Очищение. Том 1. Организм. Психика. Тело. Сознание

Александр Шевцов (Андреев), 2018

Очищение в настоящее время стало расхожим понятием, им так или иначе занимаются все. Но что же мы очищаем? Организм? Психику? Тело? Сознание? И что следует очищать, если хочешь познать себя? Ответить на эти вопросы оказывается непросто. Для всех, интересующихся психологией, философией, самопознанием.

Исходное

Глава 1. Философские сложности очищения

Готовясь к этому исследованию, я, конечно же, просмотрел множество современных изданий по очищению. Пишут их прикладники, создавшие какие-то методики, а то и целые школы очищения. Причем, и это бесспорно, школы эти оцениваются и ощущаются как вполне действенные. И при этом ни в одной из этих книг я не нашел просто определения понятия «очищение».

Наличие определения понятия, на котором строишь свою деятельность, еще не есть философия, но его отсутствие сразу же отсекает тебя от философии избранного дела. И означает это то, что все современное прикладное очищение не продумано, хотя его создатели очень много думали о том, как чистить. Как чистить что?

Наверное, человека… или человеческое тело… или, еще вернее, какие-то части тела, органы. Впрочем, чаще всего звучит такое привычное и одновременно странное слово: организм. Что такое организм? Четкого определения нет. Не потому, что никто не давал определения этого понятия, а потому, что оно невозможно.

Слово «организм» было придумано физиологами как некий компромисс между партийными убеждениями сообщества естественников-физиологов и действительностью. Соответственно, в зависимости от того, насколько жестко тот или иной физиолог придерживается партийных взглядов, меняется и место, где проходит граница компромисса. Объясню.

Война богов. До появления естественнонаучного сообщества «человек» осознавался как сложное понятие, состоящее из тела и души. Естественники избрали верить в то, что души нет, есть только тело и его физика — физиология. Соответственно, было заявлено, что в человеке все можно объяснить исключительно исходя из телесных проявлений, а душа, якобы, не нужна для объяснения ни одной из сторон «человека». В соответствии с законом достаточности рассуждения, называемым в философии бритвой Оккама, все, что не требуется для объяснения явления, должно быть устранено из рассуждения.

Рассуждение не только не было проделано, оно еще даже не началось, но душу уже объявили излишней, потому что предполагалось, что Физиология объяснит все. Это было время головокружения от первых успехов естественнонаучного метода.

А душа мешала Науке утвердиться в качестве главной опоры Власти вместо Религии. Все были молоды и очень спешили.

Однако, довольно скоро выяснилось, что некоторые проявления человека не объясняются лишь физиологически, точно существовало еще нечто, что вносило поправку в физиологическую механику. И тогда физиологи придумали неожиданный ход. Они не признали, что поторопились выкинуть из рассмотрения душу, но придумали некое расширение к телу, которое и назвали непонятным словом «организм».

В итоге все были довольны — душа по-прежнему не мешала торжеству естественных Наук, а просчеты телесных проявлений теперь велись с поправкой на нечто, выходящее за рамки тела. Как далеко выходящее, никто не определял, вот почему границы компромисса гуляют, а четкое определение организма невозможно.

Именно организм-то и лег основным понятием в фундамент всей теории очищения, используемой сегодня в Медицине или около нее.

Итак, используемое современными прикладниками при очищении понятие «организма» совершенно неприемлемо для работы. Оно словно сошло со страниц русских сказок о мудрой семилетке, которой предлагается приехать к царю и по дороге и не по дороге, и в одежде и не в одежде, и с подарком и без подарка одновременно. Вот и организм — это и тело и не тело, и душа и не душа. На самом деле организм — это не то, что требует очищения, это то, что требуется, чтобы Физиология и Медицина спали спокойно.

Кстати, если вы задумаетесь о сказках про семилетку, а они известны во множестве вариантов, то поймете, что в них речь идет о втором женском посвящении. Первое происходило года в 2–3 и называлось Постригом. Тогда ребенка как бы посвящали в пол, и он из бесполого дитя превращался в девочку или мальчика. В семь лет детей проверяли на то, усвоили ли они основные понятия родной культуры и научились ли думать хотя бы в той мере, чтобы их определить на учебу. Это говорит о возрасте Науки, придумавшей загадку про организм. Организм — это из детства научного сообщества.

Но если приглядеться, то эти детские загадки требуют от ребенка распознавать, что является действительностью, хотя и непривычной. По дороге и не по дороге одновременно — это по обочине дороги. Это действительность, которую может рассмотреть только достаточно взрослый член общества. Но вот не тело и не душа — это только организм и ничего кроме организма, никакой действительности. Сказка в чистом виде, призванная искусственно удерживать людей от взросления в состоянии повышенной доверчивости. Но в итоге при чистке организма нам недоступны ни душа, ни тело. А значит, недоступна и чистка.

Благодаря этому, прикладники очищения вынуждены, говоря об организме, делать выбор и чистить либо тело, либо душу. Чаще все-таки тело.

Но что такое очищение тела? Тело ведь состоит из частей, то есть отдельных органов. Вот и чистка распадается на очищение отдельных органов. А все разговоры об очищении организма оказываются каким-то шарлатанством. Почему?

А давайте задумаемся. И это уже начинается философия. Для того, чтобы что-то чистить, нужно знать, что ты чистишь. Это означает, что нужно иметь понятие самой материи, которую очищаешь. А значит, знать то, что способно очищаться. Но способность очищаться предполагает и способность загрязняться. А что может загрязниться в такой странной вещи, как организм? И что является грязью для организма?

Возьму одно из самых простых определений организма из «Толкового словаря русского языка» Ожегова.

Организм — живое целое, обладающее совокупностью свойств, отличающих его от неживой материи. Он же — сложно организованное единство, целостность. Ну и: совокупность физических и духовных свойств человека.

Так сказать, цельное, без души, но с духовными свойствами и живое.

И что тут загрязняется? Да и какой грязью? Вряд ли на такой вопрос вообще можно ответить. Зато можно ответить на вопрос: что же главное, что создает этот неведомый организм из знакомых нам частей? Без чего организма не будет? Без жизни, если принять первое определение? Без целостности, единства? Или же он пропадет, если мы о теле и душе будем говорить отдельно? Последнее — шутка, удар физиологам ниже пояса. Почему? Да ведь ясно, что с возвращением душе права на существование вся теория организма разваливается и должна быть пересмотрена. Но тогда развалится и должно будет быть пересмотрено все здание Науки Физиологии.

Но ведь наши прикладники очищения работают в рамках этой Науки и, значит, исходя из ее понятий. Следовательно, мы пока не можем отменять все целиком, а должны определить, какие же понятия используются.

И вот у нас две основные черты — жизнь и единство всех частей. Это суть организма как понятия. А что в таком случае чистить? Что, следовательно, может считаться помехами организму, нечистотой, мешающей ему быть самим собой?

И получается, что помех этих опять же два вида: помехи жизни и помехи единству, целостности.

А это значит, что очищение от помех жизни — вовсе не очищение, а продление долголетия. А вот что такое помехи цельности, я даже сказать не могу. Сепаратисты, наверное… В общем, определить, что такое эти помехи, можно лишь после того, как будет дано определение понятия «цельность», сделано описание частей, которые эта «цельность» объединяет, и найдены способы объединения. И тогда все, что разъединяет части организма, и есть предмет очищения. Что-то я ничего подобного в книгах по очищению не встретил…

Ну, да и не важно. Важнее то ощущение сложности, которое складывается, когда начинаешь вот так разбираться. Как будто кто-то намеренно все запутывал. И куда проще становится, когда смотришь на человека как на одухотворенное тело. За таким взглядом много тысяч лет накоплений наблюдений, которые все отложились в живых языках. Говорить о человеке таким образом просто и естественно, но именно это и недопустимо. Кто же будет платить Науке за простоту — просто-то мы и без нее скажем! Просто-то любой дурак скажет! А вы вот попробуйте то же самое сказать так, чтобы никто не понял! Кстати, на деле, даже говоря о некой совокупности физики и духа, Физиология духовную составляющую не исследует, а чистильщики чистят исключительно тело. Правда, иногда можно встретить поучения, реже — рассуждения о том, что чистка — это явление, в первую очередь, духовное, и надо начинать с духа. Но дальше разговора о нравственной чистке такие поучения не идут.

Нравственная чистота — это тоже чистота, и о ней надо поговорить. Но чуть позже. Пока же лишь один вопрос: вы уверены, что нравственная чистота — это чистота духа? Если уверены, значит, вы в состоянии дать определение понятия «дух», причем, такой глубины, что способны показать, что же там в духе может быть носителем загрязнений. Вы уверены, что справитесь?

Ладно, оставим пока этот разговор и вернемся к телу. С телом все-таки все проще, как кажется. Если принять, что тело делает живым душа, то все помехи жизни превращаются из телесной нечистоты в то, что изгоняет душу из тела. Но если этого не принимать, то можно найти и более простые предметы для очищения. Вот, например, глядим мы на состарившееся тело и видим: в нем появились камни в органах, кальций в сосудах, токсины в клетках. Убирание их из тела и есть очищение. Заметьте, из тела! Убирать токсины из организма как-то затруднительно.

Чем хорош такой подход? Он прост и очевиден. А значит, при нем не надо слишком ломать голову, не надо думать. Чистись себе и чисти других. Кто же не согласен, что камни в теле — это инородное. А от камней и песка всего один шаг до грязи.

Но все же! Откуда здесь берется ощущение загрязнения? Почему наличие инородных образований считается грязью? Или, по крайней мере, поводом к очищению?

Да потому, наверное, что мы можем наглядно сравнить два тела — молодое и старое, и увидеть, что в старом появляется то, чего не было в молодом. Следовательно, иметь в себе камни или токсины — это неестественно. Естественно их не иметь! А раз естественно, то и желательно, тем более, что наличие подобных образований часто приносит боль. Но это все так здорово с точки зрения прикладника и больного. А с философской точки зрения это не очищение, а возвращение естественности собственному телу. Возвращение естественности — это тоже хорошо, это даже очень хорошо, но это не очищение. Мы путаем и путаем понятия.

А что же такое очищение в собственном смысле?

