В книге представлены образцы поэтического творчества посетителей одного из лучших литературных порталов Рунета – сайта «Лаборатория Фантастики».
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Девять жизней предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Марина Басисини
aka maribass
«Моя героиня сегодня почти безупречна…»
Моя героиня сегодня почти безупречна:
Уверовав вдруг в гениальность своей стратагемы,
Логическим скальпелем слов препарирует Вечность,
Изящно решая свои и чужие проблемы.
Моя героиня бывает глупа безнадёжно:
Сама постулаты свои в одночасье оспорив,
Наивное сердце питает надеждою ложной,
Читая кофейную гущу на тонком фарфоре.
Моя героиня спешит, управляя сюжетом:
Латаю сценарий — сшиваю прорехи на ткани,
И снова в рисунке событий, почти неприметном,
Застанет врасплох бесконечный момент узнаванья.
Сонеты
***
Мой мир прекрасен каждое мгновенье:
Он пахнет, он звучит, поёт, он дышит!
Ну почему не видишь ты, не слышишь?
Пронизан каждый миг благословеньем.
Напрасный труд гармонии учить
Того, кто не способен к созерцанью:
Ты любишь, мой печальный друг, страданье —
Признайся, что тебе так легче жить.
То сетуешь на холод, то — на дождь,
И день за днем с природой не в лад
В тоске часы считая, лето ждешь.
А в небе полыхают паруса,
И золото искрит в твоем саду,
Уже и лес пожаром занялся.
***
Зачем печальным взглядом провожаешь
Ты в небе стаю перелетной птицы?
Летит она, чтоб скоро возвратиться:
Всё повторяется — ты это знаешь.
Зачем, мой друг, ты думаешь о смерти
Средь запахов и красок карнавала?
Я между строк и листьев прочитала:
Всё возродится в срок, уж ты поверь мне.
И как ты мог в осенних чистых звуках
Услышать лишь утрату и разлуку?
По клавишам руками пробегусь:
Мелодия души — ноктюрн Шопена.
Из мрачных дум удушливого плена
Тебя избавить музыкой берусь.
***
Считать свои грехи я не берусь:
Им нет числа. И нет во мне смиренья.
Случись внезапно светопреставленье,
Что в ад не попаду — не поручусь.
Но если скажет мне святая рать:
«Вот чистый лист — попробуй всё сначала».
Я б жизнь свою не изменила в малом:
Что зачеркнуть в ней? Что переписать?
Как часто в молодости нежной
Грешим бездумно и небрежно,
Не ведая, что мы творим.
В заботах год за годом прожит,
Но аккуратно-осторожно
Мы, тем не менее, грешим.
***
Когда закат ленивою ладонью
Накроет жаркий лоб Земли, отчалим,
Оставив груз сомнений за плечами.
В чем сомневались мы? — едва ли вспомним.
Мы карты судеб наших не сличали,
А свет Дневной Звезды сердца нам застил.
Захлёбывались нежностью и страстью
И умирали долгими ночами.
В тот миг, когда любовь свою зачали,
Вдруг стало ясно — мы ещё в начале
Дороги, предначертанной судьбой.
Сколь труден будет путь? — уже не важно:
Ночами с ароматом флердоранжа
В челне «Надежда» мы плывём домой.
Виртуальному собеседнику
Неверной кистью, темперой тревожной,
Осенний дождь рисует на стекле
Зонты и плечи сумрачных прохожих
За темной обрешеткой тополей.
И в памяти поверхностною дрожью
Вдруг промелькнет размытый силуэт.
Напрасно я, желания стреножив,
Дала благоразумия обет…
Давным-давно ты гостем виртуальным
Вошел в мой ярко-выдуманный дом.
Сближаясь в танце церемониальном,
Мы говорили как бы ни о чем.
Потом, скупою мерою отмерив
Мне малость о своем житье-бытье,
Ты замолчал, как будто не поверив,
Что я могу сочувствовать тебе.
