Школьный литературный театр

Александр Цоколов, 2021

Данный сборник содержит инсценированные материалы по произведениям русской классической литературы и предназначается для общеобразовательных школ, гимназий, средних специальных и высших учебных заведений в целях организации работы по эстетическому, литературному образованию и воспитанию. Использование предлагаемых драматизаций по произведениям русских писателей будет способствовать как литературному образованию и воспитанию, так и развитию речи, сценических способностей детей и молодёжи, повышению их грамотности и общей культуры средствами художественного слова и сценического творчества. Сборник с успехом может быть использован другими детскими организациями, культурно-просветительными учреждениями, а также любительскими театрами, в том числе русскими диаспорами за рубежом.

Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!

Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома?

Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!

И. С. Тургенев

Россия без каждого из нас обойтись может, но никто из нас без неё обойтись не может. Горе тому, кто это думает, вдвойне горе тому, кто действительно без неё обходится.

И. С. Тургенев, роман «Рудин»

В моих глазах враг этот… был крепостное право.

Под этим именем я собрал и сосредоточил всё, против чего я решил бороться до конца — с чем я поклялся никогда не примиряться…

Это была моя Аннибалова клятва.

И. С. Тургенев

И. С. Тургенев

(1818–1883)

Бежин луг. Первая любовь. Рудин. Отцы и дети. Ася.

Инсценировки по произведениям И. С. Тургенева для школьного театра

Бежин луг

Действующие лица:

Ведущий спектакля.

Охотник-рассказчик от лица автора.

Крестьянские мальчики:

Федя, 14 лет.

Павел, 13 лет.

Илюша, 12 лет.

Костя,10 лет.

Ваня, 7 лет.

В е д у щ и й (перед занавесом)

Добрый вечер! Выступает наш школьный театр! Иван Сергеевич Тургенев, «Бежин луг»! Инсценировка по рассказу. Действующие лица и исполнители (называет всех действующих лиц, фамилии и имена исполнителей). Действие происходит в середине XIX в.

(занавес раскрывается)

На лугу, возле леса, в ночном, у костра, расположились крестьянские мальчики: Павел, Федя, Илюша, Костя и Ваня. Самому старшему из них, Феде, 14 лет, а самому младшему, Ване, 7 лет. Мальчики стерегут лошадей, у костра рассказывают страшные истории. На поляну приходит заблудившийся охотник и располагается неподалёку от мальчиков. Душный июльский день сменился ночной прохладой. Действие происходит в центральной России, в родных местах Ивана Сергеевича Тургенева.

О х о т н и к

(идёт через зрительный зал, останавливается)

Был прекрасный июльский день. С самого раннего утра небо ясно. Утренняя заря не пылает пожаром, а разливается кротким румянцем. Солнце не огнистое, не раскалённое, не багровое, но светлое и приветливо лучезарное. Я охотился за тетеревами, нашёл и настрелял много дичи. Вечерняя заря погасла. В воздухе начали густеть и разливаться холодные тени. Я решился вернуться домой. Быстрыми шагами прошёл я длинную площадь кустов, взобрался на холм и увидал совершенно другие, мне неизвестные места.

Эге! Да это я совсем не туда попал! Я слишком забрал вправо! Да где же это я? Э-э! Да это Синдеевская роща… как это я сюда зашёл? Странно! Я всё шёл и уже собирался прилечь где-нибудь до утра, как вдруг увидал огромную равнину. В углу, возле реки, под самой кручею холма, красным пламенем горели и дымились два огонька. Вокруг них копошились люди. Я узнал, наконец, куда зашёл. Этот луг славился в наших околотках под названием Бежина луга.

(поднимается на сцену, останавливается, рассказывает)

Я решился подойти к огонькам и дождаться зари. Две большие собаки со злобным лаем бросились на меня. Здесь были крестьянские ребятишки из соседних деревень, они стерегли табун. Выгонять перед вечером и пригонять на утренней заре табун — большой праздник для крестьянских мальчиков.

Я видел, как, сидя без шапок, в старых полушубках, мчатся они с весёлым гиканьем и криком, болтая ногами и руками, высоко подпрыгивают, звонко хохочут, и далеко разносится дружный топот… Лошади бегут, навострив уши.

