Грузия. Закавказский тупик?

Александр Широкорад, 2010

У сегодняшней Грузии отношения с Россией крайне натянуты. Бывшие грузинские автономии, Абхазия и Южная Осетия, после кровопролитных войн отделились, другая автономия – Аджария – практически независима от Тбилиси. На окраинах власть центра беспомощная, экономика переживает тяжелейший кризис. Постепенно Грузия превращается в протекторат Турции и США. В стране создается образ врага – России, которая якобы угнетала и расчленяла грузинские земли. Сегодня грузинские политики, политологи и историки пытаются перечеркнуть несколько веков истории своей страны, желают вернуть Грузию в эпоху почитаемого ныне царя Ираклия II, у которого, тем не менее, хватило мудрости принять покровительство России, объединившую и восстановившую раздробленную и разоренную Грузию. Об истории Грузии, о непростых российско-грузинских отношениях, недавнем военном конфликте и многом другом рассказывает новая книга серии «Друзья и враги России».

Глава 1. Закавказье от древних греков до татаро-монгол
Глава 2. Между турками и персами
Глава 3. Русских зовут, и они приходят
Глава 4. Вхождение грузинских «царств» в состав империи

Из серии: Друзья и враги России

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Грузия. Закавказский тупик? предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

← Глава 3. Русских зовут, и они приходят

Глава 4

Вхождение грузинских «царств» в состав империи

Еще при жизни отца у Георгия были напряженные отношения со своими братьями, а после смерти Ираклия эти отношения еще больше обострились. Царевичи разъехались по своим уделам и не подчинялись царю. Грузинские князья и азнауры разделились на две группы. Одна группа поддерживала сына Георгия XII Давида, а другая — сына Ираклия II Юлона.

Население Картли и Кахетии жестоко страдало от голода и чумы. Отряды турок из Ахалцыха и лезгины из Дагестана постоянно разоряли царство.

Тем временем новый персидский владыка Фет-Али-хан предложил Георгию XII свое покровительство, обещая отдать ему Шеки, Ширван, Ганжу и Эривань и угрожая в случае отказа повторением ужасов персидского вторжения. Тогда Георгий через посланника обратился в Петербург с отчаянным письмом, в котором высказывал, что только немедленная присылка в Грузию русских войск может спасти ее от окончательного уничтожения.

Тогда по указанию Павла I инспектор Кавказской линии генерал — лейтенант Кнорринг отправил в Грузию отряд генерал-майора Лазарева в составе егерского полка, четырех орудий и команды казаков. После тяжелого похода 26 ноября 1799 г. отряд вступил в Тифлис, а 12 декабря состоялось торжественное коронование и присяга Георгия XII на верность России. Затем русский резидент в Грузии Коваленский официально сообщил шаху о принятии царя грузинского под верховную власть и покровительство русского императора.

Фет-Али-шах, отправляясь в поход против афганцев, поручил своему сыну Аббасу-Миразе привести Грузию в повиновение. В связи с этим в Картли был отправлен дополнительный контингент русских войск во главе с генерал-майором Гулковым. Мушкетерский полк при четырех орудиях и сотня казаков 23 сентября 1800 г. прибыли в Тифлис. В итоге в Тифлисе оказалось около трех тысяч русских. Но это не помешало картлийскому царевичу Александру перейти на сторону персов и призвать Омар-хана аварского на борьбу с Георгием XII и русскими.

В середине октября 1800 г. из Дагестана в Кахетию вторгся Омар-хан с 20 тысячами лезгин. Хан двинулся на Тифлис. Навстречу ему выступил генерал-майор Лазарев с двумя батальонами, сотней казаков и четырьмя орудиями, а также с грузинским ополчением. 7 ноября Лазарев разбил Омар-хана при переправе через реку Иору. Раненый Омар-хан бежал в Джары, а Александр укрылся в Шушу.

12 ноября Лазарев вернулся в Тифлис, где нашел Георгия XII сильно больным. Чувствуя приближение смерти и сознавая, что Грузия сама не в состоянии найти успокоение, царь Георгий обратился с письмом к Павлу I, заявив, что грузинский народ желает навсегда вступить в полное подданство России.

Манифест о присоединении Грузии был подписан 18 декабря 1800 г., а 28 декабря скончался Георгий XII. Манифест умалчивал о династических правах династии Багратидов, и поэтому царевич Давид после смерти отца отправил в Петербург своих послов Авалова и Палавандова, чтобы те выяснили, кого из царевичей российский император назначит правителем Картлии (Картли) и Кахетии.

Император Александр I передал вопрос на усмотрение Государственного совета, который «не нашел возможным сохранить звание царя» в Картлии и Кахетии. Поэтому 12 сентября 1801 г. Александр I издал новый «Манифест об учреждении внутреннего управления Грузии», в котором говорилось: «Вникая в положение ваше и видя, что посредство и присутствие войск российских в Грузии и доныне одно удерживает пролитие крови нам единоверных и конечную гибель, уготованную вам от хищных и неверных сопредельных вам народов, желали мы испытать еще, нет ли возможности восстановить первое правление под покровительством нашим и сохранить вас в спокойствии и в безопасности. Но ближайшие по сему исследования наконец убедили нас, что разные части народа грузинскаго, равно драгоценным нам по человечеству, праведно страшатся гонения и мести того, кто из искателей достоинства царского мог бы достигнуть его власти… А посему, избрав нашего генерал-лейтенанта Кнорринга быть главноуправляющим посреди вас, дали мы ему полныя наставления открыть сие правление особенным от имяни нашего объявлением…

Все подати с земли вашей повелели мы обращать в пользу вашу, и что за содержанием правления оставаться будет, употреблять на восстановление разоренных городов и селений. Каждой пребудет при преимуществах состояния своего при свободном отправлении своей веры и при собственности своей неприкосновенно. Царевичи сохранят уделы свои, кроме отсутствующих, а сим годовой доход с уделов их ежегодно производим будет деньгами, где бы они ни обретались, лишь бы сохраняли долг присяги»^[15].

