Изоморф. Магистр

Александра Лисина, 2022

Попасть в чужой мир нелегко, а выжить в нем еще сложнее. Раньше я хотел лишь одного – чтобы меня оставили в покое. Но потом случайно влез в криминальные разборки. Затем оказалось, что за моей подругой охотятся сиульские наемники. А в довершение всего великий магистр Ной решил назначить меня своим преемником. Впрочем, заполучить пост главы столичной гильдии магов мне, скорее всего, не светит: гильдия не допустит, чтобы какой-то выскочка занял кресло руководителя. Однако чем больше они прилагают усилий, чтобы от меня избавиться, тем сильнее кажется, что за этим стоит нечто большее, чем обычная неприязнь.

Глава 2

— Ну как ты? — обеспокоенно спросил Макс. — Честно говоря, выглядишь не очень.

Я сделал сиплый вдох и тут же закашлялся.

— А чувствую себя еще хуже… ох, черт… если б не Ули, точно загнулся бы!

— Может, тебе не стоит так часто менять матрицу?

— За один раз я много не возьму, это слишком трудно, поэтому приходится вот так… кусками. — Меня снова согнул приступ надсадного кашля.

Макс сочувственно промолчал, а я откинул голову на стену ванной и устало прикрыл глаза.

Матрицу учителя я принимал по утрам, каждый день, как горькую, но необходимую для жизни пилюлю. И именно частями, чтобы ненароком не взять от нее лишнее. Причем я начал это делать с того самого времени, как получил уведомление из магистрата. Но подаренные мне две недели срока почти закончились. Уже завтра мне придется отправиться в Гоарский королевский магуниверситет. А явиться туда, предварительно не вооружившись знаниями магистра Ноя, было бы глупо.

— Может, не стоит туда ехать, а? — снова завел старую песню Макс. — Олег, ну что тебе этот экзамен? Тебе же не обязательно получать звание магистра магии. Вон сколько народу без него живет — и ничего.

Я поморщился.

— Таор был тщеславным козлом, который спал и видел, как возносится на вершину карьерной лестницы. Неужто ты думаешь, он упустил бы шанс стать магистром, считай, на халяву?

— Но ты не Таор! Тебе совершенно не обязательно это делать.

— Если я не поеду, это будет выглядеть подозрительно. А значит, рано или поздно мне придется сменить матрицу, и мы с тобой опять останемся без жилья.

— Ох, ну вот зачем мы поторопились с уничтожением старого логова? — с досадой проворчал Макс. — Сейчас оно бы так пригодилось!

Я промолчал.

Бегать туда-сюда из другого конца города все равно было неудобно. Поддерживать в том доме жизнь тем более хлопотно, не говоря о том, что без Макса я бы не сумел справиться с иллюзией. Так что если бы мы не уничтожили логово, его бы быстро нашли. А это привлекло бы внимание карателей, гильдии и бог знает кого еще. К тому же менять матрицу мне по большому счету не на что. Старик Лурр? Дурачок Рани? Мастер Шал? Выбор, как говорится, невелик. Нет, пацаном я мог бы еще какое-то время побегать по крышам в антимагических тряпках. Но о серьезных делах пришлось бы надолго забыть.

«Ули…»

Улишш, знавший меня чуть ли не лучше меня самого, тут же активировал информационный мостик к воспоминаниям покойного магистра, и на какое-то время я снова выпал из реальности. А когда пришел в себя, оказалось, что дело близится к полудню, мои старческие кости успели порядком продрогнуть на холодном полу, а крутящиеся на изнанке Первый на пару с Пакостью в очередной раз чего-то не поделили, поэтому в сумеречном мире царил полнейший бедлам.

— Вот уж и правда, старость — не радость, — проскрипел я, с трудом поднимаясь на ноги и разгибая затекшую спину. — Макс… Макс! Да разними ты их, пока они весь дом не разнесли!

— На, — буркнул друг, вышвырнув истошно верещащую нурру с изнанки. — Держи свое чудовище. И не отпускай, пока я не уберу царапины с паркета и не заделаю дыры в стене.

