Калинов мост

Александр Феликсович Каменецкий, 2018

«Трусоват был Ваня бедный», – так, кажется, у Пушкина? Так вот это как раз про меня. Как же мне не хотелось идти с друзьями через это заброшенное кладбище! Как я боялся! И не зря! Словно дурное предчувствие было. Но того, что случилось со мной, мне даже в кошмаре привидеться не могло. Попал я то ли в другой мир, то ли в другие времена, а должно быть, и то, и другое сразу. И вокруг меня всё прямо как в сказке – чем дальше, тем страшнее. А Яга мне лишь задания раздаёт, одно другого ужаснее. Ох, не гожусь я на роль сказочного героя, не для меня всё эти приключения, да куда же денешься?! Что же мне делать, чтобы поймать свой шанс, хоть маленький, хоть крошечный, чтобы выбраться отсюда и вернуться домой? Выберусь ли живым?

Глава 8

Дверь в соседнюю комнату распахнулась, и вошла Яга. В её руках была белая ткань, сложенная в несколько слоёв. Она положила свою ношу на стол прямо передо мной, и я разглядел на ткани вышитый красный узор вдоль края, декорированного множеством нитяных кисточек.

— Это белая скатерть, — мягко произнесла Яга. — И холст для цветка. И ещё нож, — она потянулась куда-то и словно из воздуха достала предмет и положила его поверх скатерти.

Я тупо уставился на небольшой тускло поблёскивавший клинок с костяной ручкой. На желтоватой кости была очень искусно вырезана голова медведя, скалящего клыки.

— Отправляйтесь, — Яга кивнула коту и, не глядя на меня, вышла.

— О-м-р-р-р, нож, посвящённый Велесу¹⁷. Хороший клинок, — своим обыкновением промурлыкал Баюн.

— При чём тут нож?! Пытаешься мне зубы заговаривать? «Отправляйтесь» и всё? Больше ей нечего сказать? Я ещё не согласился!

— Ты отказываешься? Решайся скорее, надо ещё подготовиться.

— Я… — я скрипнул зубами. — Пошли уже! Чего расселся?!

Кот, словно только этого и ждал, легко соскочил с лавки и остановился возле закрытой двери, выразительно оглянувшись на меня.

Я чертыхнулся, сгрёб со стола предметы, принесённые Ягой, и пошёл открывать коту дверь. По ступенькам он соскочил с изяществом присущей всей породе кошачьих, а я спускался осторожно, в очередной раз пожалев об отсутствии перил. Уж больно ступени были круты, и скатерть в руках ловкости мне не прибавляла. Я следовал за котом и шёпотом клял на чём свет стоит нечистую силу. Если кот меня и слышал, то виду не подавал.

Погода снаружи и в самом деле изменилась. Дождь, который стучал в окошко и шуршал по крыше, уже закончился. Трава была мокрая, а небо было затянуто тучами, несущимися по небу с приличной скоростью. Но здесь внизу я никакого ветра не ощущал, да и верхушки деревьев лишь слегка колыхались. Странное зрелище. Впрочем, сколько всего странного я успел здесь увидеть, со счёта сбился.

Я сперва подумал, что мы отправимся обратно откуда пришли, но кот обогнул избушку по широкой дуге и стал забирать левее. Ну, ему лучше знать, куда мы идём. Для меня лес вокруг был одинаковым со всех сторон. В лесу стало сумрачно. Сквозь бегущие тучи иногда едва-едва проглядывали участки голубого неба, но свет почти не доходил под кроны деревьев. Солнца не было видно, но я прикидывал, что вечер близок. Я с удивлением обнаружил, что мы шли неким подобием тропинки. Не широкой и явной тропинкой, утоптанной множеством ног, наоборот, едва заметной, примятой кое-где травой, обломанными ветками кустов, но всё-таки тропинкой. Ходили здесь не часто, но, очевидно, регулярно.

Я, чтобы отвлечься и не думать о том, что мне предстоит, не пугать себя заранее, смотрел по сторонам, пытался запомнить дорогу. Да куда там! Шли мы долго. Вот скажите мне, зачем тащиться в такую даль? Что, поближе папоротник не растёт? Растёт, конечно. Да вон вполне приличный куст, большой и зелёный. И вон там ещё, и тоже симпатичный. Или они не цветут? Ха! О чём это я тут толкую? Папоротник не цветёт, и это всем известно. Что бы тут ни говорили эти двое, пока не доказано обратное, будем верить науке. Вот когда увижу цветок собственными глазами, тогда будем решать, кто тут прав — они или наука. А всё-таки, долго ещё? Уж стемнело, я эту чёрную бестию еле различаю, того гляди потеряюсь.

Когда я в очередной раз в темноте споткнулся о торчащий корень, я не выдержал.

— Эй, Баюн Котофеич, далеко ещё?

— Что, Иван-дурак, неужто устал? — не остался в долгу кот. — Боишься, на подвиги сил не хватит?

— Нужны мне ваши подвиги, как собаке пятая нога, — огрызнулся я. — Я, если ты не заметил, я человек, а не кот. Я в темноте не вижу.

Кот пробормотал что-то про смертных, про собак с пятой ногой и что-то ещё совсем неразборчивое.

— Пришли уже, — заявил он громко.

Мы вышли на поляну метров едва десяти в диаметре. Точно такие же или очень похожие мы прошли мимо, даже не задержавшись. Чем эта полянка была лучше, или чем хуже были предыдущие, понять было выше моих сил. Пришли и пришли, я не стал спорить. Надеюсь, кот знает, что делает.

