Фея и лорд кошмаров

Александра Гринберг, 2018

Полуфэйри Мэйр Макинтайр живет в полной гармонии с собой – у нее есть любимое, хоть и кровожадное дерево Неметон, ворчливый кот и уютный дом, а ее знания целителя ценят самые влиятельные люди Империи. Но однажды судьба бросает ей вызов, и новый пациент оказывается большим испытанием, чем она рассчитывала, – тот уверен, что в его разуме поселился монстр, который заставляет его совершать ужасные поступки. Сможет ли Мэйр найти способ излечить его и отказаться от влечения, которое она начинает к нему испытывать? Менталист Себастьян пытался скрыться от людей, потому что слишком опасен для них. Но вновь попав в человеческое общество, он узнает, что должен справиться с недугом, чтобы занять в этом мире свое законное место. Сумеет ли он обрести целостность и завоевать любовь феи, которая видит в нем лишь пациента? – История в атмосфере cottage core. – Героиня, которая принимает свою темную сторону. – Герой с фетишем на острые ушки. – Освежающий контраст милоты и кровищи. – Ворчливый кот, дерево-убийца и прочая очаровательная фауна.

Глава 4

Мэйр искренне полагала, что хороший вечер — это чтобы сладости, интересная книжка и ни единой живой души на пару сотен ярдов вокруг. Несомненно, ее занудство давным-давно стало общеизвестным фактом, равно как и нелюдимость. Однако у ее друзей имелось на сей счет другое мнение, и посему она с завидной регулярностью обнаруживала себя в каком-нибудь развеселом кабаке, где под ехидными взглядами друзей попивала винишко и вежливо отбивалась от Бездна знает какого по счету ухажера в алом мундире. Ухажеров исправно поставляла ее кошмарно неугомонная старшая сестрица. Мол, ты сосватала мне своего дружка, а теперь я буду сватать тебе своих.

Вообще-то — просто ради исторической справедливости! — Мэйр никого не сватала. Ее старинный друг и коллега Алан Броуди втрескался в шумную рыжекудрую красотку Дейдру по собственной дурости. Та была не сильно-то и против, учитывая, что всего через три месяца отношений они съехались, а еще спустя год поженились. Мэйр усмехнулась, припомнив, в каком ужасе были семьи новобрачных. Ее приемные родители — люди добрые, но весьма консервативные — никак не могли поверить, что жених Дейдры младше на тринадцать лет; родители же Алана, типичные маги, были не против сорокалетней невесты, но ранней женитьбы сына не одобрили.

В общем, эти две стороны так и не нашли понимания. Семейные обеды до сих пор напоминали не то поле битвы, не то цирковое представление.

«Ну что ж, кабаки определенно выигрывают в сравнении с застольными войнами наших дражайших родичей», — решила Мэйр, вертя в руках бокал с ежевичным вином и стоически игнорируя насмешки сестрицы и Френсиса — те по своему обыкновению хлестали темный эль чуть ли не бочонками и знай себе прохаживались по изысканным вкусам дивнюков и прочей нечисти.

— Что, сегодня никаких дружков, случайно оказавшихся поблизости? — чуть сварливо поинтересовалась Мэйр, на что Дейдра картинно развела руками.

— А ты как думала, пакость мелкая? Распугала всех поклонников, один Френсис на твою долю остался. Мудак мудаком, смею заметить, и вообще некрос позорный.

— Ты тоже ничего, кэп!

Френсис радостно ухмыльнулся и отсалютовал здоровенной кружкой, а Мэйр выразительно закатила глаза. «Позорного некроса» ей можно не сватать, благо уже давно успели и повстречаться, и разбежаться. Почему разбежались? Сложно сказать. Ссориться не ссорились, нравились друг другу, в постели тоже все было нормально. Виделись, правда, от силы раз-два в неделю, ну так их обоих это устраивало. Или все же нет?…

«Вот уж впрямь — дивное создание! В жилах не кровь, а холодная сталь!» — бросил Френсис в пылу их первой и единственной ссоры.

Мэйр эти слова ужасно задели, но возражений не нашлось. Все попытки помириться она пресекла — не столько из обиды, сколько из любви к придурку Френсису… которого, увы, не могла любить так, как тот заслуживал. Пусть Мэйр любила, дорожила, хотела — но не испытывала ни щемящей нежности, ни головокружительной страсти, ни что там еще полагается по уши влюбленным кретинам.

