Пойди туда, не знаю куда. Книга 3. Три царства

Александр Шевцов (Андреев), 2019

Из Присказки: Бледный всадник на Белом коне не знает, в какую сторону надо ехать. Перед ним белый свет, и нет направлений. Поэтому он едет просто впереди Красного всадника на Красном коне. Но иногда Всадника на Красном коне закрывают тучи или туманы. И тогда Бледный всадник может потеряться. И с ним исчезнет весь наш Белый свет… Что станет с нами, если наш Белый свет переместится в другое место, никто не знает. Но даже Боги не хотят проверять. Поэтому Бледному всаднику дан Белый конь. Белый конь всегда знает, куда ехать. Даже в белизне. Мы боимся темноты, но разве белизна безопасней? Почему мы так думаем?

Во тьме

Свет погас, и это несло облегчение, но в следующий миг Нетот рухнул в какую-то вонючую жидкость, и его легкие начали вопить, что они задыхаются.

— Ну и что? — размягченно думал Нетот, пытаясь сохранить то удивительное ощущение ухода, которого только что достиг. — Наверное, замерзать так же сладко…

Но легкие вопили так страшно, что ехидная мысль возмутилась и принялась пинать его прямо в то, что испытало сладость ухода: «Придурок, сдохнешь!»

— Так я, вроде, уже помер… — вяло отмахивался от нее Нетот.

— Не-а… Это ты себе придумал такую сладкую смерть! Вот сейчас начнется настоящая!

Тут до Нетота прорвались крики легких, и он очнулся. И принялся барахтаться, словно сумасшедший.

Ехидная мысль залилась смехом: «Ты совсем дурак! То спишь, то несешься куда-то! А куда ты несешься, придурок?!»

— Всплыть! Всплыть надо!

— А-а! А в какую сторону всплывать-то собрался?

Этот вопрос неожиданно расслабил Нетота, и даже легкие успокоились, словно нехватка воздуха больше не имела значения.

— Действительно… Вроде, всплывать надо вверх… — пронеслось в голове у Нетота, как совершенно очевидное.

Однако очевидным оно было за мгновение до этого, потому что в те мгновения, что звучали эти вопросы, Нетот успел понять, что не знает, где тут верх, а где низ. Какое-то исходное чувство, позволяющее ныряльщику всегда знать, где верх, где низ, больше не работало. Или не существовало…

— Погоди, — сказал сам себе Нетот, — но ведь это то же чувство, когда встаешь на ноги… Земля тянет, клонит весом…

Однако в этом странном месте больше не было веса и, похоже, земля тоже не тянула. Вот тут Нетота начал охватывать настоящий ужас: куда всплывать?

Он было рванулся в одну сторону, но ни берегов, ни поверхности не нащупал. Тогда рванулся в другую сторону, и там только жидкость.

— Ну, все, — подумал Нетот, — похоже, попался… Принять, что ли?

— Конечно, принять! — захихикала мысль. — Так приятно!

Нетот хотел было назло мысли поплыть все же, куда глаза глядят. Но тут его заняла другая мысль, что глаза не глядят никуда, и он завис в задумчивости, подыскивая правильные слова.

Однако, пока он висел, ища мысли, которые, как им и полагается, сразу все исчезли, в наступившей тишине он вдруг почувствовал легкий ток жидкости. Она определенно куда-то стремилась потихоньку. И Нетот поплыл по направлению тока.

Ток этот постепенно усиливался, и в какой-то миг стал вдруг настолько сильным, что потащил Нетота. Тут Нетот попытался сопротивляться, но было уже поздно, и его, словно пробку, с силой воткнуло в следующую трубу. Только теперь он торчал головой вперед и снова дрыгал ножками где-то в пространстве, полном жидкости.

Какое-то время ему казалось, что он висит головой вниз. Однако это могло быть и вбок. И тут же стало для него вбок. Но стоило ему вспомнить, как он висел в предыдущей трубе, как тут же оказался снова висящим головой вверх и испугался, что сейчас снова провалится в трубу, и та поймает его за голову.

Однако труба стала вдруг сокращаться, словно собираясь его выплюнуть, и поток жидкости вытолкнул его вперед, так что Нетот подлетел высоко вверх и ударился о поверхность жидкости, которая висела, словно потолок. В следующий миг мир, однако, перевернулся, и Нетот понял, что выпал все же вниз, и хотел всплыть. Но жидкость вдруг забурлила и потащила его все ниже и ниже.

И Нетот мчался во тьме по скользким трубам, ударяясь об их стены, отлетая, кувыркаясь и все пытаясь вздохнуть. Вздохнуть, правда, не удавалось, и он невольно задавался вопросом: сколько времени он уже не дышит? И есть ли жизнь без дыхания?

