Институт эмоций. Первый семестр

Александра Глазкина

Мое любимое развлечение – мысленно пририсовывать смайлики над головами людей, за которыми я наблюдаю. И это безобидное, казалось бы, занятие приведет меня в странный институт, двери которого есть везде, но не каждому дано их открыть. Теперь мне предстоит научиться управлять эмоциями и разгадать, как связана с ними тайная жизнь города, в котором я живу…

Глава 5

У меня даже есть в запасе десять минут, чтобы разобраться, куда идти. Вот только, подозреваю, это время я потрачу на то, чтобы справиться с неуместным волнением и непривычной робостью. Будем надеяться, что обучение здесь и впрямь окажется продуктивным, и я научусь справляться с эмоциями.

На самом деле, все просто. За время работы я привыкла, что приходят ко мне: курьеры, клерки, доверенные лица известных персон, чиновники, историки, преподаватели. А я с ловкостью опытного фокусника выдаю им запрашиваемые документы. Ну, или не выдаю, тут уж как сложатся обстоятельства. Вне работы почетная обязанность узнавать, спрашивать, требовать и просить возложена на Ивара, чем я с благодарностью пользуюсь. Когда, например, мы ездили в столицу, все, что мне было нужно делать — всего лишь держаться за его сильную руку. Но это же нормально, что вопросы с такси, бронью в гостинице и счетом в ресторане решает мужчина, так ведь? В отличие от восточной федерации в наших местах феминистские веяния так и не прижились.

Ну, разве что в гимназии у Юсси мне иногда приходится вжиться в роль взрослого и самостоятельного человека, которому нужно решить важные вопросы. Но это бывает не так часто. Теперь же мне самой нужно куда-то идти и о чем-то спрашивать. И я слегка теряюсь.

— Ваш пропуск, пожалуйста!

Я оборачиваюсь и понимаю, что проскочила стратегически важный для любого учебного заведения пункт. У старушки, сидящей за лакированной конторкой, в наличии все атрибуты классической консьержки: кофта с кружевным воротничком, туго стянутый на затылке пучок седых волос, клубок со спицами на коленях и рыжий кот, вальяжно растянувшийся на ее плече. Ума не приложу, как можно производить впечатление вальяжности, когда одной своей половиной висишь в воздухе, но коту это удается.

Единственное, что выбивается из образа — это внушительная стопка журналов по популярной психологии на краю конторки. Причем, судя по растрепанным страницам и многочисленным пестрым закладкам, журналы не продаются и не распространяются в рекламных целях, а служат консьержке постоянным чтивом! Надо же!

Я осторожными шажками приближаюсь к конторке и улыбаюсь, чувствуя, что улыбка выходит до противного заискивающий:

— Добрый день! Вы что-то сказали про пропуск?

— Сказала, — подтверждает она, игнорируя мое приветствие. — Пропуск покажите, будьте так добры!

— Эээ…

Признаться, что у меня его нет? Меня же выпроводят прочь. Попробовать проскользнуть в коридор? Не будет же она за мной гоняться, в самом-то деле! Или попытаться разжалобить?

— Вы знаете, — осторожно начинаю я, — вообще-то я первый раз и…

— Ясно, — прерывает консьержка, — визитку профессорскую, надеюсь, прихватили?

Я роюсь в сумке и выуживаю слегка измятый кусок картона. Старушка кивает одобрительно:

— Вот сразу бы так! Сейчас налево, вторая дверь тоже слева — там деканат. Подпишете, что скажут. А сбор у вас, новеньких, в пятой аудитории. Это на втором этаже.

— Спасибо вам! — совершенно искренне благодарю я, — Вы мне очень помогли.

— Ну, так, для того я здесь и сижу, — неожиданно добродушно отвечает консьержка. — На будущее, меня пани Магда зовут. Если будут вопросы, я подскажу.

Я еще раз ее благодарю. Кот лениво приоткрывает один глаз, но, видимо, моя персона не производит на него впечатления. Он издает невнятный мявк, и снова погружается в сон.

За все это время мимо нас успевает пробежать с десяток человек, но они на ходу показывают старушке пропуска, и она лишь кивает. Неужели только я оплошала и не успела расспросить профессора о правилах? Я спешу следом, вспоминая, что в компании новую территорию осваивать легче. Так что в деканат мы уже вваливаемся дружной толпой.

— Не все, не все сразу, — звонко кричит девушка в круглых очках, но, увидев, что порядка не дождаться, быстро берет ситуацию под контроль и сует какому-то парню кипу листов. — Так, быстренько передавайте, передавайте. Внимание! Все быстренько читаем, подписываем, сдаем мне. Поднимаемся в пятую аудиторию!

— А оформляться? — спрашивает кто-то.

— Ах, да. Наберите на информере код 061522. Все сделали? Давайте, ребятки, живо. Профессор не любит, когда опаздывают!

Пищат сигналы информеров. Листы расходятся по рукам. Я по привычке внимательно вчитываюсь в текст. «Никогда ничего не подписывай сразу!» — первая заповедь архивариуса. Так, я обязуюсь хранить в тайне все, что происходит в этих стенах, включая не только содержание лекций, но и случайные разговоры, даже если после вводной беседы передумаю здесь учиться. Надо же, какая секретность. Чему же такому тайному нас здесь собираются учить? Интересно, а то, что я вообще рассказала своим про институт, является нарушением? И как об этом узнают?

