Ратибор и тёмный волхв

Александр Фомичев, 2022

Всего ничего времени минуло с лютой сечи волка и медведя, а у Ратибора уж дел невпроворот: умаяли его порядком гости нежданные, что повадились регулярно хаживать к славному витязю с намерениями недобрыми. И по одному, и целыми ватагами заявляются за головой рыжебородого богатыря лиходеи пошиба разного, а тут ещё из Проклятой долины завывания жуткие на всю округу разносятся да люди пропадать недалече стали от сего места зловещего. И кого же отправит князь Святослав выяснить, что за напасть неведомая пожаловала в те земли сумрачные? О новых приключениях могучего великана читайте в пятой части сказания о Ратиборе из племени русов.

Глава 2. Неожиданный визит

Изба Ратибора

Самое начало июля выдалось знойным и душным. Вслед за тёплой весной пришло и жаркое лето. Обжигающие лучики солнца весело плясали по слегка потрескавшейся черепичной кровле небольшого, но уютного домика рыжебородого великана, создавая добрую парилку внутри самой избушки, несмотря на то, что все окна были настежь и не закрывались даже на ночь. Но это слабо помогало, если только небольшой сквознячок не приносил временное облегчение томящимся взаперти, как в темнице какой, красавице Марфе и Буреславу с Властой, их с Ратибором детишкам семи и шести лет от роду. Сидеть в заточении им страсть как надоело, а наружу можно было выйти только в сопровождении бдительно охраняющего их покой небольшого отряда городской стражи, денно и нощно стерегущего семью молодого богатыря. Отлучиться караулу позволялось лишь в том случае, если сам Ратибор, воротясь домой, отпускал на время своего пребывания с близкими бравых воителей, кои уважали и одновременно боялись рыжеволосого гиганта как огня, меньше всего на свете желая как-либо его огорчить.

Время перевалило слегка за полдень, и яркое светило палило нещадно, как будто решило прогреть землицу на год вперёд. Обычно в сей дневной промежуток стражники либо восседали в тени на завалинке, с обратной стороны избы, либо Марфа пускала их в дом, выделив комнатушку для посиделок, чтобы уж совсем те не сварились на солнцепёке, предварительно прося натаскать водицы из ближайшего колодца. Обильное питьё, мокрая тряпица на голову, сквозняк да тенёчек — вот и всё, что могли позволить себе страдающие от жары витязи. Можно было, конечно, стянуть с себя лёгкие рубахи да штаны, оставшись в одних исподниках, но ни у кого из бойцов даже мысль такая не зародилась в мозгу: во-первых, при Марфе и детках расхаживать практически голышом не позволяли элементарные правила приличия, а во-вторых, случись так, что Ратибор заявится и застанет доблестных вояк у себя дома в таком непотребном виде, и всё, длительное лечение у знахаря обеспечено. Разумеется, при условии, что повезёт и удастся до него доползти, не протянув ноги по дороге. То, что вспыльчивый исполин тут же свернёт их телеса в бараний рог, сомнений у караульных не было никаких.

— Буреслав, прекрати таскать сестру за волосы! — осадила сына Марфа, не спеша помешивая в пузатом котелке практически уже готовые, источавшие бесподобнейший аромат горячие наваристые щи.

— Она-то меня дёргает! — возмущённо воскликнул Буреслав, пытаясь скинуть со спины Власту, вцепившуюся в него намертво. Сие незамысловатое состязание между мальцами происходило прямо в коридоре между кухней и прихожей; там и схлестнулись в очередной раз неугомонные рыжие сорванцы, так похожие на своего могучего отца-великана.

— Ей можно, милый, она же девочка… — не поворачивая головы, спокойно прошелестела русоволосая красавица, размеренно помешивая ароматное варево. — К тому же младше тебя на год!

— И поэтому ей дозволено тягать меня за космы, кусаться, царапаться, лягаться и пуляться тыквенными семечками?! То есть всё то, что нельзя мне?! — Буреслав таки скинул с себя сестру, которая, показав язык брату, быстро дала ножкой по филейной части юного богатыря, после чего стремительно, с радостным писком умчалась прочь, в соседнюю комнату, явно задумав очередную пакость. — Это несправедливо! Она визжит постоянно, что хочет стать воином! Так с чего ей такие поблажки?! В поле напротив только враг маячит, и различий, он это или она, нет! Так отец говорил!

