Гриша

Александр Цилькер, 2023

В этой книге Александр Цилькер – известный бард, композитор, поэт и организатор огромного количества популярных в нашей стране и за рубежом фестивалей авторской песни и поэзии – предлагает своим читателям окунуться в различные жизненные ситуации, которые автор пережил или придумал.

Дама с собакой

Глава 1

Говорили, что на набережной появилось новое лицо — дама с собачкой. Дмитрий Дмитрич Гуров, проживший в Ялте уже две недели и привыкший тут, тоже стал интересоваться новыми лицами. Сидя в павильоне у Верне, он видел, как по набережной прошла молодая дама, невысокого роста блондинка в берете: за нею бежал белый шпиц. И потом он встречал её в городском саду и на сквере по нескольку раз в день. Она гуляла одна, всё в том же берете, с белым шпицем; никто не знал, кто она, и называли её просто так: дама с собачкой. «Если она здесь без мужа и без знакомых, — соображал Гуров, — то было бы нелишне познакомиться с ней». Ему не было ещё сорока, но у него была уже дочь двенадцати лет и два сына-гимназиста. Его женили рано, когда он был ещё студентом второго курса, и теперь жена казалась в полтора раза старше его. Это была женщина высокая, с тёмными бровями, прямая, важная, солидная и, как она сама себя называла, мыслящая. Она много читала, не писала в письмах ъ, называла мужа не Дмитрием, а Димитрием, а он втайне считал её недалёкой, узкой, неизящной, боялся её и не любил бывать дома. Изменять ей он начал уже давно, изменял часто и, вероятно, поэтому о женщинах отзывался почти всегда дурно…

«Что-то Антон Павлович сегодня не очень идёт, — подумал лежащий в шезлонге молодой мужчина.

— Веки тяжелеют, и, как сегодня выражаются, “не по приколу”. Надо было детектив взять на пляж, но я решил классику перечитать. Хотя как можно перечитать то, что в первый раз видишь? И в то же время как много совпадений: мужичок-курортник — Дмитрий Гуров, а я Дима Буров. Восемь лет был женат на женщине старше себя и тоже порой изменял ей, хорошо, что “детей-гимназистов” мы не нажили. Там Ялта, тут — Сочи». «Коньячок под шашлычок, вкусно очень», — невольно вспомнились популярные строки.

Дмитрий закрыл томик Чехова и решил побаловать себя холодным пивом и тушёнными в сливочночесночном соусе черноморскими мидиями, которых прекрасно готовили в ресторане «У рыбака».

Дмитрий надел лёгкие светлые брюки, трикотажную футболку и, перейдя набережную, оказался под теневым навесом в окружении ароматов выловленной утром рыбы и морепродуктов. Пока ожидал свой заказ, руки опять невольно открыли видавшую виды старую книгу.

В обществе мужчин ему было скучно, не по себе, с ними он был неразговорчив, холоден, но когда находился среди женщин, то чувствовал себя свободно и знал, о чём говорить с ними и как держать себя; и даже молчать с ними ему было легко. В его наружности, в характере, во всей его натуре было что-то привлекательное, неуловимое, что располагало к нему женщин, манило их; он знал об этом, и самого его тоже какая-то сила влекла к ним. Опыт многократный, в самом деле горький опыт научил его давно, что всякое сближение, которое вначале так приятно разнообразит жизнь и представляется милым и лёгким приключением, у порядочных людей, особенно у москвичей, тяжёлых на подъём, нерешительных, неизбежно вырастает в целую задачу, сложную чрезвычайно, и положение в конце концов становится тягостным. Но при всякой новой встрече с интересною женщиной этот опыт как-то ускользал из памяти, и хотелось жить, и всё казалось так просто и забавно. И вот однажды под вечер он обедал в саду, а дама в берете подходила не спеша, чтобы занять соседний стол. Её выражение, походка, платье, причёска говорили ему, что она из порядочного общества, замужем, в Ялте в первый раз и одна, что ей скучно здесь…

…Так! Ну, это уже совсем наваждение. В ресторан входила симпатичная девушка с коричневым кокер-спаниелем на поводке и в… фетровом берете. Дмитрий стал таращиться на неё и соображать, где вымысел, а где реальность. Он ласково поманил к себе спаниеля и, когда тот подошёл, погрозил ему пальцем. Спаниель заворчал. Буров опять погрозил. Дама взглянула на него и тотчас же опустила глаза.

— Он не кусается, — сказала она и покраснела.

— Можно дать ему одну мидию? И когда дама утвердительно кивнула головой, он спросил приветливо: — Вы давно изволили приехать в Сочи?