— Бери нож, черти круг. Я покажу где.

— Погоди, погоди, круг нужно палкой рисовать, обожжённой с одного конца. Нужно костёр развести.

— Не нужно костра. Делай, как говорю.

— Нет, постой…

— Не нужен нам костёр, — разозлился кот. — Не хватает нам ещё Семаргла¹⁸ и Семарглова племени. Да простит нас Купала. — Но всё-таки пояснил, чтобы я не упирался: — Ножом железным тоже можно круг нарисовать. Это засчитывается. Тем более таким ножом, посвящённым Велесу, такую преграду ни одна ночная нечисть не преодолеет.

— Хорошо, — сдался я. — Ты специалист.

— Чего?

— Знаток, говорю, дока, искусник. Так понятно? Показывай, где рисовать.

Я едва-едва различал в темноте эту чёрную зверюгу, плёлся за ним на полусогнутых, вспарывая ножом землю и корни, оставляя глубокую борозду. Одновременно я успевал крутить головой, вглядываясь в тёмные мрачные кусты. Кот, конечно, защитник знатный, но страшно здесь до чёртиков. Ночью в лесу.

Хм, что-то не так.

— Эй, а чего папоротник за кругом остался? Как я его рвать-то буду?

— Ишь чего захотел. В кругу папоротник никогда не зацветёт.

— И как же цветок сорвать? Круг защитный нарушить? Сами же говорили нельзя — разорвут тут же.

— Если успеешь цветок сорвать, он тебя хранить будет. Чем ты слушал?

— Да-да. Точно. Помню. Особенно мне нравится это «если».

В этот момент, видимо, в тучах образовался просвет, потому как поляну залил бледный лунный свет. От деревьев сразу образовались длинные тени, и вся поляна приняла туманно-призрачный облик.

— Расстилай скатерть скорее. В центре круга, — заторопился кот. — Не мешкай, неуклюжий. Садись вот сюда.

Я расстелил белое полотнище и сел в указанное место, подогнув ноги. Куст папоротника оказался прямо передо мной. Чуть дальше вытянутой руки. Но если нагнуться вперёд и потянуться, как раз окажется под рукой. Кот остался снаружи круга, обежал вокруг, проверяя, все ли в порядке.

— Подготовь холст, — напомнил он мне. — Как цветок расцветёт, голыми руками его не хватай. Накрой холстиной и рви скорее. А как сорвёшь, держи крепче и беги со всех ног, не оборачиваясь.

— Куда бежать-то?

— По тропинке. А, что б тебя, — выругался кот. — Вот туда беги, прямо. Где можно будет, я тебя встречу.

— Ты разве не со мной? — у меня душа ушла в пятки, как только я понял, что сейчас останусь тут один. В тёмном лесу, ночью, в окружении нечисти разной.

— Ты должен всё сделать сам, в одиночку.

— Эй, Баюн, постой.

— Прощай, Иван.

Он растворился в темноте между деревьями так быстро, что я и возразить не успел. «Прощай» — ну надо же! Очень ободряюще. Подставил меня кот, как есть, подставил! Я прислушался, но ничего не услышал. Вокруг стояла мёртвая тишина. Вот про «мёртвую» — это я зря. Это я не вовремя. И так сердце в пятки ушло, внутри дрожит всё. Не хватало только о нечисти всякой думать. А! Кого я обманываю?! Думай, не думай, мне это не поможет, смелее не стану. Позади раздался какой-то шорох, я вздрогнул и обрадовался: наверное, Баюн вернулся.

Я повернул голову. Ох, зря я это сделал. Ох, зря! Из темноты на меня прыгнуло нечто серое, огромное, мохнатое, обнажив длиннющие когти, оскалив клыки. Я заорал в полный голос, не в силах пошевелиться, прощаясь с жизнью, но чудовищная тварь, словно натолкнувшись на невидимую стену, застыла в нелепой распластанной позе и стала медленно сползать вниз. То ещё зрелище, надо сказать. Но рассмотреть чудище мне не довелось. Так как визг, ор, вопли, рычание, скрип, уханье, стук, рёв, лай, писк, гам и даже плач окружили меня со всех сторон. Я расширившимися от ужаса глазами повёл вокруг себя. Вот это я точно сделал совершенно зря. Таких страшных рож я никогда раньше не видел даже в кошмарах, да и представить себе не мог. Рога, копыта, перекошенные свиные рыла, с огромными светящимися ненавистью глазами, с когтями и зубами, скребущими невидимую преграду. По воздуху словно по стеклу текли мутные потоки, не то слюни, не то сопли, не то яд, не то зелёная кровь.

Я не смог терпеть тот ужас, что творился вокруг меня, я зажмурил глаза что есть сил, закрыл голову руками, одновременно закрыв ладонями уши, пригнулся к самой земле и замер. Это слабо помогало, вой этой своры монстров прорывался сквозь все заслоны, хорошо хоть сквозь крепко зажмуренные глаза я ничего не видел. И смотреть не собираюсь. Надеюсь только, что кот не соврал и круг выдержит. Успею ли я почувствовать, как эти когти и клыки начнут рвать меня на части? Ой, мама! Да что там твориться? Нет, не буду смотреть. С закрытыми глазами страшно, а с открытыми ещё страшней. Отстаньте от меня, оставьте меня в покое! Прочь! Ни за что не открою глаза, пока всё не закончится. Долго ещё? Неужели до утра?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

17

Велес (Волос) — у древних славян бог мудрости и богатства. Покровитель животных.

18

Семаргл — у древних славян бог огня, вестник богов, объединяющий их силы.