Не испытывала — и, должно быть, не могла испытать. Ведь она же нелюдь, и в жилах ее не кровь, а сталь.

— Ну, Дейд, где муженька-то оставила? — Френсис, конечно же, вовсю зубоскалил. — Меня, само собой, на всех хватит, но…

— Тьфу на тебя, рожа некромантская! — отмахнулась Дейдра. — Алана я пыталась вытащить, но он позорно сбежал от своего счастья. Я окружена занудами!

Мэйр искренне позавидовала своему другу: сама она не обладала достаточной сноровкой, чтобы улизнуть от капитана Дейдры Макинтайр. Та и мертвого допечет, и не хуже любого некроманта.

— А я идиотами, — сочувственно вздохнул Френсис. — Подменыш, а ты кем окружена?

— В данный момент — алкашней. — Мэйр демонстративно отпила из бокала и прикрыла глаза, наслаждаясь насыщенным ягодным вкусом. Вино здесь подавали приличное, если не сказать больше. — Или даже психами. Причем некоторые из них железно уверены, что они в порядке.

Френсис недоуменно приподнял брови — ну разумеется, встречались они всего-то с годик, а клятый некрос успел изучить ее достаточно хорошо, чтобы заподозрить неладное. «Недоговариваешь ты что-то, морда дивная!» — так и читалось на его подвижном бледном лице.

— О каких психах речь? — тут же заинтересованно осведомилась дорогая сестрица. И на всякий случай понизила голос: — Никак ненаглядный Дорих что-то выкинул?

Мэйр шикнула на нее. Обсуждать канцлера, у которого повсюду уши, глаза и прочие органы, в кабаке, полном народу, — верх недальновидности. И главный признак перебора с алкоголем, который у всякого боевого мага считается за достижение.

— Чует моя задница, не в канцлере дело, — хмыкнул Френсис, — а в чьей-нибудь хорошенькой мордашке. Признавайся, опять запала на симпатичного блондинчика?

Мэйр покладисто кивнула — «блондинчик» и впрямь симпатичный. Ушибленный на всю голову, дикий, как десяток келпи, и наглый настолько, что любой некрос обзавидуется. Без щетины, грязи на щеках, в чистой одежде — красивый почти до неприличия. Не хуже любого столичного лорда, мнящего себя чистокровным имперцем в сотом поколении.

Ах да, он же и так без пяти минут лорд, к тому же Лейернхарт, чье имя старались не поминать всуе по сей день. Одних рассказов Фалька хватило, чтобы понять — если Себастьян и впрямь пошел в высокородного папашу, Эрмегар ждут веселые времена.

Правда, сначала стоит основательно подлечить ему голову. А значит, о всей этой красоте без одежды придется забыть — профессиональную этику никто не отменял, а вместе с ней еще кучу неписаных правил любого приличного целителя.

Даже жаль. И вовсе дело не в любви с первого взгляда. Просто Мэйр, как и все остроухие, падка на все красивое. А если оно еще и уникальное…

— Моя девочка выросла! — умилился Френсис, очевидно, истолковав ее молчание по-своему. Ну и пусть — зато отстанут со своими хахалями хотя бы на полчаса. — Ну давай, рассказывай, что там у тебя за психи в хозяйстве. Мы же умрем от любопытства!

— Ты некрос, тебя захочешь — хрен убьешь. Но я могу попробовать.

— Дейдра, ты слышала? Наш подменыш увиливает от ответа, — не унимался Френсис. — Мой вердикт — все серьезно, через месяц ждем свадебку.

— Главное, чтоб не некрос. — Дейдра меланхолично отхлебнула из своей кружки. — Пугают меня эти новомодные мезальянсы.

На последней фразе Мэйр не сдержалась и совершенно неприлично рассмеялась, чудом не расплескав вино. Знала бы Дейдра, что сватает любимой младшей сестренке необученного менталиста — лично побежала бы к коммандеру Блэр, выдавать свою непутевую родственницу за какого-нибудь перспективного некроманта. Ну или некромантку, Мэйр в этом плане не очень привередлива.

— Ну я-то не боевик, — резонно заметила она. — Стало быть, мне некросов обженивать дозволительно? Отлично. Эй, Френ, бежим в храм, пока разрешают!