— Два дня.

— А я уже дотягиваю здесь вторую неделю.

Дмитрий предложил ей присесть за его столик, и молодая дама, спросив, удобно ли это, согласилась. Потом оба продолжали есть молча, как незнакомые, но после обеда пошли рядом, и начался шутливый, лёгкий разговор людей свободных, довольных, которым всё равно, куда бы ни идти, о чём ни говорить. Они гуляли и говорили о том, как странно освещено море, вода была сиреневого цвета, такого мягкого и тёплого, и по ней от заходящего солнца шла золотая полоса.

Глава 2

— Что вы читали, когда я зашла в кафе?

— Рассказ Антона Чехова. Причём так увлёкся и погрузился, что реальность просочилась в канву повествования. И вы, милая дама, со своим пёсиком так прекрасно дополнили содержание рассказа, что я просто уверен — вас зовут Анна Сергеевна. Она вздрогнула и остановилась. Собака поджала хвост и прижалась к ногам хозяйки.

— Откуда вы знаете?! Кто вы? — женщина не на шутку оторопела.

— Что, угадал? Серьёзно? Вас именно так и зовут? — он расхохотался так искренне и простецки, что у женщины немного отлегла тревога. — Вот что значит классик! Больше ста двадцати годков прошло, а опять совпало.

Анна постепенно начала понимать происходящее. Ну, конечно же, Чехов. Она когда-то читала эту историю. Так вот откуда его странные слова и термины.

— А вас, значит, Дмитрием зовут? — предположила дама, окончательно вспомнив рассказ Антона Павловича.

— Именно так, милая дама. Как же иначе? Вы можете называть меня Димой. Теперь мы сразу переходим на «ты», не будем терять время, так как у нас очень скоро завяжется «курортный роман». Да в принципе он уже завязался.

–!!! — вспыхнула Анна.

«Каков наглец! А в целом — хорош, — подумал спаниель. — Добрый. И пахнет хорошо. Сразу чую — кобель со стажем».

— Даже не думай сопротивляться судьбе, — как-то серьёзно объявил Дмитрий, глядя в глаза оторопевшей Анне. — В Ялте уже давно памятник поставили таким, как мы. Это ничего, что я был женат, а ты замужем…

— Да не замужем я… уже… давно, — не понимая зачем, выкрикнула Анна, — но я не собираюсь с вами никаких романов тут заводить. Мы с Чарли только второго дня (так, полез высокий стиль) приехали сюда. Отдыхаем, гуляем, сидим на набережной.

У женщины проступил на щеках румянец, и фетровый берет немного сполз на лоб.

«Так, уже и меня представили», — обрадовался Чарли и посмотрел Дмитрию в глаза. «Классный кобель», — ещё раз повторил про себя спаниель.

— Ну, не замужем так не замужем. Ничего страшного. Хотя, конечно, при живом-то муже курортный роман был бы ярче намного, — Дмитрий упивался своим красноречием и остроумием. — Предлагаю выпить за встречу и закат солнца.

— Дмитрий, мы с Чарли сейчас идём домой. Я устала и не привыкла к такому напору, простите. Вам, наверное, надо поискать другую девушку.

Анна взяла на поводок виляющую хвостом собаку и пошла от моря, не попрощавшись и не оглянувшись.

«Ну и дура», — подумал спаниель.

— Она мне уже нравится, — улыбнулся Дмитрий.

Глава 3

Анна вышла из душевой кабины. На ней был коротенький халатик, полотенце на плечах и розовые шлёпанцы, которые она вчера купила на набережной. Шлейф ароматной зубной пасты дополняла радость бытия и утренней неги.

В это самое время послышался стук в дверь. Анна открыла, на пороге стоял Дмитрий с пакетиком мандаринов и сиятельной улыбкой на лице.

— Мороз и солнце, день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный? Пора, красавица, проснись!

— Какой мороз? Начало октября, бархатный сезон. Откуда ты нарисовался, милый друг, — дама не заметила, как легко перешла на «ты» и на молодёжный сленг.

— Я вчера проследил тебя до самого твоего пристанища, извини. Хороший домик, уютный дворик.

Дмитрий мыл под краном оранжевые шарики мандаринов.

— Слежка и подглядывание за красивыми молоденькими дамами — моё хобби. Ты здесь сняла комнату?

— Да. Недорого, уютно и к морю близко. А ты где остановился?

— Я живу в отеле «Кипарис». Сегодня вечером сама увидишь. Я приглашаю тебя в гости, там бассейн и ресторанчик. Возьми с собой купальник и вечернее платье с туфлями. Отказ не принимается.

