Любовь не выбирают

Александра Лисина, 2018

Хорошо ли быть белой ведьмой? А получить приглашение на отбор невест для повелителя самой загадочной расы в мире? По личному опыту могу сказать – не очень, потому что белых ведьм у нас мало, а союз с могущественным нелюдем представляет для избранницы серьезную угрозу. Одно хорошо – на роль невесты я не подошла. А вот должность судьи повелитель мне все-таки навязал…

Глава 2

Он был невероятно похож на повелителя Таалу. Чертами лица, формой бровей, губ, даже фигурой! Его блестящие черные волосы такой же густой волной струились по плечам, заканчиваясь острыми, будто специально завитыми «крючьями». Темные глаза таили такое же непонятное выражение. Однако это был первый из встреченных мною моранов, который вместо доспехов носил свободные одежды. Тоже, кстати, черного цвета. И что-то угадывалось в нем такое… неуловимое и непонятное, что смутно подсказывало: он действительно другой.

— Проходи, — тихим невыразительным голосом велел незнакомец на том же безупречном, канонически правильном эль-лилле, происхождение которого все больше начинало меня занимать. — Не думал, что однажды такое скажу, но тебе повезло, женщина, — ты первая смертная, кому владыка дозволил увидеть его личные покои.

Я настороженно заглянула за его плечо, чтобы убедиться — мы действительно находимся не в тронном зале. И вообще не в зале, если уж на то пошло, хотя виднеющаяся в полумраке комната была чересчур велика для обычного кабинета. Да и мебели в ней, откровенно говоря, не хватало.

От входа до противоположного конца комнаты было навскидку шагов сто. Причем все это пространство необъяснимым образом пустовало. Ни диванов, ни шкафов, ни кресел для гостей… ничего! И только вдали, у самой стены, виднелся более-менее обжитой, какой-то по-домашнему уютный уголок, где в полутьме угадывались небольшой диванчик, совсем уж крохотная тумбочка, пара большущих кресел и просто огромный стол, от размеров которого воистину захватывало дух.

— Раалу, не пугай мне гостью, — донесся оттуда знакомый голос, и во внезапно расступившейся темноте обозначился сидящий за столом мужской силуэт.

Незнакомец фыркнул и посторонился.

— Не больно-то она тебя боится, брат. Проходи, женщина. Не заставляй владыку повторять дважды.

Настороженно покосившись, я обогнула нелюдя по дуге и отправилась к ближайшему креслу. А когда добралась, на мгновение обернулась, желая убедиться, что Раалу идет за мной по пятам, и удивленно вскинула брови: этого типа уже нигде не было. Только мощная дверь неторопливо закрывалась, оставляя нас с владыкой наедине.

— Садись, — коротко велел повелитель, пока я раздумывала, что да почему. — Сначала говорить и спрашивать буду я, а потом ты задашь свои вопросы, если они к тому времени еще останутся.

Я молча кивнула и, добравшись до ближайшего кресла, приготовилась внимательно слушать.

— Что ты знаешь о матери-богине? — для начала огорошил меня владыка моранов.

Я подняла на него изумленный взгляд: он что, шутит, задавая такой вопрос белой ведьме?! Но увидев бесстрастное, какое-то похолодевшее лицо повелителя, решила не язвить и как можно ровнее ответила:

— Мать-богиня — залог существования всего живого. Растений, животных, лесов, озер, гор… Ее символ — солнце, которое дарит миру свет и тепло. Благодаря божественной благодати все, что только есть в этом мире, растет и процветает. Исчезнет благодать — исчезнет и остальное. Разрушится храм — разрушится и мир, поэтому мать-богиню так уважают. И поэтому ее культ — единственный во всех известных мне странах.

— В верхнем мире, — бесстрастно уточнил владыка. И мне снова пришлось кивнуть, подтверждая очевидный факт. — А как ты считаешь, за счет чего тогда существуем мы?

