У СВЕТА И ТЬМЫ: Сошествие в Ад

Александр Черенов

Отправленный в Ад – и не дровами для «Геенны огненной», а то ли в ссылку, то ли в командировку – герой успешно справляется с порученным заданием, чем укрепляет авторитет у обоих Главных Действующих Лиц Мироздания. Но испытания его на этом не заканчиваются. У «Света» и «Тьмы» свои виды на героя… ввиду непрекращающейся «работы» друг с другом. Кем суждено стать герою в чужой игре: героем – или «разменной монетой»?..

Глава шестая

— Прошу садиться.

Господь старательно отводил глаза от меня: вот оно, тлетворное влияние человечества — в моём лице! Только я не понимал, зачем Он это делает? Ведь командировка моя была делом решённым, я в душе — да и наружу — уже капитулировал, никаких контрдоводов не выдвигал. Отчего же — такое смущение? Объяснение могло быть только одно: факт командировки — это ещё не всё. В значении: не последний сюрприз — и, разумеется, неприятный.

— Такие, значит, дела…

Мало того, что Всевышний «уклонялся» и «отсутствовал» — так Он ещё и принялся выбивать из столешницы нервную дробь! Я едва удерживался от того, чтобы не сказать товарищу: «Замахнулся — бей!» Или — так: «Коли, уж, взялся за хвост — так, руби его сразу, а не по частям!».

Ну, чтобы — всё, как у людей: «Коль ругнуть — так сгоряча, коль рубнуть — так, уж, сплеча!»

— Прямо не знаю, как начать, — наконец, сознался в незнании Господь. Это давало мне шанс прийти на помощь — как Его потерявшемуся мужеству, так и своим издёрганным нервам. И я не стал упускать его: шансов в общении с Господом и так выпадает, как дождей в пустыне: раз в пятилетку.

— Разрешите, Всевышний?

Господь встрепенулся: даже такой, мой текст освобождал Его от необходимости поиска своего.

— Да, прошу Вас.

— Насколько я понял, Господи, к командировке прилагается «гарнир»?

Господь рванул глазами в сторону: не ожидал от меня такой лобовой прямолинейности. Но я уже ступил на скользкую дорожку: заступил дорогу Всевышнему! Да и, чего мне было терять: дальше Ада не пошлют — а ведь и так посылают!

— Я понимаю Ваши затруднения, Господи. В силу природной деликатности Вам трудно сказать то, что Вы должны сказать. Но, может быть, Вас «заместит у микрофона» текст приказа о моей командировке? Он готов?

Господь скорбно кивнул головой.

— Я могу с ним ознакомиться?

На этот раз кивок сопровождался движением руки, подталкивающей ко мне лист бумаги. Здесь, в Раю, я внедрил дублирование учётно-отчётной документации: к электронным и мыслетворным носителям добавил традиционную бумагу. Такова, уж, природа всех, «созданных по образу и подобию»: всегда приятнее ощущать документ, как овеществлённую единицу, нежели иметь дело с его неосязаемым вариантом. Да и сам Господь предпочитал извлекать документы не из ауры, не из памяти компьютеров, а из обычной папки.

— «Приказ по Раю номер такой-то от такого-то числа».

Торжественный голос, которым я озвучивал приговор самому себе, равно как и пропуски цифири, отнюдь не являлись покушением на честь и достоинство Всевышнего. Во-первых, Господь сам всегда требовал чёткого доклада хорошо поставленным голосом. А, во-вторых, пропуски имели место быть не по моему умыслу, а по-Божьему: цифири не было в тексте. Вероятно, приказ был заготовлен впрок, и Господь не успел ещё «запустить его в производство». Во всяком случае, никакой реакции на мой голос не последовало. Если, конечно, не считать таковой ещё дальше убежавшие глаза Всевышнего.

— «Приказываю. Первое: командировать Надъархангела ОУО в Ад для решения текущих вопросов, согласно договорённости с Сатаной…».