— Нет уж, пакость из-под холма. Раньше надо было думать, а теперь все, закрылась лавочка! Не для тебя мама цветочек растила! — возвестил Френсис, манерно отставив руку со здоровенной кружкой эля. Да еще и мизинчик оттопырил, зараза ехидная. — Однако у нас в некроотделе есть желающие…

— Вот ведь парочка придурков на мою голову, — вздохнула Дейдра и жестом подозвала подавальщицу. — Сестрица, тебе твою сладкую пакость повторить?

Мэйр открыла было рот, чтобы отказаться — с алкоголем у нее не слишком ладилось, поэтому лучше не злоупотреблять, — но тут же оборвала себя на полуслове и стиснула в кулаке амулет ментальной связи.

«Подменыш, чеши в больничку, наше чудище опять что-то натворило», — сообщал Вилмар Фалько в свойственной ему изысканной манере. Оставалось лишь от души выругаться про себя, упрятать амулет обратно под ворот рубашки и спешно засобираться в сторону ближайшего портала.

— Что-то случилось? — обеспокоенно нахмурилась сестра.

Мэйр неопределенно мотнула головой.

«Чудище случилось. Весьма симпатичное, но поди ж ты, наглухо долбанутое».

— Пациент… сложный, — выдала она уже на ходу. — Бежать надо. Еще увидимся.

— Привет блондинчику, — донеслось вслед саркастичное напутствие Френсиса.

* * *

Нормальному человеку наверняка опостылело бы сидеть в камере уже на второй день. А то и вовсе на первый — сразу после того, как за дверью объявились два соглядатая в алых мундирах.

«Охрана», — решил Себастьян.

Вопрос только, кого они охраняют — ценного пациента от неведомых врагов или врагов от него же?

«Интересненько», — выдал монстр, чем вызвал смешок.

Интерес интересом, а прибить бедняг ненароком очень не хотелось — Себастьян не питал иллюзий относительно своего недолгого просветления. Объявившегося к обеду лорда Фалько он пытался вразумить, на что тот снисходительно улыбнулся, потрепал его по голове (монстр не иначе как упал в обморок от такого вероломства), всучил огромный пакет с какими-то соленьями, вяленым мясом, яблоками и был таков. Ни дать ни взять заботливый дядюшка.

Еще раз глянув на стеклянную стену и решив, что вряд ли целый лорд-менталист отправит к нему двух ни в чем не повинных людей без какой-либо защиты, Себастьян махнул на охранников рукой. Пусть стоят. А у него вон — яблоки да копченая телятина.

«Не камера, а дом отдыха», — чуть ли не счастливо заявил монстр. Ему, как и самому Себастьяну, из всех плюсов заключения больше всего нравилась обильная кормежка.

«И не говори».

А еще были книги, которые на третий день принесла Мэйр. И непонятно, как донесла — Себастьян только глянул на стопку тяжелых фолиантов с мудреными названиями, а спина и руки уже заныли. Хотя кто их знает, этих целителей — на попытку забрать стопку из изящных рук его удостоили вовсе не благодарностью. А впечатляющей тирадой, суть которой сводилась к одному — теория теорией, но никакой самодеятельности, и вообще «леди Рангрид не простит». Причем сказано это было таким тоном, что под «не-прощением» легко угадывалось «нам всем конец».

Кто такая эта загадочная леди, Себастьян спрашивать не стал. Воображение нарисовало грозную ведьму с развевающимися черными волосами, в плаще и почему-то с посохом, сверкающим молниями. Связываться с такой дамочкой категорически не хотелось. Себастьян охотно покивал на все нравоучения, все же отобрал книги и, в очередной раз полюбовавшись нечеловеческими глазами и острыми ушкамиМэйр, уткнулся в первый попавшийся талмуд.

«Магия есть чудо опаснейшее и последствия имеющее, а потому необходимо тщательно следить за ее проявлениями и всячески контролировать, — гласили первые строчки. — Особливо это важно для магов разума, чье влияние может быть ужаснее любого другого колдовства».

Уж кто-кто, а Себастьян с подобным поспорить не мог. Но все равно закатил глаза — автор книжонки, судя по всему, был как раз менталистом и предсказуемо считал всех остальных магов заведомо слабее и бесполезнее. Ничего нового. Родерик тоже считал себя светочем магической науки, а остальных — недостойными бездарями. Не считая Себастьяна, пожалуй: во-первых, он менталист, а во-вторых, в глазах отчима был ходячим мешком с золотом.