— Цыц, мелкая, — велел я, поймав поганку на лету. — Не то покусаю.

Пакость послушно затихла. А когда я прижал ее к груди, радостно засопела и, обнюхав позолоченную пуговицу на моей хламиде, жадно ее схрумкала. Видимо, проголодалась с утра, вот и начала опять безобразничать.

Пришлось тащиться в спальню, доставать заначку и кормить засранку золотом, благо теперь его было в избытке. Только после этого нурра угомонилась и, устроившись в моем кармане, сладко задрыхла.

— Олег! — спохватился Макс, когда я перебрался в удобное кресло и обессиленно в нем обмяк. — Все забываю спросить: а как вы с улишшем-то поступили?

Я неохотно приоткрыл один глаз.

Смена матрицы сама по себе была непростым делом, а когда это была матрица умирающего от старости мага, то пребывание в ней давалось намного сложнее, чем в теле молодого и энергичного подростка или же уверенного в себе, полного сил карателя.

— С каким еще улишшем?

— С Нари. Или как там звали маленького друга магистра? Ведь если ты снял с Ноя матрицу целиком, то по идее у тебя в голове сейчас должно сидеть два улишша.

Я вяло качнул головой:

— Нари умер за пару мгновений до того, как магистр меня коснулся. Ули просто считал его память, и все.

— Считал у обоих?

— Угу. То, что было на поверхности. Я сам еще не во всем разобрался, кроме того, что теперь совершенно точно знаю — Нари нам определенно не друг.

— Что ж так? — удивился Макс.

— Мне показалось, он слишком… очеловечился? — после недолгого колебания подобрал я нужное слово. — И вместо того чтобы помочь Ною в его первой личине, предпочел на него надавить. Так, как сделала это отцовская матрица.

— Думаешь, улишши перенимают свойства хозяев? — задумчиво предположил друг.

Я прислушался к Ули.

— Похоже на то. Хотя, возможно, проблема заключалась в том, что Нари очень любил своего первого хозяина и стремился исполнить его волю даже после смерти. Он позволил чужой матрице сломать Ноя, но с собой я бы не дал такое проделать. Да и Ули уже давно не малыш. Так что, наверное, это правильно, что Нари решил умереть. Улишш, потерявший хозяина, всегда несчастен, поэтому и Ною он не принес ничего хорошего.

— Но ты хоть что-то полезное для себя нашел?

Я тяжело вздохнул.

— Воспоминания приходят пластами, и они редко бывают упорядоченными. Поэтому, наверное, я смогу ответить на твой вопрос только после того, как приму матрицу целиком.

— Тогда работай, — с некоторым сомнением отозвался Макс. — А я, пожалуй, записку на кухню подброшу, чтобы обед тебе подали сюда и до вечера не беспокоили.

Я благодарно кивнул и снова ушел в себя, предварительно отправив Первого вниз и наказав присмотреть за прислугой.

Матрица великого магистра Ноя доставила мне много хлопот. В первую очередь потому, что была достаточно большой, сложной и по возрасту обгоняла матрицу Лурра почти на два десятилетия.

За это время магистр Ной много чего успел узнать и сделать, но мне было мало просмотреть его воспоминания. Я хотел понять, почему он поступил со мной именно так, как поступил. А для этого нужно было прожить его жизнь. Залезть к нему в душу. И именно этим я занимался последние две недели, стараясь не преступить черты, за которой «все его» действительно стало бы «моим».

Как оказалось, лет до семнадцати будущий великий магистр даже не подозревал, что проклинаемые в Архаде «барьерники» далеко не все были уничтожены. Он жил как все. Носил в те годы простое и неблагозвучное имя Даг. Учился, подрабатывал, встречался с симпатичной девушкой. И в общем-то горя не знал до тех пор, пока отец не сообщил ему шокирующее известие.