(на сцене картина летней июльской ночи у реки на поляне, возле леса. Охотник идёт к мальчикам. Слышится лай собак. Над костром небольшой котёльчик)

О х о т н и к

(детям)

Заблудился я! Добрый вечер!

Голоса мальчиков

Добрый вечер! Откуда вы будете?

О х о т н и к

И з Лутовинова…

(располагается под кустом недалеко от мальчиков, говорит, обращаясь к зрителям)

Я прилёг и стал глядеть кругом. Картина была чудесная! А всего мальчиков было пять: Федя, Павел, Илюша, Костя и Ваня Небольшой котёльчик висел над одним из огней. В нём варились картошки.

П а в е л

(рассказывает)

за тёплыми морями.

Ф е д я

(Илюше)

Ну, и что ж ты, так и видел домового?

И л ю ш а

Нет, я его не видел, да его и видеть нельзя. А слушал… Да и не я один.

П а в е л

А он у вас, где водится?

И л ю ш а

В старой рольне.

П а в е л

А разве вы на фабрику ходите?

И л ю ш а

Как же, ходим. Мы с братом, с Авдюшкой, там работаем.

П а в е л

Вишь ты… фабричные!

Ф е д я

Ну, так как же ты его слышал?

И л ю ш а

(рассказывает с мимикой и жестами)

А вот как. Пришлось нам с Авдюшкой, да с Фёдором Михеевским, да с Ивашкой Косым, да с другим Ивашкой, что с Красных Холмов, да ещё с Ивашкой Сухоруковым, всех нас было ребяток пять, пришлось нам в рольне заночевать. Назаров, надсмотрщик, запретил домой идти. Вот мы и остались. Лежим все вместе. И зачал Авдюшка говорить: «Что, ребята, ну как домовой придёт?» И не успел он, Авдей-то, проговорить, как вдруг кто-то над головами у нас и заходил. Слышим мы: ходит, доски под ним так и гнутся, так и трещат. Вот прошёл он через наши головы. Вода вдруг по колесу как зашумит, зашумит. Застучит, застучит колесо, завертится. Дивимся мы: кто же поднял заставки-то, что вода пошла…

Однако колесо повертелось, повертелось да и стало. Пошёл тот опять к двери, да и по лестнице спускаться стал.

Этак спущается и не торопится… Ступеньки под ним так и стонут. Ну, подошёл к нашей двери, подождал, подождал — дверь вдруг так вся и распахнулась. (возгласами и мимикой показывают, что им страшно).

Всполохнулись мы, смотрим — ничего. Вдруг — глядь, у одного чана форма зашевелилась, поднялась, окунулась, походила, походила этак по воздуху, словно её кто-то полоскал, да и опять на место. А потом у другого чана крюк снялся с гвоздя, да и опять на гвоздь. Потом будто кто-то к двери пошёл да вдруг как закашляет, заперхает, словно овца какая, да зычно так… Мы все ворохом и свалились, друг на дружку полезли (сдержанно смеются). Уж как мы напужались о ту пору…(смеются)

П а в е л

Вишь как! Чего он раскашлялся?

И л ю ш а

Не знаю, может, от сырости.

Ф е д я

(неожиданно)

А что — картошки сварились?

(смотрит в котелок)

П а в е л

(пробует в котелке)

Нет, ещё сыры (пауза, молчание. Раздаётся всплеск в реке, все оглядываются в сторону леса и реки) Вишь, плеснула… Должно быть, щука (молчание)

В а н я

(высунулся из-под рогожи, полусидя смотрит на небо)

А вон звёздочка покатилась…

(все смотрят на небо, что-то говорят друг другу)

К о с т я

Нет, я вам расскажу, братцы! Послушайте-ка, намеднись, что тятя при мне рассказывал.

Ф е д я

Ну, слушаем.

К о с т я

Вы ведь знаете Гаврилу, слободского плотника?