Так необременительно, несложно
Подставить иллюзорное плечо,
Но очень взвешенно и осторожно
Слова сплетались — каждый знак в расчет.
И домыслы смешны и бесполезны:
Когда-нибудь устав на воду дуть,
Тот обруч одиночества железный,
Не для меня решишься разомкнуть.
«По-зимнему скупыми вечерами…»
По-зимнему скупыми вечерами
Мой временный приют похож на келью.
Январь холстом натянут на подрамник,
За окнами тревожно и метельно.
Добавив в краски зелень, синь и свет,
По памяти рисую твой портрет.
В нем — таволги медовая истома,
И трогательно-розовая мальва;
Беспечность васильков и перезвоном
Чуть слышным и слегка сентиментальным
Лиловый колокольчик; и ромашки
Смешливые, и простодушность кашки.
Под пристальным вниманьем лиц и ликов,
Знакомых и далеких безнадежно,
Из солнечных цветов, теней и бликов,
Забытых ощущений и до дрожи
Желанных, словно шквал предгрозовой,
Ворвешься в дом, взъерошив мой покой.
Внезапным ливнем, нежной дымкой лета
Меня наполнишь, женщина-ребенок,
Закружишься и вдруг перед мольбертом
Замрешь, вздохнешь по-детски восхищенно:
«Живые… настоящие цветы!»
«Конечно, ангел мой, ведь это — ты».
О словах
Ежесекундно матрицы судеб
Пишет небесный математик:
Встретятся двое — разные люди
С разных планет из разных галактик.
И с любопытством, страстью удвоенным,
Будут учиться струны настраивать;
Так осторожно, даже с любовью
Каждый другого слегка перекраивать.
Но удивленью не будет предела:
Общего — как между солью и сахаром.
Первый видит мир черно-белым,
Второй делит на звуки и запахи.
Первый объявит свои законы,
С упрямым напором и методично
Будет пытаться загнать второго
В форму удобную и привычную.
А тот старательно и доверчиво
С наивностью, пограничной с глупостью,
Сделает сердце свое гуттаперчевым,
Но ненавидеть пока не научится.
Первый потребует конгруэнтности
В мыслях и действиях. Маниакально
Станет искать повод для ревности.
Второй — пропадать в своем Зазеркалье.
А время шагает, обиды множа.
Острее слова, гневом заточены,
Всё выше тон, всё толще кожа,
И надо давно уже ставить точку.
Однажды по глупости или нечаянно
Первый решит сделать оружием
То, что должно быть неприкасаемо,
То, что второму всего дороже.
Душа вырвана, кровоточит.
Ответом — удар силы стократной.
Сомнений нет, соглашения — в клочья:
Пройден рубеж, и не будет возврата.
Без правил, вразнос, удила закусив,
Сталью и ядом — всё сгодится,
На поражение, на разрыв —
Сухие глаза, жесткие лица.
Слова сказаны — планеты сдвинулись,
На «до» и «после» судьба расколота.
А стены дома покроет изморозь,
И станет невыносимо холодно.
Алхимическое
Ты от меня
добровольной аскезой
отрезан,
наглухо запечатан.
В храме твоем —
душном и тесном —
пылает
Огонь Сверхнебесный.
Пять элементов,
шестой — мое сердце,
плавятся в тигле.
Больно, привыкла.
Горой между нами —
твой
Философский Камень.
Сухость и влага,
холод и жар —
чем мы не пара?
Опровержения
нет
в твоих гримуарах:
во мне — продолженье,
в тебе — начало.
Царства земного
ужели мало?
Попробуй
глифом любовь мою обозначить —
не сможешь.
Когда подытожишь
путь
и сочтешь награды,
рядом
меня не будет —
сгорела, остыла.
С кем-то согреюсь и где-то?
Смотри —
под твоим порогом
корни пустила
забытая мною ветка.
«Готова я признать свое бессилье…»
Готова я признать свое бессилье:
Застряла гранями, локтями, и невмочь мне
войти в твой сад, где быстролетный росчерк
так точен! — я опять не уследила,
когда взметнулись в небо ветки-крылья…
Открой мне сад с горчичное зерно.