Главнокомандующим в Грузию был назначен генерал-лейтенант Кнорринг, а собственно правителем — действительный статский советник Коваленский.

Царевич Давид был поселен в России, и ему назначили пенсию в 500 рублей в месяц. Но кроме него осталось еще много претендентов на картлийский престол. Особенно активно вели себя сыновья Ираклия II царевичи Александр, Теймураз, Юлон, Парнаоз и другие. Одни из них бежали из Грузии в Иран, другие — в Турцию. Стремясь захватить власть в Картли, они пользовались поддержкой иранского шаха и турецкого султана. Но все их попытки встречали резкое противодействие населения Картли и Кахетии. В 1803 г., когда царевичи Александр и Теймураз подошли во главе 10-тысячного отряда лезгин к броду Урдо, против них направились не только русские войска, но и местное ополчение. Александр и Теймураз были наголову разбиты и бежали в Ганджу.

Сейчас грузинские националисты утверждают, что Россия в 1801 г. чуть ли не обманом лишила Грузию национальной независимости. Лживость и глупость подобных утверждений очевидны. Начну с того, что в 1801 г. была присоединена не вся будущая Грузинская ССР, а всего два княжества, именовавшиеся Грузинским царством. По масштабам Российской империи это царство было даже не губернией, а заурядным уездом. Нынешние грузинские историки, видимо, хотели бы, чтобы русские войска вместо защиты мирного населения стали бы участниками бесконечной вендетты грузинских царевичей, поддерживаемых персами, турками и лезгинами.

А пока шел процесс присоединения к России Картли и Кахетии, в западной части Закавказья имеретинский царь Соломон II вел упорную войну с Мегрельским, Гурийским, Сванетским и Абхазским княжествами.

2 декабря 1803 г. мегрельский князь Григорий Дадьян принял присягу российскому императору. Любопытен текст этой присяги: «Я, нижеподписавшийся, князь Григорий Дадьян, законный владетель одижский, лечгумский, сванетский, абхазский и всех земель, искони предкам моим принадлежащих, и самодержавный оных повелитель, от дня подписи сего акта по совершении клятвенного обещания по обряду предаю себя со всем моим законным потомством и со всеми моими владениями, как вышеназванными, так и разными случаями отошедшими в вечное и верное рабство и подданство высочайшей всероссийской державе»^[16].

Тут же было примечание русского переводчика: «Хотя слова “раб” и “рабство” запрещены указом [Екатерины II] 1786 года февраля 11-го дня, но как в грузинском языке нет слова, равносильного “верноподданному”, да и все азиатцы не разумеют иначе подданства, как под именем рабства, то и суждено было оставить оное в переводе»^[17].

Я же обращаю внимание читателя на то, что Дадьян считает себя «законным владетелем»… Абхазии. Его противник царь имеретинский Соломон тоже считал себя владетелем Абхазии. Но, как говорится, «хотеть не вредно». На самом деле Абхазия никак не зависела от этих опереточных князей и царей, а находилась в вассальной зависимости от Турции.

Не прошло и полугода, как в русское подданство попросился и имеретинский царь Соломон II, и тоже «в вечное и верное рабство». Хитрый Соломон попросил русские власти считать Гурийское княжество частью Имерети, хотя гурийский князь Шамия Гуриели просил царя заключить отдельный договор.

А теперь перейдем к делам восточной части Закавказья. К 1802 г. во всем Закавказье находились только четыре русских пехотных полка, из которых два «охраняли спокойствие» в Карталинии, один занимал Кахетию и одни стоял против Гянджи и Эривани. Этих войск оказалось недостаточно, и в 1803 г. туда отравили подкрепление.

Поддерживаемый Персией гянджинский хан Джевад своими набегами терроризировал Закавказье. В конце 1803 г. главнокомандующий в Грузии и на Кавказе князь Цицианов предпринял поход на Гянджу и 3 января 1804 г. взял ее штурмом. Хан Джевад на предложение сдаться стал расписывать Цицианову мощь Персии, на помощь которой он надеялся: «Персидский шах, слава Аллаху, близко. Если ты хвастаешься своими пушками, то и мои не хуже твоих. Если твои пушки длиною в один аршин, то мои в три и четыре аршина, а успех зависит от Аллаха.

Откуда известно, что ваши войска лучше персидских? Вы только видели свои сражения, а войны с персиянами не видели»^[18]. В результате хан Джевад был убит, а Гянджа в честь императрицы Елизаветы Алексеевны переименована в Елизаветполь^[19].

Ликвидация Гянджийского ханства вызвала беспокойство персидского шаха за вассальные Карабахское и Эриванское ханства. В мае 1804 г. шах Фет-Али прислал князю Цицианову ультиматум, требуя вывести русские войска из Закавказья. В ответ Цицианов решил захватить Эривань и двинул туда отряд в 3600 человек пехоты и шесть эскадронов конницы при 12 пушках. Русские разбили персов, но взять Эривань не смогли. Цицианов в ноябре 1804 г. был вынужден снять осаду, понеся большие потери.

В 1805 г. персидские войска вторглись в Грузию. Шах Баба-хан поклялся «выгнать из Грузии, вырезать и истребить всех русских до последнего человека»^[20]. У Цицианова было всего 8 тысяч человек, да и то разбросанных по всему Закавказью. А только главные силы персов — армия наследного принца Аббас-Мирзы — насчитывали 40 тысяч человек. Эта армия двинулась на Тифлис. Но на речке Аскерани персы встретили отряд полковника Карягина в составе 17-го полка и Тифлисских мушкетер. С 24 июня по 7 июля они отбивали атаки 20 тысяч персов, а потом прорвались сквозь их кольцо, перевезя по своим телам, как по живому мосту, обе свои пушки. У Карягина было 493 человека, а сейчас в строю оставалось не более 150. Отряд закрепился на татарском кладбище в урочище Карагач, откуда, страдая от жажды и отбивая атаки, совершал смелые вылазки. В ночь на 28 июня отряду Карягина внезапной вылазкой удалось овладеть замком Шах-Булах, где он держался десять дней до ночи на 8 июля, когда скрытно вышел оттуда, незамеченный противником. Вполне допускаю, что персов было куда меньше, чем 20 тысяч, но Карягин, безусловно, молодец.