Словарь «Русского языка» Ожегова не знает такого слова. Зато в нем есть «чистить»:

Чистить — удалять грязь, какое-то наслоение, делать чистым.

Это плохое определение — потому что оно определяет понятие через само себя: чистить — делать чистым. Поэтому я его укорочу:

Чистить — это удалять грязь. А что такое грязь?

Там же у Ожегова даются два определения:

Грязь — размякшая от воды почва. И грязь — то, что пачкает.

Именно то, что определений два, очень важно. Грязь — мокрая земля. Тут все понятно. И грязь — то, что пачкает. Тут, наоборот, ничего не понятно. И лучше с Ожегова дальнейших пояснений не спрашивать, потому что он дальше не знает: грязнить — это пачкать, а пачкать — это грязнить. Я же для себя возьму пока понятие «пачкать» в несколько психологическом прочтении: пачкать — делать что-то такое неприятное, из-за чего потом придется затратить силы на устранение сделанного. Своего рода причинение неуюта, с которым нельзя мириться. Я еще вернусь к исследованию этого определения позже.

Так вот, для того, чтобы уверенно назвать нечто очищением, надо иметь определение нечистоты, то есть грязи. А грязь — это размокшая почва!.. Вчитайтесь и спросите себя: согласны ли вы? А если согласны, то поймите: мокрая почва — это всего лишь мокрая почва. Грязью она становится только для человека и только в его оценке. Кстати, а что оценивается? Что вообще оценивается в человеческой жизни? Да труд, труд! Наши усилия! Труд всегда имеет цену. А мокрая земля становится грязью лишь тогда и для того, кому и придется потрудиться, чтобы эту землю убрать.

Следовательно, для природы, для того самого естества, что мы избрали мерой, грязи нет. Она появляется лишь с человеком. А значит, человек ее и создает. Нет, он, конечно, не творит мокрую землю. Земля уже сотворена. Но он творит понимание этой земли как грязи. И творит через осознавание ее нежелательности в каких-то частях своего мира и, соответственно, через предощущение труда, который эта грязь ему обещает.

Вглядитесь, оба определения Ожегова объединились: мокрая почва — это то, что пачкает, то есть покрывает слоем, который заставит себя удалить, потому что создает ощущение неуюта. И что же такое «пачкать» в таком случае?

Пачкать — помечать нечто неуютом.

Но какова природа этого неуюта? Что разрушает грязь в нашем мире, чему она мешает?

Вернемся еще раз к тому рассуждению, что мокрая земля становится грязью лишь тогда, когда появляется некто, кто осознает ее как труд, который придется проделать. Мужик входит в дом в грязных сапогах. Баба криками и скалкой гонит его прочь, потому что он все полы затоптал. Щеголь перепрыгнул через лужу и тут же бежит за щетками и кремом, чтобы убрать грязь с одежды и обуви. Что является предметом труда и что оказывается нарушенным с помощью грязи?

Дом или облик человека? Это как кажется. А на самом деле — совершенство, которое удалось достигнуть долгими и продуманными усилиями. Откуда у нас понятие о совершенстве? Конечно, оно рождается исторически, путем множественных соотнесений себя с другими людьми через зависть, подражание и творческий поиск. Но это не осознается. Гораздо легче осознается то, что, совершенствуясь, мы воплощаем некий божественный идеал, мы точно вспоминаем нечто из тех миров, где путешествовала наша душа…

Те миры, где путешествуют души, называются Небесами, а Небеса исходно противоположны Земле… Нужно ли еще что-то говорить о том, почему грязью становится именно земля, обретающая способность прилипать к нашим подметкам?

Это любопытно, но это еще не философия, а, скорее, мифология. Философия рождается с вопроса: что же является носителем чистоты? Как, впрочем, и творцом грязи.

С философской точки зрения, способность человека пачкаться грязью означает, что он исходно чист. Попробуйте взять кусок грязи и испачкать его еще больше. Грязь нельзя сделать грязнее. А вот чистое можно загрязнить.

Заметьте, чистое, а не чистоту. Чистоту можно уничтожить, но нельзя сделать ни грязью, ни грязнее. Это понятия, они идеальны и всегда сохраняют свое естество.

Что это означает для нас с вами? А то, что раз человек исходно чист, значит, его суть — чистота. И в то же время он исходная грязь. Странно?

Смотрите сами. Без человека земля — всего лишь земля. Только человек превращает ее в грязь своим осознаванием. Но это значит, что он ее пачкает. А пачкать может только грязь, и уж никак не чистота. Парадокс? Да, и не простой. Понятно теперь, зачем Науке потребовалось все запутать введением понятия организм? Если нас не отвлечь, мы ведь затребуем с нее объяснить, что такое грязь, чистота и очищение!

Я не буду пока углубляться в эти вопросы. Достаточно того, что они поставлены. Гораздо важнее, что взгляд на нечистоту как на потерю совершенства позволяет прозвучать вопросу: зачем? Зачем чиститься? Чтобы вернуть совершенство. Зачем чистить тело? Чтобы вернуть ему то изначальное его состояние, которое утрачено с годами. Зачем нравственное очищение? Зачем духовная чистота? Все затем же, все ради совершенства и возвращения Небес.

Но это культура, это то, что пришло к нам из истории от бесчисленных поколений наших предков. С этим ничего нельзя поделать, только принять. Или выкинуть из своей жизни целиком.

А что же делать тому, кто хочет понять и освоить очищение? Уцепиться за вопрос: зачем? Это вопрос не культуры, а разума. Он позволяет выстраивать задачи. А задачи тем хороши, что, будучи поставлены, они сами заставляют наш разум себя решать. Иначе говоря, если ты четко осознаешь, что нечто тебе нужно и это твоя задача, ты сделаешь все для ее решения и достигнешь цели. Это прием, облегчающий движение. Заключается он в использовании некоего устройства нашего разума, которое правит всем, что мы делаем. А выражается в том, что нас все равно нельзя заставить делать то, что мы сами не осознали своей задачей.

В жизни все упирается в вопрос: а зачем это мне?! Как много людей знают, что очищение — это полезно, что надо бы сделать очищение, что однажды они обязательно почистятся… Но потом, потом!

Почему же потом? Потому что они решают более важные задачи, для которых очищение, как и самопознание, будет помехой, а значит, тем, от чего надо очиститься. И они очищаются от очищения!..

Нет, очищение нельзя начинать с камней или песка. Его надо начинать с вопроса: а зачем вычищать камни и песок? И если будет найдено нечто действительно большое, например, решение вернуть себя, то вся остальная археология проделается с легкостью, как необременительные промежуточные шаги. Все, что мы делаем, можно решать, только превратив в задачу. А превращается оно одним простым вопросом: зачем? Простым вопросом и очень непростым поиском: а зачем действительно?

Вот и мне предстоит то же самое. Я должен поставить себе задачу.

Задача Введения в науку — поставить задачу для всего исследования. Я хочу понять, как с помощью очищения познать себя. Я гляжу на то, что представляется мне в виде очищения, и понимаю: очищение — это какая-то загадка, которая в начале очищения не решается. Возможно, ответ на нее приходит лишь тогда, когда очищение завершено. С философской точки зрения, это и должно быть так: ты можешь дать ясное определение понятия, лишь завершив его. Но если это понятие исключительно человеческое, то есть мое, то и определить его можно только завершив себя. Завершив очищение себя от всего, что является нечистотой. Достигнув совершенства.

Но если я есть творец нечистоты и чистоты в этом мире, то понятие очищения полностью совпадает с самопознанием. Ведь познать себя окончательно ты можешь, лишь отделив последнее не-я, последнюю нечистоту своего я.

Это исходная гипотеза моего исследования. Она еще не так очевидна, как хотелось бы. Но я осознанно не выстраиваю неуязвимую последовательность рассуждений. Ну должна же быть хоть какая-то интрига, то есть тайна, в том, что делаешь. Иначе нечему будет двигать мой поиск и давать мне силу. Это тоже прием. И еще один прием — идти не туда и говорить не о том. Ведь мы живем в мире зазеркалья, в мире, где времена обратили себя наничь и где, чтобы прийти к решению, надо идти не вперед, а вспять и искать сложные решения, потому что просто вообще ничего не решается.

Поэтому, я не буду решать загадки очищения. Я начну с истории, с того, что видели как очищение другие люди. В сущности, мне придется создать историю очищения. И пусть этот рассказ сам выведет меня к тем ответам, что будут естественно вытекать из исследуемого материала.

Но где, с какого мгновения, начинается история? От какой древности начинать?

Начну я с того места, где нахожусь, то есть с сейчас. И пока изучаю историю, пойду в прошлое, а при познании себя потеку в будущее вместе с этим постоянно ускользающим настоящим.

С точки зрения методологии исследования такой подход означает, что я всегда буду излагать сначала те взгляды на предмет, которые являются сегодня самыми общими и общепризнанными. Так сказать, культурой. Но для того, чтобы стать общепризнанными, им потребовалось какое-то время. Следовательно, у них есть своя история. А у нее — своя.

При этом прямо сейчас, к примеру, в Науке уже имеются взгляды, не совпадающие с общепризнанными. Это можно назвать передовым фронтом Науки. Но его я рассматривать не буду. Почему?

Потому что исследование, которое я веду — психологическое. Мне нужно понять, как сложились наши понятия об очищении, а не то, что думает об очищении Наука. Сегодня она думает одно, завтра другое, послезавтра снова себя отменяет… за ней не угнаться. А мне нужно понять себя.

Итак, то, что говорят об очищении прикладники очищения, явно сложилось в рамках медицины как отрасли знания. Но у Медицины как Науки, есть собственные представления о чистоте и очищении. И они, как кажется, относятся не только к организму, но и к тому, что Наука оставила от души — к психике.

Так что история начинается для нас с вами с современных медицин-ских воззрений.

Глава 2. Несколько слов о прикладниках очищения

Показав в предыдущей главе слабость философских оснований, на которых строится прикладное очищение, я тем самым как бы снизил и его достоинство.

Давайте расставим все точки над i. Говоря о философии, я говорю как бы относительно некоего абсолюта. И я надеюсь, что в этом смысле и сами прикладники очищения согласятся со мной, что они несколько ниже, чем абсолют?