— Так, а ну, стой! Стой, кому говорю! — осадила русая хозяюшка своего собравшегося было пуститься в погоню за «неприятелем» семилетнего витязя. — Во-первых, это сестра твоя, и она тебе никакой не враг! — зачерпнув половником супчика, Марфа попробовала его на вкус, довольно причмокнула и, слегка нахмурившись, покосилась на сына, который нехотя замер в коридоре. — Во-вторых, семенами кидаться ей тоже нельзя, и неважно, тыква это аль подсолнух… Ну а в-третьих, отец твой много чего говорил! Это он любитель, поболтать-то! Да вот только слова у него с делом расходятся…

— Например? — Буреслав обернулся к матери, негодующе вперившись ей в глаза.

— Чего?.. Например?! — Марфа озадаченно покумекала несколько секунд, оставила половник в котелке и решительно упёрла руки в боки. — Например, например… Хм!.. Например, он обещал, что постарается бывать чаще с нами!

— Он старается, ма!..

— Не вижу я этого, хоть убей, не ви-жу! — по слогам отчеканила последнее слово гневно насупившаяся светловолосая прелестница. — И не защищай ты его! Ишь защитничек, тоже мне, выискался!

— Зато папка наш всех сильней, храбрей и могучей! — упрямо прорычал юный боец, забавно при этом выпятив нижнюю губу.

— Это да, этого не отнять… — тяжело вздохнула Марфа, вытирая пот со лба и пробуя в очередной раз щи. — Всё, готово! Ну чего, иди зови наших стражей доблестных! Пусть отобедают хоть! А то, поди, на непотребности какие ещё разложатся прям на завалинке от такой жары! Пущай хоть на сквознячке нашем, в тени похлёбкой моей угостятся…

— Ма!.. — Буреслав, мигом выглянувший на улицу через одно из окон в соседней комнате, спустя несколько секунд растерянно ступал назад, по коридору к кухне. — Там никого нет! Зато какие-то дяди незнакомые на пороге трутся…

— Тсс-с, тихо ты, малец, тихо, не шуми! — раздался резкий свистящий шёпот. Говоривший, явно пробравшийся в дом через один из оконных проёмов, быстро отворил засовы на входной двери, впустив внутрь ещё двоих подозрительных личностей. — В теремке-то, помимо тебя да сестрёнки с мамкой, есть кто? — дверцу тут же закрыли на щеколду.

— Никого… Но батя мой скоро вернётся! — сурово сверкнул голубыми очами Буреслав. — Так что шли бы вы, как вошли, иначе он вам ряхи посшибает!

— Кабы это так оказалось и рыжий медведь на самом деле должен был воротиться в ближайшее время, хрен бы мы и за сотню вёрст подвалили к вашей хате! — противно тявкнул другой, низкий голос. — Кто ж захочет связываться с этим здоровенным мордоворотом в открытую?! Я не беру в расчёт тех умалишённых, кто прёт на него напрямки, они все как один червей земляных уже кормят! М-дя… Но сдаётся нам, сейчас вы тут совсем одни‑одинёшеньки!.. — тут же раздалось негромкое отвратительное бульканье, лишь отдалённо напоминавшее смех.

— Кто там, сынок? Не поняла… Какие ещё дяди незнакомые?.. — Марфа озадаченно вытерла ладони о полотенчико и обернулась к дверному проёму как раз в тот миг, когда первый из незваных гостей замаячил на пороге. Среднего роста, обросший чёрным жёстким волосом, как у матёрого секача, потный и грязный, с колючим, холодным взглядом и нервно дёргающейся верхней губой, незнакомец явно не с добрыми намерениями пожаловал к ним домой, это русая красавица осознала моментально. Позади него виднелись ещё два таких же разбойничьего вида молодчика, совершенно очевидно явившиеся к ним в избушку не медку с травяным отваром попросить. Одеты лиходеи были в видавшие виды замызганные, засаленные рубахи да шаровары. На поясах у них болтались ножи да одноручные топорики. Сердце русоволосой красавицы мгновенно ушло в пятки, впрочем, так же быстро и воротившись назад. Подцепив находящимся в руках полотенцем горячий чан с супом, Марфа, не медля ни секунды, тут же окатила им стоящих перед ней лиходеев, после чего кое-как продралась к сыну сквозь взвывших от боли и ярости душегубов, схватила растерянного Буреслава под мышку и бросилась в соседнюю комнату к Власте.

