Папа для юного дракона

Александра Гусарова, 2022

Марьяна Розенталь, вопреки общественному мнению, стала матерью-одиночкой и назвала ребенка именем погибшего жениха, что вызывало море слухов среди жителей Орбурга. А еще малыш вдруг стал проявлять наличие признаков огненной магии высшего порядка, когда умерший лорд Родвэй был слабым воздушником. И совсем непонятно, зачем к женщине с ребенком вдруг проявил интерес завзятый холостяк и жуткий урод герцог Гольденброук, который сам практически магией не владел. Это странная любовь или какой-то злой умысел?

Глава 3

В этот же миг Марьяне показалось, что небо рушиться на нее, подминая под своими обломками. Она мысленно прокляла тот миг и час, когда пошла за покупками в благотворительный магазин. Кто же думал, что герцоги приходят на рауты к мадам Шмолович, предварительно сдав ставший малым костюм в комиссионку?

В том, что костюм явно не с плеча герцога в его нынешнем виде, стало ясно после того, когда она покрасневшая и смущенная подняла глаза на мужчину застывшего у входной двери.

Герцог был высок и широкоплеч. Длинные ноги в ботфортах обтягивали точно такие же как у нее синие панталоны. А плечи прятал синий фрак. Только больше ничего привлекательного в образе гостя не было.

Не понятно, какими его волосы были в молодости, но сейчас это была густая копна седых волос, которые достигали ему до плеч и торчали в разные стороны. Правую сторону лица мужчины рассекал жутки шрам, затрагивая глаз. От этого взгляд казался устрашающим.

— Ах, ваша светлость, какими судьбами? — тут же вышла вперед мадам Шмолович, приветствуя дорогого гостя.

Раненая щека мужчины болезненно дернулась. То ли от недовольства, то ли от того, что он пытался улыбнуться, а стянутая коже не давала это сделать. Несмотря на уродство, герцог притягивал внимание графини, что она не могла оторвать от него взгляд. Потом поняв, что так неприлично рассматривать человека с уродствами, через силу отвела взгляд.

— Сара, мы же договаривались, что для друзей я Алан! — пророкотал густым басом герцог. — А где тот гость, который, как и я, покупает костюмы у Грандона?

Графиня Розенталь так была загружена последние дни, что даже не удосужилась посмотреть на производителя своего торжественного наряда. И сейчас с ужасом обнаружила, что это производство самого дорогого модельера Орбурга.

— Вы должны нас представить друг другу! — настаивал герцог.

— Во-первых, не гость, а гостья! — поправила Голденброука Шмолович. — И да, я с удовольствием представлю вам Марьяну и ее очаровательного сына!

С этими словами Сара поплыла в сторону графини как огромная баржа, резрезая корабельным носом на своем пути толпы гостей. Музыка стихла. И весь бомонд замолк и вытянул шеи.

Наконец, герцог в сопровождении хозяйки подошли к Марьяне. Он бегло охватил ее взглядом, зацепившись на мелкой вышивке на лацкане фрака «ГА». Грандона звали Микаэлем. И он всегда ставил инициалы покупателя, а не свои. Такой маленький фирменный знак мастера. У Гарьяны как минимум тое должна была стоять бува «М». Алан с кривой улыбкой представился:

— Герцог Алан Гольденброук, к вашим услугам, мадам! — стремительно выкинул вперед руку, бесцеремонно сгробастал ладонь Марьяны и легко прикоснулся к ней обжигающе горячими и сухими губами.

— Марьяна Розенталь, ваша светлость! — приседать в книксене она не стала. Это очень глупо бы выглядело в панталонах, поэтому просто слега по-мужски поклонилась.

— А где ваш очаровательный сынишка? — в ответ поинтересовался герцог.

— Мадам Шмолович организовала для таких матерей, как я, специальную детскую комнату. Он там нашел себе новых друзей и весело играет.

Каких таких матерей Марьяна не озвучила. Позора ей и так хватило. Благо, герцог сгладил неловкую ситуацию своим высказыванием. А он же с легкой улыбкой предложил:

— Тогда позвольте пригласить вас на тур вальсура? — скривился в ответ. Шрам делал его улыбку похожей на жуткий оскал. — Если вас, конечно, не смущает, мой внешний вид.

Что оставалось бедной женщине? Нет, его лицо ее не смущало. И графиня покорно кивнула в ответ, вкладывая свои ледяные пальцы в его горячую руку. Складывалось впечатление, что внутри Гольденброука горит камин, согревающий мужчину и всех тех, кто с ним соприкасается.