Подписываю документ, благо по рабочей же привычке у меня всегда с собой есть ручка. И спешу за остальными на второй этаж. В просторной аудитории уже полно народу. Успеваю заметить, что среди новоиспеченных студентов не все — юные, есть и мои ровесники, и люди явно постарше. Меня этот факт почему-то успокаивает.

Выбираю место у окна, в которое льется теплый осенний свет. Но что за окном, посмотреть не успеваю, потому что в аудиторию стремительным шагом входит профессор, и гул голосов мгновенно стихает.

— Приветствую вас, друзья мои! Для начала позвольте поблагодарить вас за то, что вы здесь! Знаю-знаю, у вас, наверняка, есть вопросы, и я готов на них ответить. Для начала же…

Договорить он не успевает, так как в аудиторию стремительно врывается запыхавшаяся девушка в легком синем плаще и испуганно замирает.

— Ой, простите. Здравствуйте и…

— Прощайте! — подсказывает кто-то из толпы.

Летят смешки, девушка растерянно отступает, но профессор машет ей рукой, проходите, мол. Обрадованная, она обводит аудиторию взглядом и направляется ко мне. Вот мне всегда интересно, по какому принципу люди выбирают себе соседей по парте? Я подвигаюсь, внутренне слегка досадуя, что заполучила в соседки недотепу. Как известно, молодежь с легкостью переносит отношение с человека на его ближайшее окружение.

— Для начала же, — невозмутимо продолжает профессор, — мы запомним, что опоздания в наших стенах не приветствуются. Как и насмешки над коллегами, попавшими в затруднительную ситуацию. Вам, друзья мои, в процессе обучения предстоит освоить и пропустить сквозь себя разнообразнейшую гамму эмоций. Так что, поберегите свои и чужие душевные ресурсы для более важных целей.

Профессор исполнен радушия, но парень, бросивший реплику, стыдливо опускает голову. Ага, дошло. Девчонка, тем временем, скидывает плащ, устраивается рядом со мной, достает блокнот и ручку. Все это проделывает удивительно изящно и бесшумно, и мое мнение о ней стремительно меняется. Теперь я готова поверить, что ее опоздание — не более, чем досадная случайность, а не присущая ей безответственность в делах.

— Я что-то пропустила? — шепчет она.

— Нет, — тихо отвечаю я.

Надеюсь, скоро я вспомню ученический навык одновременно слушать преподавателя, конспектировать лекцию, наблюдать за прохожими за окном и болтать с соседом. А пока внимательно слушаю профессора.

— Итак, друзья, с сегодняшнего дня вы стали студентами института эмоций. Почему именно эмоций, спросите вы. Не психологии в целом? Общую теорию вы, конечно, получите, но задумайтесь вот над чем. Как много зависит от того, в каком настроении вы утром встали с кровати? Будете ли вы успешно работать, если вас обидел начальник или рассердил клиент? Вы сидите на лекции и волнуетесь, не зная, чем обернется ваше решение прийти сюда учиться. Эмоции, эмоции окружают нас всюду и диктуют нам свои правила. А наша задача их…

— Победить? — спрашивает кто-то.

— Нет, друг мой. Победа предполагает сражение. Но вы же не будете бороться со своей правой рукой или левым ухом? Эмоции — неотъмлемая часть нашей личности. Не победить, но познать и приручить, научиться ими управлять — вот наша задача. И если вы справитесь, то увидите, как изменитесь вы, ваше окружение и ваш мир.

— К лучшему или худшему? — опять раздается все тот же ироничный голос.

Но профессора, похоже, не сбить подобными репликами. Он улыбается и поправляет очки.

— Для того, чтобы изменить себя и мир к худшему, молодой человек, учиться не надо. Достаточно лишь отпустить на волю все, что внутри вас сдерживается правилами этикета или вашими волевыми усилиями. Вы и не заметите, как быстро скатитесь в пропасть!

— А все, что мы узнаем об эмоциях, поможет нам манипулировать другими людьми?

Я не выдерживаю и поворачиваюсь. Кто же там такой любознательный выискался? Парень с задней парты подмигивает мне. Да, тот еще типаж. В глазах бесенята пляшут. Ничего и никого не боится. Любит показать себя и поспорить с преподавателем. Ходячая проблема, в общем, но без таких личностей — учеба не учеба!

Профессор вздергивает кустистые брови:

— Я, конечно, ждал подобного вопроса, но не так скоро. Вот скажите, вы здесь зачем?

— Я? — насмешливо переспрашивает парень.

— Вы, вы. И, будьте любезны, встаньте!

Парень нарочито лениво поднимается из-за парты. Все головы поворачиваются к нему, но он, похоже, доволен. Прямо-таки купается во внимании.

— Зачем, мне пока непонятно. А вот почему…

— И почему? — живо реагирует профессор.

— Потому что вчера вы остановили меня на улице и вручили свою визитку, настойчиво приглашая прийти.

По аудитории летят смешки. Обычно противостояние преподавателя со студентами происходит позже, занятий через пять-шесть, когда все уже освоились и разобрались, с кем стоит связываться, а кого лучше обойти стороной. То, что профессор — не тот человек, которого можно одолеть в словесном поединке, по-моему, уже очевидно. Но парню, видимо, все равно. Желание продемонстрировать собственную неуязвимость сильнее, чем здравый смысл. Чем не наглядное пособие: эмоции правят миром?

Народ, устраиваясь удобнее, готовится к первой битве. Но в этот момент вновь распахивается дверь.