Механизм революции. Конспект по основам полилогических материалистических естественно-исторических революционных переходов между социально-воспроизводственными градациями

Александр Харчевников

Настоящий эскиз теории имеет целью краткое и иллюстрированное изложение эндогенных основ современной социологической метатеории развития общества А. С. Шушарина «Полилогия современного мира.…» на исторических этапах материалистического восходящего развития по сложности, а именно первобытности, рабовладения и феодализма.Изложение в форме конспекта придаёт данной работе свойства учебного пособия. Революционный дух новой теории подкрепляется научным цитированием основополагающих положений.

4. К началу «преходящих структур (композиций)» эволюционного развития человеческого бытия по сложности как теории переломной первобытности

Теория переломной первобытности, — это теория некоторого критического состояния структур и процессов тогдашнего человеческого бытия. В теории такое состояние представляется переломной точкой, суть которой есть узел бифуркации. Понятно, что для исторического рассмотрения эта точка критического состояния хронологически может соответствовать любым по длительности фактическим переходам.

Прорывная революционная теория переломной первобытности рассматривает, главным образом, восходящий переход, революционный тренд. А это может быть только исторический момент, можно сказать, паранекротического, а точнее, — критического и объективно преодолеваемого состояния, которое в итоге необратимо сгинуло в небытие. Итак, теория переломной первобытности может быть только парадоксальной теорией, ибо это теория того, чего более нет, но это теория и того, что только сохранилось в нынешней действительной жизни в снятом виде. Это, последнее, свойственно всякой теории с восходяще преодолеваемым состоянием.

В этой связи этому революционно преодолеваемому состоянию именно переломной первобытности нами, так или иначе, был присвоен всё тот же, собственный, научный «изм» — переломная первобытность. А поэтому даже всё та же апополитейность, как существование до возникновения древнейших цивилизаций и государственности, нуждается в некоторых пояснениях.

В частности, напомним, как пишет автор полилогии:

«… суть здесь в том, что более ранние, апополитейные, скажем, уже „орудийные австралопитековые“ формы (существовавшие, например, с олдовайскими гальками или чапперами уже примерно миллион, а то и более, лет назад) — все это еще совсем не критические в указанном смысле состояния человеческого бытия, ибо людей еще нет. Гоминиды, предлюди, — как угодно, но еще не люди.… орудийность была невозможна без освобождения прямохождением передних конечностей, далее — их развитых кистей, далее вообще „обезьянничанья“ (подражания), ускорившего обучение детенышей, далее — дивергенции уже „воспитывающих“ млекопитающих и т. д. Более того, по всей вероятности, орудийных форм было преполно, но по большей части как раз в силу вооруженности они были самоистреблены или истреблены „конкурентами“. Так что орудийность, вне всяких сомнений, — необходимое условие очеловечивания наших предков, но далеко не достаточное. На этот счет, например, Е. Я. Режабек в начавшей формироваться „второй природе“ точно добавляет к орудиям и „другие культурные артефакты“. К наиболее ранним из них, кроме орудий (так или иначе обработанных „дубин“, камней, костей), вероятно, можно отнести „каталоги“ опасного и съедобного, приемы охоты, собирания, разделки пищи, использование (даже сначала еще до добывания) огня, укрытия от непогоды, нательные шкуры и т. д. и т.п.» [43, с. 80].

То есть, фиксируем первый этап развития первобытной формы, — «Гоминиды, предлюди, — как угодно, но еще не люди».

Далее, пишет автор полилогии, — «В то же время все синполитейные (периферийные) формы первобытности, от отставших форм тех же далеких времен… уже никак не попадают в упомянутое состояние, ибо и люди, и пусть еще примитивнейшие общества уже есть» [43, с. 81].

Итак, фиксируем второй и третий этапы развития первобытной формы, — «… и люди, и пусть еще примитивнейшие общества уже есть», то есть второй этап — «люди», а третий этап — «примитивнейшие общества».

Таким образом, в рамках вышеотмеченного подхода к теории через «измы» и вне собственно самих революционных переходов символьного формализма, подобных приведённому примеру схемы рисунка 4, и в рамках ранее отмеченной обычной «просто теории» как теории восходящего развития, путём постепенного нарастания положительного содержания собственно каждой из формы производства и воспроизводства действительной жизни, можно выделить три градационных этапа, градации:

— Предлюди.

— Люди есть, но нет общества.

— Общество людей, начиная с «примитивнейших обществ».

А вот как А. С. Шушарин оценивает соответствующее восходящее развитие путём постепенного нарастания положительного содержания этих градаций производства и воспроизводства действительной жизни:

«Вот и получается, что следует различать, по меньшей мере, три радикально разных „первобытности“: еще миллионолетнюю „долюдскую“, уже людскую, но еще неустойчивую, критическую, переломную, предреволюционную и революционную, и, наконец, в итоге уже постреволюционную…» [43, с. 81].

В такой исторической дифференциации «начал» и всей имевшей место первобытности, по его мнению, тон задает не стадийная (градационная, «формационная») призма видения и различения реалий истории, а собственно прорывная, революционная.

Эти различения указанных «первобытностей» по сути каждой из них принципиально различны. Причем, что важно, носителей «долюдской» первобытности уже давно нет и не осталось, но при этом носителями всех последующих исторических форм градаций являются уже люди, что неизбежно предопределяет и саму социальность этих форм — как обществ, разумеется, начиная с «микросоциальности» («люди есть, но нет общества»), но уже людской микросоциальности. Наконец, возникает «наикардинальнейший вопрос о самом появлении общества, точнее, обществ». Однако, для начала следует зафиксировать логику в безоговорочной оценке объективного состояния, когда общества еще нет, при всей существующей многомерности и разнообразной критериальности существования уже обществ. Ведь всеми безоговорочно допускается, что некогда обществ еще не было, а это и означает, что некогда они и возникли.