— Простите за нескромный вопрос, — начал разговор герцог негромким голосом, как только они под звуки музыки заскользили по гладкому паркету, — каким образом к вам попал мой костюм, в котором я ходил на выпускной вечер в школе?

С этими словами он глазами показал на вышивку с инициалами, отрезая Марьяне последние пути к отступлению. Она решила, что в данной ситуации изворачиваться и что-то сочинять выйдет себе дороже, поэтому простодушно пожала плечами и с усмешкой произнесла:

— Секрета здесь нет. Я его купила в благотворительном магазине на распродаже. А как он туда попал, спрашивать нужно не меня.

Герцог в ответ заразительно захохотал, привлекая внимание других пар. На них и так уже поглядывали: пара, одета одинаково, непроизвольно притягивала к себе взгляды. Марьяна сильнее сжала губы. Она успела отвыкнуть от пристального внимания толпы.

— И все-таки я вас раздражаю, — отсмеявшись, покачал головой герцог.

— Нет, с чего вы это взяли? — женщина подняла на него удивленный взгляд. Глаза герцога, темно-темно синие с золотистыми крапинками внимательно смотрели на нее. Вернее, один глаз. Куда направлен взгляд второго из-за травмированного века понять было невозможно. А затем добавила:

— У вас глаза как у моего сынишки. Я очень редко встречала такой цвет.

— Возможно, мы с его отцом были родственниками. Хотя Розенталей я в нашем родовом древе не помню, — по-своему объяснил совпадение Голденброук.

— Я оставила девичью фамилию и дала ее сыну, — Марьяна уже пожалела, что затеяла весь это разговор, пытаясь уйти от скользкой темы с костюмом. В итоге вышло только хуже.

— Вы рискнули родить ребенка, не будучи замужней дамой? — задал еще один бестактный вопрос герцог. Но презрения на его лице она не заметила. Оно просо светилось любопытством. — Уважаю самодостаточных женщин.

— Я была замужем, — отрезала графиня, чтобы закончить эту неприятную тему.

Только герцогу стало очень интересно, откуда здесь взялась эта нетривиальная личность, и он продолжил допрос:

— Раз вы покупаете костюмы в благотворительных магазинах, я смею сделать вывод, что с финансами у вас не густо. Почему вы не дали ребенку имя рода отца? Или там поживиться было не чем?

— Ваша светлость, а вы не можете предположить, что я захотела приобрести костюм от Грандона. Но покупать его по полной стоимости посчитала невыгодным, — парировала она.

— Тогда вы точно в сговоре с моим камердинером! — прищурился Алан. — Еще три дня назад этот костюм точно висел в моем шкафу.

— Да не знаю я вашего камердинера, я… — она хотела снова сказать насчет магазина. Но в это время музыканты замолчали, и графиня резко перевела тему разговора:

— Ваша светлость, музыка закончилась. Проводите, пожалуйста, меня на место.

Оставив Марьяну в кресле у стены, Алан направился к Ардон. Со старухой герцог был знаком очень давно, еще с той поры, когда сам жил в Орбурге. Поэтому ее он и решил расспросить о неожиданно понравившейся женщине с ребенком.

— Как поживаешь, матушка Регина? — поинтересовался мужчина у старухи с деловым видом набивавшей свою неизменную трубку.

— Табак есть, следовательно, хорошо! — Ардон сделал первую затяжку, пыхнув на Алана вонючим дымом.

— Фу, какая гадость, — поморщился тот в ответ.

— Эх, молодежь, ничего вы в хорошем табаке не понимаете! — скривилась старуха. — Но тебе придется выбирать: или получить ответы на свои вопросы, или уйти ни с чем. Ты ведь не свое почтение выразить подошел?

Высказав предположения, Ардон засмеялась скрипучим смехом свойственным старым курильщикам.

— А если золотой? — Алан прекрасно помнил ее страсть к спорам именно на эту монету.

Старуха жалобно скривилась, со вдохом отложила трубку в сторону и грустным голосом произнесла:

— Умеешь ты, шельмец, уговаривать! Присаживайся, поговорим, — и указала клюкой на соседнее кресло. — Заинтересовала девочка?

— С чего ты взяла? — вопросительно выгнул бровь герцог.

— Другой причины не вижу, зачем я тебе понадобилась, да еще и так! — фыркнула старуха, взглядом указывая на золотой, который Алан положил на край стола намекая, что он его отдаст, когда получит ответы на свои вопросы.

