Звенит стихов хрусталь…

Александр Ярославович Слука

В сборник вошли стихи и проза, написанные в разные годы, а также корона венков сонетов «Метаморфозы». Они посвящены человеческим чувствам, тому, что нужно для счастья, любви и дружбы.

Стихи

Тайны превращений

Игристое вино!…В миг полусна и сказки

Туманит взор оно… Мы надеваем маски.

Подобно чудо-зелью..Пьянит, играя, ночь.

Но сказка полусна,…Объятья, поцелуи,

Мелодии волна… И жара в венах струи

Уходят с первой трелью — Заря уносит прочь.

И льётся в окна свет!..И нет былых волнений,

Поблек ночи алмаз,…Хотя, не в этом суть.

Печалит сухость фраз,..Терзает снова грудь

Кивок простой вослед — Загадка раздвоений.

Стремится вдаль Пегас..Вскользь брошено: «Забудь,

Виной всему рассвет,…Прошёл миг упоений.

Слова, объятья, джаз… Хмелят, но лишь чуть-чуть,

Пускай хранит сонет… Все тайны превращений».

Звучит души свирель…

О, чудный свет зари… О, птиц весёлых пенье.

Всё оживает вкруг!…Цветущий тёплый май!

Забыв стенанья вьюг,…Познай рассветов рай,

Гори, поэт, гори!…Вдохни же вдохновенье!

Перо твоё — смычок,…Строка — тропа в алмазах,

Все чувства, как ветра, В чернилах — лики дум.

Внутри души шатра… Листвы ласкает шум,

Уж нет былых тревог… В рождённых маем фразах.

Вкушай весну, пиит… Средь запахов сирени,

Пусть сладостно пьянит. В объятьях нежной тени

Вишнёвая метель… Стремятся мысли в даль.

Пусть в синих небесах,.В безоблачном раздолье,

От солнца в двух шагах, Забыв совсем бездолье,

Звучит души свирель… Звенит стихов хрусталь.

Ласкаю облака…

Летит ночи рысак… Над сонною рекою

Легла прохладой тень… Ни звука. Тишина.

В печаль укутан день:..Всё в сетях полусна

Встречает полумрак… Вечернею зарёю.

Луна — небесный знак… Вверху, над головою,

Зовёт в далёкий путь… Мерцания страна.

Осталось сделать шаг,..Я рад ночи раздолью,

Подставив ветру грудь..Вбирая прелесть сна.

Я верю в чудеса!…Средь звёздного разлива

И «против», как и «за». Укроет нежно ива…

В миру теперь ином… К ней тянется рука.

Раскинулся покой… Над суетой земною

И стал слезой-росой,…Ступнёй своей, босою,

Печалясь о земном… Ласкаю облака.

Белые росы.

Выйду в поле вечерней зарёю,

Окунусь в ароматы цветов,

Распрощавшись с унылой тоскою,

Крикну небу: «Не нужно мне снов!

Подари мне весёлые песни,

Танцы звёзд, колокольчиков звон!

Подари мне себя с ними вместе!

Я сегодня безумно влюблён.

Я влюблён в эти чудные косы

Тихих рек да в прохладу лесов,

Я влюблён в эти Белые Росы,

В звуки птичьих вверху голосов

Будто в юности, будто впервые,

И прекрасно всё как никогда!

И неважно, что кудри седые…

Важно то, что влюблён навсегда».

Раздарила молодость…

Раздарила молодость другим.

Отдала красу им всю и тело.

Нет любви, которой ты хотела,

Есть печали горькой едкий дым.

Есть усталость. Вот она, у глаз.

Паутинкой тонкой угнетает.

Годы, пролетая, тихо тают,

Падая листвой в который раз.

Нет весёлых дней, есть злые ночи

И зеркал кошмары по утрам.

Раздарила молодость ветрам,

Что играют травами обочин…

Был и я одним из тех ветров.

Буйным, молодым и непокорным,

Но, устав от игр, стал тихим, сонным,

Чтоб раздуть вновь пламя с угольков.

Чтобы вновь волос играть волною

И шептать о розовых цветах,

Растворяясь в сказочных глазах,

Ныне затуманенных тоскою…

Раздарила молодость другим.

