Смелая принцесса. Холодный принц

Александра Ибис, 2023

Подруга попаданки: есть ли жизнь после отбораКак живут герои "Подруги попаданки", получив свой счастливый конец?Возлюбленная эльфийского князя: драконовы разломыЧто может объединять принца Ада, попаданку из мира драконов и дядю Владыки Неблагого Двора? Немного о том, что произошло с Роксаной лед Жеррарр.Смелая принцесса и холодный принцИстория ледяного принца Сатора и огненной принцессы Нареи, предшествовавшая драконьей войне и последовавшему наказанию огненных драконов.Сборник из трёх рассказов.

Совет 2. Супругам любовью заниматься не положено

Надя знает, что Атара это не остановит, но, забежав в свою лабораторию-кабинет, закрывает дверь и изо всех сил старается передвинуть тяжёлый дубовый шкаф с баночками-скляночками, чтобы перекрыть вход. Малая доля огня Рессы в её крови помогает ей это сделать, и она устало сползает на пол.

Ей не впервой оказываться здесь ночью в одной сорочке, но так откровенно она от мужа ещё не сбегала. Снаружи слышится возня.

— Надя, открой дверь!

Императрица подскакивает на месте и мгновенно оказывается за диваном, опасливо посматривая из-за спинки на преграждающий путь к ней шкаф. Стекло разноцветных бутыльков на полках покрывается тонким морозным узором.

— Надя, нам нужно поговорить! — рычит её властвующий супруг, и лицо его истинной пары перекашивает. Таким злым, каким он предстал перед ней в спальне, она его давно не видела и перепугалась до чёртиков. Немного ментальной магии, чтобы муж притормозил, и Наденька убежала от него в единственное место в их башне, находившееся только в её распоряжении. Жаль, времени на чары помощнее не хватило! Так бы он просто забыл о том, что на неё нужно сердиться…

— Надя, ты императрица, а не ребёнок!

«А вот Ресса бы с тобой не согласилась», — думает Надежда, не сдвинувшись с места.

— Наденька, я дверь выбью и, чем бы ты её не загородила, это пострадает!

После этих слов императрица досадливо морщится: восемь лет брака дали ему знать, куда именно её надо бить. Она оценивающе смотрит на зелья и травы, покрытые изморозью, и понимает, что травки ей, как правительнице, достать не проблема, сварить новые зелья, как ведьме, тоже, а вот жизнь у неё всего одна, её беречь надо.

— Хотя нет, ещё тебя задену. Зато твой кабинет сейчас пустует…

— Не смей трогать мой кабинет! — кричит Надежда, резко подскакивая, и, запутавшись в полах длинной рубашки, валится на меховой ковёр перед диваном.

— Не смей опаивать министров у меня за спиной! — повышает на неё голос дракон, но мигом успокаивается, как бы неохотно беря себя в руки. Однако шкаф, до которого дошло магическое воздействие императора из-за преграды, недоверчиво красуется снежной шапкой. — Наденька, открой дверь.

— А волшебное слово? — слабо возражает его супруга, понимая, что дверь открыть придётся, если она не хочет, чтобы Атареллен лазил у неё в кабинете. Нет, там ничего противозаконного, но ведь ещё больше ругаться будет, особенно если её заметки кое-где прочитает…

— Пожалуйста, ведьмочка моя, — шипит император Ледяной империи.

И вот это шипение его жене очень не нравится, из-за чего она решает сделать ход конём:

— Я шкаф придвинула, — жалостливо сообщает Наденька. — Так за день устала, что даже драконья искра Рессы не спасает.. Тебе меня не жалко?

Хотя, нет, это было банальное давление на жалость любящего её дракона.

— Сильно устала? — ровно спрашивает он.

— Очень, — почти шёпотом отвечает и даже едва ли не всхлипывает.

Атареллен ничего не отвечает, и Наденька, было, решает, что обошлось. Переночевать она может и в лаборатории, тут есть набросок законопроекта о городском совете в каждом городе, в котором планируется уравнять число человеческих и драконьих представителей. У неё как раз будет ночь подумать, под каким соусом лучше выдвинуть людей на руководящие должности в ряде городов, где людское население превалирует, а потому логично слегка потеснить чешуйчатых в органах управления…

Она так увлекается мыслями о своих нововведениях, что, когда в кабинете разбивается стекло, взвизгивает от неожиданности, подскакивает и вновь падает из-за дурацкой ночной рубашки, но не на пол, а в холодные руки, очень хорошо знакомые её телу.

— Ой, любимый, — испуганно икает Надя, когда её ставят на ноги. Одна рука супруга, как всегда прохладная, накрывает её светлые волосы в районе шеи, другая смыкается на талии. И не выбраться, пока сам не отпустит.