Я встрепенулась.

— У нас нет солнца, мы почти не видим звезд, и у нас нет особой нужды выходить на поверхность, — продолжил он, внимательно следя за моей реакцией. — Нам не нужна чужая благодать, и мы не почитаем вашу богиню. Но, несмотря на это, нижний мир тоже живет. И, как ты уже могла убедиться, довольно неплохо. Почему?

— Вам дает силы что-то еще, — тихо сказала я, внутренне ежась от смутного и определенно нехорошего предчувствия. — Раз сюда не достигает благодать богини, значит, вы живете за счет чего-то другого.

— Кого-то другого, — снова поправил меня нелюдь, и вот тогда у меня по спине побежали холодные мурашки. А в голове молнией мелькнула страшноватая догадка. Ведь если на земле существует богиня-мать, дающая миру жизнь, то где-то… до сих пор мы просто не знали, где… есть кто-то, кто эту жизнь отнимает.

— Бог-отец?

— Так вы его называете, — без улыбки кивнул повелитель Таалу. — Мы же зовем просто Смерть, однако, в отличие от вас, не вкладываем в это понятие того, о чем люди привыкли думать, говоря о неприятном, но вполне естественном явлении.

Я прикусила губу.

Он прав… тысячу раз прав, ведь все живое неизменно рождается и умирает; растения сначала цветут, затем дают семена, а потом снова уходят в землю, чтобы завершить один жизненный цикл и вскоре возродиться для следующего. То же самое происходит везде. Со всеми. В том числе и с людьми. И лишь часть этого вечного круговорота находится под покровительством матери-богини.

Остальное, о чем мы предпочитаем помалкивать, условно считается темным, непонятным, чужим. Да, мы смиряемся с необходимостью умирания, но стараемся лишний раз о нем не вспоминать. О боге-отце, конечно, говорим, но тихо, между собой, за закрытыми дверьми и под надежной защитой из божественного света.

Мы не отрицаем его существования. И если бы не то беспокойство, которое он упорно доставляет верхнему миру, быть может, о нем бы вообще забыли… Но бог-отец не оставляет нас своим вниманием с самого дня сотворения мира. Мешает, портит, уничтожает даруемую богиней жизнь. Вот только до сих пор считалось, что носителями его силы являются лишь колдуны, некроманты и черные ведьмы. И именно их стараниями в верхнем мире регулярно появляются нежить, злобные духи, а временами и самые настоящие демоны.

Веками сражаясь с порождениями мрака, мы, конечно, догадывались, что главная проблема кроется не в этом. И понимали, что колдуны и ведьмы не сами производят враждебную для всего живого силу, а находят и используют уже готовую, созданную богом-отцом. Но узнать о том, что ее источник находится здесь, в нижнем мире, было, мягко говоря, неприятно.

— Это — одна из причин, по которой мы стараемся не выходить лишний раз на поверхность, — упреждая мой вопрос, обронил повелитель Таалу. — Ваш мир для нас бесполезен, царствующее в нем солнце вредно, а живущие там создания приносят гораздо больше беспокойства, чем пользы. И тем не менее мы вам не враги. Антагонисты — так будет вернее. Хотя это вовсе не означает, что у нас совсем нет точек соприкосновения или что мы не можем сосуществовать в мире.

— Что вы от нас хотите? — сглотнула я, пошатнувшись от бездны обрушившихся на меня предположений.

— Лично от тебя мне нужно немного: участие в одном несложном обряде и создание довольно простого эликсира. А вот от настоятельницы Белого храма мне необходимо предсказание, в обмен на которое я готов пойти на сотрудничество с храмом и оказать любую посильную помощь в устранении утечек из источника враждебной вам силы.

— Вы знаете, где этот источник?! — почти шепотом спросила я.

Повелитель лишь усмехнулся, а я на мгновение задумалась.