Господь не счёл нужным разглашать характер командировки — и я всецело это одобрял: в Раю было много всякого народа — как среди душ ангельских, так и среди душ людских. Воистину: «во многой мудрости много печали; и кто умножает познания — умножает скорбь». Как говорится, «имеющий уши — да услышит». В смысле: имеющий мозги — да не попросит об их аренде.

— «… Второе: назначить Надъархангела ОУО Специальным Представителям Господа Бога по вопросам сношений с Адом. Третье: срок командировки — неограниченный, до выполнения задания. Четвёртое. В связи с неограниченным сроком командировки освободить Надъархангела ОУО от обязанностей Наместника Рая. Пятое. Исполнение обязанностей Наместника Рая оставляю за собой. Приказ вступает в силу с даты, указанной в нём. Подпись: Господь Бог».

Дочитывал приказ я уже не столь бодрым голосом. Конечно, мысли в развитие тезиса командировки у меня имелись — и всякие разные. Но, несмотря на их наличие, я оказался не готов к восприятию своей отставки с поста Наместника Рая. Скорее всего — потому, что мысли мои оказались по отношению ко мне более либеральными, чем приказ. Вот, почему в нём — в приказе — слышалось что-то колокольное. Точнее — от похоронного набата.

Я отложил бумагу: у меня хватило мужества не выронить её из рук. Правда, мужество было скорее подсознательным, чем осознанным. Но это не помешало мне убиться горем всего лишь наполовину: на вторую половину я всё ещё был жив.

Господь — товарищ понятливый, хотя особенного понимания тут и не требовалось. Моё состояние не требовало раскусывания: у Всевышнего имелся большой опыт по части воздаяния и возблагодарения. Клиентура у Него была обширная, я не был оригинален в своей реакции, да и выбор последней был естественным образом сужен и даже ограничен. Поэтому не нужно было состоять в должности Господа для того, чтобы понять: товарищу — мне, то есть — срочно требуются анестезия и допинг. Господь оказался… человеком — и не поскупился ни на первое, ни на второе.

— Видите ли… уважаемый ОУО.

Первая капля бальзама: «уважаемый»!

–… Грандиозный объём предстоящего Вам дела, в сравнении с которым путешествие Данте в Ад — воскресная прогулка на лоне природы — займёт, Бог знает, сколько времени…

Всевышний смутился.

— Точнее, даже Бог не знает… то есть, Я не знаю… Дело это — новое, неосвоенное. Даже Я не могу предсказать сейчас его продолжительности и итогов… Вот… Это — сродни подвигу, который невозможно администрировать приказом по учреждению…

Вторая капля бальзама!

— Должность Наместника Рая — уникальная в своей ответственности и трудоёмкости…

Третья капля — и явно не последняя!

— Её надо не просто занимать — а исполнять. Я бы даже сказал точнее: справлять… Справлять постоянно, ежеминутно и ежесекундно. И не на словах, а конкретными делами. Ну, так как это делали Вы, уважаемый ОУО.

Ну, я же говорил: четвёртая капля!

— Сами понимаете, что пустовать эта должность не имеет права. И не потому, что «свято место пусто не бывает». Бывает, уважаемый ОУО!

Господь набирался, набирался вдохновения — и, наконец, набрался! Даже грудь его развернулась колесом! Прямо, не Бог, а добрый молодец! Илья Муромец! Сокол ясноглазый… и этот… как его… орёл сизокрылый!

— Ещё, как бывает! Если бы это было не так, то должность Наместника справлял бы не Надъархангел ОУО — личность уникальная во многих отношениях…

Господи, я уже со счёта сбиваюсь!

–… а какой-нибудь Ванька, там, или Петька… В смысле: какой-нибудь Салафиил или Рагуил! Вот, почему я не могу поручить исполнение Ваших обязанностей каждому, понимаешь, встречному-поперечному!

— Но есть же мой официальный зам — Архангел Порядка Мафусаил?

