Семья в долг

Александра Багирова

– Мужчина, отстаньте от меня! – в панике выдергиваю руку. – Кто вы вообще такой?! – Я твой муж, – жадно вглядывается мне в лицо. До боли сжимает плечо. – Что за чушь! – фыркаю. Липкий ужас расползается в груди. Я его боюсь. Он опасен. Маньяк! Чудовище! – Какая же ты дрянь, инсценировать свою гибель, ладно бросить меня, но оставить родного сына! – рычит мне в лицо. – У меня прекрасная семья, муж и ребенок. А я вас вижу впервые! – кричу срывающимся голосом. Что этому психу от меня надо? И почему его лицо кажется мне смутно знакомым?

Глава 1

— Виктория! Тори! — вздрагиваю, неприятный холодок по спине пробегает.

Крик раздается из шикарного дорогущего автомобиля. Я его еще, когда выходила с рынка заприметила. В нашем маленьком городке такие тачки редкость.

— Прекрати меня игнорить! — хриплый голос водителя, будто кнутом по оголенным нервам проходится.

Краем глаза замечаю, что машина со мной поравнялась.

Чего я такая дерганная стала. Зовет он неизвестную Тори. Мне какое дело?

Отчего-то страшно. Пугает меня этот водитель, словно именно меня преследует.

Это центральная улица. Тут многолюдно. Еще светло. Причин для паники нет. А мне грудь будто когтями кто царапает. Все же ускоряю шаг. В руках тяжеленные пакеты, сегодня хозяин много фруктов списал, и я первой добралась до ящиков. Такие персики выцепила, загляденье! А виноград, яблоки, лимоны, груши, пусть не первой свежести. Обрежу кое-где и вкуснотища. Еще и зарплату сегодня дали, у соседки со скидкой продуктов накупила.

Неугомонный мужчина в машине начинает оглушительно сигналить. У меня невольно ускорение включается. Практически бегу. В переулок сворачиваю. Это ж надо накрутить себя на ровном месте!

Только успела выдохнуть, что все позади, как автомобиль появляется в переулке, на тротуар выезжает, преграждая мне путь. Из него выпрыгивает мужик в черной футболке и светлых джинсах. И на меня угрожающе надвигается. Хищника напоминает, готов разорвать. Темно-карие глаза сверкают звериным блеском, рельефные мышцы перекатываются под смуглой кожей. Он истощает опасность. Во рту мгновенно пересыхает.

— Вот и встретились, Тори! — хватает меня за руку. Пакет выпадает, и мои персики катятся по асфальту.

— Вы ошиблись, — от страха язык заплетается. — Я Лена.

— Серьезно? — черные глаза прожигают во мне дыру. Он смотрит с каким-то бешенством, алчностью, вглядывается в мое лицо, изучает. Кровь прилила к щекам. Мне стало нечем дышать.

— Абсолютно, — пытаюсь говорить уверенно. Нельзя показывать хищнику свой страх.

На вид ему за тридцать, черные блестящие волосы, прямой нос, высокие скулы, губы четко очерчены, не красавец, но есть в нем какой-то магнетизм, что не дает отвести взгляд.

— Это все того стоило? — его ярость ощутима на физическом уровне. — Прекрати ломать комедию.

— Мужчина, отстаньте от меня! — в панике выдергиваю руку. — Кто вы вообще такой?!

Что этому холеному бешеному зверю от меня надо? Он перепутал меня с кем-то. Это очевидно. Но как теперь от него сбежать?

— Я твой муж, — до боли сжимает мое плечо. Через ткань куртки ощущаю его обжигающие пальцы. Стальная хватка мне не выбраться.

Смысл сказанного доходит не сразу. Медленно пробирается сквозь пелену страха.

— Что за чушь! — фыркаю. Липкий ужас расползается в груди. Я его боюсь. Он опасен. Маньяк! Чудовище!

Не завидую я его жене. Но как доказать безумцу, что я не она?

— Какая же ты дрянь, инсценировать свою гибель, ладно бросить меня, но оставить родного сына! — рычит мне в лицо.

Вот это приплыли. И как на это реагировать? Я бы расхохоталась, если бы не было так страшно. Ситуация до идиотизма комичная и при этом до жути опасная. Он же неадекват, я не знаю, на что способен. Может, закричать? А если шею мне свернет? Или в машину свою затолкает. Как назло, в переулке ни души.