Этой шуткой я хочу сказать, что любое достоинство или значимость человека в обществе существуют не как таковые, а относительно других людей. Если говорить языком общественной психологии, достоинство — это вообще лишь знак места, которое человек занимает за пиршественным столом. Иными словами — это знак его близости к Великому князю или к тому, кто правит его миром. Миры могут быть разными и люди сами избирают, кого считать ориентиром для самосовершенствования, но достоинство прикладников не может пострадать от сравнения с абсолютом.

Оно страдает от сравнения с теми, с кем они борются за свое место. А с кем они борются?

С традиционными медиками. Впрочем, я бы лучше назвал противника прикладников Академической Медициной.

Сложившееся сегодня деление медицины на традиционную и нетрадиционную — вещь дикая и извращенная. И не в том смысле, что такое деление невозможно, а в том, что в этом делении все вывернулось наничь. Академическую Медицину, которой обучают в институтах, почему-то называют традиционной, хотя она полностью искусственна и создана за последние пару веков. Нетрадиционной же назвали медицину народную, которая вся идет из традиции, то есть от древних корней народного знахарства и целительства.

Это подмена, и я в дальнейшем не буду использовать сложившиеся имена. Я буду говорить академическая и народная. А если и употреблю где-то выражение традиционная, то как раз для обозначения народной медицины.

К примеру, прикладники очищения, безусловно, строят свои школы на основании традиционной медицины, добавляя к ним то, что им казалось разумным в академической. Первая точка, которую мы поставили: мы договорились называть вещи своими именами.

Медицина околдовала и очаровала умы современных людей. И вовсе не тем, что она действительно все знает и может помочь. Любое дело, в которое вкладывается много труда, о котором люди много думают да еще и целенаправленно исследуют, как его улучшить, развивается и совершенствуется. Совершенствуется и Медицина. Но если бы столько же усилий вкладывали в народное целительство, оно тоже было бы сегодня совсем другим. Как все виды ци-терапий в Китае, к примеру.

Нет, Медицина взяла не тем, что она действительно была значительно лучше, чем знахарство, когда возникла. Она взяла, как это сейчас говорится, агрессивной, а я бы сказал, и бессовестной саморекламой. А также уничтожением конкурентов, просто вырезанием всех, кого можно вырезать. Кто достаточно слаб, чтобы его можно было затравить или запретить.

И вот мы имеем «индустрию здоровья». Это отнюдь не промышленность, дающая здоровье, это бизнес, живущий за счет здоровья. Разница, думаю, понятна.

Конечно, есть люди в Медицине, которым удавалось освободиться от очарования, вырваться из наркотической одури и задать вопрос: что творим?! Их мало, и они не обладают даже полноценным языком для описания того, что творится в Медицине, не говоря уж о языке, на котором можно было бы хорошо рассказать об их собственных прозрениях. Они пишут об иных способах лечения и поддержания здоровья все на том же медицинском языке. И все же с них начинается возрождение науки о здоровье и освобождение от зависимостей, навязанных Медициной.

Их имена известны и их не так уж много. Все они умещаются на одном небольшом прилавке книжного магазина, посвященного целительству. Я немножко посмеиваюсь в этой книге над их языком, чтобы они начали думать о том, как высказать свои мысли по-русски. Однако я нисколько не смеюсь над их мыслями и, более того, сам во многом следую в очищении тела разработанным ими приемам. Вот мое отношение к тому, о чем идет речь в этом разделе.

Чтобы показать, что такое освобождение от медицинской зависимости, я приведу несколько строк из книги Надежды Семеновой «Счастье жить в чистом теле». Я считаю эти ее мысли исходными для понимания всего русского целительства, занимающегося очищением. Иными словами, я принимаю только то целительство, которое вырастет из сказанного ею, как из корня, пусть и не упомянутого в других работах.

«В России, как и в большинстве стран мира, нет науки о здоровье.

В здравоохранении — специалисты по болезням. В науке о питании отсутствует нормальная физиология пищеварительной системы человека.

Два института пищевой промышленности выдали мне свои дипломы. Я инженер-химик пищевой промышленности. Девять лет в аудиториях институтов, двадцать лет в цехах и лабораториях комбинатов пищевой промышленности убедили меня только в одном: выпускники пищевой промышленности абсолютные невежды в вопросах питания человека.

В самом деле, химик-пищевик никогда не изучает “технологию” переработки пищевых продуктов в желудочно-кишечном тракте. Химик-пищевик не знает оптимального режима переработки пищевых продуктов внутри человека, в его собственном химическом комбинате — желудке, кишечнике. Изучая процессы и аппараты вообще, химик-пищевик не имеет ни малейшего понятия об аппарате собственного пищеварения.

В пятидесятилетнем возрасте я получила диплом о медицинском образовании, вызубрила и “сдала” диетические лечебные столы.

Люди добрые, как человек, как химик-пищевик, как медик, как аюрведист скажу одно: диетическое питание — это еще больший абсурд. А специалистам-диетологам давно пора провалиться под землю от стыда за то, за что они еще получают деньги.

Наука о питании и промышленной переработке пищевых продуктов — это система медленного и постоянного убивания человека с беспощадным вытряхиванием карманов и у здоровых, и у больных. В нашей России есть только две линии бизнеса. Первая — изготовление и продажа пищи, делающей здорового человека больным, и вторая — лечение уже больного от пищи человека. Все остальные виды занятости обслуживают этих двух супербизнесов.

Откуда же берутся врачи, охраняющее здоровье только наукой о болезнях, откуда же берутся пищевики, создающие блюда, разрушающие пищеварительную систему человека в целом…» (Семенова Н. А., Счастье жить…, с. 4–5).

Вот как видят Медицину думающие целители. В этих словах Надежды Алексеевны Семеновой я читаю чисто философское сомнение в правящем миром «научном» мировоззрении. Они гораздо более научны, чем те «научные» взгляды, что бездумно насаждаются и принимаются бесчисленными сторонниками Науки. С них может начаться исследование. Они позволяют поставить следующую точку над i.

Большая часть прикладников очищения — это врачи, получившие академическое образование, опробовавшие на своем опыте все, что есть в Академической Медицине на интересующие их темы, и расширившие свой арсенал за счет традиционной, народной медицины. Вначале это был лишь исследовательский интерес, и лишь все тот же опыт — единственное истинное основание науки — убедил их, условно говоря, поменять свой знак. Из академического медика, по преимуществу допускающего возможность использования народных средств, они превратились в народных целителей, не отрицающих важности находок, сделанных академической Наукой. Вот этот переход и поставил их в условия, где возник вопрос об их достоинстве и значимости в обществе. Точнее, и в обществе, и в сообществе медиков.

Война Богов. Медики, сторонники официальной Медицины, почти мгновенно почувствовали измену и начали оказывать воздействие на своих непутевых братьев и сестер. Первый уровень педагогики всегда примерно такой: да кончай ты всякой ерундой заниматься! А если это тебе лично нравится, ну, будь чудаком, но не выпячивай ты собственную глупость.

В общем, вначале любого изменника встречают легкие насмешки и пожимания плечами. Задача сообщества заставить искателя принять роль местного шута: мол, меня считают чудаком, да я и не против. Лишь бы не мешали. И не травили.

Если человек принимает положение шута, то впоследствии к нему будут ходить лечиться и его товарищи, и даже начальство. Даже медицинское начальство — это всего лишь люди, которые болеют. И отличает их от нас лишь то, что они гораздо лучше нас знают ограниченность своей Науки. И им гораздо хуже нас — мы-то можем кричать, что Медицина ничего не может и не умеет, а они вынуждены беречь лицо и всех убеждать, что их богиня всесильна. Поэтому им и лечиться надо и помалкивать. А значит, лечиться в сложных случаях они могут только у своих, кто не проболтается, а при этом умеет что-то такое, чем остальная медицина уже не владеет.

Вот для таких целей сообщество и отводит изменникам место шута. Это вполне официальное и крайне необходимое место, но… очень низкое, даже унизительное. Принимать или не принимать его — это тяжелый психологический выбор. И находится много таких врачей, кто не согласен выступать в роли местного шута.

Эти врачи делают следующий шаг — они заявляют о своем подходе, как о конкурентноспособном методе лечения. И тем самым они становятся врагами официальной Медицины. Конечно, кто-то из их бывших друзей продолжает их поддерживать, а кто-то из медицинского начальства или светил медицинской Науки даже снисходительно помогает, так сказать, благодетельствует. Но это все на личном обаянии и личных связях, а в целом официальное отношение к ним вначале было травлей.

Почему так? Да потому что бывший врач, решивший стать целителем, по сути перешел в стан врага. Ведь народная медицина веками уничтожалась, чтобы освободить место для новой Владычицы. И вдруг кто-то требует признать свои ошибки. Боги этого не любят, особенно по требованию простых людей. Да к тому же никакой ошибки и не было. Вопрос ведь не стоял о том, лечат или не лечат народные средства, вопрос стоял о том, кто будет владеть этим миром. Наивные бывшие врачи — теперешние целители — предлагают объединить все действенное под одной крышей, создать факультеты и кафедры народной медицины и придать им официальный статус. Иначе говоря, они предлагают победителю сделать уступки поверженному и растоптанному врагу. Совсем дураки!

Боги, как и политики, признают только силу и силовые требования. Зачем уступать хоть что-то тому, кого можно уничтожить, добить до конца?! И как не уступить там, где уступку все равно вырвали силой?

Народной медицине удалось добиться хоть каких-то прав только после того, как родилось собственное сообщество, в которое вошло множество людей. Сообщество — это сила, и официальная Медицина вынуждена была это признать на уровне бумаг и печатей. А если бы она этого не сделала, ей бы это указали сверху, куда через ее голову обратилось бы молодое сообщество. Власть не имеет права не учитывать жизненные потребности даже новорожденных Богов — они ее оплот. Благодаря им она удерживается.