Тем временем Цицианов сумел собрать войска и 28 июля 1805 г. при Загаме (в двух переходах от Елизаветполя) разбил войско Аббас-Мирзы, и персидская армия в беспорядке бежала.

Князь Цицианов приказал Завалишину вновь осадить Баку и сам двинулся к нему на помощь с 1050 пехотинцами, 332 кавказскими казаками и конными татарами при 10 орудиях. Подойдя к Баку, Цицианов потребовал у бакинского хана Гуссейн-Кули присягнуть русскому царю, в противном случае угрожая взять крепость штурмом. 8 февраля 1806 г. Гуссейн-Кули согласился встретиться с Цициановым, но во время переговоров приближенные хана убили Цицианова и открыли огонь из крепости по русским. Завалишин не решился на штурм и отступил.

В сентябре 1806 г. русские войска под командованием генерала Булгакова двинулись на Баку. Местный хан Гуссейн-Кули бежал в Персию, а 3 ноября город сдался и присягнул русским. Бакинское, а затем и Кубинское ханства были объявлены русскими провинциями и, таким образом, к концу 1806 г. русское владычество было утверждено на всем побережье Каспийского моря до устьев Куры. К тому же времени была окончательно присоединена к Грузии (имеется в виду русская Грузия) Джаро-Белоканская область.

На место князя Цицианова был назначен граф Гудович, которому пришлось со слабыми силами вести войну на два фронта — против Персии и против Турции (с которой к тому времени началась война) и одновременно поддерживать порядок в только что усмиренной стране.

В течение 1806 г. были заняты Куба, Баку и весь Дагестан, а персидские войска, попытавшиеся снова наступать, разбиты у Каракапета.

В 1807 г. Гудович воспользовался несогласованностью действий противников и заключил с персами перемирие. Теперь остался один противник — турки. Гудович двинул войска одновременно по трем направлениям — на Карс, Поти и Ахалкалаки, но нигде не добился успеха. Тогда турецкий Юсуф-паша с 20-тысячным войском перешел в наступление. Но Гудович успел собрать свои силы и 18 июня на реке Арпачай разбил турков.

Кампания 1808 г. была менее удачной. Гудович осадил Эривань, занятую персами, но безуспешно. Второй раз за эту войну русские отступили от Эривани.

Между тем султан Селим III издал фирман о войне с Россией. В фирмане на Россию возлагалась ответственность за захват «мусульманских земель Крыма и Гюрджистана (Грузии)», вмешательство во внутренние дела Османской империи, то есть в управление Ионическими островами и Дунайскими княжествами. Одновременно султан призвал всех правоверных к джихаду — священной войне против России.

История Русско-турецкой войны 1806–1811 гг. выходит за рамки книги, нас в ней интересует лишь один момент: присоединение Абхазии к России.

Еще во второй половине XVIII века абхазский князь Леон Шервашидзе полностью отдался под власть турок и вместе со всем семейством принял ислам, за что и получил от турок крепость Сухум. Однако сын Леона Келеш-бей принял русское подданство.

Сын Келеш-бея Арслан-бей в 1808 г. поднял мятеж, убил отца и пригласил в Сухум турецкий гарнизон.

В начале 1810 г. командующему на Кавказе генералу Тормасову удалось уговорить владетельного князя Абхазии Келеш-бея Шервашидзе принять подданство России. Однако его сын Арслан-бей подбил часть абхазов на мятеж, убил своего отца и овладел крепостью Сухум. Второй сын — Сефер-бей — остался верен России и выступил против брата. Старший же сын — Семер-Ашабек — бежал в Мегрелию к русским и просил о помощи.

19 июня 1810 г. из Севастополя вышел отряд кораблей под началом капитан-лейтенанта Додта. В составе отряда были 66-пушечный корабль «Варахаил», два фрегата, требака (парусно-гребное судно) и две канонерские лодки. На корабли был посажен батальон морской пехоты. 9 июля отряд подошел к Сухумской крепости на ружейный выстрел, стал на якорь и открыл огонь.

После двухдневной бомбардировки крепость была разрушена и занята русским десантом. В ходе кровопролитного боя в городе и крепости русские потеряли убитыми и ранеными 109 человек. В крепости было взято 62 пушки и более тысячи пудов пороха. Затем отряд кораблей Додта двинулся к укреплению Суджук-Кале и овладел им.5 августа 1810 г. отряд вернулся в Севастополь. Таким образом, турки были вытеснены со всего побережья Черного моря от Керченского пролива до Поти.

Верный семейным традициям Сафер-бей убил своего брата Аслам-бея.

23 августа 1810 г. новый абхазский князь присягнул на верность России: «Я, нижеподписавшийся, владетель Абхазской области князь Сефер-Али бек, названный при святом крещении Георгием Шарвашидзе, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом пред святым его Евангелием в том, что хочу и должен е. и. в., моему всемилостивейшему великому государю императору Александру Павловичу, самодержцу всероссийскому».^[21]

Как видим, этот князь родился православным, затем вместе с отцом принял ислам и вновь вернулся в православие.

Несколько слов стоит сказать об административном устройстве и правовом положении присоединенных к России земель. В 1802 г. император Александр I утвердил положение «Об управлении Грузией».

В мае того же года в Тифлисе вошло в силу русское правление. Во главе Верховного правительства Картли и Кахетии, названного «Управлением Грузией», стоял главнокомандующий Грузией. Это был представитель верховной власти России первоначально в Картлии-Кахетии, а позже и во всем Закавказье. Помощником главнокомандующего Грузии был управитель Грузии. В его ведении находились в основном гражданские дела.

Правление Картлии-Кахетии состояло из четырех экспедиций: исполнительной, гражданской, уголовной и казенного имущества. Каждую экспедицию возглавлял русский чиновник — начальник отделения. В каждом отделении имелись советники-грузины.