Я уже настолько освоился в елее, что нахально стал напрашиваться на очередной дифирамб. И Господь оправдал мои ожидания: оказался неумолим к кандидатуре.

— Нет: он — всего лишь завхоз! Хороший — но завхоз! Так же не годятся и все остальные гипотетические кандидаты! Да и тех — всего двое: Иегудиил и Уриил. Они — служаки! А эта должность — политическая! Вот, почему Я оставляю исполнение Ваших обязанностей за собой! Ну, не могу Я доверить этот пост никому другому: если, уж, не Вам — так только Себе!

Вот так: «мы с Господом»! Ну, как тут повернётся язык на богохульство? Как я могу обидеться на ссылку, если она — нескончаемый дифирамб?! Да на моём месте любой ангел под такую сурдинку посчитал бы за счастье отправиться в Ад не то, что в командировку: на вечное поселение — и не у туристического костра, а в котелке над ним! Как следствие, я уже полностью исцелился — и даже поплыл от удовольствия… в море бальзама.

— А вернётесь «со щитом»…

Опять этот «щит»! Ну, не может Господь — чтобы без ложки дёгтя!

–… должность — Ваша. А, может, и повыше найдём!

Повыше?! Интересно! Это, каким же образом? Запараллелить меня с Иегудиилом — или подвинуть товарища? В любом случае намёк выглядел совсем даже не намёком, а вполне симпатичным авансом. Правда, до этого аванса мне сейчас было много дальше, чем до обещанного Сатаной трудоустройства.

— Из членов Тайного Совета Вы, разумеется, выбываете, — зачерпнул вторую ложку дёгтя Господь. — Сами понимаете: членство в нём обеспечивается не чином, а должностью. Нет должности — нет и членства. Но нет худа без добра!

–???

Даже под дифирамбы о своей незаменимости — хотя меня уже заменили, пусть и Господом — я как-то не усмотрел до сих пор добра. Чего нельзя было сказать о худе: этого «добра» — в отличие от другого, без кавычек — имелся даже избыток, в диапазоне от уступки Господа «доброжелателям» и до прекращения членства в Тайном Совете.

— «Доброжелатели» Ваши поутихнут! — укорил меня взглядом за недопонимание Господь. — Потому что нет человека — нет проблемы!

Где-то я уже это слышал! Я даже мог сказать, где именно — да не хотел лишать Господа авторских прав… на свою задницу: «идя от обратного», Господь — дядя справедливый, но суровый.

— Я не держусь за кресло, — смиренно «взвалил я на плечи крест». — Как говорится, «жила бы страна родная — и нету других забот».

Красиво сказал. Ещё бы — так же честно. Но Господь оценил и слог.

— А я и не сомневаюсь в этом, дорогой ОУО. В том числе, и поэтому Специальным Представителем по вопросам сношений с Адом назначены именно Вы.

— «В том числе»?

— Да, в том числе. Не стану от Вас скрывать, что решающим моментом явилось доверие к Вам Князя Тьмы. Уж, не знаю, чем Вы приглянулись этому типу — только его симпатию к Вам я ощущаю на расстоянии миллионов световых лет. Иногда мне кажется, что, будь он смертным — не миновать бы Вам участи его наследника!

Я не знал, как отнестись к этому заявлению. С одной стороны — комплимент: никого из обитателей Рая Сатана ещё не удостаивал такого внимания. А это дорого стоило, о многом говорило и ко многому обязывало. Но — с другой стороны… Похоже, что сомнения Господа будут преследовать меня всю жизнь… бесконечную. Во всяком случае, «доброжелатели» не позволят им умереть. Разве что — вместе со мной.

— Скажу честно, ОУО…

«Милое заявление! А разве может быть иначе?» Разумеется, эти мысли в эфир не вышли: я рискнул заблокировать их — а там, будь, что будет! Может, Господь посчитает, что я прячу от него свою горечь. Во всяком случае, это — лучше, чем подозрения в богохульстве.

