Гриша

Александр Цилькер, 2023

В этой книге Александр Цилькер – известный бард, композитор, поэт и организатор огромного количества популярных в нашей стране и за рубежом фестивалей авторской песни и поэзии – предлагает своим читателям окунуться в различные жизненные ситуации, которые автор пережил или придумал.

Юрок и Мишутка

Строительный лом — 1,2 м, Ф28 мм оснащён широкой лопаткой и пикой. Это позволяет использовать инструмент в качестве рычага. Модель имеет широкое применение на строительной площадке и может использоваться как при возведении, так и при разрушении отдельных конструкций.

Вес лома — 6 кг.

Пять лет мне довелось жить и работать на Крайнем Севере в городе Надыме. За это время я плавно опускался по карьерной лестнице, начав с должности первого заместителя начальника управления снабжения крупного домостроительного треста и окончив разнорабочим на сооружении порта в посёлке Ямбург. При этом постоянно росла зарплата, и это было мне значительно важнее в то время, чем должности и регалии.

Где-то в середине этого пути я оказался в бригаде строителей-монтажников. Мы ставили свайные фундаменты, клали дороги из бетонных плит, сооружали бордюры и многое другое. Всё это происходило в 1987 году, а вспомнилось сегодня. Ярко так всплыло из глубин памяти и предстало совсем в другом ракурсе, чем это было тридцать пять лет назад.

Сначала о бригаде.

Пётр Петрович, погоняло — Бугор. Опытный северянин, знающий специалист. Спокоен и справедлив. Если бранит, то без унижений, с улыбкой на лице. Если учит, то без превосходства и зазнайства. Строго следит за безопасностью всех работ, особенно с автомобильными кранами и трубоукладчиками. «Выбивает» у руководства хорошие подряды, высокую зарплату и премии для всех, при этом не забывая себя.

Вася, погоняло — Вася-малёк. Не потому, что сам он мелкий, а потому что применяет это слово вместо многих других. В его лексиконе нет «немного», «чуть-чуть», «медленнее», «ближе».

— Ты того, давай малёк смайнуй, малёк левее поверни и трави малёк, — командует он крановщику.

Вася раньше был известный штангист в Молдавии. У него широченные плечи, огромная сила в спине и руках, небольшой рост и бескрайнее благодушие. Никто и ничто не может вывести его из равновесия и хорошего настроения. Трудоспособен и вынослив, как никто другой.

Игорь, погоняло — Штырь. Он тоже из Молдавии, худой, высокий, без нескольких зубов, да и фамилия — Штырков. Бабник с огромным опытом, ленив и очень хитёр.

Костя, погоняло — Алфавит. Не выговаривает половину букв, понять, что он говорит, не представляется возможным. Самый младший в бригаде и самый тупой. Работать с ним в паре тяжело и рискованно.

Костин отец — Алексей. Непрерывно молчит, вздыхает, смотрит на всё и на всех строго и никогда не улыбается. В свободную минуту читает старые и толстые книги о войне. Я долго думал, что он вообще немой.

Яша, погоняло — Йог. На работу и с работы не ходит, а бегает в лёгкой одежде, без головного убора, в любое время года, даже в трескучие морозы. Когда все обедают, он пьёт какую-то бурду из термоса. Непрерывно хочет проповедовать что-то из буддизма и других учений, но молчит, так как Бугор строго сказал:

— Яша, ещё слово, и я тебя убью. Достал!

Яша терпит и молчит. Работает добросовестно и делает замечания тем, кто филонит или сачкует.

Ещё двое в бригаде. Об этих — подробнее, так как из-за них и весь рассказ. Одного все кличут Юрок. Как его настоящее имя, я так и не узнал за то время, что был в бригаде. Может, Юрий, а может быть, и Георгий, в зарплатную ведомость я не заглядывал, не принято было. Так вот этот самый Юрок был весь такой красавчик: рослый, плечистый, крепкий. С правильными чертами лица и греческим профилем. Разговаривал не торопясь, громко и непрерывно подчёркивая своё превосходство, в котором он ни секунды не сомневался. Часто доставал из кармана спецовки «серьёзный» складной нож и либо чистил яблоки, которые ел непрерывно, либо строгал какую-нибудь чурку, которую потом выбрасывал.