Даг, конечно, не поверил в изнанку и улишшей. Решил, что истощенный болезнью отец попросту бредит, и согласился принять Нари больше из любопытства. Ну и чтобы уважить умирающего родителя, конечно. Он был во всех смыслах хорошим сыном, ответственным, хоть и немного наивным. А когда оказалось, что улишши — не сказки и не бред больного воображения… когда выяснилось, что все это время в теле отца жил ментальный паразит… когда оказалось, что сам отец — вовсе не тот, за кого себя выдавал…

В сознании будущего магистра, мягко говоря, произошла революция. Проще говоря, Даг пришел в ужас. А потом, как следовало ожидать, запаниковал. Но именно в этот самый момент умирающий изоморф произнес роковые для него слова, и всего через миг жизнь парня полетела под откос.

К несчастью для Дага, прежний хозяин Нари был волевым и очень жестким человеком, поэтому его матрица без труда подмяла под себя сознание растерявшегося парнишки. Магом нер Доор, правда, не являлся, но сильная воля много лет помогала ему выживать. Доставшаяся от предыдущего изоморфа уверенность, что цель оправдывает любые средства, научила его не самым честным путем забирать чужие матрицы. А последней из них стала матрица тюремного охранника, чьего малолетнего сына захватчик вырастил как своего собственного.

Эта правда мальчишку буквально убила.

Отец, который ему и не отец вовсе… жестокий тюремщик, да еще и убийца… от такого и впрямь немудрено запаниковать. Однако чужая личина и тихонько нашептывающий на ухо улишш не позволили парню раскиснуть окончательно. Целеустремленная натура нера Доора быстро привела его в чувство, после чего заставила подняться на ноги, вытереть слезы и, проклиная все на свете, начать действовать.

Поскольку способностями нурра Даг не обладал, то сразу вернуться в первоначальный облик у него не получилось. Большую часть энергии, имевшейся в теле нового хозяина, Нари потратил на борьбу с болезнью, которую Даг, разумеется, унаследовал вместе с матрицей. Ну а после этого у парня оставалась лишь одна дорога — временно занять место «отца», что он и сделал, едва пришел в себя.

Всего за одну ночь Дагу пришлось и повзрослеть, и постареть на несколько десятков лет, и в буквальном смысле слова похоронить свою прежнюю жизнь вместе с друзьями, любимой девушкой и всем тем, что было ему дорого.

Тело он закопал в саду. Тайком. Предварительно расчленив труп и по частям упаковав в холщовые мешки. А с рассветом вернулся в тюрьму для магических преступников и, совершая свой первый в жизни обход, не на шутку задумался, как будет жить дальше.

В те дни ему пришлось много врать. И для того, чтобы вжиться в роль, и чтобы объяснить внезапное исчезновение «сына». Еще ему пришлось пережить нелегкий разговор с собственной девушкой, в процессе которого новоявленный нер Доор был вынужден снова врать, стыдясь и ненавидя себя одновременно. Однако ложь с каждым днем давалась все легче. Сожаления по этому поводу вскоре притупились. И всего за месяц Даг из неуверенного, стеснительного и открытого парня превратился в точную копию «отца» со всеми его принципами и предпочтениями.

К несчастью, в те дни рядом не оказалось никого, кто мог бы подсказать юному изоморфу, насколько опасно бывает тесное слияние с матрицей. А потом стало поздно — личность Дага полностью подстроилась под личину, и всего через пару лет, когда новоявленный нер Доор решил не довольствоваться жизнью простого охранника и когда ему на глаза попалась подходящая матрица, он без малейших угрызений совести избавился от ее хозяина и из немолодого охранника превратился в бойкого мальчишку. Обычного служку, обладавшего, помимо молодости и здоровья, единственным достоинством — он был вхож в дом уважаемого семейства Ной, чей единственный наследник как раз собирался отправиться на учебу в Гоарский магический университет.

Даг, само собой, предпочел бы занять место младшего Ноя сразу. Энергии для смены матрицы он успел накопить достаточно. Но с магом… даже с молодым и неопытным… пожилому «охраннику» связываться было небезопасно. Поэтому он потратил время на промежуточную матрицу и верой-правдой отслужил надменному выродку Ною несколько лет. А когда тот однажды подставился на магическом поединке, не упустил своего шанса. И на следующее утро явился на занятия вместо него, предварительно спихнув труп на изнанку, где его бы точно никто не нашел.