–… Вы — наша единственная надежда на урегулирование этого вопроса. Этого, я бы сказал, судьбоносного вопроса, от которого во многом зависит наше с Вами совместное будущее! Больше того: Вы — единственный кандидат на роль связующего звена с Адом. До Вас у Меня не было ни такого ангела, ни такого человека. Сатана чертовски недоверчив — так, как и полагается чёрту! Чужака к себе он и близко не подпустит!

Господь неожиданно смутился, и чересчур старательно начал прочищать горло. Теперь уже — явно не из-за меня: я как-то сразу почувствовал мировоззренческую подоплёку.

— От Вас, уважаемый ОУО, мне незачем скрывать то, о чём и не догадываются мои холопы — даже те, что в Тайном Совете.

«Вы имеете в виду Вашу равную с Сатаной правосубъектность?» — чуть было не сорвался я, но вовремя отключил язык. И правильно: «не буди лиха, пока оно тихо!». Надо будет — Господь сам «объявится»!

— Вы один понимаете, что никакого Армагеддона не будет, как не будет нового Иерусалима и всей этой библейской чепухи. Мы с Сатаной — представители двух миров, существующих вечно и в вечной борьбе друг с другом. Во всяком случае, пока именно так и было. Но мы ведь — цивилизованные люди… ну, Вы меня понимаете?

— Понимаю, Господи.

— Поэтому мы и должны вести себя, как цивилизованные люди. То есть, соперничать цивилизованными способами.

— Вы имеете в виду мирное сосуществование двух систем? — отважился я на «б», потому что своим «а» Господь де-факто побудил меня к этому. Всевышний не любил дураков-собеседников — и поэтому молчать как пень в Его присутствии, как минимум, нецелесообразно.

— Да, уважаемый ОУО. Нам совсем необязательно засылать друг к другу диверсантов для подрыва конкурирующей системы изнутри. Мы вполне можем ограничиться в своей борьбе рамками мозгов человека — благо, что их у него не так, уж, и много. Присутствующие, разумеется — не в счёт.

Я не мог не отдать должное порядочности Господа: истинный джентльмен. Тем временем, Господь нахмурился и вздохнул.

— Я не сразу пришёл к этой мысли. И не оттого, что я — такой неисправимый ортодокс. Как Вы считаете, ОУО?

Даже если это и была очередная «проверка на вшивость», мне не требовалось притворяться: я был искренен в своём ответе.

— Вы — не ортодокс, Господи. Вы — настоящий политик. То есть, Вы достаточно гибки для того, чтобы вовремя сориентироваться в меняющейся обстановке, и отказаться от методов, либо утративших свою эффективность, либо не доказавших её вовсе.

Лицо Господа прояснилось: дифирамб, пусть и лишь частично таковой, упал на благодатную почву.

— Благодарю Вас, уважаемый ОУО. Вы один способны на слово правды, которого здесь в Раю ни от кого не дождёшься.

«Слово правды? Оригинально: дифирамб — как слово правды! А если бы я высказал критику? Что тогда?»

Разумее ся, это я даже не подумал, а всего лишь подумал подумать. В этом случае блокировка не требуется — и Господь ничего не улавливает: ни мыслей, ни защиты от них. Этот метод — целое искусство, освоить которое может лишь живой человек, произведённый в ангелы, или ангел, имеющий дело с живым человеком на постоянной основе. Такой в Раю только один: Гавриил. Но парню то ли недосуг, то ли неинтересно самосовершенствоваться — поэтому я мог не опасаться ни Господа, ни конкурентов. Да и не «сдал» бы меня Гавриил — даже Господу: это — всё равно, что «сдать» свою «крышу».

— Вы всегда можете рассчитывать на меня, Господи, — верноподданно склонил я голову.

— А Мне ничего другого и не остаётся! — улыбнулся Всевышний. — Правда, временами меня берёт сомнение насчёт Вас…

— Точнее, мои «доброжелатели» берут Вас своими сомнениями — то штурмом, то осадой.

