Глава 3
Разбудил меня луч солнца, пробившийся сквозь зелёный потолок сосновых ветвей. Я завертел головой, выискивая неведомую опасность и, к счастью, ничего не нашёл. Я потянулся, поднялся с земли, было довольно прохладно. Ноги затекли, я несколько раз присел, помахал руками.
— Что ты шумишь, как медведь в малиннике?!
Я даже присел от испуга и неожиданности. Кто тут меня медведем называет, нельзя же так неожиданно! Хорошо хоть медвежья болезнь не приключилась, а то позору не оберёшься. Я крутил головой едва ли не на триста шестьдесят градусов, но никого поблизости не видел.
— Ну ты бестолковый! Здесь я, кочан-то свой подыми.
Я задрал голову. На толстой ветке, свесив одну лапу и хвост, развалился чёрный кот. Он смотрел на меня немигающими зеленовато-жёлтыми глазами, кончики ушей чуть шевелились. Я скользнул взглядом по коту и продолжил искать того, кто меня окликнул.
— Как есть, бестолочь! — голос стал совсем недовольным. — Эй, отрок, кого ищем-то? На меня посмотри.
Я, раскрыв рот, уставился на кота. Пасть его не шевелилась, но говорил точно он. Вот зуб даю — говорящий кот. Или у меня от страха крыша поехала, или… или… Я так и не придумал, что же там «или», а мысль о собственном сумасшествии мне очень не понравилась. Оставим её на потом.
— Здрасьте, — едва выдавил я.
— Ну, здравствуй, коли не шутишь, — кот поднялся, потянулся и сел, свесив хвост. — И откуда же ты взялся?
Говорил кот, если, конечно, это он говорил, так, как и должен бы говорить кот. Чуть растягивал звук «м», чуть порыкивал на «р», и речь была плавной и округлой. В общем, на слух это был вылитый кот Матроскин из мультика про дядю Фёдора из Простоквашино. «Подумаешь, я ещё и вышивать могу, и на машинке… тоже», — невольно вспомнил я.
— А Вы кто? — выдал я первое, что пришло в голову. Не слишком вежливо, понимаю, ну а вы бы как себя повели в такой ситуации?
— О, горе мне! — возопил кот. — Отчего попадаются всегда такие дурни?! Кто же я по-твоему?
— Э… кот? — осторожно предположил я.
— Кот и всё? — кот даже зашипел с досады, а из подушечек лап показались весьма внушительные когти.
— Чеширский кот? — с ещё большей опаской предположил я, отодвигаясь на полшага. «Ну не Матроскин же, — подумал про себя, — тот полосатый был».
— Какой-какой? — кот, кажется, опешил от моего предположения и заинтересовался. — Это что ж за кот такой? Чем знаменит?
— Был такой. В Англии, в графстве Чешир. Знаменит своей широкой улыбкой.
— И только-то? — фыркнул чёрный зверёк.
— Ну так… ещё по мелочи… — не стал я вдаваться в подробности.
— Ну и дурень ты! — сказал кот уже без всякой злобы. — Ну какая Англия? Какой Чешир? Я разве с тобой по-аглицки разговариваю? Ты поди ни одного слова аглицкого не слыхал в жизни своей.
А у котика, похоже, вздорный характер. Ведал бы он, сколько я «аглицких» слов знаю. Ну да ладно, не в моем положении выбирать, однако нужно всё же прояснить все вопросы.
— А как Вы разговариваете?
— По-русски, дурень, по-русски. Разве не слышишь? — кот, видимо, начал терять терпение.
— Слышать-то я слышу, — пожал я плечами, пропуская ругательства мимо ушей. Только у Вас же пасть, э… рот… губы не шевелятся. Выходит, Вы телепатически разговариваете. Следовательно, всякое может быть. Может, и по-аглицки, может, ещё как.
— Чего-чего? — проявил любопытство кот. — Ну-ка поясни.
— Ну, — я почесал затылок, — это значит мысленно. Прямо мне внушаете, что я Вас слышу. А тут главное мысль, а не конкретные слова, а сами слова у меня прям в мозгу подбираются из тех, что я сам знаю. Телепатия называется.
— Внушать, это я могу, — самодовольно заявил кот. — Вот только я уж полчаса бьюсь, внушаю тебе, кто я такой, а ты до сих пор меня не опознал. Может, ты сам этот… хе… Чеширский? — Кот принюхался, шевеля усами. — Русским духом не особо пахнет.
— Чего это? — обиделся я. — Русский я.
— Может, и русский да не простой, — промурлыкал кот. — Так и быть, даю тебе вторую попытку.
— Ну… — задумался я на мгновение. Шизанулся я, видать, капитально. Стою тут с котом разговариваю, загадки его разгадываю. О, загадки! Это мысль. — Должно быть, Вы кот учёный?
— Тьфу ты! — не на шутку расстроился кот. — Это ещё кто?
— Ну, как же… — я даже слегка растерялся. — По цепи… все знают.
— Кот на цепи?!
Кот вздыбил спину, шерсть на загривке встопорщилась, и мне показалось, что он сразу стал больше размером, когти впились в ветку, сдирая кору. Я отступил на шаг дальше и поспешил его успокоить.
— Да не на цепи, а по цепи. Все же знают.