Не зря он пошел к Ардон, совсем не зря. Наблюдательности старой сплетнице был не занимать.

— А если и так? — хищно оскалился Голденброук. — Или я совсем плохой жених?

— Почему плохой? Если ее твоя внешность не испугает, ты можешь стать отличным мужем и отцом, — прищурилась собеседница.

— Сразу таки мужем? — оскал с лица исчез. И было непонятно, то ли он реально загрустил, то ли просто хорошо играет на публику.

— Сразу, — отрезала старуха. — Девочка хорошая, а натерпелась на годы вперед. Это же надо было рискнуть родить в одиночку и пережить разговоры Орбургских кумушек.

— Да-а-а, — издевательски протянул герцог, — кумушки — это сила.

— Это вы мужики непрошибаемые. А трепетное женское сердце они могу очень сильно ранить!

— Хватит морали мне читать, рассказывай все, что про нее знаешь! — внезапно переменил тон Алан, став в одно мгновение холодным и расчетливым герцогом. Словно этим холодом отгородился от старухи и теперь приготовился бесстрастно внимать ее рассказу. — Чья она? Почему я графов Розенталей не помню?

— Почему не помнишь, я не знаю, — старуха развела руки в стороны и каркающе рассмеялась. — Розенталь — фамилия ее матери. Она ее приняла, как получило захудалое графство в наследство. По мужу матушка была Минихан. Вы с Чарльзом, её двоюродным братом, вроде даже учились вместе,

— С Чарльзом? — по тону герцога стало понятно, что этот факт его сильно задел, словно они с Миханом были врагам, хотя всегда числились в друзьях. — А ребенок чей?

— Она утверждает, что Вереса Родвэя. Помнишь героя скихской войны? И ходят слухи, что они успели обвенчаться до его гибели.

— Родвэя помню, — согласно кивнул герцог. — Он был хороший, правильный мужик. Тогда я не пойму одного, почему она не взяла родовое имя мужа? И почему он на этом не настоял? Моя женщина будет обязательно Гольденброук.

— Милок, ты других по себе не ровняй! — фыркнула Ардон, подхватывая золотой и отправляя его в карман. — Больше я тебе вряд ли что расскажу!

Время подходило к девяти. Марьяна уже поглядывала на часы, собираясь забрать Вереса и поехать домой, как перед ней снова нарисовался герцог с его неизменной кривой улыбкой:

— Мадам, разрешите вас пригласить на танец?

— Герцог, простите за нескромный вопрос, а вы хорошо знакомы с правилами светского общества? — Марьяна, склонив голову, изучала лицо мужчины. На нем после ее вопроса не дрогнул ни один мускул.

— Вы про второй танец симпатий? — уточнил он. — Я еще не совсем старик и кое-что помню. Теперь ответ за вами.

Дело в том, что в обществе на один танец можно пригласить кого угодно без последствий для репутации. Второе приглашение означало симпатию. И если девушка соглашалась, то это говорило о взаимности. А третий танец за один вечер орбургские кумушки приписывали негласной помолвке.

Марьяна еще раз посмотрела на обезображенное лицо герцога и с удивлением обнаружила, что не испытывает неприязни или отвращения. Ее действительно тянуло смотреть ему в глаза. Это симпатия? Наверное, так оно и есть. Поэтому она коротко улыбнулась и протянула руку, еще раз отмечая его горячие пальцы.

Когда они вышли на середину зала, и он притянул женщину чуть ближе чем полагалось по этикету, Алан с усмешкой уточнил:

— Марьяна, а на третий танец вы бы со мной согласились?

— Сегодня, точно нет! — рассмеялась она.

— Все-таки лицом не вышел? — скривился он. Было непонятно, то ли это ирония, а то ли что-то боле грустное. — Или недостаточно для вас богат?

— Не то и не другое, — кокетливо улыбнулась графиня. — Просто моему сыну через пятнадцать минут положено лежать в кровати. А так как я ему и за маму, и за папу, и за всех нянек разом, больше здесь оставаться не могу.

— Что же вы раньше-то не сказали! — притворно огорчился Голденброук. — Я бы тогда не терял время, а танцевал с вами все танцы подряд.

— Я вам так не понравилась?

— В смысле? — растерялся мужчина.

— Вы хотели уморить меня танцами без отдыха!

— Если бы я и хотел вас чем-то уморить, то совсем не танцами! — его здоровый глаз сверкнул, словно внутри был припрятан фонарик.

Розенталь же растеряно посмотрела, не понимая подоплеки его слов. Дело в том, что у графини была своя тайна, которую она берегла как зеницу ока.