Структура суда была аналогичной. Глава суда (комиссар) был русским, а два члена суда — грузинами.

Грузия была разбита на пять уездов, в каждом из которых имелась управа земской полиции во главе с капитаном-исправником (русский чиновник) и двух заседателей (грузины).

Грузинскому дворянству российское правительство сохранило все его права и привилегии.

Все царство было поделено на пять уездов — Горийский, Лорийский, Душетский, Телавский и Сингахский. Уездными начальниками (капитанами-исправниками) назначались русские военные чиновники. В каждом уезде имелась уездная полиция и уездный суд, где наряду с русскими служили и представители грузинского дворянства. Городами управляли коменданты — русские офицеры.

Подобная структура была создана и в Имеретии (Имерети) после упразднения Имеретского царства. В 1810 г. там установили временное правление с генералом Симоновичем во главе. Вицеуправителем назначили Зураба Церетели. Управляющий Имеретии одновременно являлся и командующим дислоцированных на территории Западной Грузии русских войск. Официально он назывался «управляющим Имеретии, Мегрелии, Гурии и Абхазии». Имеретское временное правление деления на экспедиции не имело.

Территория Имеретии делилась на шесть округов — Кутаисский, Викинский, Рачинский, Чхорский, Сачхерский и Багдадский. Позже всю Имеретию разделили на четыре округа — Кутаисский, Бакинский, Шорапанский и Рачинский. Во главе округов стояли русские офицеры. Городом Кутаиси управлял русский комендант.

В Кутаиси имелся русский суд, выполнявший судебные функции по всей Имеретии. Как и в Картли-Кахетии, в Имеретии уголовное судопроизводство осуществлялось по законам Российской империи, а гражданское судопроизводство велось на основе судебника Вахтанга VI.

Александр I, так же как и его бабушка, смотрел сквозь пальцы, как на присоединенных к империи землях в потомственные дворяне лезло большое число весьма сомнительных субъектов, единственный аргумент которых сводился к заявлению: «Я — балшой человек!» и наличию сабли на боку. В итоге сложилась анекдотичная ситуация, когда по переписи 1897 г. процент потомственных дворян на Кавказе оказался в два раза больше, чем в Европейской России, в 6,6 раза больше, чем в Сибири и в 12,3 раза больше, чем в Средней Азии^[22].

Всего к концу XIX века в России насчитывалось около 250 княжеских родов, из которых 56 % были… грузинскими. И только 40 родов происходили от Рюрика и Гедимина. А ведь именно эти роды и создали в IX–XVII веках великую Русь.

Теперь же господин Саакашвили и Ко утверждают, что Грузия была колонией России. Так пусть спросят у своих западных хозяев, была ли, к примеру, у Англии колония, уроженцы которой составляли бы 56 % лордов королевства? Может, это готтентоты или бушмены?

К моменту присоединения грузинских княжеств к России там действовали законы царя Вахтанга VI, изданные им в начале XVIII века. Приведу некоторые из них: «Крестьянин как сам, так и то, что есть у него, принадлежит его господину»; «Помещик имеет право продавать и отчуждать всяким иным способом своего крестьянина»; «Движимое и недвижимое имение крестьянина находится в полном распоряжении помещика»; «По смерти крестьянина, не оставившего сыновей, если он был куплен, все имущество его принадлежит помещику»; «Если бы господин и подлинно казнил или изувечил своего крестьянина, то сей последний и наследники его не вправе требовать от него удовлетворения»; «За побой господина крестьянин повинен лишиться руки или заплатить господину цену оной, а за личное ругательство в ярости лишиться языка или заплатить цену оного». Замечу, что Вахтанг VI, составитель свода законов, не относился к «царям-тиранам»; напротив, его справедливо было бы отнести к «царям-просветителям».

Кстати, согласно уложению царя Алексея Михайловича, помещик за убийство крестьянина нес уголовную ответственность.

В 1824 г. российская администрация, желая придать грузинскому феодализму «национальные черты» и тем найти более прочную опору среди местной знати, велела перевести на русский язык свод законов Вахтанга VI с намерением использовать их на практике. Грузинская знать торжествовала, уверенная, что она вновь приобретет право на неограниченный произвол. Но командование во главе с Ермоловым, «зараженным» французским либерализмом, заявило местной знати, что перевод на русский язык свода законов Вахтанга VI неудачный.

И стало вводить в Грузии нечто вроде временных правил, регулировавших главным образом размеры крестьянских повинностей. Регламентация последних становилась актуальной задачей в условиях упорной борьбы крестьянства с грузинской знатью.

Само определение размеров и форм повинностей не принадлежало российской администрации: по существу, оно оставалось прерогативой самих феодалов. Командование Ермолова ставило лишь вопрос о том, чтобы повинности крестьян установить «раз и навсегда» «посредством» существующей государственной администрации.

В Южной Осетии, где в 20-е гг. XIX века главными феодальными владетелями являлись грузинские князья Мачабели и Эристави, каждый феодальный род вводил свои собственные повинности. Ясное представление о них очень важно, поскольку оно обнаруживает не только степень феодального гнета, но и глубже раскрывает саму персидскую модель феодализма, в свое время установившуюся в Грузии.

Владетели Мачабели на той части территории Южной Осетии, которая им была отведена российской администрацией, ввели для крестьян следующие повинности:

«1. Каждое семейство обязано давать помещику ежегодно по 3 барана, ценою 1 рубль серебром;

2. С каждого сакомло земли, составляющего от 15-ти до 20-ти дневных паханий, изыскивается ежегодно в пользу помещика по одной корове, ценою в 5 рублей или вместо оной 5 баранов; подать сия называется бегара и взыскивается с земли, хотя бы и несколько семейств жили на одном сакомло;

3. Через год обязаны они сверх бегара дасачукаро или подарок, состоящий от каждого сакомло земли в одном быке ценою 10 рублей серебром;

4. Ближайшие же осетинские селения, по джавскому ущелью проживающие, обязаны, кроме вышеописанной подати, давать помещикам ежегодно: а) в сырную неделю с каждого дыма два фунта масла или одну литру сыру, ценою 40 коп.; б) в великий пост — пиво или, вместо оного, другим продуктом на 1 рубль серебром; в) с каждого дыма ежегодно по коды ячменя; г) один день в году делать распашку помещичьей земли при селении имеющимися в оной плугами, засеять хлеб, сажать его и, ежели нужно будет, доставить оный в дом помещика; д) заготовлять ежегодно при селениях по одной копне сена в 5 пудов и, смотря по необходимости, доставлять оное к помещику; е) для построения помещику дома доставлять лес; ж) давать помещику услугу;

5. А с дальних осетинских селений взыскивается только подать скотом».