Предложение было весьма и весьма заманчивым. Совсем уж тайных или опасных для верхнего мира эликсиров у ведьмы-настоятельницы не имелось. Участие в незнакомом обряде, конечно, удовольствие сомнительное, но возможность закрыть от нашего мира темный источник и тем самым лишить силы некромантов, ведьм и колдунов казалась действительно ценной.

— Вы же понимаете, что наших тайн я вам даже под пытками не выдам? — спросила, взвесив все «за» и «против».

— Догадываюсь. Но, как я уже сказал, для начала мне необходимо другое. А когда ты сделаешь то, что от тебя зависит, думаю, верховная ведьма придет сюда сама. Время у нас еще есть.

— Какой именно эликсир я должна для вас сварить?

— Любовный, — спокойно ответил повелитель. А когда мои брови изумленно поползли вверх, понимающе усмехнулся и добавил: — А обряд, в котором тебе предстоит участвовать, свадебный. Видишь ли, в ближайшее время мне необходимо обрести законную супругу, поэтому мы с братом и организовали отбор невест.

Я воззрилась на морана в полнейшем обалдении.

— А я-то тут при чем?!

Мать-богиня, какой еще отбор?! Какие, к демонам, невесты?! А главное, зачем для этого понадобилось воровать… а по-другому я не могу назвать причину своего пребывания здесь… пятерых белых ведьм?! Он что, каждой из сестер предлагал эту дикость? А когда одна не справлялась, быстренько похищал следующую и собрался делать это до тех пор, пока наверху вообще никого не останется?!

— Моя будущая супруга должна обладать определенным набором качеств, как в физическом, так и в магическом, и даже в эмоциональном плане, — так же ровно сообщил владыка, напрочь проигнорировав мое шоковое состояние. — Среди того количества женщин, что обитает в подземном мире, найти нужную достаточно сложно, поэтому возможных претенденток определяет оракул. И на мою долю таких отыскалось двенадцать.

— П-простите, я все еще не понимаю…

— Наш оракул стар, — отчеканил моран, одарив меня колючим взглядом. — Силы его на исходе. И хоть имена основных претенденток он уже назвал, но окончательный выбор ему не сделать — старик и без того еле дышит. Именно поэтому последним было названо имя ведьмы-настоятельницы твоего храма — единственной из смертных, кто доподлинно обладает даром предвидения.

Признаюсь, после этих слов я неприлично разинула рот.

— Пока ее нет, кому-то придется ее заменить, — продолжил моран как ни в чем не бывало. — Я знаю, каждая из вас так или иначе умеет предчувствовать смерть. Если не свою, то хотя бы смерть других. Именно это мне сейчас и нужно. Плюс эликсир, о котором я уже сказал. Если сумеешь помочь, я позволю тебе покинуть подземелье вместе с сестрами. Если откажешься, то следом за ними отправишься под замо́к и будешь сидеть там до тех пор, пока кто-нибудь другой не сделает эту работу за тебя.

Я ошалело потрясла головой.

Так. Где моя метла? Пусть треснет по затылку еще разок, что ли, а то меня, кажется, переклинило… Где ж это видано, чтобы мужики себе жен с помощью ведьм выбирали? Они что тут, во тьме с рождения сидючи, окончательно ополоумели? Без оракула себе пару отыскать не в состоянии?!

Богиней клянусь, я такого бреда еще не слышала!

— Идем, я покажу, почему мы это делаем, — неожиданно сменил тон владыка и поднялся из-за стола. А когда я так и осталась сидеть, глядя на него широко раскрытыми глазами, требовательно протянул руку в перчатке и коротко добавил: — Тогда, надеюсь, ты все поймешь.

О том, что в кабинете имеется вторая дверь, я догадалась лишь тогда, когда владыка моранов приблизился к одной из стен, и та беззвучно перед ним расступилась. Швы между камнями оказались настолько тонкими, что даже при близком рассмотрении их невозможно было различить. Снаружи ни ручки, ни привычного вида дверных петель… стена просто бесшумно отъехала в сторону, открыв перед нами еще один зал. Почти такой же громадный, как и оставшаяся позади комната.