Голоса мальчиков

Ну да! — Знаем… Гаврилу? Знаем! Конечно, знаем…

К о с т я

(начинает рассказ, сопровождая слова жестами, разной интонацией)

А знаете, отчего он такой всё невесёлый, всё молчит, знаете? (Серьёзно) Вот отчего он такой невесёлый. Пошёл он раз, тятенька говорил, пошёл он, братцы мои, в лес по орехи, да и заблудился, зашёл бог знает куды… Уж он ходил, ходил, братцы мои, — и нет! Не может найти дорогу, а уж ночь на дворе! Вот и присел он под дерево. Давай, мол, дождусь утра. Присел и задремал. Вот он задремал и слышит вдруг, кто-то его зовёт. Смотрит — никого. Он опять задремал — опять зовут. Он глядит, глядит, а перед ним на ветке русалка сидит, качается и его к себе зовёт, а сама помирает со смеху, смеётся. А месяц-то светит сильно, всё, братцы мои, видно. Вот зовёт она его, и такая вся сама светленькая, беленькая сидит на ветке. Гаври — ла-то, плотник, так и обмер, братцы мои, а она, знай, хохочет да его к себе зовёт, этак рукой зовёт (показывает). Уж Гаврила было встал, послушался было, братцы мои, да знать, Господь его надоумил — положил-таки на себя крест. А уж как ему было трудно крест-то класть, братцы мои, говорит, просто не ворочается рука. Как каменная. Вот как положил он крест, братцы мои, русалка-то и смеяться перестала, да вдруг как заплачет… Плачет она, братцы мои, глаза волосами утирает, а волосы у неё зелёные, что твоя конопля. Вот поглядел на неё Гаврила да и стал спрашивать: «Чего ты, лесное зелье, плачешь?» А русалка-то так говорит ему: «Не креститься бы тебе, человече. А плачу я, убиваюсь оттого, что ты крестился, да не я одна убиваться буду. Убивайся же и ты до конца дней своих».

Тут она, братцы мои, пропала, а Гавриле тотчас и понятственно стало, как ему из лесу выйти. А только с тех пор он всё невесёлый ходит.

(все молчат)

Ф е д я

Эка! Да как же это может этакая лесная нечисть христианскую душу портить? Он же её не послушался?

К о с т я

Да вот, поди ты! Ещё Гаврила баил, что голосок у неё такой тоненький, жалобный, как у жабы…

Ф е д я

Твой батька сам это рассказывал?

К о с т я

Сам. Я лежал на полатях и всё слышал.

Ф е д я

Чудное дело! Чего ему быть невесёлым? А, знать, он ей понравился, что позвала его.

И л ю ш а

Да, понравился! Как же! Защекотать она его хотела, вот что она хотела. Это ихнее дело, этих русалок-то.

Ф е д я

А вот ведь и здесь должны быть русалки.

К о с т я

Нет, здесь место чистое, вольное. Река близко.

(в лесу слышится протяжный крик цапли, мальчики переглядываются, замерев)

И л ю ш а

(первый нарушает молчание)

С нами крестная сила!

П а в е л (осмелев)

Ха! Эх вы, вороны! Чего всполохнулись? (пауза) Посмотрите-ка, картошки сварились?

(мальчики копошатся у котелка, достают горячий картофель, обжигаясь, с возгласами)

П а в е л

(Ване)

Чего же ты?

(Ваня молчит)

В а н я

(трогает картошку)

Ой, горячая.

И л ю ш а

А слыхали вы, ребятки, что намеднись у нас на Варнавицах приключилось?

Ф е д я

На плотине-то?

И л ю ш а

Да-да, на плотине, на прорванной! Вот уж нечистое место, и глухое такое. Кругом всё буераки, овраги, а в оврагах всё змеи водятся.

Ф е д я

Ну, что такое случилось, сказывай!

И л ю ш а

(выразительно рассказывает)