— На-день-ка, — холодно тянет он, осматривая её на предмет усталости и повреждений. Не находя ничего, угрожающего жизни и здоровью, он запутывается пальцами в её волосах. — Приворотное зелье?

— Откуда знаешь? — с досадой в голосе спрашивает Надежда. — А, Тир…

Вопрос императрица задала просто, чтобы не молчать. Разумеется, Ресса рассказала эту историю мужу, она ведь в нём души не чает. Надя удивляется, как они вообще расстаются днём по рабочим моментам. Учитывая то, как они друг другу в рот заглядывают…

— Тогда ты знаешь, что оно должно было быть дурманящим! — весомо заявляет она.

Атар хмыкает.

— Давай начнём с того, как ты вообще дошла до того, чтобы опаивать первого министра?

— Ни ты, ни твой отец не хотели его смещать! А он мешает мне работать…

— Надя, такие вопросы ты должна оговаривать со мной! — тут он вдруг притягивает жену ближе. — Но я хотел поговорить не об этом.

Его кожа внезапно становится ужасно холодной, а на лице проступает чешуя. Надя в ужасе сглатывает, когда он извлекает из кармана своего сюртука полупустой хорошо знакомый ей бутылёк и на её глазах швыряет в стену.

— Противозачаточный отвар?! — его голос окончательно перестаёт походить на человеческий.

— Где ты… Где ты его нашёл?

Уверенность, достойная женщины во главе страны, испаряется без следа, словно она вновь всего лишь девчонка с Земли, которую притащили на отбор в другой мир. Цвета она сейчас такого, что могла бы слиться с множеством сугробов за стенами их обители да со своими любимыми бумажками.

— Это всё, что тебя волнует? — приподняв жену над полом, дракон вскоре доносит её до стены, где и нависает над ней. На ковре и каменном полу остаются снежинки. — То, где я нашёл эту дрянную стекляшку?!

Надежда дрожит и осторожно поднимает руку, чтобы погладить белую чешую у него на лице.

— Любимый…

— До того любимый, что, проводя со мной ночи, ты пьёшь эту гадость?! — рычит он, а потом вдруг пятится от неё. Его супруга видит, как белые когти прорастают из человеческих пальцев.

«Не хочет поранить», — осознаёт императрица и стыдливо опускает глаза.

— Восемь лет… Ты дурачишь меня восемь лет… — когда он говорит, Наде кажется, что она слышит вой раненого зверя. — Та, кому я доверяю безоговорочно…

— Атар, — подаёт голос Наде, медленно подойдя к нему и обхватив наполовину человеческое, а наполовину драконье лицо руками, — я вовсе не… это просто…

Она злится на себя, что не может найти подходящих слов.

— Так надо, понимаешь? — наконец, императрица сдаётся в своих попытках найти себе оправдание. Муж смотрит на неё, как побитый щенок, и этот взгляд заставляет её чувствовать себя виноватой. Ей так не хочется, чтобы он так на неё смотрел. Пару слов, одно магическое усилие — и он мог бы забыть о том, что находил противозачаточный отвар, который она, вероятно, дурында такая, выронила где-нибудь в спальне или гардеробной, и всё было бы как раньше.

Прежде чем она успевает поддаться собственной слабости и призвать магию, дракон отстраняет её руки, перехватывая их за запястья, и впивается в губы таким отчаянным, напористым поцелуем, что она не сразу подхватывает его ритм. Он мнёт и кусает её и в глубине души, в той её части, что не столь эгоистична, в той, что была избрана для него, для того, чтобы быть с ним, Надя понимает, что очень виновата. А ещё она хочет его.

Когда его руки отпускают её запястья и подхватывают под бёдрами, Надя нисколько не сопротивляется. Тело вспоминает бесчисленные ночи без сна в их первые годы брака, когда ведьма, опасаясь беременности, попросила у Луизы зелье от зачатия. Со временем, они стали проводить друг с другом всё меньше времени, во многом по вине Нади, которая увлекалась работой, однако если проводили, у неё всегда был отвар наготове. Только вот, как оказалось, императрица и сама истосковалась по силе, напору, жадности супруга, которых избегала, насколько это получалось.

Атареллен сажает её на диван, и Надежда упирается одной рукой в мягкую поверхность, другой потянувшись к пуговицам на его одеждах, но дракон вдруг отстраняется, тяжело дышащий, как и она сама.

— Если после ночи со мной ты вновь приготовишь себе это, — император брезгливо морщится, — то я не вижу смысла доставлять тебе удовольствие.