Даг, разумеется, не ради развлечений выбрал такую матрицу: у изоморфа была цель, принятая вместе с улишшем и довлеющая над ним, словно тяжелая наковальня.

Самый первый изоморф в этом роду был одержим идеей вернуть времена «разумников» и обелить их в глазах магического сообщества. Потомкам его одержимость и идеи перешли, к счастью, не в полной мере, но Дагу они показались стоящими. А полученные от предшественника сведения о сокровищах только подстегнули интерес.

Став юным мастером Ноем, Даг довольно быстро сообразил, что чем выше его положение, тем проще ему будет работать. Мечтая выбиться в люди, он яростно вгрызся в книги. Отыскал хорошего учителя. Сумел окончить университет с отличием. Очень быстро из обыкновенного лоботряса превратился в перспективного мага с хорошими рекомендациями. Сумел пробиться в руководство гильдии. Заодно отдалился от семейства Ной, а со временем и вовсе разорвал с ними всякие отношения. И все эти годы, обладая памятью сразу нескольких поколений изоморфов, он настойчиво искал все, что было связано с мастером Олероном Аввимом. Жизнь положил, чтобы отыскать его сокровища. Со временем вышел на гильдию зодчих и даже на «ночников». И уже оказался в одном шаге от цели…

А потом узнал, что вскоре умрет, и впал в такое отчаяние, что на его фоне внезапное появление собирателя душ было уже сущей мелочью.

Как Ной и сказал, Шэд заключил с ним сделку — информация в обмен на готовое к снятию матрицы тело. Условия я уже знал: сведения о «барьерниках» плюс двадцать лет активной жизни против жизни одного-единственного артефактора, которого надо было найти и обучить. Мастер Ной… к тому времени уже известный на всю страну маг с безупречной репутацией… согласился без колебаний. А когда получил прошение об ученичестве от выскочки Саррато, то еще и возрадовался. Вот ведь совпадение: всего несколько лет поисков, и кандидат уже найден!

Правда, мальчишка его частенько раздражал — своим упрямством, самонадеянностью. Поэтому магистр был с ним строг и чисто в человеческом плане оказался довольно черствым, порой даже жестоким наставником.

Однако Таор именно за это его и уважал. За силу воли, отсутствие излишней опеки и за все те качества, которые выросшие в несчастливых семьях мальчишки мечтают увидеть в родном отце. Магистр Ной, раз за разом подмечая за учеником признаки неподдельного почтения, со временем все же оттаял. И даже начал потихоньку задумываться: а не слишком ли высокую цену он заплатил за два десятилетия спокойной жизни?

Эти сомнения стали особенно сильными в последние годы, когда Таор достиг немалых успехов и мог смело претендовать на звание магистра. Ной тогда уже всерьез подумывал о расторжении сделки, но потом заметил, что с Таором что-то не так, и решил его… то есть уже меня, конечно… проверить.

Правда принесла ему и облегчение, и сожаление одновременно. Смерть Таора Саррато случилась вовсе не там, не тогда и не так, как он планировал. Однако сам факт того, что я никого не убил, а взял матрицу у умирающего, в какой-то степени примирил его с потерей. Более того, магистр принял меня как настоящего Таора. Вместо того чтобы уличить, он захотел меня испытать. А когда я нашел монету «разумников», решил, что именно я закончу начатое им дело. И сделал все, чтобы у меня для этого появились необходимые знания и возможности…

Когда я в очередной раз открыл глаза, на улице уже стемнело, а в кресле напротив снова находился непрошеный гость.

— Как самочувствие? — поинтересовался Шэд, внимательно изучая меня темными глазами.

Я потер дряблые веки.

— Сам знаешь. Но я ценю твою попытку быть вежливым. Можно задать тебе вопрос?