Что это все значит для нас? Если продолжать развитие образа расставления точек, то есть называния всего своими именами, то прикладникам очищения надо четко определиться, к какому сообществу они принадлежат. Отрыв от материнского сообщества — болезненная операция, — слишком много целей было построено в связи с ним. Но сидеть между двумя стульями еще хуже. Смените цели и просто займитесь своим делом и своим сообществом. Ведь если вопрос о достоинстве и уважении, то речь идет о достойном месте в сообществе. И во всем обществе. Займите достойные места в сообществе Народной медицины, и вас тут же начнут принимать и Власти и руководство медицинского сообщества — вы человек из другого государства, но важный человек, уважаемый… Вот и весь психологический фокус.

Теперь, что касается моего исследования, то есть того, что я как бы снизил значение той теории, которую кладут прикладники очищения в основание своей работы. Давайте сравним этих людей с теми, кого они покинули и кто над ними высокомерно посмеивался, как над чудаками.

Высмеивание — это древнейшее орудие народной или традиционной педагогики. Именно так общество уравнивает всех своих членов, делая их управляемыми, а жизнь справедливой. Иными словами, человек, как общественное животное, чуть ли не на биологическом уровне владеет приемами психологического воздействия, позволяющими ему жить спокойнее. По сути, это и есть присутствие сознания Божества, которым является любое сообщество. Но мы сейчас привычно называем его общественной психологией, проявляющейся в общественном мнении.

Как бы это ни называлось, но высмеивание и уравнивание под общий ранжир всех, кто высовывается, есть признак биологического сопротивления телесной жизни по отношению к Разуму. Разум полезен и опасен одновременно, ведь он заставляет менять устоявшуюся жизнь. А кто может заранее предсказать, к чему поведут перемены?! И вот, стоит вам начать думать, как ваше окружение превращается в «биомассу» — улей или муравейник — и начинает загонять нас в привычные рамки, делая понятными и управляемыми. В сущности, таким образом общество опускает нас, делает опущенными. Но опущенность — это сила, как пребывание в самой низкой точке.

С тем, кто опустился до грязи, ничего нельзя сделать, разве что убить. Дальше фронта не пошлют, ниже грязи не засунут! И все те, кто высмеивает новое, — они есть грязь.

Но не спешите их за это презирать и ненавидеть. Наличие грязи в обществе — признак его жизнеспособности. Ведь именно грязь сохраняет привычки, обычаи, нравы — то есть те самые традиции, из которых слагается культура. Грязь нужна обществу, чтобы выживать, и нужна Разуму, чтобы испытывать новое на жизнеспособность. Если вы не смогли вырваться из окружающей вас био и социо-грязи, значит, ваши открытия не стоили того, чтобы ими жить. Да и вы лично не годитесь на роль человека, за которым стоит идти. Как идти за тем, чьи ноги залипли в грязи, и он никак не может их вытянуть, чтобы сделать шаг?!

Для нас же с вами такое видение мира очень важно. Во-первых, оно сразу расставляет все по своим местам: прикладники очищения, конечно, не дотягивают в своих построениях до философского созерцания, но они, безусловно, пошли гораздо дальше своих бездумных коллег с высшим медицинским образованием. И теперь вопрос стоит о том, чтобы сделать следующий шаг — понять и осознать, что же такое прикладное очищение с точки зрения устройства мира и человека.

А во-вторых, и здесь кроется множество ответов и подсказка, куда же им идти дальше, — приглядитесь к тому пониманию грязи, которое наметилось в этом моем рассуждении. Грязь — как приспособление человечества к выживанию в сообществах, грязь — как сознание Богов, увязывающих нас в сообщества, грязь, как среда, испытывающая Разум на жизнеспособность, и обеспечивающая наше выживание в меняющемся мире…

Если придется бороться с такой грязью, то что такое очищение? Похоже, этот вопрос заставляет понять себя.

Впрочем, не буду забегать вперед. Сначала о том, что нас еще удерживает в привычном состоянии сознания.

Например, о Медицине и ее божественных помощницах — Гигиене и Санитарии.

Глава 3. Медицина

Современный человек живет совсем не в том мире, в каком жили наши предки. Их мир был необозримо больше и богаче, хотя жизнь и была труднее и опаснее. Боги, которым они поклонялись, были словно бы меньше, ближе и доступнее, — те же люди, только с большими возможностями. Если, конечно, не считать единым и высшим Богом той поры саму всеобъемлющую Природу.

Дети Богов, пришедшие на смену Богам наших предков, оказались одновременно заботливее и бездушнее. И они потеряли человекоподобность, они попросту невидимы. Главное, что они нам дали, — это сытость и иллюзию покоя и порядка. Но при этом они затребовали пожертвовать многим из того, что мы считали собой. Это подобно путешествию в иной мир на страшной птице Маговее, о которой рассказывают русские сказки. Когда птице не хватает сил, чтобы обеспечивать движение вперед, именуемое прогрессом, она требует кусок тебя и считает его самой сладкой пищей. В действительности требуется сократить свои потребности и пожертвовать ими.

Вот и наше понимание очищения подобно обедняющемуся животному миру Земли. Постепенно мы изгоняем из своего мира все большее количество животных, тем самым сужая видовое разнообразие. И в отношении очищения мы все еже понимаем его в том значении, которое приписывает ему Гигиена как раздел Медицины. На бытовом уровне это сводится к умыванию, чистке зубов и ушей, использованию чистящих средств и стиральных порошков, а также к протиранию спиртом прыщей и кожи перед уколом.

Мы как-то не задумываемся о том, правильно это или не правильно, хорошо или не очень. Так сложилось, и пусть еще будут благодарны, что мы хоть эти-то меры гигиены соблюдаем. Ну и снисходительно смотрим на разных чудаков, которые занимаются каким-то очищением организма. Знать бы еще, что это такое! Мы тупы и бездумны, словно запутавшаяся в паутине муха, которой уже впрыснут яд. Точнее, паучий желудочный сок, чтобы приготовить из мухи живой и легко доступный запас питательных веществ. Думать трудно и не хочется. Думать почти так же тяжело, как просыпаться внутри сна и осознавать себя спящим. Для этого нужно делать слишком большое усилие… Но если все-таки попробовать?

Например, сбросить сонную одурь и задуматься о том, что такое Медицина? Что такое эта великая спасительница человечества, которую стоит именовать с большой буквы. Вас ничто не настораживает в ней? Ну, хотя бы то, как мы стали от нее зависимы, или то, как много появилось людей, особенно среди тех, что постарше, живущих лишь для того, чтобы давать работу медикам и приносить сверхприбыли индустрии лекарств. Нет, я говорю не о тех, кто вынужден лечиться, а о тех, кто хочет лечиться и ощущает себя неуютно, если не может найти у себя какой-нибудь болезни.

Вы думаете, они сами виноваты? А я подозреваю, что это искусственно созданная ловушка, вроде мифа о коммунизме. У людей долго и целенаправленно вырезали способность заботиться о себе. Их приучали нести свои болезни тем, кто этим живет. И большая часть человечества сдалась и отказалась от того стержня, который обеспечивал первобытному человеку выживание. Куда же делась эта сила? Ушла в Медицину, сделав невозможным существование этого мира без нее. Без кого?

Думаю, без одной из новых Богинь.

Война Богов. Медицина — это всего лишь имя для какого-то великого существа, которое воплощается с нашей помощью. Мы считаем, что Война Богов отошла в прошлое вместе с древнегреческой мифологией. Но это не так.

Битва Богов продолжается, она идет прямо сейчас, и мы в ней участвуем и своими душами, и сознанием, и даже телами. Но бездумно и бесчувственно. Почему? Потому что, с одной стороны, происходящее слишком величественно, слишком велико для нашего восприятия. Даже если бы эти существа были размерами с тучи, нам уже было бы сложно видеть их действия. Но они гораздо больше. А с другой, потому, что смертным увидеть не можно бога, когда, приходя к ним, он хочет остаться невидим…

К тому же они воплощаются не во что-то внешнее, а прямо в наши тела, точнее, в тела сообществ, которые собирают для своего воплощения. И чем больше Бог, тем больше ему для воплощения нужно телесной массы, тем большее сообщество он собирает.

Но и это, похоже, не все причины нашей слепоты. Я подозреваю, что захват тел возможен лишь при замутненном сознании. Человек в ясном сознании является свободным Духом, и его очень трудно подчинить даже Богу. Сначала сознание надо обработать, в него надо впрыснуть яд или наркотик. Под наркозом мы податливее! Кстати, сами и впрыснем.

Великая Битва Богов последний раз началась на этой планете как Научная революция. Новые, молодые Боги, именовавшие себя Науками, свергали старых — и в первую очередь, Религию. Еще триста лет назад Религия была основной опорой Власти, а теперь ее место занимает Наука, а точнее, сообщество Наук. Когда-то Медицина была просто Медициной, мелким божком древних греков и римлян, сильно уступающим Знахарству и Целительству. Но в хаосе революции она разыграла удачную карту, объявив себя сторонником нового режима, полностью сменила одежки и стала научной. С тех пор начался стремительный рост Медицины.

Революции, в том числе и научные, происходят не тогда, когда одним людям хуже жить, чем другим, и с ними надо поменяться местами. Революции как-то связаны с главной задачей человеческого существования, которая, как я подозреваю, проявляет себя через Разум.

Разум должен развиваться. Но на его пути постоянно встает помехой побочный продукт его собственной деятельности — мышление. Мышление — это всегда омертвелое усложнение образов разума. Оно выражается в этикете, правилах поведения, морали, нравственности и вообще в переусложнении и утонченности, из-за которых нечто становится делом лишь избранных и недоступно толпе. То есть всем разумным существам.

Эта переусложненность и утонченность называется культурой или, по-русски, обычаем. Самое страшное, что не только какие-то правила поведения закрепляются намертво, когда рождается обычай. Но к нему примертвляются и носители этого обычая. Причем, примертвляются приживлением, то есть через рождение. Любой сильный обычай создает вокруг себя сообщество, обладающее силой. А это власть и сытость в мире. Люди склонны закреплять за собой такие кормушки, делая их своими родовыми местами или уделами. Иначе говоря, передавая их по роду.