Распалённая, Надя удивлённо смотрит на него. Таким жёстким, категоричным он был только первые месяцы их знакомства, и то даже тогда искал возможности с ней договориться. А уж после их свадьбы… Атар всегда старался сделать ей приятное, редко отказывал, разве что в вопросах политики у них возникали споры, в которых он всё же предпочитал уступать ей.

— Атар, я… я слишком молода, чтобы иметь детей! И ты тоже! Я просто приняла решение за нас обоих! Ребёнка ведь пришлось бы вынашивать мне, а не тебе, а я не хочу. И говорить об этом тоже не хочу! — императрица подскакивает с дивана, неудовлетворённая и оттого ещё более злая и капризная.

— Ты могла бы поговорить об этом со мной! Какое право ты имела решать за меня?! — его лицо снова покрывается чешуёй, а вытянувшиеся зрачки опасно сверкают.

— Разве тебе так хотелось детей все эти годы? Драконы живут кучу лет, я, как твоя истинная пара, проживу не меньше. Чего ты бесишься?!

Страх, стыд и желание временами заставляют людей говорить ужасные вещи. Особенно, если у них куча трудностей, которые они сами взвалили на свои плечи.

— Ты меня так и не полюбила, да? — с отчаянием спрашивает дракон, и Надя осекается, давясь порцией других глупых слов, что готовы были вырваться наружу.

Она любит… просто… просто…

— Значит, даже не отрицаешь?

Из-за её заминки Атареллен делает неправильные выводы, и Надя пятится, приземлившись на диван.

— Я… Я буду плохой матерью.

Признание даётся ей с трудом, и она сглатывает слюну.

— Я это понимаю, а рожать ребёнка, чтобы всё своё детство он провёл в одиночестве, потому что оба родители заняты, чтобы он думал, что вообще не сдался тут никому, чтобы…

Она резко встаёт, обходит диван и утирает слёзы тыльной стороной ладони, повернувшись к мужу спиной.

— Дело не в том, что я не люблю детей или что-то вроде того, — Надя говорит, а взгляд супруга холодит ей спину. Когда надо, Атар умеет молчать, в какой-то степени императрица даже жалеет об этом, потому что в тишине её слова и мысли льются быстрым потоком. — Ты сам знаешь, что люблю. Дочурка Тира и Рессы славная, Кики мне тоже всегда нравилось, но… Это ведь совсем не показатель того, что из меня может получиться мать! Не сейчас, по крайней мере. Я думала, когда-нибудь позже, когда я перестану бояться, когда прочно укреплюсь в позиции императрицы, в этом мире и вообще… Тогда бы я могла справиться со всем и уделять больше времени тебе, возможным детям…

Она замолкает и оборачивается, нерешительно глядя на стоящего ледяной статуей мужа. Атареллен запустил пальцы под воротник-стойку и смотрит холодно и задумчиво.

— Не понимаешь, да?

— А ты и не хотела, чтобы тебя поняли, — отрезает дракон. — Ты не говорила. Ни о чём. Не позволяла мне знать о своих проблемах, хотя тебе достаточно было использовать твою обожаемую магию и открыть сознание.

Надежда поджимает губы, понимая, что сейчас ей и слова вставлять не стоит после того, как он молча слушал её.

— Мы в браке восемь лет, в течение которых я старался давать тебе всё, в чём ты нуждалась. Не хотел, чтобы мы ссорились, как в начале, чтобы из-за того, что я ограничиваю твою свободу, не учитываю твои желания, ты ненавидела меня. Только вот… в то время как я делал всё, ты не делала ничего. Говорила мне лишь то, что хотела говорить, показывала себя лишь с той стороны, которую выбирала сама.

Надя жмурится, словно ребёнок, отрицающий свою вину и боящийся наказания.

— Потому что тебе, дракону из совсем иного мира, не удалось бы понять всех моих земных заморочек, понимаешь?! — вспыхивает она, начиная противоречить самой себе. — На Земле всё совсем по-другому. Ты увидел меня сильной, ты убедил меня, что я могу быть лучше, чем та, кем я сама себя когда-либо считала! Я просто хотела… просто хотела, — в этот момент императрица почти шепчет, — просто хотела и дальше оставаться для тебя такой. Той, которая достойна любви, уважения, того, чтобы её ценили.

Атар вздыхает. До того устало, что Надю мгновенно охватывает желание подойти и прижаться к нему, уже чувствуя на губах привкус его разочарования ею.

— Плохая была идея притащить на отбор девчонку из другого мира, — бросает дракон, оставив её одну в лаборатории. Однако Надю это совсем не радует, хотя она, казалось бы, вновь получила то, чего хотела.