«Класс! Настоящий мужик», — Чарли посмотрел на Анну, а та не хотела говорить «нет», но и согласиться сразу ей воспитание и ситуация не позволяли. Пока что она включила фен и подставила волосы под горячую струю воздуха.

— А сейчас мы быстренько одеваемся и собираемся в путь, — продолжил давать распоряжения Дмитрий, — едем на «Ласточке» в центр Сочи в парк «Дендрарий» на выставку цветов и шоу дельфинов.

— Я не против, подожди меня во дворике десять минут. Даме необходимо собраться.

Анна с радостью и уже без боязни за свою репутацию приняла предложение.

«О! Как хороша! Джинсы, блуза, лёгкая куртка, утренний макияж».

Он заметил, что, стоя уже на пороге, перед самим выходом из дома Анна дала кокер-спаниелю что-то понюхать.

Глава 4

Из-за поворота показался электропоезд. Адлер не был начальной станцией, и когда состав тормозил на платформе, в вагонах были видны люди. Дмитрий пытался вычислить, где распахнётся заветная дверь, чтобы занять сидячие места. Анна с Чарли на поводке стояли рядом. Створка вагона открылась точно перед ними. Из вагона вышли несколько пассажиров, и Дмитрий первым забежал внутрь, потом туда проследовали Анна с собакой. Через мгновение Чарли начал пронзительно лаять и дёргать поводок. Он стремился выскочить из вагона назад на платформу. Собаке удалось вырвать из рук Анны механизм натяжения и помчаться в сторону лестницы и лифтов.

— Чарли! Чарли! — кричала дама и бежала вслед. — Чарли, стоять! Стоять, Чарли!

— Чарли, стой! Анна, осторожней! — Дмитрий, вообще ничего не понимая и сбивая остановившихся и недоумевающих пассажиров, несся за ними. — Такой спокойный и тихий пёс — и на тебе, что вытворяет!

«Не уйдёшь! — задыхаясь от бега, рассуждал Чарли. — Догоню, гадину красножопую. Сволочуга вонючая, сука пакостная», — ругался на бегу преданный пёс.

Вдруг чьи-то крепкие руки схватили его за ошейник и вместе с поводком оторвали от земли. Подбежали Анна с Дмитрием.

— Отпустите, пожалуйста, это наша собака, — просили они крепкого полицейского в форме, который держал на весу кокер-спаниеля.

— Где это видано лаять и за людьми по платформам и вокзалу гоняться, — вопрошал лейтенант, обращаясь сразу и к псу, и к Анне с Дмитрием, и ещё к двум казакам в кителях с плётками и саблями, что стояли рядом. — А если бы покусал кого? Мы его сейчас сдадим куда надо, и вся недолга.

— Да вы сейчас своим рвением и слабоумием сорвали оперативную работу ФСБ. Пёс взял след, а вы его взяли и остановили. Мы этого «персонажа» вторую неделю ведём под прикрытием. Огромная партия наркотических веществ у вас тут под носом переправляется, а вы со спаниелями боретесь. Да ещё с бравым казачеством в сговоре.

Дмитрия понесло, и он не мог остановиться.

— Надо будет руководству доложить о вашем немыслимом героизме, — решила поддержать разговор Анна.

«О чём это они, — подумал Чарли, которого бледный и перепуганный лейтенантик медленно и осторожно опускал трясущимися руками на холодную плитку зала ожидания, — во дают! Ушёл краснозадый, где теперь его опять искать. Рядом был, всего-то три прыжка оставалось».

— Вы того… ладно, простите, если что не так-то. Кто знал! — казаки старались успокоить и увести скорее полицейского. — А чего нашим-то не сообщили? Мы сообща этого гада мигом поймали бы. Пойдём мы, прощевайте. Любо…

— Все держите рты на замке! Чтоб ни в одной сводке, ни в одном рапорте ни слова, ни полслова, — обратился Дмитрий к полицейскому. — Ясно?

— Так точно, товарищ… извините, не знаю вашего звания.

— Вольно. Расслабься и догоняй служивых своих, — в этот миг Дима был похож на всех оскароносных киношных суперменов одновременно.

Глава 5

Молча выходили на морскую часть Адлерского вокзала. Было ясно, что ни к каким дельфинам они сегодня не поедут. В маленьком кафе готовили чебуреки.

— Два с мясом, два с сыром, два кофе и салат, — распорядился Дмитрий на буфетной стойке.

Анна гладила Чарли по шёрстке и что-то ему говорила прямо в ухо. Пёс постепенно успокаивался, но всё же озирался, непрерывно вертел головой, будто искал кого-то.