Себастьян потряс головой, ощущая, как сила рвется наружу, стиснул кулаки и задышал, считая про себя. Первый путь к пресловутому контролю, если верить книжке и собственному сомнительному опыту.

Направлений ментальной магии существовало множество. Сюда относилась и стандартная телепатия, и эмпатия, и контроль над чужим разумом, воспоминаниями, снами, и наведение иллюзий… Обычно маг-менталист владел одним-двумя направлениями, остальные осваивал в процессе обучения и зачастую пользовался различными вспомогательными средствами в виде заклинаний, рун и различных артефактов.

У Себастьяна же, если опустить съехавшую крышу, монстра в голове и отсутствие контроля, проблем не было ни с одним видом ментальной магии. Судя по книге, основную специализацию можно было определить по расходу резерва — чем больше сил тратится, тем менее приспособлен маг к данному виду воздействия. Себастьян, как ни пытался, не мог вообще припомнить случая, когда его резерв был бы полностью опустошен. Не считая катастрофы в Сером Доле, конечно — в тот день его магия выплеснулась так мощно, что свела с ума и убила сотню человек, включая ментального мага Родерика.

«Первое. Узнать уровень сил, — неумело нацарапал на листке Себастьян. Скривился, поняв, что пишет хуже, чем это делала Сэра в шесть лет, зачеркнул надпись и вгляделся в книгу. Как можно аккуратнее вывел: — Определить уровень магического резерва».

Следующие несколько страниц Себастьян перелистал, поняв, что доходчивые объяснения кончились, а из заумных слов можно понять в лучшем случае половину. Но все пропущенные страницы отметил на том же листке, подписав сбоку: «Спросить Мэйр». Подумав, неохотно дописал и фамилию лорда-менталиста.

Следующим важным (для неуравновешенного мага так точно) пунктом был пресловутый контроль. Дыхание по счету и медитация — примитивный подход, действенный в самых простых случаях. Себастьян с его монстром в голове таковым точно не являлся. Когда не слышишь сам себя, видишь перед глазами мутную пелену, а внутри бурлит жажда крови и смерти, как-то не до счета и фантазий о домике на берегу озера. Если верить автору учебника, самый надежный путь к контролю над магией — ежедневная практика, желательно монотонная и не имеющая эмоциональной привязки.

Себастьян огляделся. В камере, где имелись кровать, стул, небольшая тумбочка и стол, воздействовать было не на что. Тем более Мэйр запретила выпендриваться и вообще строго-настрого велела забыть о магии на ближайшее время. Правда, была еще массивная дверь с едва заметной переливающейся сетью заклинаний.

«Мне она не нравится», — тут же охотно поведал монстр, предвкушающий новое развлечение.

«Мне нравится», — оборвал его Себастьян. Дверь, хоть и держала его внутри камеры, в то же время надежно ограждала от внешнего мира, шума в голове и очередного приступа.

Другое дело, что Мэйр была права — он не мог прожить в лесу всю жизнь и не столкнуться с другими людьми. Не сможет просидеть и в камере, к тому же у Фалько на него явно какие-то планы. Однажды выйти все же придется, оставшись без защиты каменных стен и чужих заклятий, а значит, нужна стена совсем иного толка. Вроде той, что имелась в голове у дорогого дядюшки, или кем там ему приходился клятый лорд-менталист.

Себастьян наспех пролистал книгу до конца, но про ментальную защиту ничего не нашел. Нет, имелась целая глава, как защититься от чужого воздействия, но о том, как оградить собственные мозги от собственных же способностей, не было ни слова. Подразумевалось, что у всякого менталиста такая защита имеется с рождения, и ее можно только усилить.

Он устало потер глаза и отложил талмуд в сторону. В голове вертелась какая-то мысль, но поймать ее и оформить во что-то внятное никак не получалось.

«Идеи есть?» — неохотно поинтересовался он у монстра.

«Для особо одаренных напоминаю — мы в одном лесу сидели, — ехидно протянул тот в ответ. — Милашку спроси, она у нас умная».

«У нас?»

Монстр многозначительно промолчал.

Себастьян не заметил, как провалился в сон. То ли потому, что мудрые книжки обладают усыпляющим эффектом, то ли потому, что на постоянный контроль над чудищем уходила прорва душевных сил. Снилась ему всякая муть навроде кривоватых башен посреди леса, окруженных стаями крохотных человечков с разноцветными крыльями. Прежде чем ему удалось войти хотя бы в одну из них, картинка резко сменилась, и Себастьян оказался посреди поля, в окружении старых камней. Очевидно, когда-то они были крепостью, которую непременно нужно было построить. И он строил, тягал камни голыми руками, почти физически ощущая их тяжесть; но стена разваливалась от малейшего порыва ветра.

