Осколки клана. Том 2

Александр Шапочкин, 2022

Выжив в бойне устроенной «Садовниками» на выпускном испытании Антон возвращает себе фамилию Бажов. Москва узнаёт о возрождении клана «Зеленоглазых бестий», но его единственному представителю не до политических игр. Мало того, что после проведённого над ним ритуала два ядра его источника слились, образовав новую стихию – «жидкое пламя», так ещё засунули в команду с такими же «гениями поколения». А в наставники дали человека, что пообещал загонять их до смерти, но сделать лучшими из лучших во всём полисе.

Глава 3

Что такое «Иоллические артефакты», естественно было тайной, покрытой мраком. Я вообще в археологии практически не разбирался, знания ограничивались пересчётом известных эпох, а уж на какие они там периоды делятся, и какие династии правили старой Москвой, понятия не имел. Да и, признаюсь, ранее мне было просто неинтересно, а сейчас…

— Молчи! Молчи и никому никогда не говори о том, что нашёл…

— Хорошо, но вы…

— Антон. Я тебе в любом случае помогу. И на этот раз, и потом, если понадобится, — серьёзно посмотрела на меня Ольга Васильевна. — А сейчас я скажу, а ты услышишь, не удивишься и никак не выдашь себя лицом. Понял? И главное, молчи…

— Да… — я, нахмурившись, кивнул.

Тяжело вздохнув, женщина посмотрела на меня вдруг засветившимися фиолетом глазами и чётко, с расстановкой произнесла:

— Я не хочу, чтобы ты мне рассказывал, только ли это украшение нашёл в Убежище, или там их было множество. Я об этом ничего не знаю, и вообще тебя сегодня не видела, а артефакт в виде золотого иоллического амулета с камнем попал мне в руки не от Антона Бажова и никак с ним не связан…

Я не ответил, постаравшись выдержать каменное выражение морды-лица. Спустя пару минут молчания и переглядываний Ольга Васильевна устало выдохнула и слегка замученно улыбнулась.

— Всё…

— И что это было? — с подозрением спросил я.

— Это, Антон, был самоимпринтинг, — ответила она. — Вспоминая про кланы, ты правильно сказал, что я принадлежу к другому. Но я также часть Княжеской семьи, а потому, если что, не смогу отказать брату, когда тому потребуется проверить мою память…

— Это как? — напрягся я, подавшись вперёд. — Разве возможно прочитать память другого человека?

— К сожалению, да, — пождав губы, кивнула женщина. — Подобное искусство доступно чаровникам некоторых кланов. — Так же существуют некоторые артефакты, упрощающие чтение ментала.

— И что? — спросил я после нескольких секунд молчания. — Вот так просто можно взять и прорыться в голове у любого…

— Нет, конечно, — фыркнула Ольга Васильевна. — И это совсем не «просто», да и вообще запрещено, а от слабого менталиста у чародеев имеется природная защита.

— Часто Князь проверяет вашу память?

— Пока что подобное случилось всего один раз, — поморщилась женщина. — Не самая приятная процедура… Но это было необходимо, потому как появились подозрения, что я нахожусь под влиянием одного не очень хорошего человека. А допустить подобное по отношению к представителю княжеской семьи, да к тому же одному из кандидатов на трон тогда ещё в «Семицветии» не могли, вот брат и санкционировал проверку всего, не относящегося к тайнам клана моего бывшего мужа.

— И как этот самоимпртринг может вам помочь?

— Самоимпринтинг, — поправила меня опекунша. — Во время подобного ритуала, если это не допрос, имеющий конкретные цели, а поверхностный осмотр, более-менее разбирающийся ментальных техниках чародей, не находясь под разнообразными принуждающими чарами, может скрыть или немного изменить свои мысли, воспоминания, чувства и ощущения. Но не то, что происходило вне его головы, если, конечно, сам не подготовил себя к подобному. Так вот я сейчас добровольно применила на себя импринтинг. Это как м-м-м… «туман», наложенный на образ другого человека. Довольно болезненно и затратно по живице, зато теперь, если кто-то полезет мне в голову, в воспоминаниях о тебе увидит только то, что я хочу!