Направление он опять потерял, и то ли падал, то ли взлетал. Движение это казалось бесконечным, ни понять его, ни запомнить хоть что-то было невозможно. Все, что было — это бесконечное движение в бесконечной тьме. Но было еще что-то. Это что-то было внутри, и его не сразу удалось схватить. Нетот сделал усилие и понял: кроме движения и тьмы было еще то, что его занимало! Он весь был направлен, нацелен на это бесконечное движение…

Как только он это понял и решил наблюдать за движением, он вдруг оказался внутри какого-то пространства, где движения больше не было. Он просто висел, и не было больше ничего! Ни движения, ни направления, ни даже каких-то ощущений, потому что после бесконечного числа ударов о скользкие стенки, тело словно отбилось и потеряло чувствительность.

Он бестелесно висел в темноте, и не было ничего…

Но и это было обманом, потому что через какое-то время он понял, что висит уже долго. И понял, что время все же было! Он потерял чувство направления, почти потерял понятие пространства, но не потерял понятие времени! Как любопытно!

И Нетот принялся наблюдать за этим своим ощущением. Что-то ведь в нем должно было чувствовать это самое время, должно было быть какое-то Чувство, вроде ушей, глаз или носа, чтобы чуять время! Но ничего не нащупывалось.

Правда, по мере того, как он нащупывал, вернулось чувство пространства. Он словно лазал внутри себя по каким-то ходам, путям и полостям в поисках того места, где пряталось чувство времени. Это его захватило. Это было такое тонкое и незнакомое ощущение!

Движение вернулось, но оно было совсем иным, внутренним! И очень скоро он вдруг понял, что не видит разницы между движением внутри и снаружи… Раньше между внутри и снаружи всегда была граница, и он всегда ощущал, когда ее переходит. А теперь движение больше не знало границы. Оно просто было!

Нетот отдался ему и потек вместе с движением. И оказалось, что оно само движется. Там, внутри него, была словно своя тяга, свой ток чего-то, что тащило его… Кого, его? Кого или что тащило этим током?

Похоже, с каждым таким вопросом Нетот углублял свое созерцание, потому что и переходы по вопросам, и само движение вдруг начали вызывать у него в сознании световые вспышки и всполохи. В основном это были белые свечения, но когда они взрывались вспышками, там сияло такое обилие радуги, какого Нетоту не доводилось видеть даже при свете дня.

— Потому и не доводилось, — захихикала ехидная мысль, — что при свете дня!

— Ну да, действительно, — согласился Нетот, — свет же застит видение… А может, внутри эти вспышки просто ярче?

Но как только пришел этот вопрос, Нетот тут же увидел, что подобные сполохи происходят и снаружи. Все это пространство тьмы светилось и играло бликами разных цветов.

— Вот ведь, красотища-то какая! — поразился Нетот, распахивая глаза. И только тут сообразил, что глаза у него до этого были закрыты — непроизвольно зажмурил их, когда летел по трубам, чтобы случайно не выбить.

— Так глаза, чтобы видеть этот свет, не нужны?! — проникся Нетот новым открытием и тут же зажмурился.

Действительно, он прекрасно видел весь этот световой мир и без глаз. И видел он его так, словно это была светлая от звезд, безлунная и безоблачная ночь, в которую небо переполнено звездами. Только звезды эти играли и двигались, вместе со световыми облаками, которые гнали световые ветры…

— Вот это красотища! — опять зашелся Нетот, разглядывая мир, который ему открылся. — Жизнь не зря прожил!..

Но тут он ошибся, потому что в следующий миг он увидел, как где-то позади него разгорается еще более прекрасный свет, словно там вставало утреннее светило. Нетот хотел повернуться к нему, но светило постоянно оставалось сзади, что никак не мешало его видеть, словно теперь у Нетота был один глаз, смотрящий сразу во все стороны. Свет был бледным, как у Бледного всадника на белом коне, но в этом бледном свете было ТАК много оттенков, что у Нетота снова выскочило:

— Вот теперь точно не зря!..

И он захотел к этому светилу.

Однако ни плыть, ни лететь в этом пространстве у него не получалось. И он вдруг испытал такую грусть, что из его Середки начали сочиться потоки печали, словно тонкие полоски светлых слез. Эти чувства казались ему преувеличенными, но очень естественными при виде такой красоты. Он успокоился и начал просто глядеть.

И как только успокоение стало созерцанием, Нетот стал видеть, что пространство вокруг наполнено лучами, и тут же понял, что эти лучи изливаются из Светила. Оно не просто светилось, оно было Источником, изливало свет, словно светящуюся жидкость. Лучики эти были тонкими и лились не по законам света, а по законам воды, извиваясь и сливаясь в светящуюся сетку, заполняющую все пространство вокруг Нетота…

Он захотел это разглядеть, но тут грусть-печаль Нетота влилась в потоки света из Источника, и Нетота резко потащило к Светилу.

Он не успел даже охнуть или как-то упереться. Его просто вдернуло внутрь этого Светила, и он повис там, окончательно потерявшись.

Но тут до него вдруг дошло, что он может дышать.

Он вдохнул, и жестокая охота заполнила все его существо. Он висел и хотел! Он хотел всего! Он хотел есть! Он хотел любить! Он хотел жить! Он хотел, хотел, хотел, и ничего, кроме охоты в нем больше не было!