— Где ты, милая моя?! Сладенькая, где же ты, скорее, нам надо бежать! — пометавшись секунду-другую по спальне, Марфа заглянула под кровать и принялась споро выковыривать оттуда упирающуюся дочку, не до конца ещё осознавшую, что происходит, и думающую, что это какая-то игра. И лишь взглянув в испуганные глаза матери, рявкнувшей на неё так, как никогда прежде, Власта перестала сопротивляться и позволила извлечь себя на свет белый. Сграбастав обоих своих деток за руки, русоволосая красавица развернулась и вылетела из комнаты в коридор, тут же, впрочем, остановившись; на дороге у неё выросли злые, обожжённые свежесваренными щами бандиты. Недобрые их взгляды не сулили ничего хорошего женщине и её ребятёнкам.

— Ну ты, дрянь, сама напросилась! — трое негодяев не спеша двинулись на Марфу с детишками, при их приближении попятившимися назад, в опочивальню.

— Ты помнишь, Тап, что они нам нужны живыми? Надо их спеленать да утащить с собой, дабы выманить рыжего шатуна безоружным за город! План такой!

— Помню, Руземир, — зло проворчал ошпаренный больше всех Тапислав, — но живыми, не значит целыми и невредимыми… И у нас есть указание, коль живьём не срастётся, умертвить да на куски их разделать, чтобы кровушки как можно больше натекло!..

— Позабавиться решил? — хмыкнул с мерзкой ухмылкой третий злодей с низким, покатым лбом. Один глаз его безбожно косил влево. — Опасно!.. Вдруг стража вернётся…

— Никто не воротится, не дрейфь, Яривист! — отмахнулся нетерпеливо обожжённый лиходей, по всей видимости, главарь этой маленькой шайки подонков, что так нежданно-негаданно завалилась в дом к Ратибору. — Отвадили их грамотно от избушки!

Тем временем Марфа влетела в комнату и судорожно принялась открывать окно в спальной, как назло, оказавшееся чуть ли не единственным закрытым в доме. Но тяжёлые дубовые створки, по извечному закону подлости, заели в самый ответственный момент и отворяться не хотели ни в какую.

— Куда собралась, куколка?! — Тапислав вбежал в помещение вслед за семьёй рыжего витязя, схватил Марфу за руку и резким рывком развернул к себе, нанося при этом удар наотмашь ладонью по её лицу. — Мы только начали развлекаться! — русоволосая красавица упала на пол, больно ударившись при этом затылком о подоконник; из рассечённой паршивцем губы пошла кровь.

Раздавшийся омерзительный гогот вдруг прервался диким воплем, полным боли и ярости; Буреслав, достав из-за пояса подаренный отцом на день рождения вполне себе добротный нож, всадил его практически по рукоять в ляжку не ожидавшего такого развития событий вожака разбойников.

— Руки прочь от моей мамы, псы помойные! — в глазах малого топтыгина плясали яростные синие всполохи. — Пока я вам хвосты не поотрубал да в пасть не запихал! — встав между Марфой с Властой и пришлыми поганцами, Буреслав выставил перед собой окровавленный нож.

— Ого, да ты смотри, у мелкого шатунишки прорезались клыки! — Руземир и Яривист обескураженно уставились на выросшего у них на пути семилетнего сынишку Ратибора, упрямо сжавшего зубы. В его очах не было страха; в них горела лишь непоколебимая решимость встать намертво за свой дом и родных.

— Да я тебе, щенок сопливый, сейчас этим же кинжалом сердце вырежу, а опосля пожарю его на вашей же кухне и сожру! — злобно подвывая, Тапислав завертелся, как волчок, после чего, прихрамывая, подошёл к кровати, сорвал с неё простыню и, разорвав на куски, кое-как замотал себе ногу. Белая ткань тут же знатно пропиталась кровушкой. Что ни говори, а удар у Буреслава вышел добротный.

Растрёпанная Марфа же, быстро вскочив, выхватила из-за пояса сарафанчика уже свой клинок, всегда бывший при ней, свободной рукой несколько неуклюже прижав к себе ребятишек.