— Цемент, — словно наяву услышал он голос и с удивлением понял, что говорит он сам. — Для всякой стройки нужен цемент.

Хорошая идея, да где ж его взять посреди поля?

С этой мыслью он и проснулся, ни капли не отдохнувший. Зато с напрочь засевшим в голове вопросом — а как все-таки построить крепость посреди поля, имея только камни?

«Это же очевидно, идиот», — монстр наверняка закатил бы глаза, если бы мог.

«Так просвети идиота!»

«Магия, гений».

«Я тебе что — маг земли?»

«А ты что, всерьез собрался замок себе строить?»

Ладно, стоит признать — он и впрямь идиот, которому нужен хороший мозгоправ.

«Твою мать».

Строительным материалом для любого мага является — вот ведь сюрприз! — магия. Желательно подкреплять ее мудреными заклинаниями и прочей ерундой, о которой Себастьян пока не имел ни малейшего понятия. Все, чему он успел научиться у Родерика — это видеть чужие плетения на артефактах, которые ему приходилось ломать. В этом они с монстром были неплохи, стоит признать. Взять хотя бы наручники, которых не хватило и на пару дней, а ведь они наверняка были рассчитаны на психов вроде него.

Себастьян оглянулся на дверь. В отличие от браслетов, она пока держалась, загадочно мерцая. Интересно, что сотворили с ней ученые маги, раз она смогла столько времени удерживать их с монстром?

Он поднялся с кровати, старательно игнорируя настороженные взгляды охранников в свою сторону. Махнул рукой — мол, не пяльтесь, все в порядке, — и позвал своего монстра. Наверное, впервые сделав это по доброй воле.

«Поможешь?»

«Эй, напоминаю, нам запретили выделываться. Не то чтобы я против…»

«Мы не будем колдовать. Просто… посмотрим».

«Ах, ну если посмотрим, — монстр в голове ехидно хихикнул. — Ну давай попробуем. Но перед феей оправдываться будешь ты».

Можно подумать, у него были другие варианты.

Сила выплеснулась лениво, неохотно, будто ей и впрямь нравилось сидеть без дела. На самом деле нет — ей просто не нравилось подчиняться Себастьяну. С куда большим удовольствием она бы рванула вперед, снесла стены, дверь и обоих охранников, упиваясь их страданиями. Но сейчас монстр оставался под контролем, пусть и не очень уверенным. А может, ему самому было интересно, что задумал его дурной хозяин.

Дверь постепенно исчезла перед взором, сменившись переплетением нитей. Разноцветных, крепких — так просто не разорвать даже его чудовищу.

— Из чего же ты сделана?… — проговорил Себастьян. Он осторожно подцепил одну из них — и тут же отпустил, почувствовав, как неприятно кольнуло пальцы.

Распутывать узлы всегда нужно с конца. А разбирать плетение заклинаний — с самого верхнего слоя. По логике (и кое-какому опыту), последней всегда накладывали охранку, будь то защита от воров, взлома или даже случайного падения. Учитывая, что в этой камере держали магов, которым необходима помощь целителей, в первую очередь стоит искать сигнализацию.

Одну за одной Себастьян перебирал нити, пока не заметил, что одна из них тянется за пределы двери. Коснулся — в голове тут же отдалось тихим звоном. Причем не только в его, судя по всему — по ту сторону раздался голос одного из охранников:

— Эй, парень, отойди от двери!

«Кажется, им не нравится твое «посмотрю», — деловито сообщил монстр. — Спровадить их?»

«И сломать это? Нет уж».

«Зануда».

«Ага», — согласился Себастьян и решительно потянул за нить охранного заклинания.

* * *

Чего только не напридумывала себе Мэйр, пока добиралась от кабака до иленгардской больницы. Картинки перед глазами вставали одна краше другой: и собственно больница, полная психов; и свихнувшиеся жители столицы, режущие друг другу глотки; и сам Себастьян, обращенный в прах расторопными некромантами во главе с Блэр. Последнее отчего-то пугало больше всего, и природы этого страха она, как ни силилась, так и не смогла понять. Просто было ужасно представлять мертвого Себастьяна, которому очень не повезло в жизни и которому именитая целительница Мэйр Макинтайр не смогла помочь.