— Ты хочешь узнать, как я собирался свести тебя с Таором? — ничуть не удивился собиратель. — Очень просто: я планировал подкинуть ему информацию, у кого находится похищенная у тана Алдурра статуэтка с уникальными свойствами. После этого Таор нашел бы тебя сам.

— А когда он попытался бы ее забрать, у меня по-любому появилась бы новая матрица… умно. — Я раздраженно дернул щекой, но свойственная старикам медлительность не позволила отреагировать на правду слишком бурно. — Почему же ты этого не сделал?

— Я пообещал тебе свободу действий и до недавнего времени считал, что для встречи с Таором еще слишком рано. По моим расчетам, это должно было произойти через год или даже два, когда ты окончательно освоишься с матрицами. Но ты отыскал Саррато сам. И без подсказок забрал у него личину. Ну а на то, что магистр по доброй воле отдаст тебе собственную матрицу, я вообще не рассчитывал.

— Хочешь сказать, это судьба?

— Не знаю. Не уверен. Ты все еще на меня не злишься?

Я поморщился.

— Да на что тут злиться? Разве на то, что ты все знал и все равно не остановил Ноя? Но сейчас мне не кажется это таким уж важным. Завтра я собираюсь в универ.

— Новые знания — это всегда благо, — улыбнулся собиратель, поднимаясь с кресла. — Они откроют для тебя новые горизонты. Так что, пожалуй, не буду тебя отговаривать.

— Эй, Шэд! — окликнул его я, когда тот начал по привычке исчезать. — Погоди!

Шэдоу ненадолго обернулся и, бесцеремонно считав мои мысли, едва заметно улыбнулся.

— Вторая перемычка расположена на седьмом уровне, Олег. Чтобы до нее добраться, тебе нужно вернуться в штольню и пройти по второму тоннелю в западном направлении шанов на пять. Там будет развилка. Сверни налево. И еще через шан найдешь нужное место.

— Спасибо, — устало сказал я, с трудом собирая себя в кучку.

Сборщик душ тут же исчез, а я поплелся в ванную — менять личину, мыться, переодеваться и готовиться к ночной вылазке. Ведь если я упрусь из города на неделю, Максу надо будет заранее закинуть в подвал десяток-другой некко для бесперебойной работы защитных сетей. А мне уже пора было исполнить данное Шэду обещание. Ведь если он держит свое слово, не вмешиваясь в мои дела без причин, то стоит отплатить ему тем же. Тем более никакую иную благодарность, кроме поступков, он, как мне показалось, не признавал.

Домой я вернулся уже глубоко за полночь. Уставший, весь в грязи, в пыли, зато с добычей. Мешок, который Макс скроил из шмоток сиульцев, оказался выше всяких похвал и без проблем удержал внутри оглушенных некко.

Тагор тоже сработал безупречно — и с ними, и с перемычкой, поэтому я больше времени потратил, чтобы дотопать до указанного места и обратно, чем на собственно охоту. Да еще Первый помог с поимкой тварей, несмотря на то что короны Аррихада у него больше не было и некко накинулись на него всей толпой.

Ничего. Тагор остудил самых прытких и испарил самых наглых. Так что нурр и наелся, и набегался вволю. Не говоря уж о том, что кровожадная Пакость там прямо-таки оторвалась.

Кстати, аккумуляторы к прибору мне не понадобились — вместо них в отверстие рукояти я запихнул монету магистра Ноя. Размеры у нее, правда, оказались меньше, чем у стандартных зарядных пластин, но в рукоять монета вошла как по маслу. Внутри ее с тихим щелчком закрепил невидимый механизм. Ну а когда надобность в ней отпала, всего одно нажатие на основание рукояти вернуло монету обратно, причем, насколько я мог судить, заряд в ней практически не истощился, хотя я палил во все стороны больше полутора ринов подряд.