Итак, присоединение грузинских княжеств к России гарантировало сытую и спокойную жизнь феодалам. Но, увы, за четыре века господства персов и турок у них выработалась страсть к интригам, войнам и разбоям. Это можно сравнить или со страстью картежников, или с инстинктом животных. Сколько ни корми не только волка, но и домашнюю кошку, все равно сытый зверь будет если не есть, то давить других животных.

Во времена Российской империи и СССР и русские, и грузинские историки предпочитали не упоминать о кровавых мятежах грузинских феодалов после присоединения региона к России.

Первый мятеж грузинских феодалов начался в июле 1802 г. в Кизикии (восточнее Тифлиса), в окрестностях Келменчаури. Там собрались князья и их дружины. Зачинщиками выступления были царевичи Вахтанг Ираклиевич и Теймураз Георгиевич. Из кахетских князей участвовали: Андроникашвили, Вачнадзе, Джандиери, Кобулашвили, Чавчавадзе. Согласно плану, составленному находящимися в Персии царицей Дареджан и Александром Ираклиевичем, имеретский царь Соломон II, гянджинский хан и ахалцихский паша, а также лезгины Чар-Белакани должны были устроить внезапное нападение части русских войск, расположенных в Картлии-Кахетии и в случае победы возвести на царский трон Юлона Ираклиевича.

Собравшиеся поклялись в верности Юлону Ираклиевичу и решили обратиться к российскому императору с петицией, которую подписало 69 человек. Кахетские князья выражали недовольство манифестом от 12 сентября 1801 г. и требовали восстановления условий Георгиевского трактата. Князья просили согласия на утверждение царем Картлии — Кахетии Юлона Ираклиевича. Выполнение условий Георгиевского трактата означало восстановление Картли-Кахетского царства, что было неприемлемо для России.

Местные власти предприняли решительные меры. Усилилась охрана Тифлиса. В Кахетию была послана дополнительная военная сила. Срочно были укреплены переходные пути из Имеретии в Картлию, дабы не допустить возвращения в Кахетию царевичей Юлона и Парнаваза, укрывавшихся у имеретского царя. В такой ситуации князья, выдвинувшие политические требования, сочли бессмысленным сопротивляться российским войскам и распустили собравшийся в Келменчаури народ. Стоявший с отрядом в Чар-Белакани (Саингило) царевич Александр также передумал вступать в Кахетию, а царевичи Юлон и Парнаваз не смогли собрать достаточного войска, чтобы вернуться в Кахетию.

Российские власти арестовали мятежников-тавадов, но некоторым все же удалось спастись бегством и воссоединиться с царевичем Александром в Персии. Арестованных тавадов привезли в Тифлис. Русские власти помиловали их и заставили принести клятву верности российскому императору.

В связи с мятежом и участием в нем грузинских царевичей главнокомандующий князь Цицианов — кстати, родственник царицы Марии Георгиевны — распорядился выслать царевичей в Россию. Узнав об этом, вдова Георгия XIII царица Мария Георгиевна вместе с детьми решилась на побег. Но утром 19 апреля (2 мая) 1803 г. генерал-майор Иван Лазарев приехал в Тифлисский дворец.

Как писал историк Александр Потто в «Истории Кавказской войны»: «В шесть часов утра он (Лазарев) прибыл в дом царицы и объявил ей волю князя Цицианова. Царица приняла его в постели и ответила, что ехать не желает. Тогда Лазарев, оставив при ней одного офицера, сам отправился сделать все нужные распоряжения. Но едва он вышел, как необычайный шум в покоях царицы заставил его вернуться. Там шла ожесточенная борьба: царевич Жабраил и царевна Тамара с кинжалами в руках напали на русского офицера. Лазарев подошел к кровати, на которой лежала царица, чтобы уговорить ее остановить детей, как вдруг в руках самой Марии сверкнул кинжал, и Лазарев, пораженный в бок, мертвым упал на пороге комнаты».

Во дворец немедленно приехали все высшие сановники и стали уговаривать царицу не сопротивляться распоряжению. Безуспешно. Тогда «полицмейстер Сургунов завернул руку в толстую папаху решительно подошел к царице и вырвал у нее из руки оружие. Царевна Тамара кинулась на помощь к матери с кинжалом в руках, но второпях промахнулась и ранила самую же царицу в плечо». Царское семейство было арестовано и в тот же день отправлено в Мцхет.

Император Александр I обошелся с убийцей относительно мягко. По предписанию императора и министра иностранных дел В.П. Кочубея, «грузинской царице Марии, при отправлении ее из Грузии учинившей убийство из мщения и злобы… и дочери ее царевне Тамаре, на равное злодеяние покусившейся», было определено «пребывание в Белгородском Рождественском монастыре».

В мае 1803 г. под вооруженной охраной Мария Георгиевна покинула Картли. Вместе с ней бывшее свое государство покидали и дети: царевичи Баграт, Жебраил, Илья, Окропил, Ираклий и царевны — Тамара и трехлетняя Анна.

Император Александр I в своем повелении предписывал архиепископу Курскому и Белгородскому Феоктисту (Мочульскому): «Не подвергая царицу Марию и дочь ее всей строгости монастырской жизни, не дозволите им в образе жизни ничего соблазнительного… преподавая им нужные духовные наставления и внушая им, что участь… есть самая снисходительнейшая, какую, по мере преступления их, назначить им было можно».