— Ну вы и нелюди!.. — лишь смогла презрительно выдавить она из себя. Дрожащее лезвие стилета отчаянная красавица направила на троих мерзавцев. — Ваше счастье, что мужа нет дома!..

— Да мы вообще везучие! — глумливо заржал Яривист, осторожно сдвинувшись на пару шагов вправо.

— Отдайте с мелким острые игрушки свои, и тогда, может быть, останетесь живы! — вкрадчиво проворчал Руземир, отступив чуть влево. Между ними вырос взбешённый Тапислав.

— Да хрена с два!.. — прорычал он, брызжа в ярости слюной. — Они меня и похлёбкой ошпарили, и порезали уже! Я такого не прощаю!.. Сейчас кожу живьём сдеру с малого, а матушка пущай смотрит! Культяпки ей свяжите да пасть забейте чем-нибудь, чтобы не визжала…

В этот миг вылетевшая из-за спины брата Власта, до сих пор стоявшая молча, с воинственным криком всадила свой, как выяснилось, не менее добротный, чем у Буреслава, клинок в другую ляжку главаря душегубов. Тот, изрыгая проклятия вперемешку с жалостными всхлипами, упал на свою пятую точку, ошарашенно схватившись за второе бедро. Ноги его уже не держали. Рыжая топтыжка же ловко отскочила назад, к своим, так же выставив перед собой нож. Семья молодого богатыря приготовилась подороже отдать свои жизни.

— Мне начинает это надоедать, — проворчал Яривист, поглаживая пальцами рукоять торчащего за поясом одноручного топорика. — Живьём не возьмём, кажись, потому надо этих зверят косолапых кончать!

— Согласен, — кивнул Руземир. — Да сваливаем опосля побыстрее! Ещё, чую, Тапа надо будет на себе тащить…

С этими словами, взглянув ещё раз на сидящего на полу и противно завывающего Тапислава, два негодяя начали доставать из-за пояса колуны да ножи, направляясь в сторону родных Ратибора. Каково же было их удивление, когда Буреслав и Власта, вместо того чтобы испужаться, вдруг радостно завизжали, а Марфа опустила руку с кинжалом и облегчённо выдохнула:

— Ну, слава богам, хоть раз вовремя домой пришёл!..

Два разбойника остановились, нутром почувствовав недоброе. За их спинами совершенно явно кто-то находился; огромная тень накрыла их с головой. Где-то снизу испуганно заткнулся вожак банды, прекратив плаксиво скулить. Лиходеи медленно развернулись, упёршись шнобелями в грудь стоящего позади них самого страшного кошмара наяву; за ними гранитной скалой возвышался разъярённый Ратибор. Кулаки его были сжаты так, что аж костяшки побелели, а в бездонных очах рыжебородого исполина яркими завихрениями резвились синие всполохи разгорающегося всепожирающего неистового пламени; Марфа с детишками испуганно замолкли, ибо никогда прежде не видели главу семьи в таком гневе.

Две могучие длани резко взметнулись и схватили Руземира и Яривиста за глотки, легко, как котят, подняв их в воздух, на уровень бушевавших дикой яростью голубых беспощадных глаз. Бьющиеся в мощных тисках гадёныши, напоминавшие только что выуженную из воды рыбу, совершили явную ошибку; вместо того чтобы уже достать, в конце концов, ножи и топоры да попробовать зарубить взбешённого великана, они судорожно вцепились в его руки и попытались освободиться, сбив стальную хватку со своих гортаней. Стоит ли говорить, что их жалкие потуги не увенчались успехом; рассвирепевший богатырь живо развернулся вместе с двумя своими трепыхающимися жертвами к дверному проёму да всадил поочерёдно в каждую заросшую, искажённую гримасой боли и страха физиономию по доброму удару головой; один за другим телеса обоих проходимцев шустро вылетели из комнаты, бездвижно распластавшись в проходе. Лежащий внизу Тапислав сам кое-как пополз на выход из спальной, но Ратибор, как пушинку, подхватив главаря за шиворот и пояс, с невероятной силой выкинул его из опочивальни, впечатав в добротную, сложенную из массивных дубовых брёвен стену коридора так, что, казалось, содрогнулась вся избушка. С характерным хрустом его туловище шмякнулось на пол; шея незадачливого душегуба оказалась неестественно свёрнута набок.