В итоге носители переусложнения Разума становятся от рождения особым сообществом, которое мешает развитию Разума. Если такое сообщество велико, — как, к примеру, аристократия, родовитые люди, — развивающийся Разум сносит их с помощью тупой, бездушной толпы, которую использует как волну. И это отнюдь не Разум пропагандистов революции. Они, как ни странно, столь же бездумны, как и толпа. Они тоже лишь исполнители, но более чувствительные, слышащие зов.

Таковы странные законы развития Разума. Он сносит все устарелое и омертвелое, что мешает выживанию, как весенняя вода запруды. Но под видом такого паводка слуги Разума, революционеры, сносят и то, что в старом было разумной основой. Если разумная основа не выживает, побеждает не Разум, а новая мертвечина, а Разум должен снова приниматься за работу.

Война Богов. Революционеры безжалостны и беспощадны к своим врагам. В этом смысле Медицина — не исключение. Как одна из победивших в научной революции Наук, она ведет настоящий геноцид против народной культуры, производя уничтожение всего неугодного. Об этом знают все, это общее место. Даже люди далекие от Медицины знают и поддерживают ее в этой борьбе. Иногда это доходит до смешного и жуткого одновременно, как рассказы о Павлике Морозове, которого сделали героем советской мифологии и примером для всех юных пионеров за то, что он выдал коммунарам на смерть собственного отца. Вот, к примеру, кусочек из статьи известного советского этнографа, а значит, и культуроведа С. А. Токарева.

«Знахарская практика — один из самых устойчивых, мало меняющихся видов человеческой деятельности: она знакома всем народам и существует на всех ступенях общественного развития. Даже в наши дни научная медицина, еще не одержавшая окончательной победы над болезнями, не может вытеснить знахарства — особенно там, где врачей мало.

Ввиду устойчивости своей материальной основы лечебная магия и сама оказывается чрезвычайно косной: приемы знахарского лечения почти одни и те же у австралийцев и у народов Европы. Эта форма обрядов и верований на всех ступенях развития остается тесно связанной со своей основой — народной медициной — и не может от нее оторваться» (Токарев, с. 134).

Этот шедевр в духе Павлика Морозова был создан в 1956 году. Во время «Хрущевской оттепели». До и после были гораздо более страшные времена. Но даже тогда это звучит жутко, особенно когда видишь за этим миллионы людей, все еще сидящих по лагерям, где верная служанка Власти Медицина никак не может «одержать окончательной победы над болезнями» и инакомыслием!

А ведь это пишет человек, который сам живет за счет как раз этих самых «традиционных форм культуры», как тогда говорили. Человек, который должен был бы обратить внимание на удивительную повторяемость приемов и объяснений знахарства по всему миру. Обратить внимание и задуматься.

А потом, вероятно, начать бить тревогу по поводу того, что дорвавшаяся до власти Наука уничтожает что-то очень, очень важное! Что-то, без чего, возможно, будет разрушен если не озоновый слой и не экология, то уж по крайней мере ноосфера Земли. Ее духовная защитная оболочка, если не сама Душа.

Эта резня осуществлялась руками честных тружеников — простых и бездумных наших медиков. Рыцарей без страха и упрека. Вроде русских уездных врачей, которые шли в народ, разъезжали по деревням и искореняли суеверия. Их заманили на мечту о высоком, светлом, прекрасном, и они стали бездумно-жестокими орудиями политической бойни, которую русская интеллигенция устроила собственному народу.

При этом вряд ли кто-то из врачей или теоретиков Медицины задумывался, что они воюют не просто с суевериями и мракобесием, а с Культурой. И уж тем более мало кто из служителей Медицины, даже принося ей клятву верности, которая называется клятвой Гиппократа, видит, что служит капризной и не такой уж простой и понятной Богине. Богине, которая имеет и свои скрытые от простых почитателей цели. И цели эти явно связаны с захватом мира, по крайней мере, с отвоеванием какого-то его кусочка, который все равно не нужен Верховным Богам или Вседержителю.

Медики, бесспорно являющиеся одними из самых беспощадных и необузданных религиозных фанатиков, страшны тем, что во имя Гигиены или «здоровья нации» они готовы идти даже на личные жертвы. Причем, так было во все времена, даже в те, когда применялись средства и методы, однозначно признанные современной медициной ненаучными и даже вредными чуть ли не больше, чем безопасные теперь народные суеверия. Как вы понимаете, подобная историчность медицинских средств говорит не о том, что уже в ближайшем будущем все самое современное, что применяет сегодня Медицина, будет признано отсталым, а то и варварским. Нет, это говорит о другом, о гораздо более страшном явлении.

Война Богов. Медики, круша все чуждое им от лица Науки и Медицины, постоянно не правы, постоянно находятся в состоянии устаревания, но это их нисколько не отрезвляет, не заставляет задуматься и стать мягче или терпимее. Каким-то образом само право вырезать все иное, немедицинское так важно для них, что они не позволяют себе задуматься и впустить в души сомнение. Вот это и есть главный признак религиозного фанатизма или отравления сознания божественным ядом.

Но что такое этот «религиозный фанатизм» с точки зрения психологической? Это же не просто способ поставить на ком-то клеймо или навесить ярлык. Я говорю об этом затем, чтобы даже от зависимости от Медицины можно было освободиться, не утеряв того, что в ней является стоящим. Иными словами, выздоровление от этой своего рода наркотической зависимости является задачей, и ее как-то надо решать.

Задачи освобождения от ловушек решаются с помощью понимания устройства этих самых ловушек. Если приглядеться к тому, что делает медик, то можно увидеть, что его жизнь посвящена делу воплощения истинной Медицины на Земле. Иными словами он всегда работает на вполне определенную цель — он насаждает Медицину и Гигиену. Вот в наличии вполне определенной цели и скрывается устройство ловушки.

Конечно, не всё. Но это уже позволяет начать поиск. У Медицины есть цель захватить этот мир. Заметив, как успешно продвигается к вершине Олимпа другая божественная захватчица по имени Наука, Медицина решила воспользоваться чужой силой и очень удачно объявила себя научной. И вот миллионы фанатиков по всему миру, точно христианские миссионеры или мусульманские муджахеды, завоевывают Медицине все новых почитателей, безжалостно вырезая конкурентов. Причем, не потому что Медицина так приказала, а потому что жестокая Наука объявила конкурентов Медицины ненаучными шарлатанами! А Медицина ни при чем, она же сама доброта!

Война Богов. Итак, цель Богини — захват мира. А почему люди столь охотно и преданно ей служат? Ведь никаких действительных доказательств того, что медицинские средства отменяют народные, у них нет. Да, действительно, медицинские средства порой оказываются действеннее для решения тех задач, для которых они действеннее. Но ведь и народные были действеннее для решения своих задач! Хуже того, Наука постоянно мстит Медицине за использование в своих интересах понятия «научности» и показывает, что все средства Медицины — ненаучны и отсталы. И Медицина вынуждена быстро-быстро вводить у себя нововведения, чтобы угнаться за Наукой. Это называется палка о двух концах. И вводит она эти нововведения руками и умами все тех же медиков, то есть своих последователей. Как же при этом получается, что эти медики не приходят в сомнение? Ведь вот только что осуждали суеверия с одних позиций, а уже приходится осуждать с других, потому что сами эти позиции осуждены!

А они точно и не замечают, что если ты осудил как неверную какую-то собственную позицию, которую занимал в споре, то тем самым ты не просто нашел новую верную, но и признал неверным все, что утверждал ранее. Иначе говоря, как только был первый раз произведен пересмотр медицинских взглядов, все осуждение народной медицины должно было быть признано неверным. Такова логика рассуждения.

Но вот чего в Медицине нет и требовать не стоит, так это логики. Медицина — это женщина, и логика у нее простая: может, это и нелогично, но очень хочется, а потому будет так! И не сбивайте меня с мысли своими мужскими заигрываниями, я и без вас запутаюсь!

Этим я хочу указать на один парадокс: Медицина пересматривает себя с научных позиций чуть ли не каждое десятилетие. Точно женщина перед зеркалом. И что является лейтмотивом всей современной Медицины — так это постоянное нытье, что ей не хватает средств на то, чтобы соответствовать требованиям сегодняшнего дня! Или моды… Я думаю, это замечали все, даже люди совершенно далекие от медицины. Медицина — самая непостоянная из Богинь, ей все время нужно чего-то новенького, чего-то как у соседок, чтобы быть не хуже других!

Но вот что поражает, так это постоянство отрицательного отношения к врагам, то есть ко всем видам народной медицины. Как бы ни менялись взгляды медиков на свое поприще, как бы они сами не опровергали себя, свое прошлое или друг друга, стоит зайти речи о знахарстве или целительстве — и они дружны и однозначны. Это должно быть изгнано из мира, где есть Медицина! А уж если оно не изгоняется, тогда оно должно занять место в людской или в чуланчике для прислуги. Кто-то же должен обметать знатной даме сапожки…

Кстати, основное орудие уничтожения инакомыслящих в Медицине — это объявление их шарлатанами. Очевидно, потому, что самих медиков во все века считали шарлатанами. Однако любой здравомыслящий человек видит, что многие средства, применявшиеся народом, действенны. Я уж не говорю о травах, которые, безусловно, не так вредны, как химические лекарства — тяжелая артиллерия Медицины, завоевавшая ей господство, — но кроме трав было же и множество такого, что можно назвать условным именем «психотерапии». Кстати, переводящимся на обычный язык как «лечение души», то есть чего-то, что Медицина вместе с Наукой вытравливает из мира. Так вот, что любопытно, обвиняя врагов в шарлатанстве, Медицина тут же создает своих шарлатанов, чтобы они заняли места убитых ею вражеских умельцев.

Что мы знаем о колдунах и их способах воздействия на сознание? Да почти ничего! А что мы знаем о господине по имени Гипноз? И о том, как он работает? Да почти столько же! Медицина относится к нему с презрением, как к французскому цирюльнику при дворе знатного вельможи, но зато как удобно: стоит произойти чему-то, что Медицина не понимает, тут же все принимаются кричать: Гипноз! Гипноз! И всем становится хорошо, потому что неведомое получило имя, а имя это принадлежит придворному шуту, который совершенно неопасен. Этакий прием первобытной магии — как только увидел нечто действительно ужасное, назови его именем своей комнатной собачки, которую не боишься, и тебе сразу станет легче. Психотерапия, например. Не знахарство!