— Почему… — я даже смутился от её слов. — Не стоило…

— Стоило, Антон! Стоило, потому что ты мой подопечный, и я несу за тебя ответственность! А по-другому эти тайны защитить не могу, — жёстко ответила Ольга Васильевна. — Я, конечно, та ещё стерва, самодурка и вообще сволочная баба, так что иногда, как сегодня, даю тебе поводы обижаться на меня и не доверять… но ты мне пусть и не сын, но уже год не чужой человек. Поверь, Антон, быть княжной правящего дома Полиса не значит жить в роскоши и кататься как сыр в масле, как думают многие. Наоборот это внешние, далеко не всегда приятные атрибуты и небольшие бонусы на фоне постоянного жёсткого прессинга как от семьи, так и от различных спецслужб, полностью контролирующих твою жизнь. Так что поверь, я прекрасно понимаю и уважаю твоё желание сохранять личное пространство и иметь тайны. Для меня очень важно то, что пусть я и нагло влезла в твои дела, но ты всё равно, выказал мне доверие.

— Спасибо…

— Это тебе спасибо, — грустно усмехнулась женщина. — Давай-ка иди ужинай, выпей сонного зелья и ложись спать. Лафа закончилась, завтра начинаются занятия, и если ты выспался и прокуролесишь теперь всю ночь, то собьёшь весь режим.

— Хорошо, — покладисто кивнул я и, уже вставая, спросил напоследок: — Так что это такое, Иоллические артефакты? Они ценные?

— Очень, — ответила мне Ольга Васильевна, постучав пальцем по столешнице рядом с аккуратно отложенным амулетом в пакетике, — если выяснится, что это не более поздняя реплика, то перед нами характерное женское украшение Иоллического периода времён правления династии Рогомиричей. Да ещё и с сохранившимися остатками зачарования, которое, если постараться, можно восстановить, что само по себе редкость…

«Редкость…» — я как-то живо вспомнил буквально фонящие чужеродной магией драгоценности фигурки и статуэтки в укрытии Бажовых.

–…и если выяснится, что конкретно тебе по той или иной причине этот артефакт не нужен, продать его будет проблематично, — продолжила говорить учёная, хмурясь в такт своим мыслям. — Рескриптом от начала этого века Княжеский Стол приравнял артефакты такой древности к категории «Клады опасные и древние, найденные по всему свету, подлежащие изъятию с малой компенсацией и последующей передачей в надёжные руки». Под последними, естественно, подразумеваются чародейские кланы из «Алого Бархатного Списка» и влиятельные промышленники, а также банкиры из простецов… тех, что оказались поглупее.

— Это как вообще?! — воскликнул я.

— Да очень просто! — презрительно фыркнула женщина и поморщилась. — Так захотели наши дорогие аристократы из «Алого Бархатного Списка» и примкнувшие к ним в едином порыве нувориши. А моему прадеду не оставалось ничего другого, кроме как согласиться с их требованиями, когда ему напомнили, что по договору он не самодержец, а всего лишь «первый среди равных, но если нужно, то найдутся и поровнее».

— Другими словами… — произнёс я. — Пригрозили устроить бунт?

— Намекнули на то, что правящую династию можно и сменить, — покачала головой опекунша. — Причём, у него перед глазами был пример Тимирязевых, наших родственников… Можно сказать, они были «младшей ветвью», ведь мы происходим от самого Святогора и пусть официально сохраняем нейтралитет и носим другую фамилию, но негласная поддержка такого сильного клана, как Тимирязевы, всегда была опорой поколениям моих предков. Так что, прежде чем выкручивать прадеду руки, его просто лишили естественных союзников, а ему только и оставалось, что улыбаться и делать вид, что ничего «такого» не произошло. Повезло ещё, что под предлогом наличия на клановых землях Академии удалось их национализировать в пользу Полиса! Тогда, пользуясь слабостью власти, «Алые Бархатные» с примкнувшими к ним простецами вообще много чего наворотили, что совершенно легально делало бы их ещё богаче, а остальных лишало подобной возможности. А для соблюдения видимой законности своих требований привлекли нескольких влиятельных магнатов из простецов, из тех, что соблазнились обещаниями. А потом просто и без жалости за несколько лет избавились от этих много о себе возомнивших конкурентов.

— И почему эти законы ещё действуют? — нахмурился я. — Давно бы уже отменили…

— А зачем кланам отменять то, — посмотрев мне в глаза, произнесла Ольга Васильевна, — что им же и выгодно, а остальным либо неинтересно, либо про это вовсе неизвестно?

— Я про Князей говорю…

— Так Князья, Антон, не всесильны, — грустно усмехнулась женщина. — Вон, мой отец пробовал стать чем-то большим и подмять под себя кланы, а в результате создал «Семицветие», чуть ли не худшего монстра, чем вся аристократия и простецы-нувориши с глупыми законами вместе взятые. А так — сам смотри! Каков шанс, что простой человек найдет нечто подобное?