— Вы в порядке?! — Ратибор обернулся к своей семье. Что-то похожее на испуг вперемешку с облегчением мелькнуло в его глазах, когда он быстро осмотрел жену и детишек, с восторженными воплями бросившихся ему на шею. — Все целы, здоровы? — рыжеволосый витязь, нахмурившись, попытался вытереть тонкую струйку крови, всё бежавшую из разбитой губы русой красавицы, но лишь размазал ещё больше её по подбородку. — Кто?! — тихо прорычал он, глядя в затуманенные очи Марфы, в которых стояли слёзы. Зрачки Ратибора опять заполыхали багряной синевой. — И сколько их?

— Трое всего… Вон тот, последний, его рук дело! Но он, похоже, уже не жилец… — слабо всхлипывая, прошептала она, с трудом сдерживая поток горючих слёз. Колоссальное напряжение от произошедшего, осознание того, что они были на волосок от гибели, заставили её не спеша подойти к кровати и присесть на краешек, закрыв лицо ладонями. Буреслав же и Власта споро вскарабкались на плечи батьке, привычно там расположившись и весело тормоша его буйную рыжую головушку. Весь ужас произошедшего до них покамест не докатился.

— Как ты вошёл?.. — задала Марфа глупый вопрос, но после взяла себя в руки и, подойдя к висящему на стене зеркальцу, принялась льняным платочком, предварительно смоченным в кувшинчике с водицей, стоящем на прикроватном столике, торопливо вытирать кровь, приводя себя в порядок.

— Да проще пареной репы, милая! Ножом сквозь щель дверную щеколду подцепил. Что я, домой, что ль, не зайду, коль надо будет… Можно было и в окно запрыгнуть… Но куда делась стража у входа?!

— Не знаю, медвежонок, не знаю! — нервно всплеснула руками русоволосая прелестница. — Как сквозь землю провалилась! И эти тут же заявились…

— Ясно… Какое, однако, совпадение! — молодой великан грозно нахмурился. Гневные искорки по новой заплясали в его очах. — Разберёмся!.. Кому-то, как я погляжу, хаживать по землице на своих двоих наскучило!.. Чего надо было этим недоумкам?

— Хотели спеленать нас да утащить, как я поняла, в местечко укромное, дабы потом тебя заставить безоружным явиться, куда укажут… Ну а если не получится, то умертвить… — Марфа возмущённо вперилась взглядом в мужа. — Кому ты так насолить умудрился, рыжик?!

— Кабы я это знал, дорогая, я б ту падаль злобную поросям давно скормил…

— М-дя-я-я, Ратиборушка… — тем временем в комнату заглянула белобрысая, конопатая физиономия Емельяна, ошарашенно до этого осматривавшая лежащих в коридоре трёх головорезов. — И как ты почуял?! Поразительно!..

— Да, как?! — Марфа обернулась к мужу. — Ты же в это время дома бываешь по большим праздникам?..

— Сам не ведаю! Тревожно на душе стало как никогда… И ноги сами до избушки понесли! — Ратибор озадаченно хмыкнул. — Перун, похоже, лично снизошёл да направил меня… Или Сварог подсказал… Видно, не безразличен я богам нашим, коль указали мне верное направление! Необъяснимо, но факт… Чуйка моя заверещала так тревожно, аж под сердцем закололо, будто сталь булатная пронзила!.. А ведь к князю с этим обормотом, — молодой богатырь кивнул на непутёвого писаря, — должны были идти…

— Здравствуй, Марфа, — крякнул в ответ смущённо Емельян. — Приветствую и вас, детишки рыжие… Ну как похожи, а!..

— Здравствуй, дядя Емельян! — хором ответили ему счастливые Буреслав с Властой, коих Ратибор принялся потихоньку стаскивать с себя. Те упирались и слазить не хотели ни в какую, недовольно при этом повизгивая, что выглядело весьма забавно.

— Привет, Емеля, — холодно буркнула Марфа. — Снова забираешь моего ненаглядного куда?

