Волчица для императора чудовищ

Александра Ибис, 2020

Я заключила сделку с врагом. Отдала себя в полное распоряжение тёмного мага на три недели каждого месяца. Моя цена – спасение моей стаи от белых магов, что используют нас, как пушечное мясо. Его требования – освобождение его старшего брата от действия проклятия злостной демоницы. Только вот его брат – тёмный император, снять чары с которого можно лишь полюбив его всей душой и пробудив взаимные чувства.

Тот люби до конца.

"Пусть же дьявол ликует…", Дмитрий Мережковский

Пролог

Он носит маски, не снимая,

Но во тьме ночной

Желаю, глупая, понять я,

Кто ж он, мой король.

Он засмеётся и поправит:

«Я император, Кара».

Меня склониться он заставит,

А я буду и рада.

Его чудовищем все кличут,

Но сердце говорит,

Что там под маской король прячет,

То, что мне благоволит.

Сижу на троне, а он рядом,

И сердце моё стучит,

Отравленное сладким ядом,

Оно о любви молит.

Возможно, мне не следовало этого говорить. Ни этого, ни всего того, что я сказала в дальнейшем. Но…

— Если ты не уберёшь от неё руки, чёртов ты кусок дерьма, то я откушу тебе голову и насажу её на ограду возле лагеря!

Томас оскалился.

— Твоему брату это не понравится!

— А мне не нравятся твои поползновения, — отрезала я. — Ещё одно слово, и я буду считать, что ты бросил мне вызов.

— Малышка Кароль сможет сопротивляться?

— Она сожрёт тебя заживо, псина!

— Такая же псина, как и ты! — бросил Томас, но, наконец, отошёл от привязанной к дереву девчонки. — Какая тебе вообще разница, что с ней будет?

— Мы не звери, Томас, — напомнила ему я, убирая кинжал, который всё это время держала наготове. — И они нам не враги. Она так точно.

— Ты будешь утверждать то же самое, когда одни их воины будут трахать тебя и других наших девиц, а другие убивать мужчин? — зло выплюнул мне в лицо бывший деревенский кузнец, а ныне — человек, что принимает волчье обличье. Наши создатели обозвали его, меня и нам подобных оборотнями.

— Свали, пока я тебя не убила!

Томас вновь оскалился, но, перекинувшись в волка, скрылся между деревьев. Я какое-то время пронаблюдала за его серой грязной волчьей шкурой. Убедившись, что он действительно убрался восвояси, я подошла к пленённой девчонке.

— В порядке? Он успел что-то сделать?

Она помотала головой. Я оглядела её с головы до ног: на скуле синяк, рыжие волосы похожи на пакли, одежда грязная, словно её тащили по земле, и я не удивлюсь, если так и было. Голубые глаза смотрели на меня с недоверием, но хоть ужаса в них не было. Девчонка не знала, чего от меня ждать. Что уж говорить: я сама не думала, что буду кого-то сегодня спасать.

— Если я тебя сейчас освобожу, сумеешь добраться до своих? — спросила я, вынимая кинжал. Пленница, увидев блеснувшую в моих руках сталь, сглотнула и снова помотала головой:

— Я потеряла ключ, когда меня поймали…

Я пригляделась к её одежде, пытаясь мысленно очистить её от грязи и зашить образовавшиеся дыры. Моё воображение нарисовало длинное голубое платье, красивое и из дорогой ткани. Простые девчонки таких не носят. И в паршивую осень такие не греют.

— Ключ? Что за ключ? — уточнила я, зайдя ей за спину, чтобы разрезать верёвки на запястьях. Хотя она меня не видела, соизволила ответить:

— Мой путь домой.

Ответ бесполезный и бессмысленный.

— Что же, без ключа тебе не откроют? — хмыкнула я, справившись с верёвками, и зашипела одновременно с пленницей. Запястья у неё были стёрты в кровь.

— Ты не понимаешь, — всхлипнула девчонка.

Я вышла из-за дерева, позволив обрезкам кровавой верёвки опасть в жидкую грязь, и, сняв с себя плащ, накинула ей его на плечи. Холодный осенний ветер, предвестник долгой зимы, набросился на меня, но пленнице определённо было холоднее, в её лёгком испорченном платьице, без шарфа или шали. К тому же, она выглядела слабее, младше, и была человеком, коим я уже не являлась.

Девчонка удивлённо взглянула на меня. Хорошо, что она осознавала, что это жест доброй воли.

— Не понимаю. Если тебя ждут, то и без ключа откроют, — предположила я, уводя её подальше от нашего лагеря, пока кто-нибудь ещё из компании Томаса не появился. Или не пошёл по воду из лагеря. Или…

Мы перешли реку в том месте, где она была крайне мелкой. Именно из-за этой реки мы и раскинули лагерь неподалёку в лесной чаще. На мне были сапоги, на девчонке — тканевые туфли, что вязли в грязи. Наверняка у неё уже пальцы окоченели.

— Это особый ключ! — возразила мне она. — Магический, понимаешь? Я его взяла, хотела брата в лагере найти, а тут…

— То есть, тебя не должно было быть в лагере, когда наши набежали? — сделала очевидный вывод я, и так об этом догадываясь.

Девчонка всхлипнула повторно.

— Не ной! Сама виновата, терпи последствия!

Но она всё равно заплакала.

Я задумалась: то нападение на лагерь чернокнижников не было согласовано с вожаком, потому, возможно, там кто-то остался. Если Томас и его дружки не покусали их всех.

— Ты говоришь, твой брат был в лагере? Он будет тебя искать? Ты его видела?

Она перестала рыдать.

— Да, брат будет! И я уверена, что они выпнули ваших из нашего лагеря!

Неожиданные выражения для, судя по всему, благородной пигалицы. Ну, по крайней мере, она воспрянула духом и поняла, что не всё для неё потеряно.

— Хорошо, — я вздохнула, понимая, что творю глупости, о которых меня ещё заставят пожалеть. — Помнишь дорогу? Я отведу тебя и оставлю неподалёку от лагеря, и пусть твой братец возвратит тебя домой.

Девчонка остановилась и сощурилась.

— Зачем тебе мне помогать? Зачем вообще всё это?

Я закатила глаза. Вовремя она решила вопрос задать, когда её уже освободили и даже плащ дали. Между прочим, он у меня единственный.

— Потому что я не желаю войны с твоим народом, — тем не менее, ответила я.