Переступив порог следом за повелителем, я едва не споткнулась от неожиданности. Нет, я, конечно, подозревала, что новое помещение тоже окажется непростым, но от того, что я там увидела, у меня просто перехватило дух.

Арки… мать-богиня, гигантская комната почти целиком состояла из арок! Больших и маленьких. Широких и поуже. Плавно перетекающих друг в друга и изгибающихся под самыми причудливыми углами так, что создавалось впечатление, будто я попала в гигантский лабиринт. Причем каждая арка имела абсолютно уникальный орнамент, местами искрящийся крохотными осколками слюды, затем он переходил на стены и бесследно исчезал во тьме.

Неудивительно, что я ненадолго выпала из реальности, пытаясь разглядеть детали и представить, сколько труда ушло на создание этой невероятной красоты.

— Подойди, — негромко велел владыка, остановившись перед каким-то возвышением.

Все еще потрясенно оглядываясь, я послушно приблизилась и вопросительно уставилась на небольшую прямоугольную усеченную колонну, на которой лежал обычный деревянный ящичек, украшенный искусной резьбой.

В общем-то, кроме арок и этой колонны, в помещении ничего больше не было. И мне пришлось призвать все свое терпение, чтобы не разрушить сгустившуюся тишину упорно крутящимся на языке вопросом.

Тем временем моран откинул крышку и отступил в сторону, давая мне возможность подойти ближе.

— Возьми.

Я недоверчиво уставилась на лежащий внутри шкатулки недавно сорванный, но еще не успевший погибнуть цветок.

Элария… символ матери-богини. Тонкий стебелек, изящные зеленые листики и ярко-синий венчик, внутри которого сияет похожая на маленькое солнце сердцевина… Такие цветы вплетают в подвенечные венки невестам. Их считают символом чистоты. Невинности. Верности и любви.

Но зачем моран показывает его мне?

Поколебавшись, я все-таки достала цветок из шкатулки и улыбнулась, потому что элария моментально ожила. Ощутив мою силу, подвядший венчик заметно воспрял, засохшие лепестки развернулись. Цветок мгновенно засиял и залучился первозданным светом, который вдохнула в него я, в надежде, что его жизнь еще может продлиться.

Но тут владыка протянул руку, на которой больше не было перчатки, и легонько коснулся пальцами нежного лепестка. Элария вздрогнула, словно от порыва сильного ветра, мгновенно почернела, скукожилась и рассыпалась прямо у меня в руках, будто ее дотла сжег невидимый огонь.

От неожиданности я ахнула и поспешно отдернула руки, с которых осыпался лишь черный пепел. После чего сердито уставилась на абсолютно спокойного нелюдя, не в силах понять, зачем он так безжалостно уничтожил жизнь, которую я собиралась возродить.

— Наша сила похожа на пламя, — сказал моран, так же спокойно убирая руку. — Она может быть могущественной или же слабой, направленной или нет, а иногда… если не уследить… превращается в лесной пожар, который ничем невозможно остановить.

— Но зачем было уничтожать цветок?! Разве он в чем-то провинился?

— Это всего лишь пример того, что случается с живыми, если их касается Смерть. Скажи, как выглядит тот источник, из которого ты черпаешь силу?

Я непонимающе нахмурилась:

— При чем тут наш источник?

— Он материален, не так ли? — словно не услышал моран. — У вас есть хорошо охраняемый храм, а в этом храме хранится нечто… возможно, ларец или статуя… или иной освященный богиней артефакт, прикосновение к которому восстанавливает ваши силы и дает ту самую благодать, что позволяет творить чудеса.

Я угрюмо промолчала.