Опекунша опять постучала по столику возле украшения.

— Практически нулевой! — произнесла она после моего недолгого молчания. — Это ты у нас, Антон, такой уникум. А между тем стоит этот амулет целое состояние. Так почему бы не отобрать драгоценную побрякушку руками Полиса, как потенциально опасную вещь?! Тем более что древние чары действительно могут представлять нешуточную угрозу, так что вроде как всё честно. Тебя, мальчишку, скорее всего, просто запугают и в лучшем случае дадут в зубы три рубля и отправят восвояси. Чиновники шустро попилят положенные тебе пять процентов компенсации за артефакт, сделав свои семьи немножечко богаче опять же за счёт Москвы, а амулет заберут в свои «надёжные руки» какие-нибудь Морозовы, если, конечно, сумеют вырвать его у остальных членов «списка». Ведь если честно платить за подобные вещи из казны клана, то так и без штанов остаться недолго! И всё: уважаемые люди довольны, а те, кому «не надо», включая тебя, так никогда и не узнают, что же нашёл мальчик-чародей, копаясь в канализации. Так зачем что-то менять?

— То есть… — помрачнев, начал я, но Ольга Васильевна меня перебила, хитро улыбнувшись.

— То есть, если амулет окажется настоящим, и ты решишь его продать, делать это мы будем либо через аукцион Перевозчиков, либо через «Чёрный рынок». Но скорее всего, через аукцион, потому что только там имеется возможность получить за твою находку настоящую цену. А то и чуть больше.

— Аукцион, — я в который уже раз удивлённо посмотрел на сидевшую передо мной женщину. — Никогда не слышал, чтобы у Перевозчиков было нечто подобное…

— Ну так они этого и не афишируют! — пожала плечиками опекунша. — Кому надо, те знают, а остальным и не нужно! Запомни, Антон, Перевозчики — это не просто странные люди… или не совсем люди, недолюбливающие чародеев и гоняющие между Полисами свои громады локомотивов. Это очень серьёзные дельцы, оказывающие многочисленные услуги в городах, в которых у них имеются собственные вокзалы, которые на их территории не подчиняются местному законодательству. Фактически это чуть ли не основное требование к Полису с их стороны, без выполнения которого он просто будет отрезан от их транспортной сети!

— Понятно!

— Ну, раз понятно, тогда живо на кухню и спать! Сонное Алёна принесёт тебе в комнату…

* * *

Когда Антон ушёл, Кня’жина ещё какое-то время посидела в кресле, бесцельно болтая в стакане остатки давно остывшего глинтвейна и ещё раз прокручивая в голове состоявшийся разговор. Первая его часть прошла не совсем так, как ей бы хотелось. Из-за всех этих проблем с Варшавой и двух суток проведённых без сна Ольга чуть всё не испортила, сорвавшись на этого несносного мальчишку!

Не говорить же ему, что она действительно взволновалась, когда охрана донесла, что он сунулся на ночь глядя в какую-то дикую авантюру.

«Нет… такой глупости я точно не допущу! — подумала учёная, привычным жестом заправив за ухо непослушный локон. — Не дай Древо, подумает, что пытаюсь играть на чувствах сиротки, а то и вовсе переживаю из меркантильного интереса! Такому мальчику, как он, проще думать, что его используют, чем принять то, что в чужой тётке проснулся материнский инстинкт…»

И ведь вот же зеленоглазый гадёныш с талантами ходока-подземника, впрочем, последнее у Бажовых в крови. Приставленный к нему чародей, вассал самой Ольги, без проблем довёл парня до створа в канализацию. А уже в тоннелях почти моментально потерял парня и принял решение возвратиться и доложить о произошедшем.

Вынырнув из размышлений, женщина жестом подозвала к себе возвращавшуюся с кухни служанку Алёну. Вот ещё одна головная боль с не по-посадски «правильным» воспитанием. Порой Ольге Васильевне казалось, что было бы куда лучше, если бы Антон притащил домой не этот «аленький цветочек», а отвязную шалаву, готовую раздвигать ноги по первому свисту! Впрочем, в перспективе имеющийся материал куда более ценен, нежели грязная подстилка, которую в любом случае пришлось бы убрать. А здесь, если поработать…

«Вот мамочка и поработала для сыночка…» — мысленно хмыкнула женщина, разглядывая стройную фигурку поклонившейся ей девушки.