— У меня прекрасная семья, муж и ребенок. А я вас вижу впервые, — кричу срывающимся голосом.

Может так удастся до него достучаться? Сказать правду. И надо успокоиться, нельзя его провоцировать. Он же псих! Но вот странность, чем дольше смотрю в его лицо, тем больше оно мне кажется знакомым. Будто я уже где-то видела эти хищные черты.

Нет. Ерунда. Как говорят, у страха глаза велики. А тут он с этими нелепыми рассказами про жену и брошенного ребенка. А вдруг он от горя… того… свихнулся. На мгновение стало его жалко.

— Уже хахаля себе завела? Очередного олуха охмурила? — он все не унимается. Между черными бровями пролегла складка, взгляд парализует.

— Я вам еще раз повторяю, — стараюсь говорить спокойно, агрессия его еще больше из себя выведет. — Вы обознались. Я с мужем знакома много лет. Он единственный мужчина в моей жизни.

Он дернулся так, будто я ему пощечину влепила. Глаза почернели, в них столько боли я гнева, что страх новой волной накрывает. В висках кровь стучит, голова кругом.

— Думала, мордаху новую себе слепила, и я не узнаю? — губы искажает болезненный оскал. — Тряпки эти драные напялила. В захолустье спряталась. Тори, я тебя с закрытыми глазами в аду по запаху найду!

А вот это уже меня задело. Сам того не ведая, на больную мозоль наступил. Денежная яма в нашей семье из-за меня. Только моя вина, что мы остались без нормальной квартиры, и до сих пор расплачиваемся с долгами.

— То, что у вас горе, не дает вам права сыпать оскорблениями! Не у всех есть возможность сорить деньгами! — слезы выступили на глазах.

Этот псих каким-то непостижимым образом давит на болевые точки. Задевает личное, мои переживания. Словно его боль вокруг распространяется, как заразная болезнь.

— Тори, хирургам глаза не переделать, твой зеленый омут, навсегда отравой под кожу въелся. Жива, — мотает головой, сжимает челюсти, так что желваки ходуном ходят, — Сколько лет… а я ведь поверил, оплакивал тебя лживую дрянь.

— Мне жаль, что у меня такие же глаза, как у вашей супруги. Но у меня дочь. Ей четыре года. Я не ваша жена, услышьте вы меня, наконец! — всхлипнула, шмыгнула носом.

Незнакомец склонил голову набок. Задумался. Неужели доходит! А потом резко меня лапищами схватил, вторая сумка из рук выпала. Приблизил свое лицо к моему, так что губы практически соприкасаются. Его запах… что-то кольнуло в области груди, отдаленно знакомое. Дорогой парфюм и чисто мужской запах кожи с нотками мускуса и особым горьковатым ароматом.

— Андрюша сын твой, — говорит обманчиво тихо, мягко, — Не снится ночами? Не скучаешь? Не вспоминаешь?

На какую-то долю секунды мое сердце остановилось, словно сжалось от горя. Я представила, как маленький мальчик ждет свою маму, а она все не приходит. На этот миг я полностью влезла в чужую шкуру. На глазах выступили слезы. Стало муторно, больно и страшно.

Хищник заполнил собой все пространство, отгородил от мира и заставит, пусть на краткий миг поверить в свои небылицы. Мотнула головой. Прогнала наваждение.

— Мне искренне жаль, что малыш остался без матери, — вздохнула. — Только поймите, я посторонний человек. Я меня своя жизнь, семья.

Он нахмурился. Впервые в глазах проскользнула искра сомнения. Только я успела подумать, что он осознал свою ошибку, как псих сорвал мою сумку с плеча. И без зазрения совести начал копаться в ее содержимом. От такой наглости я опешила, несколько раз открыла и закрыла рот. Шок.

— Вы… как вы смеете трогать мои вещи! Отдайте, — пробую забрать у него сумку. Но где мне справиться с разъяренным зверем. — Это личное!

— Где паспорт? — деловито поинтересовался.

— Дома… — смотрю, как перекатываются мышцы на руках, как вздулись вены, и меня окутывает страх смешанным с каким-то знакомым, но давно забытым чувством.

«А ведь эти руки умеют ласкать, так что искры из глаз летят».

Проносится в голове сумасшедшая мысль. Я с ним на себя непохожа, он одним своим присутствием выворачивает мой мир наизнанку.