Я отдерзился — и не раскаялся в этом. Во-первых, каждое слово в моём заявлении было правдой. Господь сам призывал нас говорить только правду — и ничего, кроме правды, даже, если путь правды — дорога на Голгофу. Во-вторых, я обязан был ещё раз продемонстрировать Господу свою осведомлённость о нескончаемых «дружеских поползновениях» коллег. Ну, в качестве «закрепителя». И, в-третьих, «на Тебе ль сошёлся клином белый свет?» Надеюсь, что я был понят и верно истолкован.

— Вы — слишком непросты для однозначной классификации.

Господь старательно игнорировал мою дерзость: лишнее доказательство того, что я прав.

— В Раю хватает разношерстной публики. Даже общий знаменатель не может унифицировать их. Но всё это — средний уровень, класс «Б». А Вы, уважаемый ОУО, говоря языком футбола — Суперлига! Вас так просто не раскусишь. Иногда я восхищаюсь Вами, иногда опасаюсь, иногда держусь за Вас обеими руками — а иногда готов расстаться немедленно! А всё потому, что Вы — Личность! И именно потому, что Вы — Личность, я не могу гарантировать Личного постоянства в отношении к Вам.

— Я к этому готов, Всевышний, — ещё раз отработал я смирение.

Господь рассеянно махнул головой — то ли соглашаясь со мной, то ли соглашаясь с Собой.

— Но только Вы можете стать проводником моих планов и новой политики в отношении Ада. Только Вы. Поэтому я выдаю Вам карт-бланш на любые действия во исполнение этой задачи. Соглашение с Князем Тьмы по вопросам унификации представлений об Аде, конечно, важно. И это — официальная цель Вашей командировки. Но это — тактическая задача. А для меня важнее задача стратегическая: новый формат отношений Рая и Ада. Или, как сказали бы на Земле, их «перезагрузка».

Господь встал из-за стола: верный признак окончания разговора. Я тоже не задержался в кресле.

— Разумеется, эта, де-юре никакая, но де-факто первая цель Вашей командировки не афишируется Мной. Народ в Раю не готов к такой перестройке отношений. Его нужно ещё подготовить — исподволь, основательно, не спеша. Да и с Сатаной пока не следует выходить на прямой разговор. Прощупайте его, как он «дышит» к перспективе улучшения отношений между нашими мирами. Осторожно прощупайте, намёками, не раскрывая предмета интереса. И лишь потом можно будет думать о выходе на откровенный разговор.

Господь неожиданно усмехнулся.

— Впрочем, кого Я учу?! Воистину: «поучи отца… жениться!». Вам, уважаемый ОУО — и карты в руки! А мне остаётся лишь надеяться и ждать.

— «Жди меня — и я вернусь…» — под аккуратный хмык в очередной раз отдерзился я. Господь рассмеялся.

— Ну, прощайте, что ли?

— Так, «ты мне что-нибудь, родная, на прощанье пожелай»!

Меня несло «на прощанье» — но и Господь соответствовал: уже не смеялся, а хохотал.

— Ну, ладно. Тогда, «всего сильней желаю, Я тебе, товарищ мой, Чтоб со скорою победой, Возвратился ты домой». Кстати — в продолжение темы…

–???

— «А ещё тебя прошу я: напиши мне письмецо».

— Понял, — не улыбнулся я: «время разбрасывать камни, и время собирать камни». — Доклад личный или письменный?

«Письменный» — это так у нас в Раю называется телепортация мыслей — аналог земных телеграмм, факсов, радиограмм и прочего «электронно-бумажно-звукового» творчества.

— Только личный, ОУО. Для этого я разрешаю Вам отлучаться из Ада. Плановые доклады — еженедельно. Внеплановые — по мере необходимости. Я предупредил охрану и Канцелярию: если буду отсутствовать — они меня немедленно «вызвонят»… Ну…

Господь подошёл ко мне, и приобнял за плечи.

— Как говорится, с Богом… Со мной, то есть…