Второго зовут Михаил. Он немного странного вида. Природа наградила парня большими ушами, глазами чуть навыкате, розовой кожей, как у малышей, излишней полнотой.

— Какой ты на хрен Михаил? Ты — Мишутка! — постоянно домагивался к нему Юрок. (Автор здесь и далее намеренно смягчает лексику всех диалогов.)

— Ты посмотри на себя, ты ведь натуральный мудак!

При этом он замахивался кулаком, а когда Миша уклонялся от возможного удара, Юрок ржал как конь и произносил:

— А! Сцышь? Саечку за испуг! И противно щёлкал пальцами подбородок Михаила. Потом он доставал нож и начинал тыкать между своих пальцев, насмотревшись фильмов о тюремных авторитетах.

— А ты, Мишутка, хочешь так попробовать?

— Нет, Юрок, не хочу.

— Это потому что ты сцыкун и мудак.

И опять замах, и опять саечка за испуг под собственный хохот.

Я не мог понять, почему в редкие минуты передышки от тяжёлой физической и зачастую опасной работы, заходя в бытовку, Юрок обязательно подсаживался к Мише и начинал над ним глумиться и издеваться. Почему Михаил даже не пытался дать отпор этому хаму и его оскорблениям. А если кто-то из бригады и говорил: «Юрок, кончай хернёй заниматься, не тронь парня» — так этот гадёныш отвечал: «Да ладно вам. Я же шучу. Я ведь Мишутку и сам не обижу, и вам никому не позволю». При этом он начинал с улыбочкой обнимать Мишу, потом так сжимал своими крепкими бицепсами шею, что у того становилось пунцовое лицо и выкатывались глаза. Отпускал лишь когда Миша начинал хрипеть и дёргаться.

— Так, наигрались и пошли на хрен работать, — прерывал экзекуцию Бугор и выгонял всех на мороз из тёплого вагончика.

В тот день…

Всё было как обычно. Выработали два миксера с морозостойким бетоном и зашли в бытовку немного согреться. Яша пил из термоса тёплый травяной настой, Штырь положил на горячую трубу сырые рукавицы, Алексей потянулся к книге, что лежала на полке. Бугор развернул на столе план участка, где мы сейчас делали работу, и что-то отмечал карандашом.

— Мишутка, друган мой пучеглазый, я вчера к Валюшке заходил, — начал свой бубнёж Юрок, — так она мне между «двух раз» рассказала, что ты тоже у неё в гостях побывал. Пришёл, говорит, такой наодеколоненный, с пакетиком конфет и шмурдяком кислым. Ну, прямо жених. А как, говорит, до дела дошло, так женилка та меньше пипетки оказалась, что в глаза капают. Сильно ты Валюху расстроил и бригаду нашу подвёл. Штырь, я правильно говорю? — заржал Юрок. — Малёк и Штырь, те не подвели, а ты просто опозорил бригаду.

— Юрок, закрой рот, — Бугор был зол, стукнул кулаком о стол и сломал карандаш.

— Ты малёк того, фильтруй базар. Малёк думай, что говоришь тут, — Вася зыркнул глазами и сжал кулаки.

— Да ладно, братцы. Чё вы? — Юрок подсел к Михаилу. — Ты, Мишутка, не обижайся, я же по-дружески. Может, Валька — дура и недоглядела, как оно есть, или соврала со зла. Не верю я ей, блядушке ненасытной, а тебе верю. Давай я тебя яблочком угощу, — пакостная улыбка не сходила с его гнусной рожи.

Миша пересел на другую сторону стола. У него пылали щёки и дёргались пальцы. Юрок последовал за ним, грубо отодвинув молодого Алфавита. Он достал и открыл нож, подкинул вынутое из куртки яблоко, и на пути падения яблоко нанизалось на лезвие. Михаил невольно отшатнулся от этого «цирка».

— Саечку за испуг, — тут же запричитал Юрок, — какой же ты, Мишутка, сцыкун. Ну, чисто мудак пипеточный, права Валюха.