— Антон поел? — строго спросила она.

— Да, хозяин сыт и поднялся в свою комнату, — кивнула Алёна и, слегка покраснев, отвела взгляд. — Я, собственно, спустилась… за необходимым ему сонным зельем…

— Хорошо. Антон выпил то, что я велела ему дать?

— Да, — кивнула девушка. — Хозяин принял лекарство прямо перед едой, как вы и говорили.

«Ну… в какой-то мере качественный афродизиак действительно можно считать лекарством, — пронеслось в голове у Ольги Васильевны. — От мнительности, стеснительности, комплексов и прочих подобных пороков, мешающих развиваться молодому организму парня, строящего из себя брутального мужика».

И ведь вот ещё беда! Если в кланах вопросами полового созревания юношей, а соответственно, и будущей сопротивляемостью как к «природным», так и «настоящим», женским чарам занимаются целенаправленно, то с отвратительным воспитанием Антона к нему с чем-то подобным просто так не подступишься.

Выросший в среде простецов парень считает такое своим личным делом! И Древо с ним, будь он опытным мужчиной, а не шестнадцатилетним юнцом с бурлящими гормонами, замешанными на коктейле из девственности, моральных запретов, собственных установок на общение с противоположенным полом, возведённых в абсолют за время проживания в приюте на Дне. Плюс моральная травма из-за разрушенных иллюзий первой любви к зелёноволосой сучке.

У простецов его нынешнее поведение посчитали бы достойным и правильным! Почти идеально соответствующим тому, чему учат Жрецы Древа, порицающие в их среде пустой блуд и распутство! Но в том-то и дело, что у чародеев своя мораль и собственные правила, которые те же Жрецы полностью разделяют, благословляя кланы плодиться и размножаться! Вот и как тут быть?

Это в кланах всегда есть евгеники и наставницы, а также в каждом поколении имеется с десяток правильно воспитанных девиц-слабосилков подходящего возраста, готовых начать выполнять свой единственный долг перед родичами, а ведь есть ещё и относящиеся к клану простецы. Да и воспитаны там мальчики по-другому и знают кого «можно» и «нужно», а кого «нельзя»! Что только женщина может позволить себе до последнего оставаться девственной, а рождение случайного ребёнка, что изредка, но случается, не повод рвать на себе волосы, пытаться играть в «любовь» и «правильную семью», а всего лишь усиление собственного клана, который его не бросит, позаботится и вырастит младенца.

Принципов «циркуляции и обновления ядер» никто не отменял, и, если нет противопоказаний от евгеников из-за чересчур близкородственных связей, внутриклановый союз только усиливает общее потомство. На этом и стоят ортодоксальные кланы, отвергающие «кровь со стороны» и блюдущие свою чистоту, и там девушки из дальних и ослабленных ветвей вообще воспитываются как будущие супруги наследников и сильных чародеев старшей семьи.

Но вот объяснить это Антону… оказалось проблематично. Намёков он не понимал, сам особых телодвижений в сторону женского пола не делал, а после оказии с Наталией так и вовсе, как казалось Ольге Васильевне, сторонился любых отношений, кроме товарищеских. В итоге, промыв парню мозг на тему «Правильного использования людей», она подготовила почву и практически прямолинейно сказала юноше, как ему следует использовать Алёну… Кня’жина немного подождала и, так и не заметив каких бы то ни было результатов, решила взять ситуацию в свои руки.

«Хотя… сама виновата! — мысленно укорила себя учёная. — Сама предложила Антону не торопиться и не тащить девчонку в кровать самому, а дать ей созреть… А по сути, навязала пассивную роль! Вообще-то всё верно сказала, да только не учла полное отсутствие у паренька опыта даже простейшего соблазнения, а без этого при наличии такой же девушки нужных результатов можно было ждать до морковкина заговенья! Ну, или пока не случится “по любви!” Не дай то Древо!»

Последнее действительно не нужно никому! И Антон это вроде бы понял… Вот только парень он молодой, а ум и сердце в этом возрасте редко идут рука об руку. Так что ситуацию нужно было форсировать, но и здесь возникли некоторые проблемы.

Нет, Алёну за прошедшее с момента ранения Антона время Ольга Васильевна обработала. Мальчик ей и так нравился, да и место своё девушка вполне осознавала, ну а кое-какие эликсиры и слабенькие ментальные коррекции постепенно позволили развить эти чувства в нужную Кня’жине сторону… Благо та была обычным человеком. После чего возникло новое препятствие. Точнее, странный выверт сознания.