— Никто не знает, что это за вещь, — так же спокойно продолжил повелитель. — Быть может, это драгоценный камень, веками лежащий в сокровищнице. Тысячелетнее дерево или просто цветок… к примеру, такой же, как тот, что я сейчас уничтожил. Но мы точно знаем, что у него есть форма. Цвет. Вес. И, разумеется, хозяин.

— С благословения богини силой артефакта пользуется только верховная ведьма, — буркнула я. — Любого другого, кто коснется его без спроса, он просто-напросто уничтожит.

— Не в этом суть. Главное, что он есть, и он материален. Тогда как наша сила… — Моран сделал крохотную паузу: — Не имеет материального воплощения. Она крайне изменчива, может давать внезапные всплески и, будучи по сути своей источником разрушения, не способна долго храниться в обычном сосуде. Именно поэтому бог-отец создал нас. И по воле его все могущество энергии Смерти, как это ни парадоксально, сосредоточено не в мертвом, а в живом сосуде. И веками передается из поколения в поколение, меняясь и совершенствуясь вместе с ним.

— Что вы хотите сказать?! — прошептала я, в шоке уставившись на невозмутимого нелюдя.

— Я — такой сосуд, — бесстрастно сообщил владыка, подчеркнуто медленным жестом возвращая перчатку на место. — Я — хранитель энергии разрушения, точно так же как ваша верховная ведьма является хранителем силы матери-богини. Но если она… а вместе с ней и вы… оберегаете жизнь, то я способен ее уничтожить. Если ты одним касанием способна ее подарить, то мое прикосновение ее убивает. Причем всегда. Без исключений.

У меня похолодело в груди.

— То есть если бы вы сейчас прикоснулись ко мне?..

— От тебя остался бы такой же пепел, как от цветка.

— И от любого живого существа тоже?!

— Я же сказал: без исключений, — ровно подтвердил владыка. — Люди, звери, деревья… Являясь носителем энергии разрушения, я могу уничтожить все. В том числе и неживое. Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему мы с вами не воюем?

Я пораженно отступила на шаг, во все глаза уставившись на страшного нелюдя.

Да зачем ему вообще воевать, если он с легкостью может убить любого из нас?! А при желании способен просто приложить руку к земле и сжечь все до последнего кустика! И точно так же легко убить все, что касается земли — людей, леса, животных и птиц… если подумать, для этого ему даже выходить на поверхность не нужно! Просто пожелай нас уничтожить, коснись стены в своем дворце, отправь наверх сконцентрированную в широкий пучок силу. Через несколько дней можешь без спешки забирать то, что от нас осталось. Абсолютно все, потому что больше не будет тех, кто смог бы нас защитить.

Отступив от владыки на шаг, я с трудом сглотнула подкативший к горлу комок.

— Если вы так сильны, то почему мы все еще живы?

— Потому что нам не нужна ваша смерть, — едва заметно усмехнулся моран. — Залитые солнцем луга и леса — это не те земли, которые мы могли бы освоить. К тому же вы поставляете в подземный мир продовольствие, которое здесь довольно сложно производить. Древесину, которой у нас почти нет. Благодаря вам в подземном мире оживилась торговля, наступил новый виток в развитии… так что любой мир для нас гораздо полезнее войны. И я не планирую нарушать достигнутые договоренности, пока вы не сделаете этого первыми.

— А ваша сила… у всех моранов такие способности? — несколько успокоилась я.

Повелитель согласно наклонил голову:

— В той или иной степени.

— Значит, вы поэтому носите доспехи?