А вот что случилось. Ты, может быть, Федя, не знаешь, а только там у нас утопленник похоронен. А утопился он давным — давно, как пруд был ещё глубок… Только могилка его видна… Вот зовёт на днях приказчик псаря Ермила, говорит: «Ступай, Ермил, на ту пошту». Ермил у нас завсегда на пошту ездит. Вот поехал Ермил за поштой да и замешкался в городе… Ну а едет назад он уж хмелён… А ночь светлая, месяц светит. Вот едет Ермил через плотину. Такая уж его дорога вышла. Едет он и видит: у утопленника на могиле барашек похаживает, белый такой, кудрявый, хорошенький. Вот и думает Ермил: «Возьму его, что ему так пропадать». Да и слез и взял на руки. Вот идёт Ермил к лошади, а лошадь от него таращится, храпит, головой трясёт. Однако он её отпрукал, сел на неё с барашком и поехал опять… Барашка перед собой держит, смотрит на него, а барашек прямо в глаза так и глядит. Жутко ему стало, Ермилу-то, что, мол, не помню я, чтобы бараны кому в глаза этак смотрели. И стал он его по шерсти гладить этак, говорит: «Бяша, бяша!» А баран-то вдруг как оскалит зубы да ему тоже: «Бяша, бяша!»

(раздаётся лай собак, мальчики встрепенулись. Ваня, всё это время лежавший подрогожей, наполовину вылез и прислушался.

Павел один бросился в лес с криком: «Жучка! Жучка! Серый!» Всё стихает, потом издали, от реки доносится снова голос Павла: «Жучка! Жучка!» Мальчики переглядываются, ждут, Ваня на коленях, все смотрят на лес. Слышится ржание лошади, и вдруг появляется Павел)

Голоса мальчиков.

Что? Что такое? Что там? Что?

П а в е л

Ничего. Так что-то собаки зачуяли. Я думал волк…

(часто дышит)

К о с т я

А видали их тут что ли, волков-то?

П а в е л

Их всегда здесь много. Да они беспокойны только зимой.

(присел, руку положил на Жучку, гладит её. Ваня опять полез под рогожку)

Ф е д я

А какие ты нам, Илюша, страхи рассказывал. Да и собак нелёгкая дёрнула залаять. А точно, я слышал, это место у нас нечистое.

И л ю ш а

Варнавицы? Ещё бы! Ещё какое нечистое! Там не раз, говорят, старого барина видали, покойного. Ходит, говорят, в кафтане долгополом, всё этак охает, чего-то на земле ищет. Ещё раз дедушка Трофимыч повстречал. «Чего, батюшка, Иван Иваныч, говорит, изволишь искать на земле?»

Ф е д я

(очень изумился)

Он его спросил?

И л ю ш а

Да, спросил.

Ф е д я

Ну, молодец же после этого Трофимыч.

П а в е л

Ну и что ж тот?

И л ю ш а

Разрыв-траву, говорит, ищу. Да так глухо говорит: разрыв — траву. «А на что тебе, батюшка Иван Иваныч, разрыв-трава?» «Да вот, — говорит, — могила давит, хочется вон…»

Ф е д я

Вишь, какой! Мало, знать, пожил.

К о с т я

Эко диво! Я думал, покойников можно только в родительскую субботу видеть.

И л ю ш а

Покойников во всяк час видеть можно, а в родительскую субботу ты можешь и живого увидать — за кем в том году очередь помирать. Стоит только ночью сесть на паперть церковную да всё на дорогу смотреть. Те и пойдут мимо тебя по дороге, кому умирать в том году. Вот у нас в прошлом году баба Ульяна на паперть ходила.

К о с т я

Ну и видала она кого-нибудь?

И л ю ш а

Как же! Перво-наперво она сидела долго, никого не видала.

Вдруг смотрит. идёт по дороге мальчик в одной рубашонке. Она пригляделась: Ивашка Федосеев идёт.

Ф е д я

Тот, что умер весной?

И л ю ш а

Тот самый. Идёт и головушку не поднимает… А узнала его Ульяна. Но а потом смотрит — баба идёт. Она вглядывается, вглядывается — ах ты, господи! Сама идёт по дороге, сама Ульяна!

Ф е д я

Неужто сама?

И л ю ш а

Ей-богу, сама.

К о с т я

Ну что ж, ведь она ещё не умерла?

И л ю ш а

Да году-то ещё не прошло. А ты посмотри на неё: в чём душа держится.

(пауза, тишина. Павел ворошит угли костра, подбрасывает сучья. Вдруг в свете костра летит белый голубь, разворачивается и улетает в темноту, дети встревожились)

П а в е л

(рассудительно)

Знать, от дому отбился. Теперь будет летать, покуда на что наткнётся. Где ткнётся, там и ночует до зари.