Я процитировал с выражением:
У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом;
Идёт направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит. 1
— Златая цепь на дубе, должно быть, красиво, но не по делу, — кот успокоился и опять сел на ветку. — И что он ходит, как окаянный, и днём, и ночью? — Кот задумался, глаза наполовину затянулись белой пеленой, замурлыкал что-то себе под нос, словно рассуждая вслух: — Леший это да, это сколько угодно, а вот русалка… на дубе… — Опомнился, уставился на меня не мигая. — Впрочем, сказано неплохо. Сам придумал?
— Нет, — замотал я головой. Зачем мне чужая слава? И попросил: — Послушайте, а Вы не могли бы слезть куда-нибудь пониже? Шея ужасно затекла.
Я потёр шею рукой и на всякий случай сделал ещё шажок назад. Уж если разговаривать с котами, уж если трогаться рассудком, то почему бы не делать этого хотя бы с комфортом. Кот громко фыркнул, потом тяжко вздохнул и спрыгнул на покрытую опавшей хвоей землю, мягко приземлившись на все четыре лапы.
— Ну так и ты не стой, — зло бросил он. — Я что ли буду голову задирать? Садись вон под дерево.
Я послушно опустился на указанное место, подтянул коленки, обхватив их руками. Он плавно приблизился, однако оставаясь заметно далее вытянутой руки, величественно сел.
— Повстречался бы ты с моим дедушкой, так бы себя не вёл, — сказал он то ли со злобой, то ли с грустью. — Третьей попытки тебе не дам. Не то ты чего похлеще выдумаешь. Давай знакомится, отрок. Я кот Баюн.
— Иван, — голос мой дрогнул. Я лихорадочно вспоминал, кто же такой кот Баюн. И эти воспоминания меня совсем не радовали. В сказках Баюн — огромный кот — людоед, который своими песнями да сказками усыплял путников, а потом пожирал их. Этот, сразу видно, заболтать может до смерти, вот мелковат только. Ну какой из него людоед. А, впрочем, кто ж его знает.
— Иван, ага. Кто бы сомневался. Иван-царевич? — уточнил Баюн.
— Увы, отнюдь не царевич.
— Иван-дурак, значит, — удовлетворённо кивнул кот.
— Чего ж сразу дурак?! — решил возмутиться я. — Просто Иван.
— Ну-ну, — скептически хмыкнул Баюн. — Там поглядим. И как же ты здесь оказался, просто Иван?
— Сам не знаю. — Я пожал плечами. — Случайно. И хотелось бы знать, где это «здесь»?
— Здесь, — менторским тоном начал кот, — это в том самом месте, где тебе нужно быть в самую последнюю очередь. Рассказывай, не мешкай.
— Рассказываю, — я вздохнул.
Вспоминать вчерашний вечер совсем не тянуло, наверное, блок какой-то в сознании сработал. Но разобраться всё же следовало. Мне бы ещё как-то назад вернуться. Если, конечно, я в этот момент не в психлечебнице, и это всё не бред больного воображения. Да и тогда неплохо бы вернуться. Придётся вспоминать и с подробностями. Однако подробности попридержу пока при себе. Кто его знает, этого котяру.
— Шёл ночью через кладбище, а тут гроза, — начал я, собравшись с духом. — Молния сверкнула и… я уже на другом кладбище, вот на том, которое тут рядом, — я махнул рукой в направлении кромки леса.
Кот Баюн долго смотрел на меня не мигая, зрачки его стали узкими вертикальными щёлками. Я тоже ждал, не зная, что ещё добавить.
— Ну-ка пойдём.
Он неспешно, гордо задрав хвост трубой, двинулся в сторону луга. Я пожал плечами, поднялся, и в два шага догнав его, засеменил рядом. Он остановился, едва мы оставили за спиной последние сосновые стволы. Невольно остановился и я. Луг передо мной был огромной неправильной формы проплешиной посреди леса, размером, пожалуй, в километр или больше. Лес на той стороне казался далёким и пыльно-серым. Но, самое главное, на всём пути до противоположной стены леса кладбища не было. Вместо него было болото. Вернее, я решил, что там болото: множество кочек, камыша, да и серо-зелёный цвет с черными проплешинами болотной воды не оставлял простора для фантазий.
— А где же кладбище? — не удержался я и произнёс в слух то, что неотступно крутилось в моей голове.
— Хороший вопрос, — ехидно заявил кот.
— Было. Вот тут прямо. А теперь болото. Как же так?
— Глазам своим не веришь?
— Я уже ничему не верю, — мрачно завил я.
— Чую я, не ведаешь ты, где оказался? — сочувствия в голосе кота я не уловил.
— Может, расскажешь уже?! — от расстройства я растерял всю вежливость и перешёл «на ты». — Хватит тянуть кота за… Э… это я так, к слову.
— Это Навь2, дружок, — мстительно с усмешкой заявил Баюн.
Я пожал плечами, слегка покачал головой. Что-то такое я когда-то слышал, но где? Что? Ничего не помню. Мне его объяснение ничего не объясняло. Кот наблюдал за мной внимательно и уловил моё замешательство. Не на такой эффект он, очевидно, рассчитывал. Огорчил я его сейчас сильно. Не верю я, что он в долгу останется. Сейчас дурнем начнёт обзывать, а затем какую-нибудь гадость скажет.
— Нешто в самом деле не знаешь?
Вопреки моим ожиданиям тон кота был недоверчивым и даже слегка сочувствующим. Я активно замотал головой.
— Навь — это потусторонний мир. Если попросту, это мир мёртвых, Иван.