— Не серчай, Марфунька, — пробормотал тот в ответ виновато. — Служба… А лучше твоего мужа не сыскать никого для исполнения поручений такого рода непростого…

— Я тебе сейчас дам Марфуньку, трутень бестолковый! — зычно рыкнул на княжьего племяша могучий гигант, наконец стянув со своих плеч и буйной гривы упирающихся малых сорванцов и нежно, любя бросив их на кровать.

— Значит, так! Дуй давай, летописец, на улицу да тащи сюда первый попавшийся отряд ватажников! Как припелёхают, оставим их тут, а сами к князю наведаемся! Разговор у нас будет с ним непростой! Ну а пока ты там бегаешь, аки оленёнок несмышлёный, я потолкую с кем-то из этих поганцев, если есть выжившие, конечно… — с этими словами Ратибор подошёл к трём возлежавшим в коридоре телесам и, схватив разбойников кого за шиворот, а кого за волосы, поволок их вон из дома.

— Понял! Одна нога здесь, другая — там! — Емельян споро умчался выполнять указание своего приятеля. Тот же, вышвырнув троих лиходеев наружу, бегло их осмотрел, пошарив при этом по карманам. Ничего интересного не обнаружив, Ратибор проверил, живы ли они. У Тапислава оказалась свёрнута шея, Руземиру сломанная лицевая кость вонзилась в мозг, подарив ему быструю смерть, а вот Яривисту не повезло. Он начал подавать признаки жизни и даже стал помаленьку приходить в себя, бессвязно что-то при этом бормоча; перекорёженный мощным ударом нос да свёрнутая набок челюсть не особо располагали к разговору, но попытаться всё же стоило. Молодой богатырь присел на корточки, достал из-за пояса распластавшегося перед ним громилы его же топорик да не мудрствуя лукаво тут же вогнал добрую сталь тому в бедро. Раздалось что-то похожее на мычание вперемешку с жалобными всхлипами; негодяй мгновенно очухался, с трудом сплёвывая кровь и тоскливо при этом подвывая; ему явно было тяжко.

— Говорить-то можешь, тварь? — Ратибор хмуро нависал над окровавленным мерзавцем.

— М-могу, но п-плохо… — кое-как проскрипел тот в ответ, сильно при этом заикаясь и шепелявя. Похоже, с произношением у негодяя после славной богатырской затрещины начались явные проблемы.

— Кто послал? Где стража? Как удалось всё это провернуть? — рыжеволосый воин выдернул колун из ляжки разбойника и тут же всадил его по новой в ногу провинившегося головореза. Послышался очередной жалостный вскрик. Яривист повернулся и попытался даже куда-то поползти, но Ратибор опять вонзил чекан в телеса несчастного негодяя, на этот раз в ягодицу. Незадачливый душегуб звонко заверещал от нестерпимой боли.

— Я не з-знаю! Н-ничего не з-знаю! — наконец, с трудом выпалил он в ответ. По щекам его потекли ручьём слёзы. — Тап вот з-знал, но ты ему б‑башку свернул! Мы же х-хотели лишь деньж-жат с-срубить п-по-лёгкому… — ещё недавно бывший таким самодовольным, косоглазый бандит представлял сейчас собой жалкое зрелище.

— Врёшь, поди, собака?.. — Ратибор выдернул топор из задницы Яривиста и вогнал его по обух в плечо «везучего» убийцы, уже давно пожалевшего, что вообще на свет родился.

— Н-нет! Н-нет! Ув-веряю! Я п-правду говорю! — окровавленный бандюган горестно завыл.

— Похоже, что не брешешь… Тогда на кой ты мне?.. — задумчиво пробормотал рыжий гигант, вонзая лезвие топора в череп Яривиста, тем самым прекращая его страдания. — Благодарить должен, что я тебя на кол не насадил, как червячка на крючок, шакалюга вонючий… — Ратибор встал и обернулся. На пороге их избушки стояла потрясённая Марфа, прижимая к себе угрюмых Буреслава и Власту. Похоже, это зрелище они запомнят надолго.

— Дорогая, ты совсем ку-ку?! — могучий исполин неодобрительно зыркнул на жену. — Детей в дом уведи и сама там закройся! Нечего вам на это глазеть! Не спорь только! Не сейчас!

Марфа молча кивнула и скрылась в дверном проёме, забирая с собой ребятишек. Те держались молодцом, несмотря на свой юный возраст: никто из них реветь и не думал.