За узниками было установлено «осторожное надзирание», особо внимательно надо было следить, чтобы ни у кого, даже в свите, не оказалось оружия.

Несчастной ссыльной было определено специальное жалованье в 250 рублей в… месяц!

Размер жалованья Лазарева я, к сожалению, не нашел, но в 1865 г. генерал-майор русской армии получал 85 рублей в месяц (а полвека ранее — еще меньше). Таким образом, убитый получал жалованье в три раза меньше убийцы. Как видим, резать русских генералов в Грузии было довольно прибыльным занятием.

Любопытно, что когда весть об убийстве Лазарева разнеслась по Тифлису, жители в испуге ждали репрессий. Будь на месте русского генерала какой-нибудь паша или шах, бывшую царицу ждала бы квалифицированная казнь, а Тифлис — резня.

На втором году ссылки Мария Георгиевна обратилась к Александру I с просьбой оказать ее детям монаршее благоволение наравне с другими грузинскими царевичами. Император выразил мнение, что «сыновья ее, для надлежащего воспитания, могли бы быть помещены в Петербурге в каком-нибудь кадетском корпусе или в Москве при университете».

В том же году сыновья Марии отправились в Петербург на учебу. В 1811 г. сын царицы Михаил обратился к Александру с просьбой освободить мать из-за ее слабого здоровья. И император смилостивился. Марии Георгиевне было разрешено покинуть Белгородский монастырь. Она поселилась в Москве, где прожила еще долгие годы.

Скончалась Мария Георгиевна в 1851 г. и была похоронена на родине, в Мцхете, в родовой усыпальнице грузинских царей.

В мае 1804 г., в самый разгар войны с Персией, начались волнения среди обитавших вдоль Военно-Грузинской дороги осетинских племен тагаурцев и мтиулетцев, которые овладели Ларсом и Дарьяльским ущельем и призвали враждебных русским грузинских царевичей Юлона и Парнаоза.

Царевич Юлон был перехвачен русскими по дороге. Парнаоз же встал во главе восставших. Посланный же против осетин правителем Грузии князем Волконским отряд генерал-майора Талызина овладел Анануром и 28 июля нанес поражение мятежникам, но, не довершив дела, был спешно отозван Волконским на подавление восстания борчалинских татар, угрожавших Тифлису.

Ко всем этим неудачам русских прибавилась еще гибель Донского казачьего полка, застигнутого осетинами врасплох в лесной теснине реки Лиахвы при передислокации с Северного Кавказа в Грузию.

С возвращением Цицианова в Тифлис дела быстро приняли благоприятный оборот. Небольшой отряд генерал-майора Несветаева, пройдя с Северного Кавказа по Военно-Грузинской дороге, овладел важнейшими ее пунктами, рассеял мятежников и захватил в плен царевича Парнавоза.

Затем сам Цицианов с отрядом в 500 человек пехоты, 200 казаков с двумя орудиями в ноябре 1804 г. вторгся в глубь Осетии и покорил ее. Русские арестовали свыше 300 мятежников, но никого не казнили. Царевичей Юлона и Парнаваза выслали в Россию.

Я умышленно отделяю мятежи грузинских феодалов от войн с турками и персами. Делаю это лишь для удобства читателя, чтобы он смог лучше себе представить оные мятежи. Фактически же мятежники действовали на стороне турецких или персидских войск, но если их вставить в общее описание военных действий, в военном отношении «вклад» мятежников очень мал по сравнению с турецкими и персидскими войнами.

Бунтовавших феодалов периодически поддерживали и представители грузинского духовенства. Чтобы уменьшить его политическую активность, следовало упразднить автокефалию грузинской церкви.

В 1811 г. был упразднен Мцхетский католикосах Погрязшего в интригах католикоса Антона II отозвали в Россию. Расположенная на территории Картли-Кахетии епархия Мцхетского католикосата вошла в подчинение Синоду российской церкви. Абхазский католикосат был упразднен в 1814 г. Во главе грузинской церкви был поставлен назначенный Синодом экзарх, который заведовал грузинской церковью с помощью Грузино-Имеретинской Синодальной конторы. Первым экзархом Грузии назначили представителя рода Ксанских Эриставов Варлама.

Русская православная церковь стала правонаследницей всего имущества церкви Грузии. Грузинское духовенство теперь получало жалованье от российского Синода, что поставило его в экономическую зависимость от РПЦ. Экзарх Грузии стал проводить ловкую политику по вытеснению интригующих против России священников-грузин, многие из которых были лишены сана. Были попытки и русифицировать богослужения в грузинских церквях, а именно в некоторых церквях в крупных городах, в которых в выходные дни и в церковные праздники богослужение происходило на церковнославянском языке.

Новый мятеж феодалов Кахетии начался в 1812 г. Время, как мы видим, было выбрано очень удачно. Наполеон шел на Москву, а персы пытались вытеснить Россию с Закавказья. Любопытно, что официально Англия была союзницей России, а десятки британских офицеров участвовали в боевых действиях на стороне шаха.

Восстание в Кахетии началось с Тионетского округа и быстро распространилось на районы Телави и Сигнаха, а также передалось в Пшавию и Хевсурию. Во главе мятежников стоял живший в Кахетии грузинский царевич Григорий Ираклиевич, провозглашенный царем Грузии.

Слабые русские гарнизоны в различных местах были осаждены мятежниками, а начальник Кахетинского округа генерал Портиягин с небольшим отрядом отступил к Тифлису. В течение 22-х дней вся Кахетия и часть Карталинии были в руках повстанцев, пока в Тифлис не возвратился из Восточного Закавказья сам Паулуччи. Собрав отряд из 600 человек, он в течение недели, до 5 марта, рассеял отряды мятежников, освободил блокированные гарнизоны и занял Телави, Сигнах, Ананур. Царевич Григорий добровольно явился к Паулуччи и был отправлен в Петербург.

