадной скалкой падал на скаку даже боевой носорог.

Белик, разумеется, ничего этого не знал, поэтому со всей галантностью поклонился прекрасным дамам прямо из седла и, развернув гаррканца, многообещающе заулыбался. А наученные горьким опытом караванщики переглянулись и, хмыкнув в усы и бороды, приготовились к незабываемому развлечению.

— Здравствуйте, леди…

— Чего ты лыбишься, недоросль? — грубо оборвала парня милейшая донна Арва, приподняв над повозкой свой могучий торс. — Сперва женилку отрасти, оболтус сопливый, а потом глазки строй! То не про тебя яблочки! Пошел отсюда! И язык свой не забудь! А то вон как раскатал по дороге! Слюни за версту видать!

Караванщики слаженно гоготнули: госпожа кухарка была сегодня в ударе. Вон как отбрила сопляка! Как раз должно хватить, чтобы незадачливый ухажер подавился следующей фразой.

— Мое почтение, уважаемая донна, — ничуть не смутился юноша. — И в мыслях не держал ничего недостойного, способного оскорбить вас или ваших прелестных подопечных. Выражаю свое глубочайшее восхищение, сударыня, и искренне прошу простить, если мой тон или слова задели вашу нежную душу. Ни в коей мере не хочу показаться невежливым, но могу ли я хотя бы узнать, как зовут тех, рядом с кем нам придется пробыть несколько замечательных недель? Ибо сердце мое полнится восторгом при одном взгляде на ваши прекрасные лица, а глаза не могут оторваться от созерцания подобного совершенства… всего одно слово, и я уйду! Клянусь! Только одно!

Белик выжидательно замер.

Над караваном повисла тишина, в которой мерно поскрипывали тяжелые телеги да слышалось жужжание неугомонной мошкары. Вот так номер! Назвать здоровущую бабу с норовом бешеного буйвола красавицей… кхе… кажется, у мальчика не все в порядке со зрением. Или же очень своеобразное чувство юмора, потому что испытывать восхищение при виде маленьких глазок, наполовину скрытых складками на щеках, носа-пуговки и мясистых губ мог лишь вырвавшийся на свободу каторжник, сто лет не видевший ни одной женщины. Или извращенец, нашедший, наконец, свой идеал. Однако ни на того, ни на другого пацаненок не походил: больно ухожен был и хорошо одет. Вряд ли такой был обделен вниманием красоток. Но ведь говорил-то он искренне! А смотрел с таким неподдельным удовольствием, что становилось неуютно от ощущения глубокого и абсолютного непонимания ситуации.

Грозная воспитательница застыла с разинутым ртом, наполовину свесившись с угрожающе скрипнувшего борта, а вторую часть своего дородного тела оторопело опустила на жалобно скрипнувшее сиденье.

— Донна? — вежливо напомнил о себе юноша, когда молчание затянулось.

— Чё? — ошарашенно мигнула толстуха.

— Могу ли я узнать ваше имя?

— А-арва.

— Благодарю, сударыня, — еще галантнее поклонился Белик, подбираясь ближе к заветной повозке. Карраш под ним даже шею изогнул, бессовестно красуясь и невольно притягивая восхищенные взгляды. — Позвольте выразить искреннее удовольствие от встречи. Польщен вашим доверием и еще раз прошу простить мою настойчивость… А кто эти красавицы?

Пронзительные голубые глаза, наконец, выпустили из плена остекленевший взгляд кухарки и плавно обратились в сторону не менее ошарашенных девичьих лиц.

— Илима, — смущенно опустила ресницы симпатичная остроносая девушка в сарафане, нервно теребя толстую русую косу и неуверенно поглядывая на строгую няньку. Но та оказалась настолько растеряна поистине убийственной вежливостью, что не сразу сообразила, что происходит, а мальчишка тем временем подступил еще ближе.

Караванщики следили за ним с нескрываемым интересом, даже возницы не поленились привстать со своих мест, а многочисленные охранники развернулись в седлах: подобного случая нельзя было упустить. Чтобы свирепая бабища да не нашлась с ответом?!

— Польщен. А вы, сударыня? — бархатным голосом повторил Белик, уже находясь у самого борта повозки, и его, как ни парадоксально, все еще никто не шуганул.

— Ивет, — низким голосом пробормотала старшая купеческая дочь.