К о с т я

(серьёзно, многозначительно)

А что, Павел, не праведная ли это душа летает? Летела ведь на небо, ась?

Ф е д я

А скажи, пожалуйста, что у вас тоже в Шаламове было видать предвидение-то небесное?

П а в е л

Как солнца-то не стало видно? Как же!

Ф е д я

Чай, напужались и вы?

П а в е л

Да не мы одни. Барин-то наш, хоша и толковал нам напредки, что будет предвиденье, а как затемнело, сам, говорят, перетрусился. Что на поди… А на дворовой избе баба-стряпуха так все горшки и перебила в печи. Кому теперь есть, говорит, наступило светопреставление. Так все щи и потекли… (смеётся, все тоже смеются). А у нас на деревне, брат, такие слухи ходили, что, мол, белые волки по земле побегут, людей есть будут. Хищная птица полетит… А то и самого Тришку увидят.

К о с т я

Какого это Тришку?

И л ю ш а

(с жаром, очень удивляется)

А ты не знаешь? Ну, брат, откентелева же ты, что Тришки не знаешь?

(рассудительно)

Тришка — это будет человек такой удивительный, что его и взять нельзя будет. И ничего ему сделать нельзя. Такой уж будет удивительный человек! Захотят, например, его взять крестьяне, выйдут на него с дубьём, оцепят его, но а он им глаза отведёт; так отводит глаза, что они же сами друг друга и побьют. В острог его посадят, а он попросит водицы испить в ковшике; ему принесут ковшик, а он нырнёт туда, да и поминай, как звали. Цепи на него наденут, а он затрепещется — они с него так и попадают.

Ну и будет ходить этот Тришка по сёлам, городам, и будет он, лукавый человек, соблазнять народ христианский. Ну, а сделать ему нельзя будет ничего. Уж такой он будет удивительный человек.

Пав е л

(неторопливо)

Ну да, такой. Вот его-то и ждали у нас. Говорили старики, что вот, мол, как только предвиденье небесное начнётся, Тришка придёт. Вот и зачалось предвиденье. Высыпал весь народ на улицу, в поле, ждёт, что будет. А у нас, вы знаете. Место видное, привольное. Смотрят, вдруг от слободки с горы идёт человек, такой мудрёный, голова такая удивительная. Все как крикнут: «Ой, Тришка идёт!» Да кто куды. Староста наш в канаву залез, старостиха в подворотне застряла, благим матом кричит, свою же дворовую собаку так запужала, что та с цепи долой да через плетень да в лес. А Кузькин отец, Дорофеич, вскочил в овёс, присел да и давай кричать перепелом. Птицу-то враг, душегубец, пожалеет!.. Таково… все переполошились! А человек-то этот наш — бочар Вавила. Жбан себе новый купил да на голову пустой жбан и надел.

(по ходу рассказа дети смеются, затем снова прислушиваются. Слышится крик цапли)

К о с т я

Что это?

П а в е л

Это цапля кричит.

К о с т я

Цапля?.. А что такое, Павел, я вчера слышал вечером… ты, может быть, знаешь.

П а в е л

Что ты слышал?

К о с т я

А вот что я слышал. Шёл из Каменной Гряды в Шишкино. Шёл всё нашим орешником, а потом лужком пошёл, там, где он сугубелью выходит — там ведь есть бучило. Оно всё камышом заросло. Вот пошёл я мимо этого бучила, братцы мои, и вдруг из этого бучила как застонет кто-то, да так жалостливо: у-у-у — у-у… Страх меня такой взял, братцы мои. Время-то позднее, да и голос такой болезненный. Так вот, кажется, сам бы и заплакал. Что бы это такое было? Ась?

П а в е л

В этом бучиле в запрошлом лете Акима лесника утопили. Так, может быть, его душа жалобится.

К о с т я

(расширил глаза, удивлённо)

А ведь и то, братцы мои, я ведь и не знал, что Акима в том бучиле утопили. Я бы ещё не так напужался.

П а в е л

А то, говорят, есть такие лягушки махонькие, которые так жалобно кричат.

К о с т я

Ну, нет, это не лягушки.

(слышится крик цапли, дети смотрят в сторону леса)

Конец ознакомительного фрагмента.