Девочка жутко трусила. Боялась предстоящего «первого раза» и оттого впадала в депрессию, почему-то считая себя дурнушкой, которая ни за что не понравится Антону… Видимо, насмотревшись на дефилирующих туда-сюда вокруг Антона клановых княжон, ведь что Ефимова, что Громова буквально не отлипали от парня, да и Уткина нет-нет, да и крутилась где-то неподалёку.

В общем, всё с этими детьми не слава Древу!

— Хорошо, — повторила женщина и, вздохнув, спросила: — Ну что? Ты всё ещё «не готова»?

— Нет… — едва слышно пискнула Алёна. — Пока нет…

«Ага… — мысленно фыркнула Ольга. — А то мне не сообщили, что кое-кто, подлив Антону пару капель “Красочного сна” в чай, весь день “набирался смелости” в обнимку с моим подопечным. Прямо в его кровати… Нет уж, милочка! Давай-ка ускоримся!»

— С тобой всё в порядке, Алёна? — притворно нахмурившись, с заботой в голосе спросила хозяйка дома.

— Не… не знаю, — ответила ей служанка и честно пожаловалась: — В голове в последнее время как будто пусто…

«Ну а что ты хочешь? — усмехнулась про себя Кня’жина. — Это на одарённых разнообразные приворотные зелья и прочая лабуда практически не действуют. Всё родной живицей выжигает. А на вас простецов — очень даже! А тут ещё небольшая коррекция была… Так что, когда ты всё усвоила, пошёл небольшой откат. Ничего, скоро пройдёт…»

— Вот, — встав, Ольга Васильевна подошла к одному из шкафов и, достав из него заранее припасённую бутылочку с заклеенной обёрткой, протянула её девушке. — Выпей залпом, это укрепляющее. И принеси уже Антону сонное, он, небось, зажался.

— Да, госпожа!

«Точнее… не укрепляющее, а стандартный контрацептив с афродизиаком, который я купила в аптеке по пути домой. Но об этом я тебе не скажу!» — ехидно подумала учёная, глядя в спину выходящей из гостиной девушке.

* * *

Проснувшись утром и поглядев на мирно посапывавшую на моём плече Алёну, я как-то не сразу понял, что здесь, собственно, происходит и что девушка делает в кровати. А затем всплыли воспоминания о вчерашнем вечере, и меня словно палкой по голове ударили.

Вот служанка, постучав и дождавшись ответа, входит в комнату. Я в этот момент стоял у окна и любовался ночным небом, обернулся, только услышав, как стукнулся об пол выпавший из рук девушки фиал с сонным эликсиром. Однако стоило мне только увидеть её огромные глазищи, как внутри всё буквально закипело, и когда девушка, прижав руки к груди, сделала шаг вперёд, мне показалось, что она сейчас упадёт. А уже через мгновение та оказалась в моих объятьях. Наши губы слились в долгом поцелуе.

Картины того, как мы оказались на кровати, как я ласкал обнажённое тело и несколько неловко из-за отсутствия опыта взял Аленку под стон, сорвавшийся с её губ, в буквальном смысле промелькнули перед глазами. Всё произошло как-то… естественно, а оттого эти воспоминания, как и то, что произошло после, не казались чем-то постыдным. Наоборот, это было приятно, очень даже приятно!

При этом я прекрасно понимал, что моё отношение к Алёне вряд ли можно назвать любовью. Определённая степень привязанности, вполне естественное желание обладать красивой женщиной, которую я сделал своей. Наверное, всё и не могло закончиться иначе между живущими длительное время под одной крышей молодыми мужчиной и женщиной. Я же никого ни к чему не принуждал, да и Ольга за прошедшее время весь мозг проела, так что даже мысли о том, что я кого-то там обесчестил, а теперь как честный человек должен жениться, просто-напросто не возникало.

Впрочем, размышлять на эту тему, касаясь высоких материй, мне сейчас совершенно не хотелось, а вот повторить я был не против. Тем более что девушка тоже проснулась и сейчас лежала с открытыми, поблескивающими глазами, внимательно изучая мой профиль.

Так что я занялся закреплением пройденного ночью материала, а спустя ещё минут тридцать, сидя на кровати рядом с уставшей, но явно довольной Алёной, крутил так и этак родившуюся у меня во время бурной кульминации мысль. А затем, решив все для себя, повернулся к улыбнувшейся служанке.