Так вот, это все было описанием явления, а теперь вопрос: разве сами медики не видят всех этих странных несоответствий? Конечно, видят, они же не дураки, они же у нас умницы, как им нравится называть друг друга. Тогда почему же они продолжают не просто служить Медицине, помогая ей достичь ее Цели, но и продолжают столь же фанатично уничтожать все чужое и инородное?! Чужое и инородное ей, этой иностранной даме, а не себе, заметьте. Ведь этот самый медик, который возглавляет гонения на народные суеверия, мог быть совсем недавним выходцем из того же народа. Да и сейчас, прежде чем поступить в медицинский институт и позволить себя бесповоротно зазомбировать, дети эти росли в обычной семье, где никак не могли знать, что медицинские средства однозначно лучше народных. Это убеждение должно было в них как-то родиться и устояться.

Как психолог, я могу сделать лишь одно предположение: человек не видит того, что он не прав, или того, что осужденный им на смерть, может быть, и не виноват, лишь в том случае, если ему выгодно этого не видеть. Иными словами, Медицина как-то платит своим фанатикам за их фанатизм в достижении ее цели. И платит так дорого, что это окупает все, даже потерю человеческой души. А уж то, что бездушнее места, чем наши больницы, не стало, мне убеждать не надо, я думаю. Каждый так или иначе пробовал больничную душевность на собственной шкуре.

Кстати, если кому-то и удается в медиках сохранять душевность, так это, скорее, против требований Медицины, по личной предрасположенности. Медицина же сейчас — это больше технология, чем целительство. К тому же технология капиталистическая, потогонная, выматывающая и иссушающая душу медика. Уж кто умеет эксплуатировать своих слуг, так это Госпожа Медицина. Труд на Медицину — кабала и постоянная жертва в силу тех требований, которые заданы сверху. Но с какого Верху? Из министерства? Или возьмем повыше, посмотрим туда, где скрывается Хозяин самой Медицины?

Во всяком случае, медикам в Медицине вовсе не хорошо. Их уловили, улучили на какие-то обещания, ради которых они поклялись служить. Но обещания не выполняются, они обманом оказываются в рабстве, прикованными к своему рабочему месту, точно к веслу в галере, и при этом продолжают преданно верить в свою Госпожу и осуждать ее врагов. Чем она их купила? Что такого имеет медик в этом мире, чего не имею я?

Я оставлю этот вопрос для вашего решения, но сделаю свое предположение. Медицина дает своим последователям власть. Дикую, неизмеримую власть, причем, не просто над другими людьми, а над их душами!

Медик обладает правом заставлять людей повиноваться себе. Это все знают. Даже начальство, даже царь или президент не обладает такой властью. Представьте себе последнего самодержца всея Руси Николая Второго. Как, по-вашему, если бы вы пришли к нему, смог бы он заставить вас раздеться? А показать гениталии?…

А врач, причем, любой, даже полное ничтожество, может. И без труда. Ладно бы он был такой личностью, как Николай Александрович, нет, этого не требуется. Если ты присягаешь на верность Медицине, она наделяет тебя магической силой, и с помощью этого волшебства ты можешь преодолевать силу Культуры и Нравственности — Богинь, правивших Землей до Медицины. Ты одним мановением своего волшебного молоточка или стетоскопа пронзишь их силовые поля, и душа пациента пойдет за тобой, точно душа Эвридики за любимым Орфеем.

Красиво? Не обольщайтесь. Если бы это было ради красоты, мы бы имели прекрасный мир, благодаря Медицине. А пока все, что я знаю об этом праве отменять Культуру и приличия, вопиет о множестве унижений и боли, которые причиняют бездушные медики, унижая и заставляя унижаться пациентов. Вспомните хотя бы о принудительных осмотрах девочек гинекологом. А ведь это упражнение в унижении введено как обязательная прививка для всего скота подружкой Медицины Образованием во всех наших школах.

Нет, эта способность повелевать душами дарована медикам их госпожой не ради их величия, а ради своих целей. Каких? Кто же знает душу Богини! Она — потемки. Но если благодаря этому разрушаются связи Культуры и Нравственности, то можно предположить, это и было целью. Ведь ослабление этих связей — это ослабление конкурентов, а значит, усиление себя и обретение возможности занять их места и захватить принадлежавшее им в этом мире.

Думаю, не все так однозначно с Медициной и с Гигиеной. Не так однозначно, как внушают нам они сами, и не так однозначно, как это видится с другого полюса, куда может отшвырнуть меня маятник недоверия. Но вот что однозначно, так это то, что их тоже стоит изучить, точнее, стоит разобраться в том, что же они понимают под очищением. И почему их понимание таково, почему оно обедняет нашу культуру и наше сознание, почему оно словно бы призвано лишить нас иных возможностей, иных путей и даже иных миров?..

Глава 4. О методе исследования божественных сущностей

Вся эта глава посвящена Войне Богов, и я, прежде чем перейти к дальнейшему исследованию, хочу сказать такую вещь. Ни один из Богов не мог бы выжить в мире, где Вседержителем является Разум, если бы не постарался принять разумный облик.

Иначе говоря, как бы строго я не осуждал какую-то из наук, как бы ни выставлял на всеобщее обозрение ее странности, уже одно то, что она живет, однозначно свидетельствует о том, что в ее основе имеется разумное ядро или, если поглядеть на это с другой стороны, в ней обязательно есть нечто, что соответствует действительности, а значит, позволяет ей быть действенной.

Это ядро соответствия действительности стоит обсудить особо, потому что без понимания его и того, что с ним связано, невозможно понять и мое исследование психологии этих явлений.

Так вот, на первый и поверхностный взгляд может показаться, что я противник так называемой Научной Медицины, а с ней и Гигиены с Санитарией, хранящих все знания Медицины об очищении. При этом кто-то может принять мою точку зрения, а кто-то не принять и стать ее противником. И тогда получится, что мы разделились на два противоборствующих лагеря, например, сторонников традиционной и сторонников нетрадиционной медицины. И эти лагеря стремятся уничтожить друг друга, обеспечивая победу собственному Богу.

Эта война возможна как раз в том случае, если не понята роль того самого «ядра соответствия». Оно есть в основе и Научной Медицины и Народной. И при этом, защищаясь, сторонники любой из них могут привести как довод в защиту своей госпожи именно то, что в ней же есть разумное ядро и соответствие действительности.

Давайте отбросим этот уровень рассуждения и попробуем вместе подняться над ним. Вместе потому, что мы все в одной ловушке, мы все улучены и попали в услужение какому-то сверхсуществу, именующему себя Божеством, Медициной, Наукой или как-то еще. И нам надо биться не за них, а за себя. Иначе говоря, мы вполне можем перестать быть бездумными орудиями и превратиться в хозяев этих орудий, использующих их разумно и по собственной воле.

Так вот, первое, что нужно понять, это то, что наличие ядра соответствия действительности не является заслугой ни Медицины, ни ее подручных. Это необходимое условие их выживания. Не будь такого ядра, люди бы их выкинули из своей жизни. Поэтому все Науки, чтобы не выглядеть явно враждебными человеку, создают в себе эту часть как средство управления людьми. При этом это только для нас такое ядро является сутью и основой Науки, поскольку мы смешиваем Науку как существо-сообщество с наукой как средством познания. А что является главным для нее самой, вы не задумывались?

Так давайте задумаемся. Для начала попробуйте приглядеться к любой Науке на ваш выбор, хоть к той же Медицине, и вы быстро различите, что в них всегда есть две части. Одна из них подается нам как главная — это так называемая «передовая», или «здравая», часть, например, Медицины. Я надеюсь, что такие привычные и естественно принимаемые нашим слухом выражения, как «вся передовая медицина» или «отсталая медицина такой-то страны», вами узнаются. А что они значат?

Да то, что раз есть передовая и отсталая Медицина, значит, в Медицине есть две части, одна из которых постоянно обновляется, а вторая отстает. Но забудем о «прогрессе» как об улучшении и поймем, что исходно «прогресс» — это всего лишь перемещение из того места, где ты был, в новое. Иными словами, прогрессивный — это не лучше, а продвинутее, то есть не такой, как отставшие, или не такой, как был до этого.

Постоянно менять свой облик, как это делает Мода, в природе свойственно тем, кто либо охотится на других, либо прячется и хочет, чтобы его не рассмотрели. Так что «прогресс», насаждаемый в Медицине или Медициной, это какая-то хитрость и соответствие то ли моде, то ли требованиям времени, то ли задачам выживания в определенной среде. А отсталость — это верность хоть каким-то устоявшимся традициям. Так что те врачи, которых обзывают ретроградами и консерваторами, возможно, всего лишь утомились от постоянной гонки за подвешенной перед носом морковкой и хотят спокойно осмыслить то, что уже имеют. А заодно — просто лечить больных проверенными средствами.

Как бы там ни было, но эти две части определенно есть в Медицине, и они не случайны. А нет ли в ней еще каких-то частей?

К примеру, той части, которая занимается ее жизнеобеспечением, что для нас означает выживанием. Вдумайтесь сами: мы глядим на Медицину или глазами больных или глазами врачей, а какими глазами глядит на себя она сама? К примеру, возможен ли взгляд на Медицину глазами чиновников? И собственных, Медицинских, вплоть до министра здравоохранения, и внешних, государственных, вплоть до президента? А если возможен, то он совпадает с нашим или он иной? А если иной, то какой иной?

Как только вы поймете, что такой взгляд не только возможен, но и существует, вам станет ясно, что существует и собственный взгляд на себя самой Медицины. И он гораздо ближе к взгляду чиновников, чем к нашему с вами — пациентов и медиков.

Кстати, есть и взгляды кровососов, паразитирующих на большом теле нашего божества, и взгляды ее врагов, которые рады были бы уничтожить ее целиком, хотя бы затем, чтобы победить нашу страну, ослабив здоровье народа. В общем, подымайтесь от взаимного противоборства и давайте думать.