Тем временем к избе Ратибора примчался запыхавшийся отряд бравых воителей, состоящий из семи стражников. Возглавлял его Зареслав, хорошо знавший упрямого витязя по совместному походу в Забытые пустоши. За ними кое-как присеменил знатно вспотевший Емельян, явно толком не поспевавший за тренированными бойцами из ватаги Святослава.

— Тысячник, ты прям притягиваешь к себе неприятности! А где же охрана наша?.. — Зареслав озабоченно обернулся, удивлённо осматриваясь. — Ничего не понимаю… Они что, оставили пост, дуралеи?!

— Как раз хочу у них поинтересоваться за тот же самый вопросец! — угрюмо пробурчал Ратибор, заходя в дом и снимая со стены у входа свою любимую старушку секиру. — Пошли до князя, Емеля! Денёк перестаёт быть томным! Вы же, — дюжий ратник сурово глянул из-под кустистых бровей на примчавшихся дружинников, — если оставите без присмотра моих родных, я вас всех на ремни постругаю, а опосля свиньям на завтрак подкину, усекли, кулебяшки?!

Воины лишь быстро закивали в ответ. Сомнений в том, что в случае чего этот хмурый великан мигом исполнит своё обещание, не было никаких.

— Вот и ладушки! Ну а мы до княжьего терема тогда! Пора испортить кое-кому трапезу… — и Ратибор вместе с непутёвым писарем споро потопали к замку Святослава. Мрачное выражение лица рыжебородого богатыря не сулило ничего хорошего любому, на кого будет направлен его гнев.

— Никогда не думал, что скажу такое, но не хотел бы я сейчас оказаться на месте Яромира или князя… Про наших молодцев, что пост у его избушки оставили, я вообще молчу! Они, считай, покойники! Или калеки… Ещё ведь, кстати, неизвестно, что хуже… — пробубнил себе под нос Зареслав, провожая взглядом свирепого исполина и его белобрысого приятеля.

— Зачем ты взял с собой секиру, вулкан огнедышащий? — между тем обеспокоенно молвил Емельян, опасливо косясь на стремительно идущего к дворцу Святослава угрюмого друга. — Прошу тебя, только не пори горячку…

— Не трухай, балбес, — бросил ему на ходу сурово Ратибор. — Я буду сама любезность!

— Ну-ну… — горестно вздохнул молодой повеса, предчувствуя надвигающуюся бурю. — И с чего ента меня терзают небольшие сомнения?.. Можно сказать, совсем малюсенькие…

— Хорош гундеть, Емеля! — раздался грозный рык в ответ. — Ни одного хомяка не пострадает! Наверно…

— Я тебя только об одном прошу, Ратик! Ты сначала спрашивай, а потом бей, а не наоборот! — взволнованно шмыгнул носом бравый летописец. — Иначе мы так никогда ничего не узнаем…

— Умолкни, писарюга!.. Яйца курицу не учат!

— Э-э-э, я правильно понимаю, что ты сейчас сравнил меня с яйцом, а себя — с курочкой?! Не, я-то чего, я не обиделся… Ведь яичко по имени Емельян, это такая обыденность нынче! Но вот цыпочка по кличке Ратиборушка, это определённо была бы местная знаменитость…

— Да захлопнись, Емеля, пока я тебе по маковке чем-нибудь не тюкнул!.. Не зли меня! Не сейчас! А то до князя Емельян по прозвищу Яйцо точно не докатится целым и невредимым!..

— Не могу остановиться, уж прости! Тем более ты всё перепутал, топтыга! Наоборот же, яйцо по прозвищу Емельян! Хотя… Как ты считаешь, Ратибор по кличке Несушка и цыпа с имечком Ратик, это ведь разные вещи?.. Или в твоём случае — нет?..

— Эка тебя понесло, пустомеля! Если не хочешь, чтоб в довесок ещё и пронесло не по-детски…

— Цып, цып, цып…

— Ну не дрянь, а?! Изыди, козюлька приставучая!..

— Не дрянь я…

— А-р-р-р, загрызу!..

— Не брезгуешь козюлькой-то… Ой! Больно же! — княжий племяш обиженно потёр темечко. — Щелбан-то за что?!

— За дело, Емеля! За дело!