Раздарил и я. Такое дело.

Не успев расцвесть, всё облетело,

Став ковром печали золотым…

Лёгкий скрип…

Лёгкий скрип половиц,

За окном — вьюгой вечер,

Полумрак дарят свечи,

Полумрак без границ.

Ткут морозов сукно

Песен зимних мотивы.

Игры рук молчаливы,

Недопито вино.

И янтарь сладких слов

Губы нежно роняют

И слова тихо тают,

Под молчанье часов.

Полумрак без границ

И податливость шёлка,

А виною — защёлка…

Близость тел, близость лиц.

Час как миг, явь как сон.

Слёзы жаркого воска.

И нет светского лоска,

И сердца — в унисон.

И нет зимних оков.

Всё подарено зною

Под любовной звездою

Средь январьских снегов…

Лёгкий скрип половиц

Весь январь, каждый вечер,

Нежный шёпот и свечи,

И любовь… без границ.

Подснежник

Нет-нет… Я болен не любовью,

А грустью тихой и тоской.

Что здесь сказать? Опять, не скрою,

В них потонул я с головой.

Переболеть бы и влюбиться,

Стихи читать да песни петь…

Слетать развеяться в столицу?

Ну, не молчи, прошу, ответь.

Хотя, постой. Совет не нужен.

Зачем столицы сизый дым?

Позволь спросить? Как там, за мужем?

Ах, да. Прости. Совсем забыл.

Забыл, что обещал тебе я

Лишь о природе говорить.

Ну, что же — ночь уже длиннее,

Дождь начинает моросить.

Похоже, осень наступила.

Идёт давно уж новый век.

Что говоришь? Совсем забыла

Себя в семнадцать юных лет?

Совсем не помнишь тех рассветов,

Богатых искрами костров,

Да неокрепших слов поэта

Средь звёзд — далёких маяков?

И поцелуев неумелых,

Стыдливых, нежных и смешных,

И заявлений очень смелых,

Что на Луне есть тоже жизнь

И что в какой-то там долине

Растёт загадочный цветок:

Он ночью холоден, как иней,

А утром радость раздаёт,

Цветя огромнейшим рубином

Среди прекрасных капель рос?

Ах, да. Ну, как дела у сына?

Что? Хорошо? Здоров? Подрос?

По вечерам гуляет поздно?

И дарит девушкам цветы?

Ну, перестань… Зачем же слёзы?

Ну, ищет парень красоты.

Как я её искал когда-то.

Нашёл и… тут же потерял.

Но, как всегда, увы, права ты.

Не то опять совсем сказал.

О чём же мы? Ах, о природе.

Посеребрилась вновь трава.

И говорит молва в народе:

«Сурова будет, знать, зима».

Да, что зима! Забудем это!

Весна лишь сердце бередит,

Чуть поседевшего поэта.

Алло! Алло! Ну, вот. Молчит…

Вот так всегда. Гудки. Прервали…

Но неизменен жизни ход:

На месте том, где юность тает,

Подснежник памяти растёт.

Я, не хуже…

Я, не хуже последней рвани,

Знаю цену пустому карману.

Я ведь тоже давно на грани.

Чуть и… кажется, вновь не встану.

Только «чуть» — это очень долго.

Так и было, и будет вечно.

Слышишь, песнь зазвучала звонко.

Это, значит, ещё не вечер.

Это, значит, ещё не время

Петь удаче своей «Разлуку»,

Погляди, как настырно семя

Тянет к небу зелёную руку.

Погляди, как весной деревья

Надувают бесстрашно почки.

В этой жизни страшней безделья

Только смерти — не клякса — точка.

Помни, помни, мой милый друже,

Как бы ни было в жизни плохо —

Может быть всё гораздо хуже.

И здесь нет никакого подвоха.

Не один ты такой на грани.

Зашивай, затыкай эту рану.

Я ведь тоже, не хуже рвани,

Знаю цену пустому карману.