А для этого еще раз приглядитесь к разумной части Медицины и поймите, что для нее эта разумная часть всего лишь хитрость, орудие приспособления к нашему миру, миру разумных людей, а значит, это всего лишь перья или шкурка, которой она очаровывает нас с вами. Само же ее тело находится там, где хранятся ее жизненно важные органы. Без больниц и врачей Медицина возродится, а вот без этих органов она развалится на множество врачей и целителей, которые будут лечить людей, но не будут составлять ее тело. Иначе говоря, уничтожь сейчас кто-то главные органы медицины, мы все равно будем лечить и лечиться. Но будет так, как было до ее появления в нашем мире, а вовсе не пусто и безнадежно.

И что особенно важно понять, так это то, что при таком уничтожении ее величества мы сами сохраним то, что в ней разумно. Почему? Да потому что оно имеет к нам отношение. Пропадет как раз то, что остается сейчас за этим ядром соответствия действительности и, кстати, чаще всего за границей нашего видения и восприятия.

И это вовсе не чиновники или управление. Нет, мы вовсе не останемся без производства, централизованного снабжения или органов общения с властями и государством. Это тут же восстановится, потому что жизненно необходимо, а значит, разумно. Просто сменятся люди.

Пропадет нечто еще, нечто гораздо менее видимое и материальное. Некая психологическая составляющая Медицины, которую вы физически ощущаете, когда входите в ее Храмы, например, в Министерство, закрытые Здравницы, кабинеты Главных врачей крупных клиник… В общем, исчезнет присоседившееся к нам сообщество, а останемся мы с вами — просто люди, разумно строящие свою жизнь.

Это возможно, хотя я вовсе не уверен, что изгнание даже таких Богов из нашего мира — правое дело. И я уж точно уверен, что это мало кому нужно и еще меньшему числу людей принесет пользу. Люди вовсе не рвутся жить своим умом, думая и отвечая за свою жизнь. Но это и не важно, потому что наша задача — не перестроить мир, а понять, как он устроен.

И что касается Медицины, то для ее понимания надо забыть споры о том, какая из Медицин лучше и где больше разумного и действенного, а понять и то и другое, точно обрисовав его границы. Тогда то, что останется и есть собственно божество, живущее собственной жизнью, не имеющей отношения ни к нам, ни к лечению, целительству или чистоте.

Вот подход, который я применяю в моем исследовании, и я хочу, чтобы вы его видели и читали за написанными мной строками. Пусть то, что покажется вам отрицанием Медицины, Гигиены или Санитарии не сбивает вас с толку. Я всего лишь исследую их, разделяя на обманчивое и сущностное.

Глава 5. Божественные помощницы — Гигиена и Санитария

Вот теперь можно перейти к разговору о тех помощниках и составных частях Медицины, в чье ведение во времена Научной революции было отдано дело очищения. Они называются Гигиена и Санитария, и, как вы понимаете, это все та же Война Богов. Разница между ними лишь в том, что Санитария считается воплощением на деле того, чем является Гигиена как наука. Как пишут в учебниках: «Практическое претворение в жизнь гигиенических нормативов, правил и мероприятий называют санитарией» (Габович, с. 12).

Это означает, что хоть в действительности эти две дисциплины и не совпадают полностью, но для понимания их сути нам достаточно изучить Гигиену. Естественно будет начать прямо с того места, где мы находимся, то есть с того понимания, что у нас уже есть, как у членов общества, насквозь пораженного Гигиеной, а потом заглянуть в источник наших знаний — учебники гигиены для медицинских институтов и училищ.

Итак, что же такое Гигиена в представлении современного человека, не испорченного медицинским образованием? Например, моем?

Для меня совершенно определенно гигиена — это поддержание чистоты и избегание заразы. Иначе говоря, это поддержание чистоты на двух уровнях: как телесной чистоты, то есть смывания и вычищения грязи и выделений, так и чистоты как защиты от инфекций. Немного подумав, я понимаю, что в гигиену должно включаться еще и обеспечение чистоты всего, что мы пьем, едим, включая очистку питьевой воды, дезинфекцию сантехники и канализации, проверку и очистку всего, чем живет как отдельная семья, так и целые города. В общем, список, если подумать еще, можно расширять, но всегда это будет обеспечение исходной чистоты или очищение чего-то от грязи, от инфекций или от вредных веществ.

А что говорят об этом профессионалы, то есть что пишут сами теоретики Медицины? Вы будете поражены тем, как обучают Гигиене наших врачей. Один из самых авторитетных и переиздаваемых учебников «Гигиена» В. А. Покровского рассказывает о предмете своей науки так:

«Определение гигиены как науки.

Коротко формулируя понятие, можно сказать, что это наука о сохранении здоровья и трудоспособности человека, о максимальном продлении его жизни. Гигиена является важнейшим разделом современной медицины, посвященным изучению влияния на население физических, химических, биологических и социальных факторов окружающей среды. Основной целью данного изучения служит усиление положительного влияния указанных факторов и предупреждение их отрицательного, вредного воздействия.

Очень хорошо определил цель, стоящую перед гигиеной, известный английский ученый Э. А. Парксе: “Основная задача этой науки заключается в том, чтобы сделать развитие человека наиболее совершенным, упадок жизни наименее быстрым и смерть наиболее отдаленной”. Этому вполне соответствует смысл, вложенный в название науки, которое восходит от имени Гигеи — дочери Эскулапа, являвшейся, по верованиям древних греков, богиней здоровья» (Покровский, с. 4).

Как по-вашему, какое определение Гигиены даст студент на экзамене, прочитав этот текст? Я бы дал такое: Гигиена — это богиня, поэтому понять, что она такое трудно, но цели у нее самые лучшие.

Честно признаюсь, мое первое впечатление от такого определения предмета гигиены ее классиками было слегка шоковым: неужели я так ошибся в простоте ума и настолько не понимаю, что же такое гигиена? Неужели к чистоте и очищению она не имеет вообще никакого отношения?

Нет, очищение действительно не упоминается в учебнике. К счастью, через пару страниц, в разделе «Основные методы гигиенических исследований» я обнаружил несколько высказываний, очевидно, не очень значимых для автора и самой Гигиены, но все же позволяющих от возвышенного и прекрасного образа Богини перейти хоть к какому-то пониманию того, что придется делать, если заняться гигиеной?! Там появились слова о загрязнениях:

«Так, например, подробное санитарно-топографическое описание водоема помогает перейти к заключению о вероятных источниках его загрязнения и мерах их ликвидации» (Там же, с. 6).

Вы заметили странное высказывание «о ликвидации источников загрязнения»? Как будто автор очень старался не произнести слово «очищение». Я не привожу остальных высказываний, потому что они еще более мутные. Но все же это хоть как-то позволило мне примириться с собственным невежеством: все-таки на деле задачи Гигиены — искать загрязнения и ликвидировать их, то есть очищать.

Тогда я задался вопросом: а почему же все это высказано так сложно, непонятно и не прямо? И даже отбрасывая предположения, что красивый облик Богинь — это приманка на стальном крючке, которым меня как рыбу поднимут к самым небесам, я вспомнил, что сам автор привел объяснение в предисловии еще к первому изданию своего учебника:

«Преподавание курса гигиены на лечебных и педиатрических факультетах должно прежде всего способствовать формированию у будущих врачей профилактического направления в их лечебной деятельности. Трудно не согласиться с мнением Ф. Ф. Эрисмана о том, что… не каждый врач, конечно, может быть специалистом по гигиене, но каждый, кроме известного положительного запаса знаний по этому предмету, может и должен усвоить себе, так сказать, гигиенический способ мышления» (Там же, с. 3).

Привить «гигиенический способ мышления» — вот главная задача гигиенического учебника и обучения. Гигиена — Богиня по происхождению иностранная. Чистота и очищение были у нас и до нее. Они же могли бы сохраниться и развиться до современных требований и без Гигеи, только исходя из Разума и требований жизни. Но тогда не было бы Науки, и в академиях нечего было бы преподавать, а жрецам не за что было бы получать приношения и зарплаты. А чего тут особо сложного может быть в рассказе о том, как поддерживать чистоту? Это любой деревенский знахарь, да что там знахарь, любой мужик или баба, у кого здравый смысл есть, расскажет.

Нет, так Науку не построишь! Наука сразу, с первых строчек должна оправдывать то, что ее надо изучать не понимая, а принимая на веру. Веровать надо в богов, а не чистоту наводить!

А чтобы ничего не понимать, но учить, надо иметь тайный язык, который и будет предметом изучения. Попробуйте выучить язык, который не понимаешь? Например, латынь, на которой долгие века рассказывали о Христе. Или церковно-славянский, который ни одна русская бабушка, ходящая в церковь, не понимает. Вот так и с Гигиеной — не надо ничего понимать, нужно просто открыть свое сознание и впустить ее «способ мышления» в себя — и пусть он сам себя во мне мыслит. Это и называется «усвоить» — съесть и сделать своим на уровне клеточного обмена. Зачем понимание для клеточного обмена? — Он происходит помимо разума!

Естественно, что такой способ мышления, будучи усвоен высшей школой, насаждался и в медицинских училищах. Не менее популярный учебник Габовича для медучилищ вообще не дает определения гигиены и начинает свое шестое издание, ставшее классическим, так:

«Глава I. Теоретические основы и история развития гигиены. 1. Задачи и методы гигиены. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) определяет здоровье как состояние полного физического, душевного и социального благополучия, а не только отсутствие болезней или физических дефектов, причем, под социальным благополучием подразумевается социальная дееспособность (Устав ВОЗ, Женева, 1968). Здоровье предполагает нормальное и гармоничное физическое и психическое развитие человека, нормальное функционирование всех органов и физических систем организма, способность адаптации к неблагоприятным условиям окружающей среды, не превышающим приспособительные возможности организма, и воспроизводства здорового потомства, отсутствие заболеваний и наклонности к ним, высокую физическую и умственную работоспособность, позволяющую человеку выполнять свои социальные функции.

Эффективность мер, направленных на улучшение здоровья и предупреждения заболеваний, в первую очередь определяется правильностью представлений о факторах и условиях, влияющих на состояние здоровья и заболеваемость населения. Учение И. М. Сеченова свидетельствует о неразрывной связи человеческого организма и окружающей среды: для нормальной жизнедеятельности организма необходимы, прежде всего, адекватные условия окружающей среды.