Это — справка из «Военной энциклопедии»^[23]. А вот грузинская версия: «В марте 1812 года у села Чумлаки столкнулись войска генерала Паулича и царевича Григола. 4 тысячи грузин самоотверженно боролись с российской регулярной армией. Грузины нанесли большой урон врагу, но потерпели поражение. В плен попал царевич Григол. После этого сражения восставшие не смогли оказать сопротивления российской армии и временно прекратили борьбу. Восставшие были жестоко наказаны».

Итак, «российская регулярная армия» числом в 600 человек разгромила 4 тысячи героических грузин. (Как тут не вспомнить строки Михаила Юрьевича: «Бежали робкие грузины…») А что касается «жестоких наказаний», то никто из мятежников не был казнен.

В сентябре 1812 г. из Персии в Грузию прошел царевич Александр Ираклиевич с отрядом. Он занял селение в Тианети и призвал население Кахетии, Арагвского и Дарьяльского ущелий к борьбе против русских. К Александру присоединились отряды разбойников-лезгин из Дагестана.

Четыре отряда, двинутые Ртищевым под общим руководством князя Орбелиани в Кахетию, освободили к октябрю 1812 г. осажденный Сигнах, заняли Телави и рассеяли мятежников. Царевич Александр бежал в Хевсурию. 11о получении же от Аббаса-Мирзы 200 тыс. рублей Александр решил вновь организовать сопротивление русским, собрав зевсуров и пшавов.

С наступлением лета 1813 г. отряд генерал-майора Симоновича (1600 человек) двинулся вверх по Арагви в глубь Хевсурии, 3 июня взял штурмом последнее убежище царевича Александра — укрепленное селение Шатиль и заставил царевича бежать в Дагестан.

12 октября 1813 г. в урочище Гюлистан на реке Зейве Россия и Персия подписали трактат (Гюлистанский мир). Россия окончательно приобрела ханства Карабахское, Ганжинское, Ширванское, Шикинское, Дурбентское, Кубинское, Бакинское, часть Талышского, Дагестан, Грузию, Имеретию, Гурию, Мингрелию и Абхазию.

Кроме того, Персия отказывалась иметь военный флот на Каспийском море. «В рассуждении же военных судов, то как прежде войны, так равно во время мира и всегда российский военный флаг один существовал на Каспийском море, то в сем уважении и теперь предоставляется ему одному прежнее право с тем, что кроме российской державы никакая другая держава не может иметь на Каспийском море военного флага».^[24]

Однако Гюлистанский мир не способствовал установлению добрососедских отношений между Россией и Персией. Персы не желали мириться с потерей вассальных закавказских ханств, и пограничные инциденты случались довольно часто.

В июне 1819 г. население Имерети, недовольное церковной реформой, подняло восстание. Постепенно восстание расширилось и перекинулось на Рачу. В Имерети восставшие перекрыли дороги, заняли сторожевые посты. Население требовало отмены реформы и выдворения из Имерети экзарха Грузии Феофилакта Русанова.

Имеретское восстание первоначально было направлено против церковной реформы. Затем оно приняло явно антирусский характер. Восставшие заняли все пути, идущие в Кутаиси, и начали громить князей и азнауров, придерживающихся прорусской ориентации.

Было решено взять Кутаиси, но власти приняли срочные меры по укреплению города. Восставшие намеревались восстановить Имеретское царство и провозгласили царем внука царя Соломона I Иванэ Абашидзе.

Генерал Вельяминов 1-й несколькими ударами разгромил повстанцев в Имеретии. В марте 1820 г. русские захватили в плен мать Иванэ Абашидзе царевну Дареджан и имеретских князей. Иванэ Абашидзе бежал в Турцию. Царевна Дареджан также была сослана в Россию.

В конце 20-х гг. XIX века был наведен порядок в Мингрелии и Гурии. В конце 1821 г. начались волнения и в Абхазии, а во главе восстания встал возвратившийся из Турции Аслан-бей. Правитель Имеретии князь Горчаков вступил с отрядом в полтора батальона при двух орудиях в Абхазию, 13 ноября в окрестностях реки Кодоры разбил шайку Аслан-бея и, установив в Абхазии временный порядок, вернулся в Имеретию.

Весь 1823 год прошел в глухом брожении, хотя порядок не нарушался. Но с весны 1824 г., благодаря стараниям Аслан-бея, восстание вновь вспыхнуло по всей Абхазии. Владетель Абхазии князь Михаил нашел прибежище в крепостце Соук-су, где находился русский гарнизон в две роты штабс-капитана Марчевского. 12-тысячное «скопище» абхазов осадило крепостцу. Ермолов приказал Горчакову идти на выручку Соуксу.

Отряд Горчакова (полторы тысячи человек при четырех орудиях) выступил из Редут-кале 1 июля и двинулся вдоль берега моря. Ряд завалов, устроенных абхазами, затруднили движение отряда, и только фланговый обстрел судовой артиллерии фрегата и двух бригов, двигавшихся вдоль берега, облегчил овладение ими.

10 июля Горчаков прибыл в Сухум. При дальнейшем движении берегом к Соук-су ожидались еще большие трудности, и поэтому Горчаков посадил 800 человек с одним орудием на суда и 24 июля, высадившись у Бомбор, атаковал неприятеля, заставил его отойти от Соук-су и освободил гарнизон, сильно страдавший от недостатка воды.

Уничтожив укрепления и посадив войска на суда, Горчаков вернулся затем в Редут-кале. Для овладения Абхазией были необходимы значительные силы. Между тем начавшиеся осложнения с Персией не позволяли выделить ничего для этой цели, и поэтому Абхазия была оставлена на произвол судьбы. Причем в руках русских остался только Сухум, гарнизон которого был усилен до пяти рот. Князь Михаил удалился в Мингрелию.

Весной 1826 г. в Персии одержала верх воинственная партия наследника престола Аббаса-Мирзы. Российский посланник в Тегеране князь Меньшиков был арестован, и 16 июля персидские войска перешли Аракс. Главные силы Аббаса-Мирзы (40 тыс. человек) вторглись в Карабахское ханство.