Критическая теория переломной первобытности есть теория градации, когда «люди есть, но нет общества», то есть, по сути, еще животного дообщественного состояния. И вот, в соответствии с законом конца данной формы производства и воспроизводства действительной жизни и главным итогом революционного содержания теории этого этапа исторического восходящего развития, когда по мере развития производительных сил и определённого сложения обстоятельств это сообщество неумолимо движется к гибели или к самоотрицанию существующей формы путём прорыва, это дообщественное состояние было преодолено, взорвано, несмотря на огромную длительность процесса.

Использование в просто теории восходящего развития общества (в отличие от революционной теории) формулы «люди есть, но нет общества» отражает некую искусственность в выделении данного этапа, связанную с отсутствием завершённых общих теоретических начал целостного материалистического развития материи от низших форм материи к её высшим формам, например, как это было заложено в лестнице Аристотеля, разумеется, с выходом на уровень, достигнутый в метатеории А. С. Шушарина «Полилогия современного мира…».

Эта идея Аристотеля о ступенях иерархии объектов природы в соответствии с уровнем сложности организации вполне корреспондируется с идей А. С. Шушарина об исторических материалистических ступенях-градациях восходящего развития общества по сложности, развиваемой им в его метатеории «Полилогия…».

Считается, что впервые представление о «лестнице существ» или «лестнице природы», как об имеющем место в природе последовательном и постепенном переходе от неорганических тел к сложным органическим, вплоть до высших животных и человека, — развил Аристотель. Подобная «визуализация», называемая как «лестница Аристотеля» или «лестница природы Аристотеля» или «лестница существ Аристотеля», представлена на рисунке 5.

Рис. 5. Лестница природы Аристотеля

Со времени Аристотеля ученые регулярно приходили к мысли, что все создания природы, тела и вещи природы, могут быть расположены в восходящем порядке, сообразно уровню сложности своей организации. При этом, в книге Аристотеля «О частях животных» эта идея о ступенеобразном расположении существ, как общий закон живой природы, формулируется следующим образом:

«Природа переходит непрерывно от тел неодушевлённых к животным, через посредство тех, которые живут, но не являются животными, таким образом, что одно совсем мало отличается от другого вследствие их близости друг к другу» [1]. Как видно из схемы рисунка 5 на низших ступенях этой лестницы расположены минералы, далее следуют растения, затем «зоофиты» (животно-растения); далее идут низшие животные (без крови), высшие животные (с кровью) и, наконец, человек.

Человек есть существо социальное, равно как и ряд других существ, не говоря ещё и о микросоциальности. Поэтому в восходящем развитии существ помимо чисто физиологического момента существует и социальный момент. Таким образом, именно в этом срезе и следует рассматривать человека как «создание природы, тела и вещи природы» на ступени «человек» лесенки Аристотеля, где идёт восходящее социальное развитие человека в его общественной форме, — в форме общества. И это восходящее социальное развитие природы общества так же «переходит непрерывно».

Кстати, именно тезис о «непрерывности» переходов утверждает в понимании некую целостность и взаимосвязанность не просто предлагаемую, так называемую, формационную последовательность градаций в историческом восходящем развитии общества по сложности, но и, что особенно важно, и вполне реальную взаимосвязь и взаимозависимость соответствующих этим градациям доминирующих способов производства, а равно и всех процессов чистых эндогенных форм, образующих композицию каждой из градаций этой последовательности.

Поэтому формула «люди есть, но нет общества» в определённой степени выражает некую искусственность, но и одновременно позволяет рассматривать объект, «тело природы», как таковой, лишь как базовую основу последующего проявления социальности и самостоятельного рассмотрения общественного состояния оного уже как градационного этап первобытности, просто первобытности. Эта искусственность и была предопределена таким этапом—градацией, как рассматриваемая «переломная первобытность».

Таким образом, следует заметить, что это кризисное, движущееся к гибели, дообщественное состояние было преодолено только эндогенно, на уровне первобытных сообществ. Экзогенно же, (межобщественно) и между сообществами, современный социум подошёл к пределу «животного» состояния исторически лишь сегодня. Данный факт делает теорию переломной первобытности, вообще, предельно актуальной. И, если в той страшно далёкой первобытности человек уже был, а обществ не было, что отражает всю суть базового социологического понимания сверхпарадоксального состояния той первобытности, то в наше время это состояние «искусственности» предстаёт в экзогенном понимании — глобально и, можно сказать, лишь в одном единственном варианте. Этот вариант, — исторически сегодня общества есть и их, как государств, насчитывается порядка 195 единиц (стран — 251), но человечества как единственного общества еще нет.

Возвращаясь к переломной первобытности, приведём следующий комментарий автора полилогии к изложенному:

«когда мы говорим, что человек уже был, то это, конечно, не первобытные Ивановы, Петровы, Сидоровы со своими ближайшими родственниками, а уже весь род человеческий (в видовом смысле), но еще не общества. Такого состояния действительно никогда и нигде непосредственно в чистом виде не было. Было полилектически действительно и то и сё, и не то и не сё. Но в толще этого хаоса как раз и преодолевалось указанное сверхпарадоксальное переломное состояние» [43, с.82].

Итак, перейдём к непосредственному рассмотрению этого сверхпарадоксального, революционного, переломного состояния.