В процессе жизни организм человека подвергается воздействию множества непрерывно меняющихся факторов окружающей среды (раздражителей). Между организмом и окружающей средой устанавливается подвижное равновесие, являющееся необходимым условием его нормального функционирования. Изменения факторов, не нарушающие этого равновесия, не вызывают заболевания, так как организм человека приспосабливается к ним посредством нервной и гуморальной регуляций. Воздействие на организм необычных по силе и характеру факторов окружающей среды нарушает равновесие между организмом и средой и приводит к заболеванию человека.

Одной из центральных задач гигиены является обоснование гигиенических нормативов факторов окружающей среды. Под гигиеническим нормативом понимают минимальную и (или) предельную величину количественного показателя, характеризующего отдельный физический, химический, биологический фактор…» (Габович, с. 7–8).

Я намеренно привожу выдержки из академических учебников гигиены большими и цельными кусками, чтобы вы почувствовали, как мыслит Гигея и какую операцию надо произвести над собственным сознанием, чтобы это впустить в себя. А теперь поймите: большая часть наших медиков эту операцию произвести над собой позволила. Да еще в том возрасте, когда сознание было мягко и податливо. Ну, а заодно вспомните то странное впечатление, которое производят врачи, когда приходишь к ним на прием.

Они переключаются в какое-то особое, явно измененное состояние сознания, где все человеческое им чуждо. И их тогда ничем не пронять, потому что они сразу становятся недоверчивы, то, что говорит больной, не слышат, а пытаются понять то, что он, как всякий профан, сам не понимает, но выдает своими жалобами. Это состояние врачебной зомбированности не относится к Гигее, это присутствие в сознании врача самой Медицины, точнее, ее способа мышления. И его пора кому-то из психологов описать и изучить. А вот мышление Гигеи начинается там, где появляется ощущение стерильности.

Стерильность — это и есть чистота, но на тайном языке Медицины и Гигиены. Почему же «стерильность», а не чистота? Да потому что это вовсе не одно и то же. Во-первых, само слово стерильность происходит от латин-ского «бесплодный», то есть должно бы переводиться как обеспложивание, а переводится как убивание любого вида жизни. Это и есть Гигиеническая чистота. Но это еще не все.

Стерильность проявляется и в способе, которым медик ведет беседу с пациентом, к примеру собирая анамнез, то есть выясняя историю болезни. Его задача убить и отсечь все собственные предположения больного. Собственно больной врача вообще не должен интересовать, только — болезнь.

А все остальное отсекается. Но болезнь — это как раз кусочек смерти, кусочек мертвечины в человеке, а все остальное — живое. Оно-то и отсекается… ради жизни и здоровья… Почему?

А потому что в понятии «стерильность» присутствует еще одно скрытое значение, которого уж точно нет в «чистоте». Никогда не догадаетесь какое! А догадаться можно, только вспомнив, что мелкие демоны греческого пантеона превратились в крупных Богов современного мира, лишь поддержав научную революцию и обретя облик Наук. А что главное в Науках? Метод! Естественнонаучный, в нашем случае.

Так вот, стерильность — это иное имя главной части естественнонаучного метода — научной «объективности». И если вы приглядитесь, то увидите, что требование быть объективным, которому следуют ученые всего современного мира, — это присутствие стерильности в их способе рассуждать, иначе говоря — это прием, позволяющий отсечь себя как живое и «нечистое» от «чистого рассуждения». Ясно, что «нечистота» тут не телесная, а идеальная. Да и чистота должна достигаться тоже идеальная. Как и требует Гигиена:

«Стерилизация — обеспложивание, полное освобождение различных предметов, жидкостей, пищевых продуктов, перевязочного и шовного материала, мед. инструментария, операционного белья, лекарственных растворов, питательных сред от живых микроорганизмов» (Популярная медицинская энциклопедия, 1961).

Полное освобождение от заразы жизни стало из разумного приема способом мыслить и философским обоснованием всей деятельности гигиенистов, медиков и ученых-естественников. Вспомните предыдущую главу — я не воюю с Гигиеной, я пытаюсь разделить то, что в ней разумно, с тем, что является присутствием инородного нам существа или божества. И я не берусь судить о том, как далеко должно заходить обеззараживание в уничтожении микроорганизмов. Возможно, и до полного от них освобождения. Хотя это явно идеальное требование, как и принято у Богов.

Но зато я охотно поисследую все то, что стало мировоззрением медиков. Исследую как психолог, потому что это моя вотчина, хотя медики и склонны держать ее тайной и защищать от вторжения чужаков.

Но прежде я бы хотел сказать, что даже в самой красивой семье не без урода. Вот и среди спецов Гигеи находятся исследователи, которые достаточно просто и понятно описывают то самое ядро соответствия действительности, которое наш разум спокойно может использовать и без всяких хитростей, украшений и многообещающего словоблудия.

Например, книга Агаева и Саркисянца «Гигиена с основами организации здравоохранения» начинается прямо с того, что нужно, чтобы понять, что же такое эта таинственная и прекрасная незнакомка Гигиена:

«Введение. 1. Предмет и задачи гигиены.

Гигиена — наука о здоровье, которая входит в комплекс медицинских наук. Она ставит своей целью предупреждение заболеваний, а не лечение больного» (Агаев, Саркисянц, с. 4).

Не могу сказать, что эта книга написана совсем без влияния «гигиенического способа мышления», но из нее вполне вычленяется разумное понимание того, что гигиена занимается «предупреждением заболеваний» с помощью поддержания чистоты.

А вот что такое «чистота» — это особый разговор. Для гигиены — это отсутствие в окружающей среде того, что может оказать вредное воздействие на здоровье человека, хотя точнее было бы сказать — человеческого тела.

В силу этого, гигиена получает такое определение «Гигиена — профилактическая наука, изучающая влияние факторов окружающей среды (химических, физических, социальных и др.) на состояние здоровья населения и разрабатывающая на основе полученных данных нормы и мероприятия по устранению или ослаблению взаимодействующих факторов, а также оздоровлению условий труда, жизни и укрепления здоровья» (Там же, с. 5).

Я бы так перевел это определение с божественного на человеческий язык:

Гигиена — это наука, которая находит, что в окружении человека может быть вредно его здоровью, а потом устраняет это с помощью санитарии.

По крайней мере, так это должно бы быть, если бы мы использовали ее разумно. Разумна ли Гигиена и вообще может ли быть Богиня разумна — это вопрос для совсем другого исследования, которое пока мне не нужно.

А нужно мне то, чтобы у нас более или менее обозначилось понятие чистоты и нечистоты, которое завоевало наш мир к началу третьего тысячелетия. Это понятие, безусловно, научное и гигиеническое. Я не хочу его сейчас воплощать в слова. Я все равно не смогу сделать это точно. Но я хочу почувствовать границы своего понятия «чистоты-нечистоты». Хочу ощутить их прямо в собственном сознании.

Не получилось бы только так, что я вдруг осознаю, что понятие «чистоты-нечистоты» есть лишь участок фронта, которым командует Гигея. А в целом и он, и все мы — люди — есть лишь материал, заполняющий пространство Великой Битвы Богов. А на этой площадке из человеческих тел Армия Богини Здоровья сражается с войском Богини Болезней. Кстати, в те мифологические времена, из которых происходит Гигея, все болезни имели точно такие же божественные воплощения. Русская народная мифология их тоже знала. Вспомните хотя бы Лихо и двенадцать Сестер-Лихорадок, которых знали поименно.

Выводы. В сторону все лишнее!

Похоже, что нам не дано понять никакого очищения, если мы не освободимся от правящего понятия очищения. А оно внедрено в наше сознание Наукой. И до тех пор, пока мы точно знаем, что истинным может быть только научное медицински проверенное очищение, нам просто нет смысла искать другого очищения. Оно не поможет, раз мы убеждены, что оно не истинно.

Так что дорога к себе определенно лежит через море Медицины, а за ней и остальные моря, принадлежащие Науке. И все они коварны, как коварна сама Цирцея. И все же иного пути нет. Либо медицинское очищение достаточно для моих нужд, либо я обрету сомнение в собственной Богине и пойду за пределы ее царства.

Итак, очищение в Медицине можно разделить на три вида.

1. Собственно медицинское понятие чистоты называется стерильностью. Очищение как поддержание стерильности является профессиональной задачей медиков при осуществлении всех видов своих операций — как на теле человека, так и при изготовлении снадобий или подготовке к работе медицинских орудий.

Этот вид очищения лежит вне моего исследования.

2. Гигиеническое понятие очищения бывает двух видов. Это или обеспечение приемлемых условий жизни для людей в той среде, которая нас окружает, или личная гигиена. Обеспечение жизнедеятельности, по сути, есть индустрия, то есть своего рода производство, поддерживаемое государством. Это вне моего исследования.

Личная гигиена настолько плотно вошла в современную культуру, что ощущается общеизвестным минимумом очищения, который не стоит особого разговора. Тем не менее он связывает медицинское и гигиеническое очищение с очищением, которое я бы назвал околомедицинским.

3. Околомедицинское очищение прикладников. Это гораздо более интересная тема, потому что заполняет ту нишу потребности в очищении, которая образовалась между личной гигиеной и медицинской стерильностью. Правда, сейчас в Медицине возникают собственные отрасли, которые ставят своей задачей «очищение организма», как это называют прикладники. Однако они значительно отстают от прикладного очищения и в популярности, и в понятности, и в доступности.

Прикладное очищение — это, безусловно, тема, которую стоит изучать. Однако что это за тема? При внимательном рассмотрении философских основ прикладного очищения становится ясно, что они лишь используют заимствованные из медицины слова, вроде «организма», не имея соответствующего им понятия. Следовательно, прежде чем изучать прикладное очищение, нужно понять, что оно чистит и соответствует ли это моим действительным потребностям.

На поверку оказывается, что прикладники заняты очищением организма. А что это такое? Отличается ли это от очищения тела? И что с душой и сознанием? Что с духовным и нравственным очищением?

В сторону все лишнее! Передо мной вопрос: что чистить? И море по имени Организм.