— Фамилия? — смотрит на меня исподлобья, в глазах разверзается бездна.

— А не обязана перед вами отчитываться! Что вы за допрос тут устроили! — а у самой ноги ватные.

Он продолжает рыться у меня в сумке. Перебирает все, как зверь вынюхивает, в кошелек залез. Посмотрел на сумму там, скептически бровь вверх приподнял.

— Не заставляй меня повторять дважды, — рычит.

— Дементьева, — может, так он успокоится и даст мне пройти. — Простите, но этот спектакль уже затянулся. Отдайте мне сумку, я в сад к дочери опаздываю!

— Полное имя? — допрос продолжается.

— Елена.

— Отчество?

— Витальевна… и отстаньте вы от меня! — я уже сама на грани истерики. Уже жалею, что сказала фамилию. Он же псих. Но его аура, она подавляет, будто я уже сама себе не принадлежу, оказалась в его власти.

Достает из кармана сотовый. Дорогущий, таких наверное, еще и в свободной продаже нет. Невольно бросаю взгляд на его запястье, там красуются часы, и стоят они… квартиру можно купить.

Моего воображения не хватит представить о размерах его состояния. Что этот мужик со своими миллионами забыл в нашем захолустье? И совсем невероятный вопрос: чего он ко мне прицепился? Мы из абсолютно разных миров. Он купается в роскоши, я едва свожу концы с концами. Мы никогда и нигде не могли пересечься. Но сейчас он поймал меня в капкан и не отпускает.

— Сизый, пробей мне Дементьева Елена Витальевна, — говорит приказным тоном. — Полностью всю подноготную, чем дышит, где училась, жила. Жизнь от и до, с пеленок, — и на меня неотрывно смотрит, реакцию считывает.

А какая у меня реакция может быть? Я снова не могу оправиться от очередного шока.

— Кто… кто дал вам право?! Это моя жизнь! Думаете, раз есть деньги, то нас вас управы не найдется! Всегда она есть и на каждого! — правда, я сомневаюсь, что в нашем городке, его хоть кто-то сможет остановить.

Он прячет телефон в карман. Возвращает мне сумку.

— А интонации не изменились, Тори, — хищная ухмылка играет на губах.

— Какие еще интонации?

— Голоса. Ты точно так же играла словами, перекатывая их во рту как конфету, — а вот эту фразу он сказал томно, приблизившись ко мне вплотную, обдавая горячим дыханием. Агрессивный магнетизм приобрел нотки сексуальности.

Отрицать глупо — он шикарный мужчина. Но и такой же ненормальный. Во рту мгновенно пересохло, мне надо взять себя в руки.

— То есть голос все же не вашей жены? Отличается? — хватаюсь за промелькнувшую здравую мысль.

— Голос, внешность… волосы, — наматывает на палец прядь моих волос. — Только, — резко берет меня за подбородок и заставляет посмотреть в глаза, — Только ты не учла, я узнаю тебя всегда, по запаху в кромешной тьме отыщу, в любом уголке земного шара, — говорит, словно урчит, опутывает бархатом. А пальцы обжигают, ощущение, что волдырь останется.

Отталкиваю его. Со всей силы.

— Если следовать вашей логике, то ваша жена, так хотела от вас удрать, что перекроила себя полностью, спряталась без денег в маленьком городке. Даже сына оставила, только бы вы никогда ее не нашли? — если ад существует, то сейчас его врата разверзлись у него в глазах.

— Моя жена заплатит за все, — чеканит каждое слово. И теперь меня в холод бросает. Он не ищет ее, чтобы в семью вернуть. Он возмездия хочет. И не завидую я той бедной женщине, если она жива и попадется к нему в лапы.

— Удачи в поисках, — бросаю холодно.

— До встречи… Лена… — как самое грубое ругательство мое имя произнес.

Окидывает взглядом разбросанные по тротуару продукты. Достает из кармана деньги, и одним ловким движением засовывает мне их в вырез блузки.

— Это за причиненный ущерб, — запрыгивает в машину.

— Никаких новых встреч! — кричу. Хочу догнать ив рожу его наглую деньги кинуть. Но что-то останавливает.

Псих уезжает, а я продолжаю стоять и смотреть вслед удаляющемуся белоснежному автомобилю. А вдруг вовсе не бред? Мелькает в мыслях. Но я тут же безжалостно уничтожаю зарождающуюся бредовую фантазию.