— Не только. Но вам нечего опасаться: большинство моранов не несут угрозы для верхнего мира. Энергия Смерти в них, конечно, есть, но ее недостаточно, чтобы убить человека одним прикосновением. Правильнее сказать, близость морана ускоряет процессы разрушения. В первую очередь — старение, умирание… поэтому мы предпочитаем ютиться в самых глубоких пещерах, и поэтому же простые смертные рядом с нами долго не живут. Мы умышленно ограничиваем контакты с вами. Не занимаемся земледелием. Кое-какой скот, конечно, разводим, но этим занимаются лишь слабейшие. Те, кто посильнее, образуют касту воинов, а самые сильные входят в правящий род. Ну а тот, в ком сосредоточена максимальная энергия Смерти, становится повелителем. Прямое наследование у нас происходит не всегда.

Я смерила нелюдя настороженным взглядом и подозрительно прищурилась:

— Если вы убиваете все, к чему прикасаетесь, как же вы тогда собираетесь жениться?

— Для этого мне и нужна ведьма: из всех смертных только вы способны ощутить приближение смерти. Твоя задача заключается в том, чтобы во время отбора отсеять тех девушек, которых я могу убить сразу. Потом надо будет снова выбрать самых устойчивых… и так до тех пор, пока не останется всего одна претендентка.

— А что дальше?! — опешила я.

— Брачный ритуал сделает ее невосприимчивой к моей силе. По крайней мере, на какое-то время. Но для того, чтобы обряд прошел как надо, невеста не должна сомневаться. Еще лучше, если во время ритуала она будет испытывать ко мне… скажем так, симпатию.

— И для этого вам потребовался любовный эликсир?!

— Это гарантия сохранности жизни той женщины, которую я выберу в жены, — бесстрастно подтвердил владыка. — Пока невеста не примет эликсир, я к ней не притронусь.

Я помрачнела:

— А вам известно, что богиня не одобряет искусственно наведенных чар? Создание подобных эликсиров строжайше запрещено, если на то нет веских оснований.

— Спасение невинной жизни является для тебя достаточно веским основанием? — невозмутимо осведомился моран.

Я помрачнела еще больше:

— А без эликсира никак?

— Нет.

— И это обязательно должна сделать одна из нас?

— Без вашей благодати эликсир бесполезен. Но, что самое главное, обряд должен быть проведен той же ведьмой, что создала эликсир, иначе он потеряет всякую силу.

— Вот же… дмурт! — не сдержавшись, ругнулась я, понимая, что меня загнали в ловушку.

Да, конечно, я могу сейчас отказаться и не участвовать во всем этом бреде. Но тогда владыка притащит другую ведьму, и создавать эликсир придется ей. Не знаю, в курсе он или нет, но запрет на подобные эликсиры существует еще и по другой причине: во время создания зелья ведьма использует не только божественную благодать, но и собственные силы, количество которых напрямую зависит от силы того, кого необходимо приворожить. Если ведьма окажется слабее, то во время обряда она может погибнуть. А я, как ни крути, жрица не из последних, иначе у меня не было бы права использовать боевые заклятия, и я бы не вызвалась идти на поиски пропавших сестер в одиночку.

— Почему вы хотите провести обряд именно сейчас? — хмуро осведомилась я, мысленно просчитывая варианты.

Моран отвернулся, заложил руки за спину.

— Как я уже сказал, энергия Смерти нестабильна. Однако чаще всего с ней можно справиться. И лишь иногда случаются вспышки или всплески… называйте как хотите… когда наша сила становится по-настоящему опасной.

— Опасной для кого? — уточнила я, лихорадочно анализируя полученную информацию.

— В первую очередь, для владыки. Если он не удержит энергию Смерти, то погибнет сам. А если владыка умрет, Смерть вырвется наружу и начнет разрушать все, к чему прикоснется. Конечно, со временем она найдет другого носителя, и все станет как прежде, но к этому моменту последствия окажутся необратимыми. И устранить их не сможете ни вы, ни мы, ни кто-либо еще. В подобных случаях владыка должен выбирать: или позволить силе бесконтрольно вырваться наружу, или же сбросить в другой сосуд.

— Куда именно она может вырваться? — моментально насторожилась я.

Конец ознакомительного фрагмента.