Да, мы с Первым потом прогулялись по соседним тоннелям и еще больше сократили поголовье некко в городских подземельях. Заодно нашли две других перемычки, о которых Шэд почему-то не упомянул. Однако излишне долгое пребывание на изнанке, частая смена личин и чисто физическая усталость вымотали меня до предела. Поэтому дома меня хватило лишь на то, чтобы вымыться, наскоро перекусить и припрятать добычу в подвале, куда я еще днем раньше перетаскал все ценное, что было в доме, включая вещи магистра Ноя.

На то, чтобы нормально с ними ознакомиться, у меня не хватило времени, но в принципе это было и не нужно — я и так знал, какие артефакты и книги учитель оставил мне после смерти. К примеру, те самые окуляры, чертеж которых я видел в одной из книг «разумников». А также устройство для создания меток, в отношении которого я пока не определился. С одной стороны, штука полезная, с ее помощью я мог бы без помех перенастроить на себя любое устройство, принадлежащее гильдии магов. С другой — я уже нашел способ подключать их своими силами. Что же касается прибора для создания базовых нитей, то буквально на днях Макс подал мне другую идею.

— Если барьер — это ткань и ты способен ее разорвать, — сказал он, — то что мешает тебе выуживать базовые нити так, как ты бы поступил с обычными нитками, которые мог бы взять, к примеру, из простыни?

Я после такого заявления опешил, а потом принялся экспериментировать. Правда, в процессе оказалось, что добыть эти треклятые нити не так-то просто. Нет, сам барьер я мог порвать без проблем. Собственно, я уже это делал. Однако, во‑первых, это было грубое вмешательство, которое очень уж явно портило ткань мироздания, а во‑вторых, выудить из нее хоть одну нить подходящего размера оказалось проблематичным.

Нет, в конце концов, намучившись, я все-таки выкроил узкий кусок, который при желании можно было назвать нитью. Но он оказался коротким, неровным и плохо подходил для создания даже примитивных фиксаторов.

— Ничего, — утешил меня Макс. — Научишься. Главное, что принцип уже известен, и ты только что доказал, что он работает.

Меня такое объяснение не устроило, но, опять же, времени на практику катастрофически не хватало. Поэтому на днях я съездил к неру Шайду, чтобы забрать у него очередную шкатулку с фиксаторами. Затем наделал из них такие же корявые, но намного более подходящие для наших нужд базовые нити. А Макс на протяжении нескольких дней создавал из них нечто настолько мудреное, что я только хмыкнул, когда увидел, во что он превратил обычные охранные заклинания.

— Вот теперь можешь ехать в свой универ спокойно, — довольно сказал он, продемонстрировав результаты своих усилий. — Твое добро под надежной защитой.

Я показал ему в знак одобрения большой палец. Но вещички в подвал все-таки перенес и велел выстроить поверх двери полноценную магическую стену. Иллюзию на нее, правда, наложить не удалось, потому что Макс не умел создавать заклинания «разумников», а мог только поддерживать жизнь в уже готовых. Но я усилил предпринятые им меры безопасности, создав в одном из углов такой же пространственный карман, в который в свое время умудрился засадить непослушную нурру.

Правда, поскольку сейчас у нас в наличии имелись вещи из дерева и ветхие книги, которым пребывание на изнанке было противопоказано, то я придумал другой способ их сохранить. И, оторвав от барьера большой кусок, упаковал в него все самое хрупкое. Почти как раньше. За тем исключением, что внутрь обратил не ту часть барьера, которая раньше прилежала к изнанке, а ту, что была обращена к реальному миру. Именно так, завязав свой «мешок» узлом, я и оставил его на изнанке. Замкнутый, надежно защищенный кусочек реального мира, спрятанный в самом надежном месте, какое только можно вообразить.

— Ну что? Вроде бы все? — устало выдохнул я, оглядев дело рук своих. — Ничего не забыли?

— Иди спать, умник, — добродушно хмыкнул с потолка Макс. — На тебя уже смотреть больно.

И я пошел. Угу. И честно продрых до утра. А с рассветом загрузился в наемный экипаж и, прихватив Первого с Пакостью, благополучно отбыл на экзамен, даже не зная, как мне аукнется недолгий отъезд из столицы.