Поправка: не успела, легкомысленно решив, будто в четырех стенах, под присмотром Фалько и после ее терапии, с Себастьяном уж точно ничего не случится.

«Целительница, мать твою, — выругалась про себя Мэйр, толкая кованую калитку больничных ворот. — Что я прошляпила?»

— Уилл! — окликнула она маячившего у дверей больницы Фалько. Тот нервно притопывал и оглядывался по сторонам, видимо, ожидая ее. — Что случилось?

— В душе не разумею, подменыш, — отозвался он и махнул рукой, мол, по пути поговорим.

Оно и правильно — оставлять без присмотра свихнувшегося и явно что-то натворившего Себастьяна точно не стоит.

— Со мной связался один из охранников, что я к нему приставил. Кажется, наш мальчик собирается сбежать: сломал защиту на двери, на требования остановиться не реагирует.

Мэйр коротко кивнула и прибавила шагу; почти бегом слетела вниз по узкой лестнице и…

…узрела охрану живой и здоровой. Двое громил в гвардейской форме сгрудились возле двери, не замечая прибывшей на их зов целительницы, и с явным интересом глазели на дверь камеры.

— Ишь, — суфлерским шепотом выдал один, — ковыряется, сука. Упертый какой.

Его напарник захихикал. Мэйр зло сощурила глаза. Ковыряется, значит!

— У вас мозги есть?! — рявкнула она не своим голосом. Боевики шарахнулись от двери и вытянулись по струнке; один даже честь отдал, надувшись от важности. — Хоть одни на двоих? Вы на кой долбаный демон тут стоите?!

— Мы это… ну… мы…

— «…не годимся даже на то, чтобы стенку подпирать, уж куда там вырубить пацана», — хладнокровно закончила Мэйр. И, заслышав за спиной шаги, прибавила: — Уилл, охрану смени. Чтобы я этих двух кретинов здесь больше не видела.

И, не дожидаясь ответа, она сняла запирающее заклинание. Лязгнул засов; дверь с грохотом распахнулась.

Представив взору Мэйр отнюдь не поехавшего берсерка или психа с раздвоением личности. А вполне себе живого и целехонького Себастьяна, который мало того, что смел просто стоять и пялиться на них как ни в чем не бывало, но еще и выглядел удивленным и даже разочарованным.

— Вы рано, — заявил он, неохотно отступая от клятой двери. — Я что-то не то сделал?

Прежде чем Мэйр успела открыть рот, Себастьян вдруг нахмурился и, по-птичьи склонив голову набок, поинтересовался:

— Кто тебя так разозлил? И… испугал?

Больше всего ей сейчас хотелось взять стопку тяжелых книг и уронить на голову засранцу. Однако Мэйр сдержалась и, прикрыв глаза, спросила чуть подрагивающим голосом:

— Радость моя, тебе о чем-нибудь говорят слова «цепная реакция»? «Нестабильная матрица», «число выходных каналов»?

— Н-ну…

— Что, нет? Хорошо, давай попроще. — Она выдохнула и судорожно сцепила руки в замок, силясь усмирить живую сталь — та хлестала наружу вместе с праведным гневом, расчерчивая на коже мудреные узоры и норовя выпустить шипы. — Скажем, возникают ассоциации со словами «взлететь на воздух», «дымящийся котлован» или, не знаю… «долбаная гора трупов»?!

— Да что ты сразу… я же просто посмотреть хотел! — возмутился Себастьян. — А вовсе даже не…

Когда Мэйр вскинула на него полный бешенства взгляд, он осекся и, кротко потупив взгляд, непривычно робким тоном сообщил:

— У тебя… э-э… иголочки. Вот здесь, — и указал на свой лоб, а затем с любопытством уточнил: — А все эльфы такое умеют?

Кто бы знал почему, но для Мэйр это стало последней каплей. Схватив первое, что попалось под руку (к счастью, то была подушка), она принялась под гнусные смешки лорда Фалько охаживать его горе-племянничка, попутно рыча что-то в духе: «Зашибу нахрен, погань ты белобрысая!».