Музыка закончилась. Но Алан не отпустил женскую руку.

— Герцог, меня не нужно провожать на место, — Марьяна робко потянула руку, но он сжал ее еще сильнее.

— Я провожу вас, куда скажите. За одно и с сыном познакомлюсь.

Они пришли в детскую.

— Верес! Домой пора! — позвала ребенка Марьяна. Малыш тут же подбежал. Он уже устал и периодически тер глазки. Мама подняла его на руки и направилась к выходу, сильно удивившись факту, что герцог застыл как каменное изваяние и ничего ей не сказал. Зачем, спрашивается, вызвался провожать? Было даже немножко обидно. Ему так не понравился ребенок? Что ж, это его проблемы. Она снова долго не будет выходить в сет. И они точно никогда не встретятся. Старухе Ардон графиня Розенталь все же была благодарна. Она действительно хорошо провела время. И малышу тоже понравилось, поэтому жаловаться был не на что.

Опустив спинку детского сидения так, чтобы, если Верес уснет по дороге, дальше ехал с комфортом, стала сама забираться на козлы. Внезапно ее остановил окрик:

— Подождите! — к ним быстрым шагом шел герцог. Он удивленно посмотрел на женщину на козлах, вопросительно приподнял бровь. Но ничего не сказал по этому поводу, а лишь добавил:

— Марьяна, позвольте я завтра нанесу вам визит?

— Визит? Мне? — женщина, прожившая два года почти в полном одиночестве, искренне удивилась. — Зачем?

— Графиня, вы меня, честное слово, удивляете все больше и больше. Зачем наносят визит понравившимся женщинам? — сверкнул белозубой улыбкой герцог. И она в один миг преобразило его лицо, сделав даже привлекательным.

— А я вам понравилась? — нет, Марьяна не хотела покрасоваться. Она действительно сильно удивилась и растерялась.

— Поверьте, для других дел я на утренние визиты не напрашиваюсь, предпочитая являться в гости ближе к ночи, — тайный смысл, заложенный в его слова, каким-то образом дошел до нее, и графиня смущенно улыбнулась, сильно покраснев.

— Малыш встает в девять, примерно полчаса мы тратим с ним на умывание и завтрак. После этого его настроение поднимается, и мы вполне можем себе позволить принимать гостей, — пожала она плечами, давая понять, что оставаться наедине с Гольденброуком она не собирается.

— Обычно дамы после бала спят до двенадцати. Вы настолько ранняя пташка? — он снова поймал ее за руку и никак не хотел отпускать. Только Вересу совсем не понравилось долго сидеть без движения в своем кресле, и он начал хныкать.

— Простите, ваша светлость, — Марьяна с некоторым усилием освободила руку. — Ребенку пора спать. В противном случае мы будем добираться до дома, оглушая окрестности Орбурга его мощным ревом.

— Что ж, до завтра, моя прекрасная нимфа! — герцог опустил руку, в которой удерживал ее пальцы, и застыл с полу-улыбкой на губах. Она же наконец забралась на козлы, проверила сына и тронула вожжи.

Позже вечером, когда Верес был вымыт и уложен спать, женщина растопила камин. Воздух в доме ей показался прохладным. Закуталась в теплую шаль, села рядом с бойко пляшущим огнем и стал предаваться воспоминаниям и анализировать произошедшее сегодня.

Она никогда не видела герцога Голдьенброука в живую. Слышать слышала. Он, кажется, учился где-то рядом с Чарлзом. И иногда проскальзывал в его восторженных рассказах об очередном событии в академии. Однажды Минихан обмолвился о какой-то трагедии, произошедшей с герцогом. И все.

Сегодня, разглядывая его жуткий шрам, она пришла к выводу, что это скорее всего, последствия именно того неприятного события. Сколько ему получается лет? Брату в этом гуду исполнилось тридцать шесть. Если Гольденброук немного старше, то ему где-то около сорока. Но такие седые волосы обычно появляются у мужчин после шестидесяти. Хотя маги живут дольше обычных людей. Но по слухам, герцог магией не владеет, что странно для аристократа такого уровня. Белы волосы, похожие на седину, бывают у слабых воздушников первого и половинного уровня. Тогда, почему рядом с ним ее бросает в жар?

Рассуждай, не рассуждай, ответы сами по себе в голове не родятся. Женщина выпила чаю и отправилась спать, решив, что завтра посмотрит на поведение герцога и постарается удовлетворить свое любопытство.