— Спасибо тебе, Дим. Я не знаю, что бы я без… сама… Откуда у тебя это? Я про ФСБ и остальное…

— «Спасибом» тут не отделаешься. Мой монолог был целиком из милицейских сериалов, ничего хитрого. Конечно, рисковал немного, могли и загрести вместе с дурной собачкой в отделение. Мне только этого не хватало, — сейчас Дима был совсем другим, чем десять минут назад.

— Собачка не дурная совсем. Чарли действительно выполнял задание. Моё задание, если хочешь знать, — голос Анны стал дрожать и срываться, глаза покраснели, а прелестный носик начал двигаться и шмыгать.

У Дмитрия застыла на лице маска удивления. Появилось чувство, что в этой компании его держат за дурака. Закипало мужское самолюбие и обида.

— Так! Если ты сейчас мне всё не расскажешь, то я… то мы… нельзя так…

Принесли ароматные чебуреки, салат и кофе. Анна решила, что ей одной не справиться, а Дима умный, надёжный, умелый. Такой помощник в самый раз. А Верке и Роману она всё вечером сообщит по телефону, и они не станут ей возражать.

Глава 6

Мама умерла десять лет назад, когда мне было тринадцать, а сестре Вере семнадцать лет. До этого мы жили все вместе в большой московской квартире, а летом и в выходные дни частенько бывали на даче в Монино. Мама почти год боролась с онкологией, но болезнь оказалась сильнее. Папа, до этого громогласный и огромный, стал маленьким, серым и тихим. Он работает ведущим конструктором в космической отрасли, всегда был «невыездным» и непубличным человеком. Его фамилия не упоминается в правительственных сводках и на страницах популярных газет. После похорон он сразу уехал на дачу, а через пару недель перевёз туда компьютер, сейф и несколько коробок с бумагами. Мы с сестрой отвезли ему на такси одежду, постели и книги. Папа не хотел возвращаться в московскую квартиру, где ему всё напоминало о любимой, с которой он счастливо прожил более двадцати лет. Его конструкторское бюро находится вблизи монинской дачи. Езда туда на машине занимала не более пятнадцати минут.

Через пару лет отец немного отошел от горя и продолжил активно летать в командировки на космодром в Казахстан. В эти дни Вера говорила мне, что надо присмотреть за загородным домом, и исчезала на несколько дней. Я, старшеклассница, не знала тогда цель этих сестринских вояжей. Оставалась смиренно дома, готовила себе еду, убирала, стирала. Много времени занимала музыкальная школа, которую я очень любила и уже прилично владела игрой на фортепьяно и аккордеоне. На мои телефонные звонки сестра отвечала не сразу и говорила, чтоб я её не беспокоила, она, мол, работает. Вера действительно училась в инязе и подрабатывала переводчицей в библиотеке иностранной литературы. Возвращалась с дачи она всегда в приподнятом настроении, голодная и невыспавшаяся. От неё пахло чем-то или кем-то чужим и тянулся шлейф некой тайны, о которой мне знать было рано.

Но прошло ещё пять лет. Я стала совсем взрослой. Успела окончить школу, поступить в Государственный музыкально-педагогический институт имени Ипполитова-Иванова, быстренько по уши влюбиться, выйти замуж, резко разлюбить и развестись, сохранив девичью фамилию и добрые отношения с папой и сестрой.

Два года назад, после очередного посещения дачи в папино отсутствие, Вера вернулась не одна. В плетёной корзинке на шерстяном пледе лежал живой мохнатый комочек шоколадного цвета. Он скулил, писался, просил есть. На вопрос, откуда это чудо, Вера ответила, что любовник подарил. Вернувшийся из командировки отец мгновенно схватил щенка на руки, прижал к себе, чмокнул в мокрый нос и сказал, что никому его не отдаст, поселит на даче и назовёт Чарли в честь актёра и режиссёра Чаплина, от которого без ума всю свою жизнь. Комочек шерсти оказался породистым кокер-спаниелем, о чём были выданы соответствующие документы в собачьем клубе. Он рос и умнел, жил с отцом, а когда тот улетал, Вера мчалась «кормить и гулять собаку». Когда Чарли исполнился годик, я напросилась поехать с сестрой на дачу, устроить ему праздник. Мы купили для собаки и для себя разных вкусняшек, проводили папу в дальний путь и остались кутить. Так получилось, что мы с сестрой не рассчитали с алкоголем. Глубокой ночью, сидя у камина в хорошем подпитии, слушая треск дров и храп Чарли, Вера произнесла следующий монолог:

Конец ознакомительного фрагмента.