И наверняка зашибла бы, не будь Себастьян, во-первых, сильнее физически, и во-вторых, несносным засранцем, которому явно пришла в голову какая-то навязчивая идея. Стойко стерпев побои и дождавшись, пока Мэйр остановится, чтобы перевести дух, он выдернул злосчастную подушку из ее рук. Отбросил куда-то в сторону, чтобы в следующий момент обхватить запястья целительницы, мимолетно коснуться губами ее пальцев и потянуть к столу с разложенными на нем книгами и листками.

Он ткнул в один из них:

— Как это узнать?

На листке корявым полудетским почерком было выведено: «Определить уровень магического резерва».

Мэйр не спешила отвечать — как же, разбежалась, лететь разрешите! Она все еще кипела от злости, да к тому же была обескуражена внезапными домогательствами — и собственной на них реакцией. Другой ее пациент, архимаг Нэльтан, за подобные фокусы едва не лишился зубов — Мэйр не терпела, когда ее трогали всякие малознакомые типы, — а этот жив и цел… да и мог бы домогаться поактивнее, а то как-то не очень убедительно…

Бездна, о чем она вообще думает? Этот поганец и так уже обнаглел, не хватало еще подкинуть ему эдакие затейливые мыслишки!

«Пакость из-под холма, — мысленно процитировала Мэйр заразу-Френсиса, — ты скоро четвертый десяток разменяешь, а все никак не признаешь очевидное… Нельзя тебе пить, вот совсем!»

Нельзя, видят боги и богини. Один бокал слабенького вина — а она уже отлупила подушкой пациента (хоть тот и заслужил) и теперь стоит как идиотка, полыхает физиономией и дурацкими ушами. Больше от ярости, чем от смущения, но…

«Но пациента следует осадить, — твердо решила Мэйр. — Иначе в следующий раз он таки подорвет лечебницу».

С этой мыслью она отошла к кровати и опустилась на ее краешек; скрестила руки на груди и демонстративно уставилась перед собой, предоставив лорду Фалько просвещать новообретенного родственничка по поводу замеров резерва и прочей чушатины.

— Сразу видно, сынок Лейернхарта, — усмехнулся Фалько, пройдя к столу. — Подменыша довести — это надо обладать незаурядным талантом. Она у нас, между прочим, незлобивая; для темной так вообще добрейшее существо!

«Добрейшее существо» нахохлилось пуще прежнего, хотя держать лицо было сложно. Мэйр намеренно выплеснула свои эмоции — гнев, расстройство, обиду, целую уйму неодобрения, — а в ответ получила ожидаемую волну стыда, сожаления и непонимания. И уже готова была простить «погани белобрысой» все на свете…

Нельзя. Непрофессионально. Нет. Терапия идет пациенту впрок, только если тот правильно мотивирован.

— Ну, неслух, что у тебя тут? — Фалько шустро сцапал листок со стола. — А, ясно. Замер резерва обычно осуществляется в академии. Там много всякого оборудования нужно, и ради тебя его никто сюда не потащит. Так что когда вылечишься… И нет, ты точно не вылечишься, если будешь ковыряться в плетениях архимагов. Мэйр правильно разозлилась: вот ты не туда нить повел, не там сковырнул — и будет тебе дымящийся котлован. — Ответом ему был тяжелый вздох. — То-то же. А ты что думал, там для красоты столько всего наверчено? Зачем вообще к двери полез? Обратно в леса захотелось?

Себастьян, чтоб его блэровские вампиры до самой Шафри гнали, отвечать дорогому дядюшке не торопился. Краем глаза Мэйр заметила, как тот нахмурился, поджал губы и сложил руки на груди.

— Прости, я не хотел тебя… — он вдруг запнулся, не то подбирая нужное слово, не то раздумывая, за что именно извиняться, — расстраивать. Со мной бы ничего не случилось. Я сломал бы ее. Если бы захотел. А я хотел просто посмотреть.

Еще немного, и Мэйр бы не выдержала — ее так и подмывало обернуться, глянуть гаденышу в глаза и высказать все, что она думает о его умственных способностях. Посмотреть он хотел, видите ли!

Не успела — напоследок расстроенно вздохнув, Себастьян повернулся к Фалько и своим бумажкам.

— А без оборудования можно? Примерно?

Клятый лорд, не переставая распространять в воздухе флюиды веселья, немного помолчал и с сомнением выдал:

— Седьмой высший, наверное?

— Восьмой базовый, — сухо поправила Мэйр. — Может, самую малость недотягивает, но тут честнее округлить. Один демон к концу обучения будет десятый базовый, а то и средний.

Конец ознакомительного фрагмента.