Эпоха молчания

Александра Игоревна Трофименко, 2021

Недалекое будущее. Людям почти запретили говорить. Произошло это не вчера, не на прошлой неделе, а больше ста лет назад. Режим работает как часы: к каждому прицеплен датчик учета слов, а почти любой проступок карается смертью. И вот в таком государстве рождается маленький мальчик с аномалией. Он может стать причиной новой революции, путем к освобождению для самой угнетенной касты молчунов… Неудивительно, что власть попытается его уничтожить.

Палата маленького Лео

Роза открыла глаза и посмотрела на пустой кювез, где должен был лежать ее новорожденный сын. Крошечный, тихий, сморщенный, прекрасный. Ровно такой, каким полагается быть любому младенцу.

Роды пошли хорошо. Она готовила себя к ним все девять месяцев. Пока Ной не видел, втыкала иголки под ногти пальцев левой ноги, прижигала бедра раскаленным на печке ножом, резала тело соленой бритвой. Она привыкала к невыносимой боли уже тогда, чтобы, когда придет время, не издать ни единого звука. Вообще, это, конечно, не имело никакого значения. Бонусов в роддоме за это не давали, слов тоже. Казалось бы, в ее действиях не было никакого смысла. Но ей почему-то казалось, что молчание во время страшных мук на глазах у врачей может хоть что-то в этом чертовом мире изменить.

И вот, когда наконец все закончилось, и Лео вышел в этот мир, она облегченно с гордостью выдохнула, потому что смогла. Смогла! Все тело обдало теплой непривычной волной безусловной радости. И тогда Роза подняла глаза.

Врачей в комнате стало значительно больше. Целая толпа роем кружила вокруг их новорожденного сына. А потом все разом исчезли, оставив ее наедине с собой и такой же молчаливой медсестрой, которая помогла молодой матери встать и дойти до послеродовой палаты, находившейся в том же боксе.

«Почему он не плакал? — пронеслось у нее в голове, — младенцы же должны плакать…»

Позже пришел Ной. Высокий, серый, удивительно бледный и почему-то очень печальный. И она сразу поняла, что что-то не так. В руках у него был крошечный сверток с сыном. Роза помнит этот момент, как в тумане. Вот муж переминается с ноги на ногу в проходе. Слезы… Вот он неспеша подходит к ее кровати, сверлит ее своими прозрачными глазами, но не решается присесть, будто что-то прячет. Слезы… Горячие капли растекаются по лицу. Вот она впервые видит Лео — маленькие глазки, курносый носик, розовые щечки… А затем Ной отогнул одеяльце…

Вспомнив это, Роза беззвучно заревела в подушку. Она, как и все молчуны, с самого рождения была изгоем. А когда таких изгоев полгосударства, то происходящее не кажется таким уж страшным. Просто своя удручающая нормальность. В былые времена так тоже было. Изгои существовали всегда в каждом обществе, они приспосабливались, сбивались в кучи, переставая быть одинокими. Она это знала, просто жила одна в ожидании, что это изменится. И в какой-то момент так и произошло.

Однажды Ной просто взял и появился в ее серой непримечательной жизни. Он обнял ее за плечи, прижал к себе, и Роза внезапно ощутила приятное незнакомое до этого чувство. Впервые за все эти года ей стало хорошо. С того момента прихода ей всегда было хорошо.

Слезы капали на белые больничные простыни.

«Что будет с Лео?» — думала она. «Он же не сможет есть, пить, смеяться, целовать…» Она понимала, что сын станет не просто изгоем, а настоящим посмешищем для тех людей, которые хоть и не выбирали молчать всю жизнь, но в теории могли открыть рот и что-то сказать. Он станет началом еще более низшей касты. Казалось бы, куда уж ниже…

Из размышлений ее вытащил резкий уверенный стук в дверь.

— Можно? — послышался бас мужчины в белом халате.

Она не успела кивнуть головой или вытереть распухшие щеки. Когда Роза подняла свои иссиня-серые глаза, врач стоял напротив нее. Он проверил капельницу, опустился на стул и стал, не церемонясь, осматривать пациентку. Грудь, промежность, лимфоузлы, язык. Розе на время показалось, что тело ей не принадлежит, а просто лежит куском мяса на скомканной кровати. За все это время доктор ни разу не посмотрел в ее глаза, потому что отлично осознавал, что увидит только отчаяние. Он сам до конца не понимал, что теперь будет, потому что распоряжение из министерства еще не спустили.

Наконец мужчина встал и направился в сторону двери, стараясь не поднимать глаз. Он только что вернулся с операции, где Лео успешно установили гастростомическую трубку для питания, но почему-то не знал, как сказать об этом его матери. С одной стороны, новость была хорошей. Но с другой, было ли в этой ситуации хоть что-то хорошее.

Тишину нарушила Роза. Она схватила с тумбочки пластиковый стакан и бросила в спину белому халату. Это сработало. Халат повернулся и уставился прямо на нее.

Есть такие ситуации, когда разрешение и возможность говорить не играют вообще никакого значения. «ЧТО С НАМИ БУДЕТ? ГДЕ МОЙ СЫН? ГДЕ ЛЕО?!!!!» — вопила Роза молча прямо сейчас.

— Успокойтесь! — ошеломленно произнес врач. — Ной через час, — он опустил глаза на счетчик и, тяжело вздохнув, добавил. — Мальчик жив.