Русские были вынуждены отступить к Гумрам (Александрополю) и оставить Елизаветполь. Но персидские войска были задержаны у крепости Шуша. Ее маленький гарнизон под командованием полковника Реута геройски отражал все атаки во много раз превосходившего противника. У Реута было всего 2000 егерей из его 42-го полка и ширванцев.

3 сентября 1826 г. авангард Действовавшего корпуса (3 тыс. человек) под начальством князя Мадатова разбил при Шамхоре 15-тысячную армию персов и 5 сентября занял Елизаветполь.

Основные силы персидской армии подошли к Елизаветполю.13 сентября генерал от инфантерии Н.Ф. Паскевич атаковал их и наголову разбил. Против 35 тысяч персов (из них 15 тысяч регулярной пехоты) при 24 орудиях у русских было 10 319 бойцов, тоже при 24 орудиях. Потери персов составили 2000 человек убитыми, а 1019 человек с четырьмя знаменами и четырьмя орудиями попали в плен. Остальные разбежались. Русские потеряли 295 человек.

Сражение под Елизаветполем решило исход кампании. Крепость Шуша после 47-дневной обороны была деблокирована, а в октябре 1826 г. вся территория империи очищена от персов.

К началу кампании 1827 г. Николай I отозвал с Кавказа генерала А.П. Ермолова, который был главнокомандующим русскими войсками на Кавказе с 1816 г. Император подозревал кавказского героя в связях с декабристами, и, замечу, не без оснований. Фактически Ермолов был отстранен отдел еще в начале 1826 г. А теперь вся власть в Кавказском регионе принадлежала Паскевичу.

В мае 1827 г. Паскевич стянул войска к Эчмиадзину и в июне выступил оттуда на город Аббас-Абад, выслав 20-ю дивизию генерала Красовского блокировать Эривань.

Аббас-Абад был взят 7 июля, но под Эриванью дела складывались хуже некуда. Солдат и офицеров 20-й дивизии косила лихорадка, и в строю оставалось не более 4000 человек. Красовский снял осаду и отвел дивизию на Ашатаракские высоты. Аббас-Мирза с тридцатитысячным войском двинулся за ним. Он не решился атаковать сильную русскую позицию в лоб, обошел ее и стал между Красовским и Эчмиадзином. Тогда Красовский 16 августа пошел в атаку на Аббаса-Мирзу, с огромными потерями пробился сквозь его войско и прикрыл Эчмиадзин. Русские потеряли при этом 24 офицеров и 1130 нижних чинов. Это были самые большие потери за все войны с Персией.

Обеспечив войска провиантом, Паскевич приступил к решительным действиям. 19 сентября 1827 г. он взял сильно укрепленный Сердар Аббас, 23 сентября подошел к Эривани и 1 октября штурмом овладел ею. Трофеи составили 48 орудий и 4 знамени. В плен взято около3 тысяч человек, среди которых и комендант крепости Гуссан-хан.

Местность вокруг Сердар Аббаса не позволяла обложить крепость со всех сторон. Тогда Паскевич подверг ее сильной бомбардировке, вынудившей остатки гарнизона бежать. Из полуторатысячного гарнизона 650 персов были перебиты и 100 взяты в плен. Русским достались 14 орудий.

За всю осаду русские потеряли не более 100 человек. За отличие при штурме Эривани 7-й карабинерский полк стал называться Эриванским, а Паскевич был возведен в графское достоинство и награжден орденом Святого Георгия 2-й степени.

Взятие Эривани нанесло Персии окончательный удар. В октябре 1827 г. русским покорилась вся ее северо-западная часть. 14 октября был взят Тавриз, и 21 октября персы запросили мира.

Мирные переговоры длились около четырех месяцев, и 13 февраля 1828 г. в Туркманчае ровно в полночь был подписан мир. Этот момент предложил персидский астролог, как наиболее благоприятный для прочного мира. И астролог не ошибся — с тех пор Россия больше не воевала с Персией. По Туркманчайскому миру Персия уступала России ханства Нахичеванское и Эриванское и выплачивала 20 миллионов рублей контрибуции, а также закреплялась статья Гюлистанского договора о запрещении Персии держать военные суда на Каспии.

Попробуем обобщить опыт первых трех десятилетий историй Грузии в составе империи. Нынешние грузинские историки препарируют и осовременивают соответствующим образом феодальные мятежи, преподнося их освободительными войнами грузинского народа против русских колонизаторов.

Убогость подобных взглядов очевидна. Начну с того, что, начиная с XIX века и до 1991 г. Грузия была дотационным регионом. На нее всегда тратилось гораздо больше средств, нежели там собиралось налогов.

Россия пришла в Грузию по двум причинам — ее звали сами грузины, а также была необходимость лишить турок и персов плацдарма для нападения на другие регионы империи.

Грузинские же феодалы слишком привыкли к войне и сварам. Все мятежи начинались по единой схеме. Очередной царевич на деньги турок или персов поднимал мятеж в своей вотчине, воспользовавшись очередной войной с турками или персами. Иногда его поддерживали несколько соседних селений. Остальные же области Грузии хранили спокойствие. Длительность мятежа определялась временем, которое было необходимо русскому командованию, чтобы снять части с персидского или турецкого фронтов.

Все без исключения русские генералы считали, что мятежи — следствие интриг гавадазнауров, а никак не всеобщее возмущение грузинского народа.

Так, генерал-лейтенант Павел Цицианов (Цицишвили), по происхождению грузинский князь, писал: «Вникая в нрав грузинского народа, усматриваю я из частных опытов, что всякое образованное правление до времени остается в Грузии без действия… Колико препон в судопроизводстве гражданском! Колико старинных распрей… Не погрешая, можно сказать о князьях грузинских, что при ограниченных большей части их способностях, нет людей большего о себе внимания, более жадных к наградам без всяких заслуг, более неблагодарных»^[25]

Конец ознакомительного фрагмента.

← Глава 3. Русских зовут, и они приходят