— Скажи, Алёна, — произнёс я, заметив, как красавица слегка напряглась. — А ты не хотела бы войти в мой клан? Хочешь стать Бажовой?

— Но… господин! — девушка явно запаниковала, а оттого я сразу смекнул, что определённые внушения на подобную тему таки сделаны. — Вы не можете жениться на мне! Я не… Я же…

— Я не говорю о свадьбе… — успокоил я служанку, хоть и заметил, как в её глазах мелькнуло небольшое, но разочарование.

«Прости, милая, ты очень хорошая, но если говорить о чувствах… — мысленно извинился я, — то я ни к кому ничего такого не испытываю… Наверное…»

— Просто я хочу сделать тебе как моей первой женщине один ценный подарок, — закончил я мысль.

— Но… я не могу войти в ваш клан… — ответила она немного расстроенно. — Клан чародейский… а я обычный человек…

— Ну, во-первых, простецы могут состоять в клане, — произнёс я и после небольшой паузы добавил: — Как минимум в клане Бажовых. А во-вторых, это нечто более ценное, но сделать подарок я смогу, только если ты согласишься с предложением.

В комнате после этих слов повисла звенящая тишина. Алёна просто смотрела на меня, а я — на неё. Затем девушка отвела взгляд, и я уже думал, что откажется, но тут она тихо произнесла.

— Я согласна, — а затем, тяжело вздохнув, добавила: — Согласна, но только если своим решением не нанесу ущерба вашей чести.

— Не нанесёшь, — улыбнулся я, а затем, встав в чём масть родила, прошёлся до своего сейфа, краем глаза заметив, что будильник показывает шесть часов утра с копейками.

Открыв дверцу, я вскрыл внутренне отделение и уже оттуда достал хрустальное яблоко. Не то, зелёное пламя в котором казалось мне самым сильным и яростным, а то, что было наиболее красивым. Похожим на крутящийся цветок, внутри которого вспыхивали, вертелись и гасли золотые искорки.

Оглядевшись в поисках какой-нибудь тряпки, я ухватился за штору и тщательно вытер хрустальный плод. Даже подышал на него, а затем вернулся к девушке, внимательно наблюдавшей с кровати за моими манипуляциями.

— Вот, — я протянул яблочко. — Это самое дорогое, что у меня есть и что я могу тебе подарить.

Алёна ахнула, увидев, что я держу в руках.

— Какая красота… Не стоило из-за…

— Стоило, — улыбнулся я. — Отказы не принимаются!

— Хорошо… — медленно кивнула девушка. — Спасибо, господин! Я буду хранить его всю свою…

— Нет, — прервал я, а затем, глубоко вздохнув, сказал: — Съешь его прямо сейчас!

Я рисковал. Очень рисковал и даже не собой, а доверившимся мне человеком, ведь я не знал, как на самом деле используются эти плоды, вырванные из тела материализовавшейся в хрустальное древо душой. Однако по какой-то причине был уверен, что его нужно именно съесть.

Может быть, дело в том, как появлялось подобное яблоко, а может, в том, что прозрачный плод на ощупь ощущался, как самый что ни на есть настоящий, но протягивая его девушке, я пусть и боялся за неё, но верил, что поступаю правильно.

— Но как… — в глазах Алёны отражались непонимание и испуг, и прежде, чем она подумала что-нибудь совсем плохое, я взял руку девушки и положил в неё плод. — Ой… На ощупь как обычное яблочко.

— Попробуй надкусить, — ободряюще сказал я.

Хруст словно самого настоящего фрукта, надкушенного аккуратными белыми зубками, прозвучал для меня победной песней. Причём пережёвывала кусочек девушка очень даже легко.

— Очень странный вкус, — сообщила она, вновь доверчиво глядя на меня. — Лёгкий и приятный. А если описывать, хочется сказать, что я сейчас попробовала весну.

— Весну… — удивился я. — Это как?

— Не знаю, — пожала она плечиками и откусила ещё раз. — Но по-другому как-то не получается. Сладкий запах цветов, разноцветие трав на изумрудном лугу за околицей посада, тёплый ветерок после долгой зимы и журчание весёлого ручейка, что течёт из Злобного леса.

— Интересные ассоциации, — улыбнулся я. — Доедай его полностью.