Избавь меня от слепоты — послушно
Застыну в сосредоточе́ньи терпеливом,
Пока ты воздух заплетешь корнями сливы.
Ни тишины, ни правил не нарушив,
Я — кисти взмах, вода в оттенке туши —
Войду в твой сад с горчичное зерно.
И, благодарна, с щедростью ответной
Позволю гостем стать в моей Вселенной:
Прочтешь ты все мои терцеты и катрены
На лепестках, что держат небо хрупким цветом,
Или в изгибе журавлиного колена
В твоём саду с горчичное зерно.
Эффект бабочки
Бабочка вздрогнула крылышком —
Ливень размыл Моджакетро,
И подхватило нас-нынешних
Встречным фортуны ветром.
Вдруг оказались мы рядом
Недостающим пазлом.
Как ты нашел меня взглядом
В городе многоглазом?
Стало для нас-вчерашних
Всё обострённо и внове:
Кажется, слышим даже
Крылышек взмах в Айове.
Случайный блюз
Вцепилась ночь в окно, как пьяница — в бутылку
/который час?/,
Меж век проскальзывает месяцем-обмылком
сомкн́утых глаз.
Под бесконечный, как вода в протекшем
кране,
секундный стук
Я увязаю в янтаре воспоминаний —
нелепый жук.
Когда-то верили мы в нашу неделимость
напополам,
Но не решились у судьбы друг друга выкрасть —
хвала богам.
Мы как по нотам разыграли мелодраму —
случайный блюз…
Перечеркнула ночь покой оконной рамой,
и я сдаюсь.
Прильну к стеклу — взметнется тьма унылой стаей
немых ворон.
Ты далеко теперь. Но я благословляю
твой сон.
Муравей в лабиринте
Вот опять, как муравей в лабиринте,
Я блуждаю меж безверьем и верой,
И опаздывает Ангел-Хранитель,
Что укажет мне на нужные двери.
Знаю точно — прилетит, как и прежде,
И потребует немедленных действий.
И с мечтой наперевес, не с надеждой,
Штурмовать начну песочную крепость.
Кто-то скажет, что живу понарошку:
Не расчетлива ни в тратах, ни в целях.
А душа моя — то птица, то кошка,
То стремится ввысь, то — к мягкой постели.
Вправо, влево — от удачи к напасти,
Без оглядки на пределы и квоты
Я упрямо нахожу своё счастье,
Но оно — в моей системе отсчета.
Жизнь — она ещё чуднее с изнанки,
Где узлов и нитей хитросплетенье.
Не решусь никак спросить тебя, Ангел,
Про оттенок твоего оперенья.
«Невесомость, восторженно-легкий полет… и петух…»
Невесомость, восторженно-легкий полет… и петух…
Ускользаю в реальность, пытаясь за сон зацепиться
разделенным сознаньем — напрасно. На ощупь и слух
я будильник ловлю — и душу голосистую птицу.
Временн́ая петля. Это значит, что день обречен
стать таким, как вчерашний —
одним среди тысячи прочих.
Вдруг протиснулось в форточку солнце и, сев на плечо,
надавало мне жаркой ладошкой бодрящих пощечин.
С головою ныряю под мягкий спасительный плед:
я нахальному гостю ещё уступить не готова.
Но щекочет мне пятки тепло, заползая в просвет
между старым-привычным и чем-то томительно-новым.
Предвкушение чуда… Начну разбираться потом,
был ли это недуг, или, может, моё исцеленье.
А на кухне разлегся бессовестно-рыжим котом
мой непрошенный гость, обнимая креманку с вареньем.
Будут сборы недолгими. Взглядом окину жильё:
по углам — застарелых обид ослабевшие стяжки.
Всё, что важно — со мной, остальное быльём поросло.
Я шагну в этот день налегке и с душой нараспашку
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Девять жизней предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других