Что бесконечность так конечна…

В груди болит — душе тревожно,

Собой остаться очень сложно,

Когда ты видишь круговерть косы,

которой косит смерть,

А ты,

Как будто, с нею, рядом,

Всё это пожираешь взглядом,

И ждёшь начала ты конца,

Тому, что греет так сердца,

И бредишь,

бредишь бесконечно,

Что бесконечность так конечна,

И просыпаешься в поту,

Взяв криком ноту,

да не ту,

И понимаешь, как ты грешен,

Но твой кошмар ещё безбрежен,

Безбрежен словно океан

Небесных звёзд, душевных ран,

И ты

цепляешься за луч зари,

мелькнувший из-за туч,

И видя эту наготу,

И слыша где-то, за версту,

Далёкий колокольный звон,

Вдруг понимаешь, что

спасён…

Не мани ты…

Не мани ты небесною далью.

Ни к чему она мне, ни к чему.

Под весенней сиреневой шалью

Мне уютней, чем в сладком плену.

Не хочу ни мечтать, ни летать я.

Мне не нужен небесный зной…

И пускай, мы — молочные братья.

Но ты — ангел, а я, брат, живой.

Для чего те волшебные крылья?

Я люблю лепестковый снег.

И не сказкой хочу быть, а былью.

Я не неба — земли человек…

Мне земные близки дороги.

Не пустые всё это слова.

Подарил здесь себя я многим!

Потому так светла голова.

Только думы, печальные думы

Временами туманят мой взор:

Журавлями ведь жил и думал.

Не с того ль опустел тихо двор?!

Не покинули только деревья,

Доказав, что верны, как одно.

Я берёг всем той радости зелье.

Да тоской зацвело всё оно.

Ни к чему мне теперь эти крылья,

Не желаю в небесную клеть.

Дай мне здесь, под сиреневой пылью,

Лепестками стихов догореть.

Я, неизменно, верю…

Я, неизменно, верю в чудеса

И в то, что не желают зла нам боги!

И пусть в туман укутаны дороги,

Я, неизменно, верю в чудеса.

И пусть дождём рыдают небеса,

И пусть избиты в кровь душа и ноги,

Я, неизменно, верю в чудеса

И в то, что не желают зла нам боги…

Чёрный кофе…

Чёрный кофе… Сигарета…

Две затяжки… Два глотка…

Грудь не ждёт уже рассвета —

Душу продал с молотка.

Эх, видать быть катастрофе.

Позабыл ведь как да где.

Сигарета… Чёрный кофе…

Два глотка… Затяжки две.

Шторм

Мы — волки морские, нас не запугать.

Сегодня стихия даёт себя знать.

Костлявая гонит волну за волной,

Наш парусник клонит. Уж близок покой.

И слышатся стоны — зовут небеса.

И шторма законы нам рвут паруса.

Мрак брызгами слепит. Нет, море не мёд.

Неласково стелет, вздохнуть не даёт.

«Но, что нам, прожженным, какой-то там вал» —

В словах очень модных здесь, боцман сказал —

«Вперёд! Не болтаться и в шапку не спать!

Хотите остаться? И в бога, и в мать!

На корм пойти рыбам решили уже?!

Мы в море открытом идём по меже,

По острому лезвию жизни и сна.

Вам море не мама, волна не сестра.

Здесь некому плакаться, душу излить.

Хотите остаться, по дну побродить?

Вы — волки морские, вас не запугать!

Не спать же, родные! И в бога! И в мать!..»

И смерть испугалась, сдалась и ушла.

Вверху показалась на небе луна.

И снова вздохнули мы — это не сон —

Пропитаны солью, но всё же живём.

Натружены руки, колени дрожат.

Закончились муки — дельфины кричат,

Но только не слышен прокуренный бас

Того, кто один рассчитался за нас,

Кто был поперёк, заставляя стоять,

Того, кто нам здесь заменил даже мать…

Зима

Снежные покровы

Вижу из окна,

Воздухом студёным

Радует зима,

Искрами снежинок

Балуется день,

Скоро вечер синий,

С ним придёт метель,

Выжимая слёзы,

Плача, голося —

Оттого морозы,

Кисти принеся,

Так спешат рябину,

Под моим окном,

Тонкую, невинную,

Красить серебром.