И она доела, а через мгновение закрыла веки и, если бы я не подхватил, просто упала бы на перину. От тела девушки, словно волны, начали расходиться потоки родственной мне живицы, пульсирующей и будто радующейся. А через минуту дверь за моей спиной слетела с петель, и в комнату ворвалась всклокоченная Ольга Васильевна. Почти в то же мгновение Алёна открыла глаза, сверкнувшие поистине колдовскими зелёными омутами, точно такими же, как я видел каждый день в зеркале.

— Что за… — потрясённо произнесла моя опекунша, глядя на приподнявшуюся и взглянувшую на неё Алёну.

— Доброе утро, госпожа, — мягко и устало сказала девушка, явно ещё не пришедшая в себя. — Я сегодня немножко опоздала, простите… Как-то чувствую себя не очень…

— Алёна… — воскликнула Ольга Васильевна. — Антон, что здесь…

— Мгновение, — извинился я, рывком сдёргивая ближайшую штору. — Я прикроюсь…

— Да что здесь происходит?! — слегка покраснев, выкрикнула женщина.

* * *

По шее я-таки получил… официально за разврат, но на самом деле за оборванную занавеску, но про то, что в действительности произошло с Алёной, молчал, как подмосковный партизан на допросе у казанцев, ссылаясь на «клановую тайну». Вот только не думаю, что слегка прибабахнутая потоком собственной живицы новорожденная или, точнее, новосозданная Бажова, которую Ольга Васильевна со срочно вызванной Ларисой Вениаминовной утащили в госпиталь, сумеет удержать язык за зубами.

Ох, как же многообещающе опекунша поглядывала на меня, когда я перекладывал вновь заснувшую Алёнку на принесённую медсестрой каталку… сразу стало понятно, что вечером меня ждёт очередной «серьёзный разговор». Впрочем, я уже и сам понял, что, поддавшись своим желаниям, мало того что поторопился, так ещё и чуть было не натворил дел. Ведь если о том, что яблоко надо съесть, ещё можно было догадаться, то о возможных последствиях я как-то совершенно не подумал…

В любом случае сделанного не воротишь, и если существуют какие-нибудь чары, при помощи которых можно отмотать время назад, то я о них даже не слышал, да и вряд ли вообще способен был на подобное страшное колдунство. Именно с грустными мыслями о том, что я если и не клинический идиот, то что-то вроде того, переодевшись в повседневную форму, я направился в академическую столовую, потому как кормить меня сегодня было просто-напросто некому.

Лекции в этот день оказались на удивление скучными. Право, политическая история и углублённая анатомия человека пусть и велись профессорами, которые великолепно знали свой предмет, но вот сосредоточиться на занятиях я просто-напросто не мог, в мыслях всё время возвращаясь к Алёне и к тому, что я натворил. Хорошо ещё, что в последнее время удалось наловчиться вести конспекты машинально, и в то время как сам я витал где-то в облаках, рука методично, правда, не слово в слово, а с сокращениями переносила речь лектора на бумагу.

Отобедали мы вместе с Нинкой и примкнувшей к нам Уткиной, как обычно, в «Берёзке», откуда мы с одногруппницей направились прямиком в Ясеневые Палаты, где, собственно, и провели остаток большой перемены. Не только потому, что в Палатах можно было хорошо отдохнуть, но и по той причине, что перед предстоящим занятием с Мистерионом мне следовало бы подбить кое-какие документы, касающиеся последней миссии. Нет, всё самое важное я давно уже сдал, благо что, как оклемался, от нечего делать сразу же занялся составлением нужных бумаг, а затем загрузил этим всех остальных «здоровых» членов нашей команды. Но вот перед разбором полётов, а скорее всего, он сегодня и состоится, требовалось кое-что уточнить, а для этого мне нужна была помощь ответственных консультантов.

Именно там нас с Ефимовой и нашла приехавшая из своей Академии Сердцезарова, словно королева вплывшая в древнее здание и, вежливо поздоровавшись с факультетским старостой-дежурным, более не обращая ни на кого внимания, прошествовавшая в наш уголок.

— Бажов, Ефимова, — находясь на людях, Машка вновь натянула маску недалёкой стервозной красавицы, а потому приветствие прозвучало так, будто она делала одолжение.

— И тебе того же, — буркнула Нинка, что-то яростно записывая в блокнот.

— Приветствую, — я также кивнул головой.

— Вы знаете, что у нас в команде замена? — сразу же с места в карьер начала молодая чаровница, подсаживаясь к нам за столик. — Мне вчера передали медицинские карты неких Борислава Николича и Дарьи Светловой. Вы с ними случайно не знакомы?