Он потянулся к подбородку Миши, неловко качнулся, яблоко соскочило с ножа на скамью. Юрок хотел тем же ножом наколоть его и промахнулся. Лезвие вошло Михаилу в бедро. Все замерли, а Миша молча вышел в «предбанник» бытовки, вернулся с монтажным ломом и наотмашь ударил Юрка по лицу…

Удар пришёлся в верхнюю губу. Слышан был треск костей. Юрок с диким криком повалился на пол, закрывая рану руками. Он дёргался как под током, катался по грязному полу и дико выл. Кровь хлестала во все стороны…

— Извините… Я не мог больше, — почти прошептал Миша. У него из ноги через ватные штаны тоже сочилась кровь, образовывая пятно на промасленной брючине. — Простите, я, наверное, подвёл вас всех.

Хромая, он подошёл к вешалке, надел свою куртку, поменял рабочую обувь на ботинки, нахлобучил шапку и медленно вышел из бытовки на мороз.

Бугор схватил рацию и, не одеваясь, выскочил тоже. Доносились обрывки его фраз: «Аркадьич, тут такое… скорую срочно… милицию смотри сам… живой… пока…». Дальше мат, мат и только настоящий северный мужской мат.

Юрок выл и катался в густой луже крови. Рваными губами и разбухшим языком он пытался выплёвывать остатки верхних зубов и фрагменты челюсти. Костю-Алфавита вырвало раньше, чем он успел выбежать на мороз. Яша-Йог схватил свой термос и трусливо умчался. Алексей нашёл под скамьёй злополучный нож, поднял с пола, сложил и засунул в карман своей куртки. Вася объяснял зелёному от испуга Штырю, что Мишутка малёк перестарался. Надо было малёк слабже приложить или лом взять малёк полегче. Штырь выдавил из себя, что давно, наверное, это назревало. Все мы виноваты. Переступил Юрка, сплюнул и тоже пошёл на воздух. Проходя мимо окровавленного лома, поднял его, вытер ветошью и поставил в угол рядом с другими инструментами.

Начальник управления Владимир Аркадьевич Конюшинский слыл человеком и начальником «что надо». Грамотный, справедливый, решительный. Его уазик и машина скорой помощи примчались так быстро, как будто за углом стояли.

— Как же это он так? — спросил врач, пока двое санитаров, пачкаясь в крови, грузили в машину корчившееся в судорогах тело, что ещё десять минут назад было «красавчиком Юрком» с греческим профилем, наглостью и вселенской гордыней. Медики пытались было приладить кислородную маску, но в данном случае это было невозможно. Закатали раненому рукав и сделали обезболивающее.

— Да, просто жуткое такое дело, — начал объяснять Конюшинский. — Ступени скользкие в бытовку, кроме того, ещё одна там поломалась, ну, вы сами видели. Торопился парень, оступился и прямо лицом о край. Не дай Бог никому такое!.. Говорил ведь Бугру, чтоб поменял он этот страх, так отвечал «потом, потом, некогда». Вот теперь отправлю его на пенсию и премии годовой лишу, так сразу найдёт время на ремонт.

Он смотрел умными и хитрыми глазами на доктора, а тот отвечал ему таким же взглядом.

— Я понял. Несчастный случай на производстве. Не поздоровится вам всем.

Врач оперативно созванивался с санитарной авиацией.

— Нет, не повезём мы его в районную больницу.

У нас даже гланды через анус удаляют, а тут пол-лица нет. Только в Тюмень, в клиническую челюстно-лицевую хирургию. Сейчас буду звонить тамошним чародеям, может, вернут лицо этому бедолаге. К перелёту мы его подготовим. Борт чтоб был не позднее чем через час.

Наряд милиции Конюшинский встретил сам. Нас всех выгнали домой, сказав на прощание, чтобы плотно закрыли рты, а завтра до работы под приглядом Бугра станем объяснительные писать.

Ни Юрка, ни Мишутку я никогда после этого не встречал и ничего о них не знаю. Через неделю после этого происшествия уехал строить порт в посёлке Ямбург, что севернее Надыма на полтора часа, если лететь вертолётом.

P.S.

Так, почему эти давнишние события вспомнились мне сегодня?

Вы не догадываетесь?..