Мерцало…

Мерцало золото небес,

В ночи безоблачной мерцало,

Дрожа от холода, устало,

Мерцало золото небес.

С высот своих на спящий лес

Луна задумчиво взирала.

Мерцало золото небес,

В ночи безоблачной мерцало.

Лёгкий ветер…

Лёгкий ветер по саду гуляет,

Осень снова вступила в права,

Урожай из листвы собирает,

Закатав желтизны рукава.

А крадётся лисицею, тихо.

Золотых королева дней…

«Ей — веселье, а лету — лихо!» —

Слышу крик, вдалеке, журавлей.

Я не спорю, летите. Не спорю.

Ваш осенний закончился плен.

Мой же — нет, я иду тропою

Красных мыслей и жёлтых проблем.

Но, однако, всё это не ново.

Зря кручинишься ты, голова.

Не поэты важны для слова —

Для поэтов важны слова.

Ведь слова — это чистая радость,

А порою — такая же боль.

В них и сила души, и слабость,

Сахар счастья да боли соль.

Но я рад, что своей рукою

Выбрал эту из всех теорем

И иду не простою тропою

Красных мыслей и жёлтых проблем.

Родные просторы

Напои меня утренней свежестью

И хрустальной росою умой.

В одеяниях, сотканных нежностью,

Я отправлюсь на встречу с зарёй.

Оглянусь на озёра зеркальные

И, взмахнув на прощанье полям,

Вытру соснам я слёзы янтарные —

Их покой никому не отдам.

Красота ты моя, непорочная!

Все туманы с собой заберу.

И, гуляя лугами цветочными,

Поищу для тебя я зарю.

Разбужу нежно птичьими трелями,

Мелодичными, словно капель.

Отгоню сны дурные, с метелями,

Мне помогут и Март, и Апрель…

Эх, просторы мои вы, безбрежные!

Как же дороги вы и близки!

Как прекрасны вы зорями нежными,

Словно кисти волшебной мазки…

Письмена

Каждый ждёт чего-то от жизни.

Кто-то — денег, кто-то — вина.

Ну, а я — собираю мысли,

Превращая их в письмена.

Может быть, они пригодятся.

Нет, не мне. Кому-то. Потом.

Я ловлю их. Они роятся

В моём черепе, под колпаком.

Мысли разные: грозные, тихие.

Выбирай любую на вкус.

И, лишь, недоступны — дикие.

Этих, диких, я сам боюсь.

Пожалуй, совсем запутался.

Неужели схожу с ума?

Неужели страдаю глупостью,

Превращая себя в письмена?

Нет. Не верю я в это. Не верю.

К чёрту деньги. К чёрту вино.

Каждый день я считаю потери

На фронтах этой жизни. Давно.

То один, то другой уходит,

Письмена, оставляя нам.

Я почти позабыл о Боге,

Собирая по душам хлам.

Я почти позабыл ту радость,

Что весной будоражит кровь.

Я почти позабыл ту сладость,

Называют её: «Любовь».

А вокруг молвят: «Вот так дело…

Ну, кому ты нужён такой.

Что бумага? Пшик и… сгорела.

И вся жизнь вместе с ней — золой».

Ну, и пусть. Я люблю, что мысли

Превращаются в письмена.

Мне не нужно другого в жизни,

Мне этого хватит,… сполна.

Я, словно весь…

Я, словно весь, окутан сном,

В нём кто-то странный, за окном,

Взывает к небу, руки взняв.

Но что это? Иль сон? Иль явь?

Иль, может просто, брежу я?

Да нет. Вот звёзды. Вот земля.

Что, несчастный, там, в ночи.

Кричу ему, но он молчит.

В окно же льется лунный свет,

Неся в себе покой планет.

А, незнакомец, за окном,

Вдруг начинает петь псалом.

Я чувствую, что весь дрожу.

Так не пойдёт. Я выхожу

Из дома. И к нему бегом.

Я, словно весь, окутан сном.

С глаз, вдруг, спадает пелена-

Нет незнакомца из окна,

Где он стоял — я сам стою,

И тот псалом я сам пою,

Взывая к небу, руки взняв

И дрожь души своей уняв…