— Знакомы, конечно, — ответила Ефимова, отрываясь от своего дела, — это наши бывшие одноклассники. А то, что они теперь приписаны к нашей команде, я, естественно, знаю.

— А чего мне не сказала? — удивился я.

— Ну… ты сегодня с утра весь такой мрачный и задумчивый, — пожала плечиками красноволосая девушка, — что я решила не лезть с откровениями. Думала, ты из-за Дарьи расстроился… У вас же всё с первого дня «очень сложно».

— Вот ещё, — фыркнул я, а затем едва не прикусил язык, потому как уже хотел сослаться на головную боль, но быстро поправился: — Дела клана…

При Маше говорить, что у тебя что-то болит, чревато! Уж кто-кто, а я знал об этом не понаслышке.

— А что такое? — Сердцезарова изящно выгнула бровь, картинно демонстрируя интерес.

— Ну… понимаешь, — замялась Нина, а затем, вздохнув, продолжила: — У нашей Даши очень… суровый характер. Вот они с Антоном и поцапались в первый же день.

— Говори проще, — раздался справа от меня знакомый голос, и тут же на пустом месте появилась наша беловолосая знакомая. — Я — та ещё стерва, а он — невоспитанный и необразованный хам!

— Самокритично, — фыркнула Маша.

— Мария, позволь представить Дарью Светлову, нашу бывшую одноклассницу, — как единственный мужчина в компании произнёс я, а затем, обращаясь уже к белоснежке, спросил: — Ты же вроде бы у нас ёлочница. Как ты здесь оказалась?

— Пришла, — пожала девушка плечиками, устраиваясь на диванчике рядом со мной. — Ножками. Посещать другие Палаты, знаешь ли, не запрещено.

— А почему в невидимости? — поинтересовалась уже Нина.

— Тренируюсь, — ответила Светлова, поморщившись. — Каждую свободную минуту. Я, после того как эти сволочи перебили группу, вообще стараюсь не тратить время попусту.

— Это кто ж вас так? — удивился я.

— Наёмники, — не глядя на меня бросила девушка, всем видом демонстрируя, что развивать тему не намерена.

— А с Бориславом что случилось? — поинтересовался я, глядя на Ефимову, которая всегда всё обо всех знала. — Не просто так же его в нашу группу перевели.

— У них наставник умер, — ответила девушка. — Вот группу и расформировали, чтобы прикрыть первые потери курса. Говорят, этот год вообще выдался неудачным. Только в нашей академии на практике два двухсотых, пятеро пожизненных калек и куча раненых.

— Погоди, — я нахмурился. — У Борислава же Остожин был! Как же его так?

— Говорят, сердце во сне прихватило, — задумчиво произнесла девушка. — Хотя, сам понимаешь, знаменитый чародей, не факт, что ему кто-то не «помог».

— Да-м… — пробормотал я.

Над столом на пару минут повисла неприятная тишина.

— Нам, кстати, тоже чуть было наставника не сменили, — произнесла, наконец, Ефимова, переводя разговор на новую тему. — Говорят в Княжеском Столе из-за нашей последней миссии жуткий скандал случился. А Мистериона Алтынов-старший за своего «золотого мальчика» чуть не прибил! У нашего масочника теперь испытательный срок, и если с нами в этот год ещё что-нибудь случится, у него будут очень серьёзные проблемы…

— Правда, что ли? — удивился я.

— Ты сомневаешься в моей информации? — чуть вздёрнув носик, с лукавой улыбкой произнесла Нина.

— Нет естественно, — поспешил отмазаться я, тоже улыбнувшись.

— К-хем… Так что этот Борислав? — привлекла к себе внимание Маша, возвращая разговор к интересующей её теме.

— Ну… — я замялся, вспоминая экстравагантных дымных клонов серба, а также то, что в последний раз он делал троих, по числу сидящих возле меня девушек. — Скажем так, Николичь у нас сложный человек…

— У вас, как я посмотрю, все непростые! — хмыкнула Сердцезарова.

— Да… парень он, конечно, хороший, — усмехнулся я. — Но работой по профилю тебя точно обеспечит…

— Не поняла… — удивилась Маша, на мгновение потеряв маску, а вот Нина с Дашей сразу вникли в намёк и, слегка покраснев, отвели взгляды.

— Скажем так, — произнесла Дарья. — Если он с прошлого года не изменился, мы будем его калечить, а ты лечить, а затем сама калечить. И так по кругу, следуя постулатам учения Железного Змея Уробороса.