— Я запомню, — беззвучно шепнул юноша, в упор взглянув на дам, и мягко улыбнулся.

Такого коварства не выдержала даже донна Арва: она вздрогнула, распахнула васильковые глаза и (о чудо из чудес!) неуловимо порозовела! А обе сестрицы потупились и вспыхнули как маков цвет.

Гаррон невольно восхитился: вот мерзавец! Едва на дорогу ступил, а главный враг мужского населения уже позорно капитулировал! Даже герр Хатор, прислушивающийся к короткому диалогу, соизволил улыбнуться! Нет, ну надо! Каков шельмец! Кажется, господину купцу придется тщательно следить за дочерьми, если он не хочет получить через несколько месяцев незапланированных внуков.

Белик еще раз поклонился и вернулся к опекуну, с потрясающей невозмутимостью проигнорировав изумленно-завистливые взоры. Правда, Гаррону все-таки успел незаметно подмигнуть, а тот, в свою очередь, сумел подметить отчаянно веселые огоньки в глазах, и это восхитило его еще больше.

Нет, ну что за стервец! Неизвестно, как у него обстоят дела на любовном фронте, но охмурять женщин уже отлично получается. Будет странно, если через пару дней хоть одна из девиц не надумает отлучиться с этим столичным выскочкой в сторонку, пока не видит строгий папенька!

— Не стыдно тебе? — негромко спросил Дядько, едва с ним поравнялся легкомысленно насвистывающий наглец.

— За что? Сделать комплимент очаровательным дамам — разве преступление? Я просто высказываю свое восхищение. Это не запрещено.

— Смотри у меня!

— Дядько, что за намеки? Ты ж меня знаешь! — «оскорбился» молодой человек.

Седовласый только вздохнул:

— В этом-то и проблема.

Привал сделали точно по графику. Но вовсе не потому, что герр Хатор был педантичным занудой — просто разумнее было переждать неумолимо надвигающуюся жару в тени раскидистых деревьев. И пусть, спасаясь от палящего солнца, путники сделали остановку, не дожидаясь ближайшей деревни, зато они могли спокойно перекусить, отдохнуть перед дальнейшей дорогой. Заодно напоить коней, проверить постромки, внимательно осмотреть тележные оси, чтобы не оказаться в самый неудачный момент посреди леса с разломанным колесом да с разбросанным в пыли редким и дорогим товаром. Распрягать могучих дорассцев, разумеется, никто не стал, зато расторопные возницы подвесили к конским мордам щедро наполненные овсом торбы, заботливо обтерли влажные бока и живо натаскали воды из близкого притока речки Язузы.

Остальные с удовольствием размялись и, неторопливо обойдя окрестности разбитого бивака, с чувством выполненного долга развалились в теньке, после чего принялись ждать законной порции мясной похлебки, которую пришедшая в себя повариха уже активно варила в походном котле.

Белик, старательно зарабатывая благосклонность главной женщины в караване, не погнушался собственноручно притащить с реки целых три ведра воды, умудрившись при этом пересечься со смущенно опускающей глаза Илимой и молоденькой служанкой. Обеих одарил белозубой улыбкой, за что был вознагражден робкими взглядами, завистливыми подначками и… крепким подзатыльником от дядюшки. Однако пренебрежительным отношением ничуть не озаботился, на беззлобный хохот караванщиков не обратил внимания, а от тяжелой руки наставника ловко увернулся. После чего с гордым видом донес полное до краев ведро, которое даже в такой критической ситуации сумел не расплескать. С преувеличенным почтением встал возле донны Арвы и с победным видом обернулся, явно собираясь показать гнусным насмешникам язык. Но именно в этот момент наткнулся на три молчаливые фигуры в серых плащах, всю дорогу державшихся в стороне, и застыл, как изваяние.

Странная троица расположилась на отшибе и впервые за утро скинула капюшоны. На солнце блеснули золотом поразительно длинные шелковистые волосы двоих путников, заплетенные в причудливые косы. У третьего волосы были угольно-черными, небрежно забранными в обычный конский хвост. Под жарким солнцем на мгновение промелькнули неестественно правильные лица, кончики длинных ушей, пронзительные зеленые глаза, свойственные всем перворожденным…

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

9

Гаррканец — элитная порода лошадей.

10

Ланния — одно из небольших королевств, граничащих с Интарисом на западе. Известна многочисленным пантеоном богов и налаженным производством дорогих тканей.